Но как только наступали летние каникулы, Тара вновь становилась похожа на дикого зверька, прежде запертого в клетке и вырвавшегося наконец на свободу. Она не могла дождаться, когда сбросит с себя платье, шелковое нижнее белье, чулки с подвязками и неудобные узкие туфли. Ей не терпелось поскорее надеть свои простые брюки, рубашку и сапоги и умчаться на Разбойнике в горы.
У Тары не было особого влечения к математике, литературе и другим классическим предметам, однако она рьяно взялась за изучение основ бизнеса в «Де Бирс мэннинг энд девелопмент корпорейшн», чьи главные офисы располагались в пятнадцатиэтажном здании в центре Силвер-Сити.
В возрасте семидесяти лет Ларс Де Бирс отошел от дел, доверив решать все важные проблемы сорокалетнему сыну Нилсу, у которого, конечно, уже была своя семья. К концу второго года пребывания Тары в школе она пожертвовала своими каникулами, которые, как правило, превосходно проводила дома в общении с родной природой, для того чтобы проработать целую неделю в корпорации.
– Она просто потрясающа! – рассказывал Нилс отцу. – Поначалу другие сотрудники, особенно мужчины, возмущались тем, что ее приняли на работу, но не прошло и месяца, как Тара завоевала их уважение и дружбу. Все руководители отделов соперничают друг с другом, чтобы переманить ее к себе, но им не повезло. Я – хозяин, и я хочу, чтобы Тара была моим заместителем. К тому же это поможет ей изучить всю подноготную корпораций и кратчайшим путем прийти к успеху.
Печально посмотрев на сына, Ларс с упреком в голосе спросил:
– Неужели ты хочешь сказать, что Тара не собирается окончить школу?
– Она твердо отказалась, говорит, что это пустая трата времени. И склонен с ней согласиться. Корпорация Де Бирсов – вот ее будущее... Есть еще одно обстоятельство, и я никому не говорил, кроме тебя, отец. На прошлой неделе доктор Льюис предупредил меня, что я должен ко всему относиться спокойнее, чем прежде. Это из-за сердца. Ну, не смотри на меня с таким ужасом. Я вовсе не собираюсь умирать. Но лучше быть осторожнее сейчас, чем потом кусать локти. Я имею в виду, что пройдет еще довольно много времени, прежде чем мои малыши Кари или Тесс смогут занять мое место. О Карен вообще не может быть и речи. Остается только Тара. С ее природными способностями и честолюбием она в течение года станет моим надежным помощником, я бы сказал, незаменимой помощницей.
В то Рождество благодарственная молитва стала настоящим торжественным событием для Де Бирсов.
– У нас более чем достаточно оснований для благодарственной молитвы, – сказал Ларс. – Подобно пилигримам, мы прибыли в эту благодатную страну как отверженные. И вот сегодня мы собрались здесь все вместе, счастливые и окруженные всяческим изобилием.
Все сдвинули свои бокалы и выпили в полном молчании, затем сели за длинный стол: Ларс и Минна по обе стороны стола; Карен, Тара и сын Нилса, Карл, – по одну сторону стола; Нилс, его жена Марджери и их дочь Тесс – по другую.
Поскольку женщины из высшего общества Денвера имели столь же утонченный вкус, как и их сестры в Нью-Йорке или Париже, Минна, Карен и Марджери щеголяли в туалетах по последней моде. Благодаря костяным корсетам талии у женщин казались осиными. Туалет дополняли кружевные гофрированные блузки с закрытым воротом. Только Тара отказывалась подчиняться тирании корсета. На ней было шерстяное платье до лодыжек, на ярко-красном фоне – мелкая черная клеточка. От шеи до талии оно застегивалось на перламутровые пуговицы, а по подолу шла широкая оборка.
Как и обычно, на семейных встречах разговор в конце концов зашел о том, что Тара до сих пор не замужем.
– Тебе следует подумать о семье, а то будет слишком поздно, – стал поддразнивать ее Нилс.
– Да во всем Колорадо нет мужчины, который бы был хорош для моей маленькой Тары, – решительно заявил Ларс.
– Какая она маленькая? – воскликнула Карен. – Ей почти двадцать два года. За ней ухаживало столько достойных молодых людей, но она всем дала отставку.
– О, мама! Может быть, я когда-нибудь и соглашусь выйти замуж, но пока собираюсь заниматься только карьерой.
– Карьерой! – Минна была просто потрясена. – Не понимаю, о чем думает молодое поколение. Ларс, ты можешь себе представить, чтобы в наше время девушка прежде всего думала о карьере? – спросила Минна.
– Бабушка, в твоих устах слово «карьера» звучит как нечто непристойное. В ваше время единственной доступной женщине профессией была проституция. Теперь многое изменилось и будет меняться еще. Я в интеллектуальном отношении считаю себя на равных с любым мужчиной. И намерена получать одинаковое с ним вознаграждение за свой вклад в мир коммерции и индустрии, – заявила Тара.
– Подожди, что еще твой отец скажет, когда узнает обо всем этом, – предупредила Карен. – Я собираюсь настоятельно просить его написать тебе и высказать свою точку зрения по этому вопросу.
Наступила неловкая пауза, праздничная атмосфера была нарушена. Заявление Карен напомнило, что не все так безоблачно в их счастливой семье.
Тара с побледневшим лицом встала из-за стола.
– Пожалуйста, извините меня. Я должна пройтись, чтобы немного сбросить лишний вес после этого грандиозного пиршества. Мне кажется, я лопну, если только взгляну на какую-нибудь еду.
– Дорогая, не уходи, – взмолилась Минна. – Я приготовила твой любимый торт с кремом.
Тара поцеловала бабушку в макушку.
– Съем его позже, бабушка. Я и так чувствую себя как фаршированная индейка, – ответила Тара.
– Куда ты направляешься? – спросил Ларс.
– Переоденусь и выведу Разбойника на прогулку. С тех пор как я стала работать в фирме, он совсем застоялся. Увидимся позже.
В тот год День благодарения выдался страшно холодным. С северо-запада налетел резкий ветер. Тара надела шерстяное нижнее белье, брюки из грубой ткани, фланелевую рубашку, два свитера и удлиненную куртку на подкладке из шерсти ягненка. На голове у нее был крупной вязки шерстяной шарф, повязанный по-старушечьи. Тем не менее порывы ветра пробирали до костей. Но даже когда ледяная вьюга, подобно летящему песку в знойной пустыне, обожгла ей лицо, Тара не повернула Разбойника домой.
– Давай поднимемся на Норт-Форк, дружище, – сказала она и натянула поводья.
В предгорьях Скалистых гор снегопад усилился, ветер стал еще более резким, но из-за надежной стены густого осинника Тара не заметила столь зловещей перемены в погоде. Недалеко от вершины она оказалась на открытом пространстве, и буран со всей неистовостью обрушился на всадницу и ее коня.
Какое-то время Тара не могла даже дышать, так как снег залепил ей и глаза, и рот. Бросив поводья и защищая лицо от снега, она старалась перекричать леденящее душу завывание ветра:
– Живее, дружок! Нам лучше повернуть назад! Разбойник испуганно заржал и, нервно перебирая ногами, сделал несколько кругов на месте.
– Спокойно, дружок, спокойно! – Тара склонилась к его шее и ласково погладила, стараясь успокоить.
Затем она схватила поводья и слегка ударила его в бок. Разбойник поскакал назад, в лес.
– Стоит нам добраться до реки, и все будет в порядке. Просто надо скакать по направлению к городу.
Совершенно неожиданно тропа стала уже, а вскоре перед высоким густым кустарником совсем исчезла. Тара поняла, что спасение зависит от того, найдет она какую-нибудь просеку или нет. Девушка великолепно ориентировалась в лесу, однако понимала, что смотрит в глаза серьезной опасности. В отчаянии Тара снова повернула коня к гребню горы. На открытом плато снег и ветер обрушились на них с новой силой.
– Разбойник, мы должны двигаться левее и попытаться спуститься по другой тропе. Рано или поздно мы непременно найдем нужную тропу, – проговорила Тара.
Ни для кого не секрет, что человек беспомощен один в пустыне. И Тара поняла это, когда, спустившись в третий раз с горы, попала еще в один тупик. «Нет, не еще один, а тот же самый», – упав духом, подумала Тара.
– Это тупик, дружище. Мы основательно заблудились. Единственное, что мы можем сейчас сделать, это переждать пургу.
Она спешилась и, держа Разбойника под уздцы, повела его назад по тропе в глубину леса. Тара нашла небольшую поляну, на которой к трем огромным стволам деревьев примыкали низкорослые ели, как бы образуя естественную стену-навес. Она сняла седло вместе с седельными вьюками и положила их на землю, развернула одеяло и укрыла им спину Разбойника.
В одном из седельных вьюков был овес, в другом – сушеная говядина, галеты, кофе, кувшин с водой и спички в водонепроницаемом мешочке. Тара вынула спички, поставила мешок с овсом перед Разбойником и стала собирать хворост для костра. Земля в этом девственном лесу веками устилалась сосновыми иголками, сухими веточками и еловыми лапами, поэтому хвороста имелось в достатке и он был сухим. Только ветер был помехой.
У Тары ушло четыре драгоценные спички, прежде чем она смогла зажечь груду хвороста, и очень скоро пламя разгорелось. Разбойник, поев овса, подошел к костру и повернулся хвостом к пламени.
Ласково похлопав его по крупу, Тара сказала:
– Ну кто говорит, что лошади глупые?
Она ела маленькими кусочками холодное мясо и галеты, запивая их кофе, который сварила в маленькой кастрюльке на костре.
– Все удобства как дома, не так ли, Разбойник?
Через несколько минут веки у Тары отяжелели. Она достала еще одно тонкое одеяло, закуталась и села, прислонившись спиной к осине. Неистовый ветер завывал в вершинах осин и убаюкивал девушку.
Глава 9
Внезапно проснувшись, Тара обнаружила, что ее окружает почти абсолютная темнота. Тлеющие красные угольки костра смотрели на нее как глаза дьявола. Снег, проникавший сквозь ветви деревьев, замел ее ноги, а буран, судя по звукам, бушевал еще неистовее, чем раньше.
Тара встала, набрала еще веток и бросила их в костер. Затем отряхнула Разбойника от снега и дала ему немного овса, а сама доела вяленое мясо и галеты.
– Пурга скоро прекратится, – сказала Тара не слишком уверенно.
Известно, что снежные бури в Колорадо могут продолжаться в течение многих дней и даже недель. Она тряхнула головой, отгоняя грустные мысли, и сказала себе: «Думай только о хорошем, моя милая».
Тара долго сидела, поджав ноги по-турецки, укутавшись одеялом, и как загипнотизированная смотрела на завораживающие языки пламени. Вдруг сквозь завывание ветра ей послышались какие-то новые звуки. Напрягая слух, Тара резко выпрямилась и замерла подобно натянутой струне. Да, будто у кого-то под ногами трещали сучья. Кто-то двигался по тропе! Первой мыслью девушки было – это пума! Что делать здесь человеку в такой буран? Тару бросило в дрожь – только сейчас она вспомнила, что выехала из поместья, не захватив ружья! Она быстро достала из ножен охотничий нож, висевший на поясе, подняла тяжелую ветвь, с которой уже опала листва, и приготовилась до последнего защищать себя и Разбойника.
Кто бы это ни был, он с шумом пробирался сквозь подлесок, отделявший их от главной тропы. Тара приготовилась к бою.
– Эй, привет! Вы кто? – окликнул ее охрипший мужской голос.
Сердце у Тары подпрыгнуло от радости.
– Привет! – крикнула она. – Идите сюда и обогрейтесь у костра!
Он появился из темноты, царившей по другую сторону костра, высокий мужчина, весь облепленный снегом.
– Вы, должно быть, Тара Де Бирс.
– Откуда вы знаете? – удивилась Тара.
Он рассмеялся.
– Черт возьми, женщина, мы уже много часов ищем вас! Должно быть, человек пятьдесят прочесывают всю местность вокруг. Ваша семья страшно беспокоится. – Он протянул руку в меховой рукавице. – Кстати, меня зовут Сэмюэл Пайк.
– Рада с вами познакомиться, – сказала Тара и энергично пожала его руку. – Я очень рада видеть вас. Что нам теперь делать?
– Я вряд ли смогу отвезти вас домой, пока буран немного не утихнет. Что мы сейчас сделаем, так это отправимся в хижину охотников на восточном склоне, – ответил Сэм Пайк.
– По-моему, я обследовала каждую тропу на этой проклятой горе! – воскликнула Тара.
Он широко улыбнулся.
– Вам это просто показалось. Совсем не трудно здесь потерять ориентацию. Не думаю, что вы знаете эту местность, как я.
– Надо понимать, что вы альпинист, мистер Пайк?
– Топограф на государственной службе. Мы составляем рельеф местности всего штата Колорадо.
– Пайк... Вы имеете какое-нибудь отношение к Зебулону Пайку?
– Это мой прадедушка, – с гордостью ответил Сэм.
Тара улыбнулась.
– Вы оказали мне честь.
– Благодарю. Но надо искать хижину, а то мы замерзнем. С каждым часом буря становится все сильнее.
Тара взяла Разбойника под уздцы и вслед за Пайком вышла из леса на тропу. Его конь производил впечатление сильного животного с короткими ногами и большими копытами.
– Рэнди не так красив, как ваш конь под седлом, но он лучше ходит по снегу и льду. Взбирайтесь на своего коня, и мы доставим вас обоих в надежное место, – сказал Сэм Пайк.
На вершине горы снег валил с такой силой, что был похож на белый водопад. Казалось, если она отстанет больше чем на три фута, Рэнди исчезнет в этом белом мареве.
– Не так быстро! – закричала Тара. – Я потеряю вас из виду!
Прошла целая вечность, пока они спустились по тропе вдоль восточного склона. Пайк осадил лошадь и сказал:
– Хижина прямо перед вами. Слезайте и посмотрите сами.
Спешившись, Тара попробовала сделать несколько шагов в том направлении, которое он указывал, и наткнулась на стену. – Входите и зажгите керосиновую лампу и несколько свечей, а я отведу лошадей под навес, – сказал Пайк.
Тара двинулась ощупью вдоль стены, пока не нашла задвижку и не толкнула дверь внутрь. Ее мгновенно окружила темнота, но она была даже приятна по сравнению с тем, что творилось за дверью. Тара вынула из мешочка спичку и чиркнула ею о шероховатую стену.
На первый взгляд это было помещение десять на десять футов: двухъярусная кровать, небольшой столик и два стула с прямыми спинками. Центральное место у стены занимал очаг, по обе стороны которого почти до потолка лежали аккуратно сложенные дрова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38