https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/luxus-895-48120-item/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Разве она меньше укрывает теперь от дождя, снега и ветра? Или оттого, что в ней убили человека, она стала сырой и холодной? Ха-ха-ха! Не верьте вздору, хозяин. Одним человеком меньше – эка важность, подумаешь!
Мистер Уиллет тупо уставился на своего спутника, и внезапно его осенила мысль, что этот Хью, пожалуй, человек опасный и не мешает поскорее от него избавиться. Помня, однако, что ему предстоит еще обратный путь вдвоем с Хью, Джон из осторожности не сказал ничего и, подойдя к чугунным воротам, перед которыми происходил этот короткий диалог, дернул звонок. Башенка, где светилось окно, находилась в углу здания, над соседней дорожкой, так что мистер Хардейл тотчас распахнул окно и спросил, кто там.
– Прошу прощения, сэр, – сказал Джон. – Я знаю, что вы ложитесь поздно, и потому осмелился прийти. Мне надо бы поговорить с вами.
– Это вы, Уиллет?
– Так точно, сэр, Уиллет из «Майского Древа». К вашим услугам, сэр.
Мистер Хардейл закрыл окно и отошел от него. Через минуту он уже появился внизу, у входа в башню, и, пройдя по дорожке, отпер калитку.
– Что это вы так поздно, Уиллет? Случилось что-нибудь? – Ничего серьезного, сэр. Так, пустое дело, но я подумал, что вам лучше узнать о нем, только и всего.
– Пропустите вперед вашего слугу с фонарем и давайте руку: лестница крутая, винтовая и узкая! Осторожнее с фонарем, приятель! Размахиваешь им, точно кадилом!
Хью уже успел дойти до башни. Крепче зажав фонарь в руке, он первый стал подниматься по лестнице, время от времени оборачиваясь, чтобы посветить другим. Шедший за ним мистер Хардейл не очень-то благосклонно посматривал на хмурое лицо Хью, а тот отвечал ему еще более неприязненными взглядами.
Винтовая лестница вела в маленькую прихожую, а из нее был ход в комнату, в которой горела лампа. Мистер Хардейл вошел первый и сел за письменный стол, на то же место, где сидел, когда услышал звонок.
– Входите, – сказал он Джону, который, стоя на пороге, отвешивал поклоны. – А ты побудь там, в прихожей, – поспешно остановил он Хью, вошедшего было вслед за хозяином. – Уиллет, зачем вы привели с собой этого парня?
– Видите ли, сэр, – подняв брови, ответил Джон так же тихо, как был задан вопрос. – Он – надежная охрана.
– Сомневаюсь. Не очень-то ему доверяйте, – сказал мистер Хардейл, глянув издали на Хью. – Не нравятся мне его глаза.
– В глазах у него смекалки нет, это верно, – мистер Уиллет критически взглянул через плечо на орган зрения, о котором шла речь.
– И недобрые они, уверяю вас, – сказал мистер Хардейл. Затем, уже громко, обратился к Хью: – Подожди в прихожей, друг, да закрой дверь.
Хью пожал плечами и вышел с презрительной миной, ясно показывавшей, что он или подслушал, или догадался, о чем они шептались. Когда он закрыл за собой дверь, мистер Хардейл повернулся к Джону и попросил его объяснить, зачем он пришел, но потише, потому что парень, наверное, уже навострил уши.
После этого предостережения мистер Уиллет елейным шепотом рассказал все, что слышал в этот вечер. Он особенно подчеркивал собственную прозорливость, а так же свою глубокую преданность семье Хардейл и заботу об их спокойствии и счастье. Рассказ взволновал слушателя гораздо больше, чем ожидал Джон. Мистер Хардейл то вставал и начинал ходить из угла в угол, то снова садился, требовал, чтобы Джон как можно точнее повторил подлинные слова Соломона, и вообще казался настолько расстроенным и встревоженным, что даже мистер Уиллет был поражен.
– Очень хорошо, что вы уговорили их держать все в тайне, – сказал мистер Хардейл, выслушав его. – Это просто дурацкий бред безмозглого и суеверного звонаря, который потерял голову от страха. Но такие россказни могут встревожить мисс Эмму, если дойдут до нее, хотя и она, конечно, не примет их всерьез. Вся эта история слишком живо напоминает о нашем несчастье, и мы не можем отнестись к ней равнодушно. Вы поступили очень разумно, Уиллет, и оказали мне большую услугу. Я вам очень благодарен.
Это превосходило самые оптимистические расчеты Джона, но ему хотелось, чтобы мистер Хардейл, говоря так, смотрел ему в глаза, как человек, действительно полный благодарности, а тот ходил взад и вперед, говорил отрывисто и часто останавливался, затем снова начинал стремительно шагать с рассеянным видом, словно почти не сознавал, что он говорит и делает.
Такое поведение мистера Хардейла сильно смущало Джона, и он долго сидел молча, не зная, как быть дальше. Наконец он поднялся. Мистер Хардейл одно мгновение смотрел на него так, словно совсем забыл о его присутствии, затем пожал ему руку и открыл перед ним дверь. Хью спал (или притворялся спящим) на полу в прихожей. При входе хозяина он вскочил, накинул свою попону и, взяв палку и фонарь, подошел к двери на лестницу.
– Постойте-ка, – сказал мистер Хардейл Джону, может, ваш слуга выпьет чего-нибудь?
– Выпьет ли? Да он вылакал бы всю Темзу, если бы в ней было что-нибудь покрепче воды, – ответил Джон. – Но лучше не давайте ему сейчас ничего, сэр. Вернемся домой, тогда и выпьет.
– Ну, вот еще! Полдороги уже пройдено, так почему мне нельзя выпить? – запротестовал Хью. – Какой вы упрямый, хозяин! Да я дойду скорее, если выпью стаканчик. Давайте, сэр, давайте!
Так как Джон молчал, мистер Хардейл вынес из комнаты стакан вина и подал Хью, а тот, взяв его, пролил несколько капель на пол.
– Не можешь вести себя поаккуратнее в порядочном доме? Чего ты льешь вино на пол? – сказал Джон.
– За здоровье хозяина этого дома, – сказал Хью, подняв стакан выше головы и глядя в упор на мистера Хардейла. – 3а дом и его хозяина! – Он пробормотал еще что-то про себя, допил вино и, молча поставив пустой стакан на стол, первый стал сходить с лестницы.
Джон был крайне шокирован развязностью своего слуги, но видя, что мистер Хардейл не обратил внимания на слова и поведение Хью и мысли его заняты другим, он не стал извиняться и молчал все время, пока они спускались вниз и шли по дорожке. Выйдя за ворота, они остановились, и Хью посветил мистеру Хардейлу, запиравшему изнутри калитку. Тут только Джон с удивлением заметил (и впоследствии часто рассказывал об этом своим друзьям), что мистер Хардейл бледен, как смерть, что у него измученный вид и за эти полчаса лицо его изменилось до неузнаваемости.
Они с Хью вышли на дорогу. Шагая за своим телохранителем, Джон Уиллет сосредоточенно размышлял о только что виденном, как вдруг Хью поспешно оттащил его в сторону, и почти в тот же миг мимо проскакали трое всадников так близко, что один, проезжая, чуть не задел его за плечо. Увидев двух пешеходов, все трое круто осадили лошадей и остановились, поджидая Джона и Хью.

Глава тридцать пятая

Увидев, что всадники, ловко повернув лошадей, остановились все трое в ряд на узкой дороге, ожидая, пока он и Хью подойдут ближе, Джон Уиллет с необычной для него быстротой пораскинул умом и решил, что это разбойники. Будь Хью вооружен не тяжелой дубинкой, а мушкетоном, хозяин несомненно приказал бы ему стрелять наудачу, а сам, под этим прикрытием, поспешил бы спастись бегством. Но, так как он и его телохранитель оказались в невыгодном положении, он благоразумно пустил в ход иную тактику, шепнув Хью, чтобы он поговорил с этими людьми как можно вежливее и миролюбивее. Следуя этому наказу, Хью выступил вперед и, вертя дубиной перед самым носом ближайшего всадника, грубо спросил, с какой стати он и его товарищи мчатся так, что чуть их не задавили, и чего они вообще рыщут по большой дороге в такой поздний час.
Тот, к кому он обращался, начал уже было сердитую фразу в таком же духе, но средний всадник перебил его и спросил громко и властно, однако вовсе не резко:
– Скажите, пожалуйста, это дорога в Лондон?
– Если не собьетесь с нее, попадете в Лондон, – отвечал Хью все так же грубо.
– Эге, брат, – сказал тот же всадник, – ты, я вижу, порядочный невежа. Да англичанин ли ты? Если бы ты не говорил на нашем языке, я бы сильно в этом усомнился. Твой спутник, наверное, ответит нам вежливее. Что вы скажете, приятель?
– Скажу, что это действительно дорога в Лондон, сэр, – отозвался Джон и, оборотясь к Хью, добавил вполголоса: – Жаль, что ты не оказался где-нибудь на другой дороге, бездельник! Тебе, видно, жизнь не мила, что ты задеваешь трех здоровенных головорезов, которым ничего не стоит затоптать нас насмерть лошадьми, а потом отвезти наши трупы за десять миль и утопить там?
– А далеко еще до Лондона? – осведомился всадник.
– Отсюда не больше как тринадцать миль и по очень хорошей дороге, сэр, – заверил его Джон.
Последнее он прибавил для того, чтобы всадники поскорее пустились в путь, но его слова произвели как раз обратное действие. Его собеседник воскликнул: «Тринадцать миль! Как далеко!» – и за этим последовало нерешительное молчание.
– Скажите, – начал тот же джентльмен, – нет ли здесь поблизости какого-нибудь постоялого двора?
Услышав слова «постоялый двор», Джон удивительно быстро воспрянул духом, и все его страхи рассеялись, как дым. В нем заговорил хозяин.
– Постоялых дворов нет, – сказал он с ударением. А есть гостиница, одна-единственная: «Майское Древо». Вот уж, можно сказать, гостиница! Не часто встретишь такую.
– Не вы ли ее хозяин? – спросил всадник с улыбкой.
– Так точно, сэр, – подтвердил Джон, недоумевая, как незнакомец мог догадаться об этом.
– И далеко отсюда до вашего «Майского Древа»?
– С милю, не больше, – Джон хотел уже добавить «и по лучшей в мире дороге», но тут неожиданно вмешался третий всадник, до сих пор державшийся несколько позади:
– А найдется у вас, хозяин, вполне удобная кровать? И можете вы поручиться, что постель будет хорошо проветрена и что на ней ночевали только почтенные и безупречные люди?
– У меня в гостинице других и не бывает, сэр. Проходимцев и всякую рвань мы на порог не пускаем, отвечал Джон. – А что касается кровати…
– Скажем, трех кроватей, – вставил тот, кто первый задал вопрос о гостинице. – Если мы у вас остановимся, нам понадобятся три. Мой товарищ напрасно справился только об одной.
– Нет, нет, милорд, вы слишком добры, слишком заботливы! Ваша жизнь в эти тяжкие времена так дорога и нужна народу, что нельзя ее ставить на одну доску с такой ничтожной и бесполезной жизнью, как моя. На вас возложено великое, святое дело, милорд, вы его главный защитник, наш авангард, наш вождь и глава. А дело идет о спасении наших алтарей и домашних очагов, нашей страны и нашей веры. Позвольте же мне спать на стульях, на ковре, где попало. Если я простужусь или схвачу лихорадку, никто не станет горевать. Если Джон Груби заночует хоть под открытым небом, это не вызовет никакого ропота в народе. А к лорду Джорджу Гордону прикованы глаза и мысли сорока тысяч человек на нашем острове, не считая женщин и детей, и все они ежедневно от восхода до заката солнца молят бога сохранить вам здоровье и силы. Милорд, тут говоривший приподнялся на стременах – наше дело славное дело, и нельзя о нем забывать. Это дело великое, милорд, и нельзя им рисковать, это дело священное, и ничто нас не заставит изменить ему, милорд.
– Да, дело наше священно, – воскликнул лорд Гордон, торжественно обнажая голову. – Аминь!
– Джон Груби, – тоном кроткого упрека произнес сладкоречивый джентльмен. – Разве вы не слышали, что милорд сказал «аминь»?
– Слышал, сэр, – отозвался третий всадник, сидя в седле неподвижно, как истукан.
– Так почему же вы не повторили за ним «аминь»?
Джон Груби, не отвечая, смотрел куда-то в пространство.
– Право, вы меня поражаете, Груби, – продолжал тот же джентльмен. – В такие тяжкие времена, когда наша королева-девственница, Елизавета, льет слезы в своей могиле, а Кровавая Мария Кровавая Мария, иначе Мария Католичка (1516–1558) – королева Англии с 1553 по 1558 год, дочь Генриха VI II и Екатерины Арагонской, Вступив на престол после смерти Эдуарда VI, она заставила парламент отменить все законы в пользу протестантизма, изданные в царствование своего предшественника, и заключила в тюрьму многих протестантских епископов, что вызвало народное восстание, беспощадно подавленное. Через год после восшествия на престол вступила в брак с королем Испании Филиппом II, религиозным фанатиком, и учредила в Англии инквизицию, которая сожгла около трехсот протестантов. Под влиянием Филиппа начала войну с Францией, закончившуюся поражением. Эпоха Марии Кровавой осталась в памяти английского народа как время жестокой католической реакции.

с мрачным и грозным ликом шествует, торжествуя…
– Эх, сэр, – сердито перебил его Джон Груби, нашли время толковать про Кровавую Марию, когда милорд промок до костей и устал от трудной дороги! Одно из двух – либо едемте сейчас в Лондон, либо останемся ночевать в гостинице, иначе на совести этой злосчастной Кровавой Марии будет еще новый грех, а она уж и без того, лежа в могиле, наделала, кажется, больше вреда, чем за всю свою жизнь.
Тут мистер Уиллет (он еще никогда в жизни не слыхал, чтобы люди произносили столько слов подряд, да еще с таким жаром, как сладкоречивый спутник милорда, и у него сейчас голова шла кругом, отказываясь воспринять и переварить все, что тут говорилось) собрался с мыслями настолько, чтобы сообщить путешественникам, что в «Майском Древе» они найдут сколько угодно места и всевозможные удобства: хорошие кровати, первосортные вина, отличный уход и за людьми и за лошадьми, комнаты большие и небольшие, обеды, которых почти не приходится ждать, превосходные конюшни и каретный сарай с крепким запором. Словом, старый Джон процитировал все рекламные объявления, красовавшиеся на стенах его гостиницы, объявления, которые он за сорок лет успел выучить наизусть и повторял довольно бойко. В то время как он пытался придумать еще что-нибудь в том же духе, джентльмен, первым заговоривший с ним, обратился к другому, сладкоречивому:
– Ну, как, Гашфорд, заночуем в этой гостинице или поедем дальше? Решайте вы.
– В таком случае, милорд, я осмелюсь заметить, елейным тоном отозвался тот, кого он назвал Гашфордом, – что ради сохранения ваших сил и здоровья, которые потребуются для великой миссии, для нашего святого и правого дела (тут лорд снова снял шляпу, несмотря на то, что дождь, лил как из ведра), вам следует хорошенько отдохнуть и подкрепиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101


А-П

П-Я