Чем глубже шла сеть, тем меньше становилось напряжение. Интересно, какая в ней ширина? Нижний край растворяется в синеве, теряется.
Начал еще больше углубляться, хватаясь за ячеи правой рукой, кое-где подергивая, расправляя сеть. Тут она провисала свободнее, выпучиваясь в наружную сторону, как парус.
Раджу не приходилось плавать с аквалангом в открытом море. Какая прозрачная синяя вода тут! Какая пустыня!.. Дна не видать, там, где должно быть дно, синеет мрак, за которым угадывается фиолетовая чернота бездны. Оттуда зябко несет холодом и жутью.
Вода синяя потому, что нет планктона. А нет планктона, нет и рыбы. Так почему толклись тут, если нет рыбы, дельфины? Они же не глупые, чтоб просто так приплыть сюда позабавляться, покувыркаться. Может, какую-то свою сходку проводили в нейтральных водах?
Радж увидел запутанный кусок сети и спустился до самого низа. От давления воды на гидрокостюме появились жесткие складки, точно металлические ребра, трудно стало сгибать и разгибать ноги. Казалось, что и мысли тут, на глубине, шевелятся медленнее. Как может запутаться нижний край? Там ведь свой канат, там же грузила. А вот как: одна гайка попала в ячею да еще перекинулась раза два, закрутилась. Наверху и присмотрелся бы лучше, и скорее бы понял, как извлечь гайку. А тут пока разобрался, в какую сторону она распутывается, а в какую запутывается, прошли долгие минуты. Хотел уже вынуть нож и шарахнуть по упрямой петле. А тут еще резиновая маска влипла в лицо, присосалась, как присоски осьминога. С силой несколько раз выдохнул носом под маску, чтоб выровнять давление.
Всплывал к верхнему краю сети и видел за нею высоко-высоко вверху силуэты дельфинов – то темным боком повернутся, то блеснут животом. Словно странные бескрылые птицы кружат в небе, сплываются вместе, плывут к сети и снова резко отворачивают назад. Двигатели судов молчали, и между выдыхами и бульканьем воздушных пузырьков слышался щебет, очень похожий на чириканье воробьев, когда их соберется целая стая и чего-то не поделят между собой. Птичий содом прорезали острые тревожные свистки.
Темнеют два неподвижных пятна – почти впритык одно к другому. «Глиссеры», – догадался Радж. Сцепились, чтоб не осталось никаких ворот между сетями. Хотел вначале всплыть возле них, помахать рукой: «С одною все в порядке!», да передумал. Бог с ними, не вызывают Судировы люди симпатии. Пока был на катере, не услышал от них ни одного слова, обменивались они какими-то односложными возгласами-сигналами и, видать, хорошо понимали друг друга. Стоя на носу катера, Радж порой поворачивался к ним, оглядывая ловцов. Загорелые, мускулистые крепыши, по виду не то китайцы, не то малайцы.
Плыл возле сети, растянутой между другим глиссером и правым катером, и удивлялся несообразительности дельфинов: для них никакого труда не составляет нырнуть на глубину, шмыгнуть под сеть. А они носятся возле поверхности, боятся нырять – запаниковали, должно быть.
Эта сеть, такая же, как и первая. А надо еще третью и четвертую оглядеть, хотя совсем не хочется этого делать. Взял бы да ножом – р-раз, р-раз! – чтоб от этого заграждения остались одни лохмотья. Пусть бы плыли дельфины во все стороны – на волю, в синий простор.
Мистер Крафт, должно быть, тоже был бы рад. Ему, видимо, не сидится и не стоится. Смотрит человек и переживает: с каким размахом все организовал Судир! Вот, мол, как я забочусь о дельфинах, о деле. А от чистого ли сердца все это? Судир такой человек, что у него и из куриных яиц змеи выводятся.
А где сейчас Янг, чем занимается? Не головастик он уже, но еще и не взрослый, хотя детский хвостик и отбросил. Много глупостей в голове, за ним нужен глаз да глаз… Хорошо, что Янг не поехал на ловлю. Не понравилось бы ему все это. Особенно как начнут поднимать сети с дельфинами или одних дельфинов в гамаках и фартуках. Неприятное зрелище. Они не дергаются, не трепещут, как рыбы. Они сразу прекращают попытки к бегству, будто понимают, что это не кто другой поймал их, а человек, так разве можно от человека ждать зла? Человек поможет им в последнюю минуту, спасет, полечит. Так было в большом бассейне дельфинария, когда вылавливали однажды Дика, чтоб обработать рану на боку, залить ее (где-то поранился, то ли в бассейне уже, или еще когда ловили в море). Задерживали, ловили сетями в воде, тогда еще ни Дик, ни другие дельфины не умели выскакивать на помост. В воде и увиливал и сопротивлялся, а сила у него была неимоверная, но как только вынули из воды на берег – ни разу не встрепенулся, даже когда доктор колол иглою кожу, зашивал рану. Лежал и доверчиво-грустно поглядывал темными глазами на людей. Даже нехорошо становилось от этого взгляда, точно дельфин очень многое знал о людях, значительно больше, чем они сами о себе.
Кончилась и вторая сеть, нигде путаницы не нашел. Проплыл под носом правого катера, вынырнул. Вон мистер Крафт, перевесился через борт, тоскливо смотрит на воду, будто решает проблему – бултыхнуться сейчас за борт, утопиться или еще немного подождать. Радж помахал ему рукой, и Крафт слабо улыбнулся, спросил:
– Все в порядке?
Радж вынул загубник изо рта:
– Олл райт! – и снова сунул его в рот.
Перед тем как нырнуть в глубину, приметил на груди одного ловца повешенную на шею маску. У другого такая же маска была сдвинута на лоб. Ловцы тоже готовились прыгать в воду, когда охваченное пространство уменьшится до минимума, и надо будет выпутывать дельфинов из сетей или подводить под них гамаки-фартуки со стропами.
В сетях между катерами и «маткою» тоже были запутанные места. Распутывал и чувствовал, как они «живут» под руками, натягиваются или слабеют, когда одна лебедка отключится, ждет других, чтобы дать возможность укорачиваться равномерно. Чем уже становилось заграждение, тем беспокойнее метались, шарахались в нем дельфины. Скольких удалось остановить? Радж всплывал в середине круга и старался подсчитать их. Кажется, одиннадцать, есть два детеныша такого же возраста, как Боби. Один с матерью, он все время жмется к ней, даже мешает плыть. Другой, видать, одинокий – не оказалась ли мать за сетью, на воле? Он то подплывал к самке с детенышем, будто хотел приласкаться, да не осмеливался, то отдалялся, делая рывки вправо и влево, будто искал кого-то.
И вдруг с наружной стороны сети, той, что была ближе к Голубому, появилась большая дельфинка. Она беспокойно промчалась в одну сторону, в другую, ища дыру. И что-то, видимо, скомандовала или позвала дельфиненка, потому что малыш, словно сорвавшись с привязи, напрямик бросился к ней. Радость совсем замутила ему разум – на большой скорости он врезался в сеть, задергался, запищал.
Вот он, тот случай, то несчастье, какого надо бояться.
Полоненные дельфины враз перестали метаться. Беда, которую они ждали со всех сторон, воплотилась в одной, конкретной, – и все стремительно ринулись к дельфиненку. Поплыл и Радж – со всей скоростью, на которую хватило силы. Но это была скорость черепахи на суше в сравнении с тою, какую могли развить дельфины.
Толкотня – не пробиться. Дельфины дергали малыша за хвост, за плавники, некоторые хватали ртом сеть и трясли, будто так можно было вытрясти из нее дельфиненка. К Раджу сразу направилось несколько раскрытых пастей, утыканных зубами-колышками. Но ни один дельфин не ударил его рострумом, не схватил зубами, и Радж расталкивал их в стороны, раздавая тумаки то по животу, то в голову, отпихивая ластами… Вот он, малыш, воткнулся клювом в сеть так глубоко, что петля въелась надо лбом, прорезала кожу. И чем больше он дергался, тем сильнее впивалась капроновая нить, в воде уже завивались струйки темной крови. И правый плавник запутан в ячее, но на нем, кажется, порезов не было.
Радж подцепил нить ножом…
Всплывая вслед за дельфинами, которые бросились к поверхности, толкая перед собой и малыша, он начисто забыл про порезанную сеть, про то, что пустил в ход нож. Радость переполняла грудь, и если бы это было не под водой, то запел бы или засвистал.
Вот уже дельфины на поверхности. Раджу видно, как двое, а потом даже трое, светя белыми животами, с боков и сзади, точно в почетном эскорте, сопровождают малыша, не отставая ни на метр. Когда Радж всплыл, сразу взглянул на сеть – где дельфинка? И вдруг вода забурлила, огромное и гибкое тело дугой взвилось вверх и с шумом-всплеском снова обрушилось в воду, но уже внутри заграждения (Радж едва успел отклониться, как его окатило водой, как из бочки). И сразу самка рванулась к тем, что водили, сопровождали ее малыша, подменила одного с левой стороны.
«Ну и ну, – удивился Радж. – Дитя дороже свободы». Но и другое удивило: почему не могут сделать такой маневр окруженные дельфины, только наоборот – прыгнуть из заграждения на волю? Неужели для этого у них не хватает ума? Даже глупая рыба, когда тянут невод к берегу, старается выскочить.
– …за борт!!! – услышал Радж конец Судировой команды.
Оглянулся: со среднего, главного катера прыгнули с обоих бортов в воду двое ловцов. С двух крайних бултыхнулись в море по одному человеку. По одному кувыркнулись и с глиссеров, все были в оранжевых, надутых воздухом жилетах. Ловцы стали загонщиками: кричали, били руками по воде, болтали ногами в тех лазейках под бортами, где сети задирались вверх, – отпугивали дельфинов.
Радж пытался приблизиться к тем дельфинам, что не отходили от малыша. Хотелось лучше оглядеть дельфиненка, может, удалось бы отлучить его и выловить, чтобы скорей оказать первую помощь. Но взрослые не подпускали к нему близко, быстро отдалялись, делая очередной круг вдоль заграждения.
А вскоре в огороженном пространстве все забурлило в торопливой сутолоке. На среднем катере, оказывается, была еще и шлюпбалка, ее «рука» поднялась над правым бортом, но ближе к носу. На стропах затрепыхался на ветру обвисший кусок парусины. Странно, Радж не заметил, был такой тальблок на его катере или нет. Возможно, его так повернули, что он совсем не бросался в глаза. А может, это были временные примитивные сооружения, ручные, чтоб можно было их быстро собрать и разобрать. С этих тальблоков тоже спускали стропы с гамаками-сетями, один уже лег на воду.
Радж бросался на помощь то одной группе ловцов, то другой, помогая подгонять дельфинов к этим полотнищам или подсовывать полотнища под дельфинов. Плеск, выкрики, ругань… Радж то вынимал загубник изо рта, чтоб не мешал, то снова хватал его, когда надо было поднырнуть под дельфина, приподнять его баллонами над водой. Порой нырял без загубника, а всплывая – брал в рот. Он уже кашлял – нахватался воды, но возиться с дельфинами не переставал. Вон уже заскрежетали два тальблока под тяжестью дельфинов. Длинные тела вздымались над водой медленно, дельфины слабо шевелили хвостами.
Судир вдруг злобно заорал на Раджа:
– Своим делом занимайся! Вон… гляди!!! И вон!!! – будто долбанул рукою в одну сторону, в другую. Возле глиссеров лихорадочно прыгали, дергались поплавки, наверное, в сетях запутались дельфины, а ловцы, что крутились в воде, не обращали на это внимания – не до того было. А может, не понимали, почему прыгают поплавки?
Радж поплыл к той сети, что была между правым катером и глиссером. Снова услышал грозную ругань Судира и оглянулся: Судир уже летел с борта вниз головой. Поплыл, должно быть, к левой сети. Дурень, не много сделаешь под водой без маски, без акваланга, без ножа.
Корабль попадает на мель даже там, где много рулевых. А где ни одного нет, садится на мель еще скорее. Все борются с дельфинами, даже немного рановато начали это делать, надо было сужать охват, сторожить щели-лазейки до последнего момента. Когда Радж освободил дельфина и всплыл на поверхность, на тальблоках и шлюпках висело еще по дельфину, а ловцы кричали друг другу: «Не туда!.. Скорей! Не пуска-а-ай!!! Убегают!» Выкрикивал что-то и Крафт, свесившись с борта. А дельфины стремительно, как выпущенные торпеды, расталкивая людей, вылетали вдоль борта «матки» на свободу.
А где же Судир? С ловцами его не было, на катер не мог так быстро взобраться… Бросил взгляд на сеть между левым катером и глиссером – поплавки ее беспорядочно, не в ритме волн прыгали на воде. Радж сразу нырнул и наискось поплыл к середине сети. Увидел два тела, человека и дельфина, они барахтались каждый отдельно, хоть и близко друг от друга. Сначала к человеку…
От напряжения и страха Судир вытаращил глаза, лицо его исказила гримаса боли. Пряжкой ремня он зацепился за сеть, порезал пальцы, стараясь разорвать ее – в воде завивались струйки крови. Теперь он пытался отстегнуть ремень, снять штаны, но и это не получилось. Радж вырвал загубник изо рта, поднес к его губам. Судир понял: выпустил воздух из легких, схватил загубник. Зажал нос и сделал несколько глубоких, судорожных вдохов и выдохов. Но сознание его еще не работало как следует: когда Радж показал ему пальцем – «Отдавай назад! Потерпи, я помогу…», тот и не думал отдавать загубник. Радж уже и сам задыхался, но еще несколько секунд вытерпел бы, если бы надо было только всплыть наверх. Но всплыть было нельзя, они были уже взаимно связаны, зависели друг от друга. Радж поднял ногу, выхватил из ножен крис. Судир испуганно выпустил загубник, и Радж торопливо сам вдохнул и выдохнул два раза. Ударил ножом по сети, обрезая крепкие нити, освобождая Судира. «Наверх!» – толкнул его под зад. Судир судорожно заработал руками и ногами – рывками, беспорядочно, – начал всплывать.
Еще раз пустил нож в ход, освобождая дельфина. Он застрял в той дыре, что осталась от дельфиненка, засел глубоко – сеть въелась в тело между грудными и спинным плавниками. Не захотел тянуть его назад в ограждение, хлопнул ладонью по спине – плыви на волю, герой!
Всплыл наверх, поддержал Судира: тот кашлял и едва держался на воде.
– Помоги… до катера… Плохо мне… – прохрипел Судир.
Радж помог ему добраться до катера. Все уже вылезли из воды по веревочным лестницам, деревянные ступеньки стучали о борт, как кости. Брать, вылавливать больше некого было – дельфины ушли, скрылись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56