– Подмастерье! – произнес славный вождь Тэппертит. – Кто там ждет? Подмастерье доложил, что в погребе ожидает новичок, который желает вступить в тайное общество Рыцарей-Подмастерьев и приобрести ту свободу и те права и привилегии, которыми пользуются члены этого общества. Тут мистер Тэппертит опять взмахнул костью и, угостив изрядным ударом в нос второй череп, провозгласил:
– Впустить его!
Услышав приказ, подмастерье опять отвесил низкий поклон и удалился туда, откуда пришел.
Вскоре из той же двери появились двое других, они сопровождали третьего, с завязанными глазами. На нем был парик с кошельком …парик с кошельком – парик с косичкой, которая вкладывалась в пришитый к парику сзади матерчатый кошелек. Парик с кошельком носили главным образом военные.

, широкополый кафтан, обшитый вытертым галуном, и на боку – шпага, ибо устав предписывал наряжать новичка при вступлении в Общество в этот парадный костюм, который держали здесь для таких случаев, пересыпав его для сохранности лавандой. Один из конвоиров держал ржавый мушкетон, направив его прямо в ухо новичку, другой – старинную саблю, которой он на ходу кровожадно размахивал, кромсая с ловкостью анатома воображаемых противников.
Когда эта безмолвная группа приблизилась к столу, мистер Тэппертит надвинул шляпу на самые брови, а новичок склонился перед ним, прижав руку к груди. Достаточно насладившись этими знаками смиренной покорности, старшина приказал снять с глаз новичка повязку и стал испытывать на нем силу своего магнетического взора.
– Так! – глубокомысленно произнес он, наконец, после этого испытания. – Приступайте! Верзила Бенджамен прочел вслух: – Марк Джилберт, девятнадцати лет. Работает у Томаса Керзона, чулочника, на Голден-Флис, в Олдгете. Любит дочь Керзона. Любит ли она его, – не может сказать с уверенностью, но думает, что любит. На прошлой неделе во вторник Керзон надрал ему уши.
– Что я слышу! – крикнул старшина, содрогаясь.
– Да, с вашего позволения, сэр, – надрал мне уши за то, что я смотрел на его дочку, – подтвердил новичок.
– Впишите Керзона в список осужденных, – приказал старшина. – И доставьте против его фамилии черный крест.
– С вашего позволения, сэр, – это еще не самое худшее, – сказал новичок. – Он обзывает меня лодырем и, если недоволен моей работой, не дает мне пива. Меня кормит голландским сыром, а сам ест честер. Со двора отпускает не каждое воскресенье, а только раз в месяц.
– Вопиющее дело! – объявил мистер Тэппертит сурово. – Отметьте Керзона не одним, а двумя черными крестами.
– Хорошо бы, если бы ваше братство, – начал новичок, хилый, кривобокий, неказистый с виду парень с впалыми, близко посаженными глазами, – сожгло его дом, потому что он не застрахован, или задало ему хорошую трепку, когда он вечером возвращается из клуба домой, и помогло мне увезти его дочь и обвенчаться с ней тайно – во Флите обвенчают кого угодно …во Флите обвенчают кого угодно. – Согласно английским законам, для совершения бракосочетания требовалась специальная лицензия корпорации юристов гражданского и церковного права, так называемой Докторс-Коммонс, либо троекратное предварительное оглашение в церкви. Эти законы, однако, нередко обходились. Незаконные браки большей частью совершались в «пределах вольности тюрьмы Флит», небольшом районе вокруг долговой тюрьмы Флит, в котором за определенное вознаграждение разрешалось селиться неисправным должникам, что превращало их заключение в условное, Священники из числа условно заключенных нашли способ обеспечить себя постоянным заработком – они за небольшую мзду сочетали браком всех желающих в часовне на Флит-стрит, а иногда и просто в одной из окрестных таверн.

, все равно, хочет она этого или нет.
Но мистер Тэппертит взмахнул своим зловещим жезлом, предупреждая этим, чтобы его не перебивали, и при казал поставить против фамилии Керзона три черных креста.
– Это означает «месть страшная и неумолимая», милостиво пояснил он. – Ученик, чтишь ли ты Конституцию Конституция – Англия с конца XVII века считается конституционной монархией, однако не имеет писанной конституции. На этом и основан комизм слов Тэппертита, который уверен, что такая конституция существует, но ее скрыли от народа хозяева.

?
На это новичок, согласно наставлениям своих «поручителей», отвечал:
– Чту.
– Чтишь ли Церковь, Государство и все, что у нас в Англии установлено законом, – за исключением хозяев? И снова новичок ответил:
– Чту.
Дав такой ответ, он покорно выслушал речь старшины, приготовленную заранее для таких случаев. Мистер Тэппертит объяснил ему, что в силу этой самой Конституции (которая хранится где-то в железном сундуке – где именно, так и не удалось выяснить, иначе он сумел бы раздобыть себе копию) подмастерьям в былые времена жилось привольно: им очень часто предоставлялись свободные дни, они разбивали головы десяткам людей, не повиновались хозяевам и даже совершили несколько знаменитых убийств на улицах. Но постепенно все эти привилегии у них отняли, и теперь они ограничены в своих благородных стремлениях. Столь позорное и унизительное ограничение их прав несомненно – следствие новых веяний, и вот они объединились для борьбы против всяких новшеств и перемен, за восстановление добрых старых обычаев и будут бороться, чтобы победить или умереть.
Целесообразность такого движения вспять старшина доказывал ссылками на мудрых крабов и на довольно обычную тактику мулов и ослов. Затем он изложил новообращенному основные цели их братства, которые в немногих словах можно формулировать так: мщение тиранам-хозяевам (в их жестоком, нестерпимом деспотизме ни минуты не сомневается ни один подмастерье) и восстановление всех прежних прав подмастерьев. К выполнению этой миссии братство их еще не готово, ибо состоит пока только из двадцати смельчаков, но они дали клятву во что бы то ни стало добиться своей цели – хотя бы огнем и мечом, если это понадобится.
Затем мистер Тэппертит изложил текст присяги Затем мистер Тэппертит изложил текст присяги… – Описывая церемонию принятия в Союз, Диккенс исходит из действительного ритуала, существовавшего в союзах подмастерьев. Союзы подмастерьев часто перенимали ритуал масонов. Некоторые из них даже имели специальные одеяния для участников собраний и рукописные «книги церемоний», в которых было подробно изложено, как следует отмечать все торжественные события в жизни союза. Подобные церемонии не были, однако, для союзов подмастерьев, а позднее для рабочих союзов пустым маскарадом, поскольку преследования властей вынудили их превратиться в тайные общества. Обычно вновь поступающий в союз приносил не только присягу, но и клялся соблюдать тайну, так как до издания в 1799 и 1800 годах специальных законов против рабочих союзов власти боролись с ними, используя старое законодательство против незаконной присяги, рассматривавшейся как государственная измена. Присяга была изгнана из церемониала рабочих союзов уже при жизни Диккенса, в 1834 году, после нашумевшего процесса шести дорчестерских рабочих, организовавших союз, которых приговорили к семилетней ссылке по формальному обвинению в принесении незаконной присяги.

, которую обязан был дать каждый член их небольшой группы, жалкого остатка доблестной старой корпорации: эта внушительная и грозная присяга обязывала членов общества по первому требованию оказывать сопротивление лорд-мэру, меченосцу, капеллану и шерифу, ни во что не ставить Совет олдерменов, но, когда придет время всеобщего восстания подмастерьев, ни в коем случае не причинять вреда Тэмпл-Бару, ибо это – оплот Конституции …оказывать сопротивление лорд-мэру, меченосцу, капеллану и шерифу, ни во что не ставить Совет олдерменов, но… ни в коем случае не причинять вреда Тэмпл-Бару, ибо это – оплот Конституции… – Шериф – глава исполнительной власти в английском графстве. Меченосец и капеллан – члены городского самоуправления лондонского Сити (Совета олдерменов), обязательно присутствующие при церемонии вступления в должность лорд-мэра и при церемонии вхождения короля в пределы Сити. Последняя церемония заключается в том, что, подойдя к воротам Сити, король просит разрешения войти, в ответ на что лорд-мэр спрашивает: «Кто там?» Король отвечает: «Король Англии», после чего лорд-мэр берет из рук меченосца меч Лондона, передает королю, и тот отдает его обратно лорд-мэру. Только тогда король имел право ступить за ворота Сити. Воротами Сити в течение долгого времени служил так называемый Тэмпл-Бар, стоявший на соединении теперешнего Стрэнда и Флит-стрит. Это были парадные ворота, построенные в 1672 году архитектором Кристофером Реном. В 1878 году они были разобраны и вынесены за пределы города. Тэппертит, очевидно, присутствовал когда-нибудь при церемонии вступления короля в Сити, в результате чего Тэмпл-Бар представляется ему символом свободы.

и к нему должно относиться с полным уважением.
Изложив все эти пункты с большим жаром и красноречием и не преминув сообщить новичку, что мысль создать такое братство возникла в его, мистера Тэппертита, плодовитом мозгу под влиянием все нараставшего чувства ненависти ко всякой несправедливости я угнетению, старшина спросил новичка, хватит ли у него мужества принести такую присягу, или он предпочитает, пока не поздно, отказаться от вступления в братство.
Тот объявил, что готов дать требуемую клятву, чем бы это ему ни грозило, и церемония была проделана с соблюдением всех жутких подробностей, среди которых прежде всего следует отметить освещение обоих черепов при помощи вставленных внутрь огарков и беспрестанные манипуляции берцовой костью, не говоря уже о довольно-таки устрашающих упражнениях мушкетом и саблей и доносившихся откуда-то жутких завываниях невидимых подмастерьев. Когда, наконец, был совершен весь таинственный и зловещий ритуал, стол отодвинули к стене, кресло сняли, скипетр старшины убрали и положили на место, шкаф заперли на замок, а двери между всеми тремя погребами раскрыли настежь, и «Рыцари-Подмастерья» предались веселью.
Но мистер Тэппертит был выше этого жалкого стада, и сознание собственного достоинства редко позволяло ему веселиться вместе с другими. Он развалился на скамье с видом человека, изнемогающего под бременем своего величия, и равнодушно наблюдал за игрой в кегли, карты и кости, всецело занятый мыслями о дочке слесаря и о печальной участи того, кому выпало на долю жить в такие гнусные времена.
– А наш благородный старшина ни во что не играет, не поет и не танцует! – промолвил хозяин погреба, подсев к мистеру Тэппертиту. – Так выпейте хотя бы, мой храбрый генерал!
Мистер Тэппертит осушил до дна поданный ему бокал и, заложив руки в карманы, с мрачным видом стал расхаживать по кегельбану, а его соратники (таково влияние гения на толпу) задерживали катившиеся шары, с немым почтением оберегая его тощие голени.
«Эх, мне бы родиться пиратом, корсаром, рыцарем больших дорог или патриотом, это ведь одно и то же, думал мистер Тэппертит, бродя между кеглями. – То-то было бы славно! А влачить такое презренное существование в полной неизвестности… Ну, да ничего!.. Терпение! Я еще прославлюсь. Какой-то внутренний голос шепчет мне постоянно, что я буду велик. Не сегодня-завтра я сорвусь с цепи, и тогда какая сила меня удержит? При этой мысли вся кровь бросается мне в голову…»
– Налей-ка еще! А где же наш новичок? – осведомился затем мистер Тэппертит не то чтобы громовым голосом (ибо, по правде говоря, голос у него был надтреснутый и довольно визгливый), но весьма внушительно.
– Здесь он, старшина! – отозвался Стэгг. – Я чувствую, что около меня стоит кто-то чужой.
– А что, – спросил мистер Тэппертит, устремив взгляд на стоявшего поблизости человека, который действительно оказался новоиспеченным «рыцарем», успевшим уже переодеться в свой обычный костюм. – Есть у тебя восковой слепок ключа от хозяйского дома?
Додговязнй Бенджамен предупредил ответ новичка, достав с полки слепок.
– Отлично, – сказал мистер Тэппертит, внимательно осматривая его при глубоком молчании окружающих (по таким слепкам он изготовлял секретные ключи для всех членов Общества и, быть может, этим ничтожным обстоятельством отчасти объяснялся его высокий авторитет (вот от каких пустых случайностей зависит иногда судьба великих мужей!). – По этому слепку сделать ключ легко. Подойди сюда, приятель.
Положив слепок в карман, он знаком отозвал новичка в сторону и все так же без слов, жестом предложил ему пройтись вместе по залу.
– Итак, значит, ты любишь хозяйскую дочь? – спросил он, сделав несколько рейсов из конца в конец погреба.
– Люблю, – ответил новичок. – Честное слово, люблю. Стану я врать, что ли!
– А скажи, – продолжал мистер Тэппертит, хватая его за руку и впиваясь в него взором, который мог бы отразить всю силу смертельной злобы, если бы Симу не помешала неожиданная икота. – Есть у тебя соперник?
– Насколько я знаю, нет, – ответил подмастерье.
– А если бы был, что бы ты… гм..»
Вместо ответа парень свирепо сжал кулаки.
– Довольно! – с живостью воскликнул мистер Тэппертит. – Мы понимаем друг друга. За нами наблюдают… Благодарю!
С этими словами он отпустил парня и уже один быстро прошелся несколько раз взад и вперед. Затеяв подозвав долговязого Бенджамена, велел ему немедленно написать и наклеить на стену приказ, которым некий Джозеф Уиллет (известный под именем Джо) из Чигуэлла объявлялся вне закона, и всем Рыцарям-Подмастерьям, под страхом исключения из Общества, запрещалось оказывать ему какую бы то ни было помощь и поддержку и даже общаться с ним, а также предписывалось всячески досаждать и вредить этому Джозефу, задевать и оскорблять его, затевать с ним ссоры, где бы и когда бы они его ни встретили.
Облегчив душу этой решительной мерой, мистер Тэппертит соблаговолил подойти к столу, за которым пировали Рыцари, и, постепенно оттаяв, согласился председательствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101