– Сегодня вечером? Но мне казалось, что ты собираешься остаться до понедельника и сделать покупки, – удивился Хармон.
– Знаю, но я передумала. Кое-что случилось.
– Да? Провалилась сделка с западногерманской фирмой?
– Нет, я убедила их согласиться со всеми моими предложениями. Я имею в виду нечто другое, что нельзя обсуждать по телефону.
Последовало молчание, и губернатор первым его нарушил:
– Понимаю... Ну что ж, жаль, что ты об этом упомянула. Теперь я буду сидеть и грызть ногти, пока ты не приедешь.
– Извини, дорогой. Послушай, я должна поторопиться, иначе я опоздаю на самолет. До скорой встречи.
Из-за интенсивного движения на улицах Джильберта вернулась в гостиницу лишь без пятнадцати шесть; оставалось всего пятнадцать минут, чтобы упаковать вещи и освободить номер. Джордж оставил сообщение о том, что они с Кавелли заедут за ней ровно в шесть часов.
Джильберта вышла из отеля в пять минут седьмого.
– Простите за опоздание, – сказала она, когда машина влилась в основной поток транспорта.
– Не волнуйтесь, – заверил ее Лаурентис. – Мы успеваем. Вы известили губернатора о своем возвращении?
– Да, он очень удивился... Я ничего ему не сказала о том, что меня сопровождает полицейский эскорт.
Капитана это не позабавило.
– Никто вас не конвоирует, Джилли. Я просто предложил вам вернуться с нами ради вашего комфорта и спокойствия, – заявил он.
– Прошу снова простить меня. Я заведена, как часовая пружина.
– Это точно, – согласился Лаурентис.
– Джордж... Я хотела бы попросить вас об одолжении.
– Валяйте!
– Перед тем как вы станете допрашивать Хармона, я смогу побыть с ним несколько минут наедине?
– Не вижу в этом ничего дурного. А ты, Билл?
– Нисколько, – ответил лейтенант Кавелли.
– Спасибо, – поблагодарила Джильберта.
Весь полет в Денвер она спала. Джордж Лаурентис не будил ее до тех пор, пока самолет не пошел на посадку.
– Пристегните свой ремень, Джилли, – сказал он. – Мы уже на месте.
Она выпрямилась и разгладила складки на платье.
– Так скоро? – удивилась Джильберта. – А у меня такое ощущение, будто я дремала всего несколько минут.
Лаурентис широко улыбнулся.
– С того момента как эта птица взлетела, вы мгновенно отключились и спали как убитая.
– Думаю, это защитная реакция. У меня не было особого желания возвращаться домой, – призналась Джильберта.
Капитан Лаурентис нахмурился и подумал о том, что ему тоже не по себе перед встречей с мистером Киллингтоном...
Хармон Киллингтон в халате и комнатных туфлях сидел в своем кабинете. Губернатор слушал последние «Новости», потягивая виски. Затем выключил телевизор и, удобно устроившись в кресле с откидной спинкой, закрыл глаза. Он смертельно устал, но не мог лечь спать, пока не приедет Джильберта. Что-то случилось, в этом не было никакого сомнения. Голос выдал ее тревогу. Что же могло произойти за такой короткий промежуток времени? Жена сказала, что сделка заключена и...
– Хармон...
От едва уловимого шепота он вздрогнул и выпрямился в кресле. Хармон обернулся и увидел стоявшую в дверях Джильберту.
– Джилли... ты здесь, наконец. – Он поднялся и протер глаза. – Ну, в чем же дело?
Джильберта вошла в кабинет и, закрыв дверь, прислонилась к ней.
– Это насчет Ника Вэйсила. – Джильберта внимательно следила за его реакцией, но Хармон лишь тупо смотрел на нее. – Он мертв, убит. Как и Джулс Марстон.
– Ник Вэйсил? – с недоумением в голосе спросил Хармон, однако румянец постепенно исчез с его лица. – Кто, черт побери, этот Ник Вэйсил?
– Этот номер не пройдет, Хармон. Ты можешь заставить свои предвыборные обещания звучать убедительно, но сейчас ты играешь плохо. Ты нанял Вэйсила, чтобы шпионить за мной и Марстоном. Не отрицай. Полиция Нью-Йорка располагает документами о Вэйсиле. В списке его клиентов есть и твое имя.
– В полиции? Боже! – воскликнул Хармон. Нетвердой походкой он подошел к письменному столу и дрожащими руками налил из графина стакан воды. Затем растворил две красные таблетки, которые достал из ящика стола.
– Что ты принимаешь, ядовитое зелье из болиголова? – спросила Джильберта.
– Не смешно, моя дорогая. У меня разыгралась язва.
– Здесь полицейские, Хармон. Они ждут в гостиной и были так великодушны, что позволили мне предупредить тебя.
Хармон быстро присел на край стола, опустив голову на грудь и пальцами сжав переносицу. В эту минуту он являл собой воплощение жалкой покорности.
– Хармон, это по твоему распоряжению убили Джулса?
– Не глупи! Мне было наплевать на вас с Джули. Я давно знал о ваших отношениях.
– В таком случае, почему ты нанял Вэйсила следить за мной?
Хармон как-то странно посмотрел на нее. Его губы искривились в нелепой улыбке.
– Не следить, а охранять тебя. Да-да. Именно для этого я и нанял его: ради твоего и моего блага. В былые годы ты более осмотрительно вела себя со своими любовниками. Но твоя связь с Джулсом не могла остаться незамеченной. Его общественный статус был слишком высоким. Очевидно, вы этого не осознавали, но куда бы вы ни пошли, на вас сразу обращали внимание. Как можно быть такими наивными? Арендовать роскошный пентхаус в центре Нью-Йорка! С каждым днем опасность возрастала.
– Опасность для кого?
– Не для кого, а для чего. Для моей политической карьеры и, косвенно, для твоей собственной. Как могла такая сообразительная женщина, как ты, надеявшаяся стать первой леди, не понимать, как ты рискуешь.
– Но со смертью Джули эта угроза исчезла бы... почему ты не признаешься в этом, Хармон? Ты заплатил Вэйсилу. За что? За то, чтобы он шпионил за мной и убил Джули?
Хармон покачал головой. Выражение его лица привело Джильберту в замешательство. Она увидела в глазах мужа жалость, отчаяние, даже какое-то сочувствие к себе. И Хармон это подтвердил:
– Бедная Джилли... бедная, дорогая Джилли! Родовое проклятие вернулось, чтобы поразить Де Бирсов и в этом поколении.
– Во имя всего святого! О чем ты говоришь? Какое родовое проклятие?
Как будто Джилли не знала, на что он намекает! И внезапно ужас охватил ее.
Хармон, подобно отцу, пытающемуся уговорить непослушного ребенка, мягко обратился к жене:
– Порок скрывается в крови родословной Де Бирсов. Карен... Питер... Линда... теперь и ты. Одна Тара избежала этого проклятия.
Джильберта подошла к Хармону и схватила его за плечи. Ее лицо было мертвенно-бледным, а голос готов был сорваться на визг.
– Хармон, что ты говоришь? Скажи мне, Хармон! Не мучай меня своими проклятыми иносказаниями! Скажи!
– Это была ты, Джилли, – монотонно произнес Хармон. – Ты убила Джулса Марстона. Затем сработал пресловутый родовой синдром самозащиты. Тебе было очень, очень страшно, и ты запретила себе думать об этом невероятном поступке.
Джильберта, вцепившись мужу в плечи, так трясла его, что голова Хармона то откидывалась назад, то склонялась вперед. Он безразлично терпел это.
– Ты лжешь, Хармон! – кричала Джильберта. – Ты хочешь свести меня с ума, как ту бедную женщину в фильме «Газовый свет»! Ты изверг! Жестокий лжец! Лжец! Лжец!
Джильберта закрыла глаза, ее руки ослабели. Она медленно соскользнула вниз и тяжело осела на пол.
Лаурентис и Кавелли ворвались в кабинет, но застыли при виде Джильберты, лежащей на полу.
– Что случилось? Что вы сделали со своей женой, вы... – Капитан с огромным трудом сдержал себя. – Губернатор...
Лицо Киллингтона было белым как смерть.
– Я сказал ей правду, сэр. Сказал, что это она убила Джулса Марстона.
Джильберта не потеряла сознание и совершенно ясно слышала разговор мужчин. Ей казалось, будто она превратилась в бесплотный дух, парящий над ее же телом из плоти и крови, лежащим на полу.
Хармон объяснял капитану Лаурентису свою роль в деле Марстона, пока Кавелли вызывал «скорую помощь» по телефону.
– Вэйсил находился в коридоре здания, выдавая себя за электрика. Он намеревался открыть замок отмычкой и проникнуть в квартиру после того, как Джулс и моя жена уйдут в ратушу на торжество. Я просто хотел выяснить, насколько беспечной становится Джильберта. Не оставляет ли она в комнатах доказательств своего пребывания там. В конце концов, Милош Алански часто пользовался этой квартирой, когда бывал в Нью-Йорке. Он принимал там своих друзей. Вполне вероятно, что одна из его шлюх могла узнать о Джулсе и моей жене и сообщить об этом средствам массовой информации. Вэйсил прятался на лестничной площадке, когда увидел, что Джильберта вышла из квартиры с двумя чемоданами. Детектив сказал, что у нее был очень странный вид. Через некоторое время моя жена поднялась на лифте, все еще держа эти два чемодана, которые казались легче, чем когда она спускалась вниз. Его неясные подозрения подтвердились, когда Джильберта снова вышла на лестничную площадку с этими чемоданами.
Вэйсил постучал, но, не получив никакого ответа, вошел и быстро осмотрел всю квартиру. На террасе он нашел мертвого Джулса и понял, что Джильберта убила своего любовника, так как час назад он выходил к мусоропроводу.
Вэйсил должен был торопиться. Джильберта могла вернуться в любой момент. Не успел он спрятаться в стенном шкафу, как услышал ее шаги. Вэйсил подождал, пока моя жена не унесет из квартиры свои вещи и навсегда не покинет ее.
Затем он позвонил сюда по моей личной линии телефонной связи. Нет нужды говорить, что я был в ужасе от его рассказа и потерял самообладание. Но детектив был холоден и прагматичен и намекнул, что если изуродованное тело Марстона найдут внизу, на улице, то полиция будет считать это самоубийством. Даже если и возникнут подозрения, без свидетелей будет почти невозможно доказать, что это убийство. А единственный свидетель – это убийца, моя жена Джильберта, – вряд ли пойдет давать показания против себя.
– Единственный свидетель? – спросил Лаурентис, зажигая сигарету. – А как насчет самого Вэйсила?
Киллингтон устало улыбнулся.
Ах да, Вэйсил! Потенциальная угроза, которую он представлял, была явно недопустимой. Я имею в виду, если такой человек начнет шантажировать губернатора Колорадо... Шантажировать потенциального президента Соединенных Штатов... – Хармон покачал головой и закрыл лицо руками. – Это необходимо было сделать. У меня есть друзья. По иронии судьбы, о существовании этих людей я узнал именно от Джулса Марстона. Делая себе карьеру, он иногда находил целесообразным уничтожать некоторых врагов. Да, убийство Ника Вэйсила заказал я. Кажется, это называется «предумышленное убийство гангстерами».
Хармон обернулся и посмотрел на Джильберту. Она лежала неподвижно, рассыпавшиеся волосы закрывали ее лицо.
– Мне и в голову не приходило, что жена заблокирует свою память, вычеркнет из нее все травмирующие психику переживания. Этот, если хотите, дар в роду Де Бирсов передается по наследству. Карен...
И в это мгновение шлюзы, закрывающие доступ в подсознание Джильберты, открылись. В голове вспыхнул и лопнул огненный шар. На темном фоне закрытых век, как в замедленной съемке, поплыли кадры уже виденного фильма...
...Джильберта уже готова была войти в душ, когда зазвонил телефон. Поддавшись внезапному порыву, она подняла трубку в ванной комнате и услышала хорошо знакомый голос.
– Джулс? Привет! Ты можешь говорить?
– Да. Она в душе.
Раздался непристойный смех:
– Только что кончил ее трахать?
Ответ Джулса Марстона был еще более непристойным:
– Джилли всегда мало. Скажи, неужели все женщины в вашей семье такие же сексуально озабоченные?
– Как и все породистые кобылы, чрезмерно чувствительны и темпераментны. Ну... а как вчера вечером прошла твоя беседа с Ахмадом?
– Говорит, что они стремятся заключить эту сделку. Однако я не доверяю этому арабу.
– Не беспокойся! Дуэйн Хакет у меня в руках. Он имеет определенное влияние, чтобы содействовать твоей сделке, и уже кое-что предпринял по этому поводу. Ты ведь не перестал доверять мне, Джули, не так ли?
– Я обещал тебе десять миллионов, если ты успешно провернешь дело с ураном, и я сдержу свое слово.
– Это верняк, Джули, но тебе придется стойко держаться, пока не пройдут выборы в ноябре и Хакет не сместит моего шурина с поста губернатора.
– Не знаю... Мне кажется, Дуэйн Хакет не является... Он никому не известен, – заявил Джулс.
– Но он перестанет быть неизвестным после того, как разоблачит в сенате твою любовную связь с женой нынешнего губернатора.
– Мне не хочется таким образом причинять боль Джилли. В течение долгого времени она очень много значила для меня.
В трубке послышалось отвратительное хихиканье ее брата.
– Однако, Джулс, тебя манят и более свежие пастбища, не правда ли, дружище? Я слышал, что дочь некоего судьи из Верховного суда намечается в качестве нового пополнения в гарем шейха Марстона. Это уж точно не сможет помешать твоей карьере в будущем, – закончил Терри Де Бирс Финч.
– Правильно, тем не менее, я сожалею, что мне придется причинить боль Джилли. Она прекрасная женщина.
Неожиданно последовал резкий злобный ответ:
– Она бессердечная сука!
– Никогда не знал, что ты так ненавидишь свою сестру, – удивился Джулс.
– Я много лет лизал ее королевский зад. Джильберта могущественная и очень-очень опасная женщина. Я когда-нибудь тебе рассказывал, как она пыталась убить меня, когда мы были детьми?
– Да что ты, парень! Ты, случайно, не параноик? – возмутился Джулс.
– Я говорю правду, но это к делу не относится... Во всяком случае, Хармону Киллингтону в роли рогоносца не удастся повысить свой рейтинг в глазах добродетельных избирателей штата Колорадо. Никому не нравятся ничтожества и неудачники в любви или еще в чем-то. Жалость порождает презрение, – уверенно заявил брат Джильберты.
Она опустилась на колени в молитвенной позе, а по щекам ее текли слезы. «Боже правый, пожалуйста, не до пусти этого! Это не может произойти. Это не происходит. Мне все это снится». Джулс спросил:
– Ты уверен, что сможешь получить право собственности на эту землю, содержащую уран?
– Тысячи акров в Лейк-Каунти. Знаешь, когда мой предок нашел там молибден, все считали, что он не имеет никакой ценности, – беспечно рассказывал брат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38