Почему ты не расскажешь?
Боби поплыл к дельфинкам, закружил возле них, издавая скрипучие звуки.
О, если бы Боби или другой дельфин мог рассказать, что тут произошло!
Радж встал. На душе было скверно: дельфинят все любили, как родных детей.
– Радж, поверь, я ни в чем не виноват! – Гуго говорил это, и даже губы дрожали. – Вчера я оставил их живыми и здоровыми, никакого подозрения не было.
– Никто тебя не винит, успокойся.
– Да, ты не знаешь Судира! Он теперь съест меня… Он же начинал с маленькими какой-то номер готовить.
– Вечером все хорошо ели?
– По-разному, как всегда. Кто больше участвовал в представлениях, тот нахватался за день. Остальных докармливал… Джейн, кажется, мало ела. Все плавала тихонько, не ныряла… Но я подумал, что и ей перепало днем, не голодная.
– Судир был вечером? Проводил репетицию?
– Нет.
– К Крафту ты не бегал? Надо скорей ему доложить.
– Он еще не приходил.
Было восемь часов утра. В половине девятого приходит мистер Крафт, в половине десятого – Судир. Рабочий день Гуго начинается в восемь часов, так как он должен и рыбу подготавливать – Судир дельфинам не бросает по целой рыбине, когда поощряет их после выполнения номера. У остальных сотрудников начало работы в девять.
В одиннадцать начинается первое представление, в четырнадцать – второе. В среду, субботу и воскресенье – по три представления, последнее – в шестнадцать часов. После каждого представления Судир разыгрывает «лотерею», вручает некоторым зрителям пластмассовых дельфинчиков, приклеенных к ящичкам-подставкам. В те дни, когда нет третьего представления, Судир эти часы занимает репетициями и другими занятиями с дельфинами.
Радж и Гуго стояли на мостике, каждый думал о своем. Под ними несколько раз проплыл, мощно работая хвостом, Дик.
– Гуго-о! – послышалось со стороны залива. На отремонтированном ялике приплыл, привез из порта рыбу заведующий хозяйством Абрахамс.
Гуго сорвался с места, побежал туда.
– Скажи ему про Джейн! – крикнул вдогонку Радж. – Надо скорей ее вылавливать, а то и так дельфины волнуются.
А у самого лезет в голову черт знает что. Может, Джейн отравили? Начали с Джейн – в виде предупреждения, а потом и до остальных доберутся. Может, приложили руку те из «WW» или «WV»? Но ведь случай с гарпуном был более месяца назад, если б захотели попугать еще раз, то сделали бы сразу же, не тянули бы столько времени. А с сегодняшним обстрелом тоже не свяжешь. Обстрел был хоть на несколько часов, да позже, чем началось все с Джейн. Сторож говорил, что дельфины беспокоились всю ночь. А Гуго заметил, что Джейн была сама не своя еще с вечера.
В дельфинарии только афалины, других представителей семейства дельфинов не держали. Маленькие дельфинята были по семьдесят – восемьдесят килограммов, самки – по сто семьдесят – двести. Дик весил все триста. Одному Раджу нечего и лезть в бассейн, не справится с ними. Случаев нападения на человека не было. Но кто даст гарантию, что такого не может быть?
Пошел к себе в кладовку раздеваться, чтобы быть готовым. За это время подошли мистер Крафт и сторож Малу, потом Абрахамс. Малу намеренно, видимо, ждал Крафта в сторожке, чтоб первым сообщить о таком событии, будто спешил оправдаться.
Радж вышел к ним, услышав оханье и стоны Крафта. Все стояли на берегу бассейна возле вышки, смотрели на дельфинов, и никто пока не предлагал, что надо делать.
– Пятьсот долларов! Пятьсот долларов из кармана – фюйть! – трагическим голосом прошептал Крафт.
– Хорошо, что не Ева или Дора… Или Дик… Не пятью сотнями пахло бы, – говорил Малу то, что и все знали.
– О, тогда бы сразу две тысячи вычеркивай! Да почему две?! Дельфины ведь уже обученные, не сырец. Попробуй где-нибудь достать таких! – горевал Крафт.
– А потому пропоем: «Богу слава!» За то, что еще не самое худшее обрушил на голову, – набожно заметил Абрахамс. По вечерам он ходит молиться в какую-то молельню, его там считают даже правой рукой пресвитера. – Пойду сеть возьму.
Радж как стоял, сразу бухнул в воду. Думал, отберет у самок Джейн, прибуксирует ближе к берегу, чтоб удобнее было подцепить сетью. Но началось неожиданное: только Ева, мать, осталась около Джейн, остальные самки возбужденно закружили вокруг Раджа, дольше задерживаясь с той стороны, где была Джейн и куда плыл Радж. Как торпеда примчался из северного угла Дик, самки почтительно расступились, чтоб не мешать его маневру. Мощно развернувшись, даже вздыбились волны, заплескали в берега. Дик грозно, но с меньшей скоростью, ринулся на Раджа. Рострум держал над водой так, словно готовился к тарану. Радж притормозил, свернул в сторону… Разве знаешь, что у Дика на уме? Дельфины ударами рострумов по жабрам убивают сильных шестиметровых акул – океанских тигров. Дик плеснул хвостом возле лица Раджа (от волны перехватило дыхание), повернул назад.
Радж зашелся кашлем, отплыл еще дальше.
– Где Гуго? Пусть бы поманил их рыбой в рукав… Гуго! – закричал мистер Крафт.
– Взять хорошую бамбучину, отогнать их – и все, – посоветовал сторож.
– Ты не Малу, а малыш, – все еще кашляя, сказал ему из воды Радж. – Нельзя с дельфинами поступать грубо, они народ гордый.
Но когда подбежал Гуго, Крафт приказал ему принести бамбуковую палку и рыбы.
– Судир будет бить. Он не разрешает кормить дельфинов перед представлением, – потоптался на месте Гуго, счищая с рук рыбью чешую.
– Скажешь, я приказал. Я – слышишь?! Джеральд Крафт. А не какой-то там Судир! – с показным гневом промолвил мистер Джерри.
Гуго будто ветром сдуло.
3
– Радж, к Крафту! – позвал Абрахамс.
Радж понял, что мистер Джерри проводит какое-то свое следствие и что перед этим была уже ссора – у Крафта и Судира багровые, возбужденные лица. В уголке стоял заплаканный Гуго. Парень щупал свежий синяк под глазом. В другом углу кабинета находился Малу.
– Я не виноват, мистер Крафт! Не виноват! – всхлипывал Гуго. – Не увольняйте меня! Рыба была свежая, пусть Абрахамс скажет… Да и не едят дельфины тухлую!.. Не могла Джейн отравиться рыбой!
– Радж, ты садись пока что, – показал ему Крафт на стул, но Радж садиться не захотел, остался стоять. – А вам, мистер Судир, позвольте объявить выговор. Распускать руки – дикость, простите… Вы могли ему брейк… сломать, значит, челюсть, – Крафт еще больше смягчил тон. – Это просто неприлично. Если вам хочется выразить недовольство работой Гуго, скажите мне. Только я имею право наказывать, я, а не вы!
Радж смотрел на Судира. У дрессировщика было темное, даже синее худое лицо, на щеках провалы. Он саркастически и презрительно улыбался – одним углом рта.
– Гуго, он тебя ударил? За что? – спросил Радж, поглядывая то на парня, то на Судира.
Гуго прикусил губу, отвернулся к окну. Оно сидело глубоко, словно в нише, – стены кабинета тут, под кровлей, нависали внутрь.
– Как всегда, ни за что, – ответил за него Радж. – Так почему ты не вцепился ему в морду когтями, если не можешь одолеть в драке? Почему так поддаешься? Ты же взрослый… Да, в конце концов, и мистеру Крафту можно пожаловаться.
Радж подошел к парню, провел ладонями под глазами и понял, что не надо было этого делать. От такого сочувствия Гуго еще больше расстроился.
– Не плачь. Больше он тебя не тронет. А тронет, будет иметь дело со мной. Это я говорю при всех.
Судир скривил рот еще более презрительно. Повернул к выходу и бросил через плечо, будто всем делал великое одолжение.
– Я отменяю утреннее представление.
– Как отменяешь?! – Крафт даже осип. – Как отменяешь, если билеты проданы уже?!
– А вы гарантируете, что все пройдет хорошо, не сорвется? Что дельфины будут слушаться? – голос Судира был ледяной до сухости. – Мне кажется, мистер Крафт, в ваших же интересах отменить одно представление, чем… Ведь, если что случится, по всему Раю пойдет слух: «В дельфинарии нечего глядеть, одна халтура. Не ходите, только деньги понапрасну выбросите!» Подсчитайте, какие у вас могут быть потери, вы человек образованный… – и стукнул за собой дверью так, что задрожало все здание.
– Бешеный… Видите? Он же мэд! – покачал головой Крафт и пошел за стол, сел в свое кресло. Расстегнул шире воротник белой рубашки, взглянул на большие крылья вентилятора, что едва шевелились под потолком и не давали никакого ветра. Видно было, что Крафту въелся в печенки Судир, но ничего не поделаешь. Не нравится нос, но не поменяешься же им с другим человеком.
– Малу… Ты можешь идти. Скажешь по пути кассирше, пусть повесит объявление: представление в 11.00 не состоится по техническим причинам. Администрация просит извинения. Проданные билеты действительны на 14.00. И продает пусть только со штампом «14.00». И ты, Гуго, иди и спокойно занимайся своим делом… Да умойся, а то смотреть на тебя тошно. Пятнадцать лет, а ты все еще как маленький…
Голос у Крафта был усталым, но Раджу не казалось, как в те разы при разговорах, что Крафт не только неправильно строит фразы, но еще и разыгрывает роль бедного и обманутого всеми простачка.
– Друже Абрахамс… Тебе такое задание. Привезешь врача из частной клиники Энтони Рестона. Патологоанатома. Вскрывает тех, кто умер. Пусть поглядит нашу Джейн… – Мистер Крафт говорил тихо, точно на похоронах, и Радж еще раз подивился: человек не похож сам на себя.
Когда за Абрахамсом закрылась дверь, Крафт сказал Раджу:
– Что ты думаешь обо всем этом? Ты знаешь, что я имею в виду.
– Догадываюсь. Я уже думал… Похоже, что нет. Понимаете? Никакого отношения к гибели Джейн «триада чайна» не имеет.
– И я так же думаю. При их жестокости и быстроте на расправу – и такая деликатная месть. Но на всякий случай пусть поглядит врач. Интересно, что он скажет…
«Говорить ли ему про ночной обстрел?» – подумал Радж уходя. И покачал головой: не скажет. Неизвестно, что захочет сделать Крафт. Может, просто решит уволить, чтоб избавиться от опасного работника, который уже второй раз попадает в такую ситуацию.
Глава седьмая

1
Янга ощупали, обыскали, втолкнули в машину. Зажатый между двумя взрослыми, он не видел, по каким улицам мчится машина, куда сворачивает. Ехали долговато – только это и понял. И еще удивился: почему человека с баулом не посадили с ним – машина ведь была большая, семиместный фургон.
В полицейском участке Янга впихнули в большую комнату, с лязгом закрыли дверь.
Прежде всего он ощутил резкий смрад. Комната была странная, оконце одно, под самым потолком, зарешеченное. На потолке едва светила лампочка в деревянной сетке. Света она давала мало, на полу было почти темно. Хотел прислониться к стене – и отшатнулся: больно кольнуло в плечо. Стены были оштукатурены так, что в ней густо торчали соски-шипы, точно чешуя акулы. Окрашенные в грязно-синий цвет, они поглощали весь свет, падавший на них. Когда глаза немного привыкли к темноте, Янг разглядел, что в комнате нет ни лавок, ни табуретов, в углах под оконцем лежат какие-то бродяги в лохмотьях. Один из них приподнял косматую голову и снова улегся, подложив под ухо локоть.
Янг боялся подходить к ним, опустился на корточки у дверей. Сесть как следует брезговал – таким грязным, в каких-то потеках и пятнах был цементный пол.
Терпел так около часа. В голове вспыхивали обрывки мыслей: «Попался… В тюрьму бросили… А что же теперь будет? А как же Радж? Он ведь ничего не знает, где я, что со мной… А Пуол – гад… Гад из гадов! Последние деньги выманил да еще полиции подсунул…»
Потом заскрежетал ключ в дверях, всунулся до половины туловища полицейский, огляделся по сторонам.
«Тебя!» – дернул за плечо Янга.
Привел в какую-то комнату или кабинет. У окна за столом сидел человек. Янг не успел присмотреться кто, как полицейский козырнул и боком, как краб, вышел.
Янг снова взглянул на стол. Так это же сидит тот офицер-полицейский, что вылез на улице из машины, позванивая наручниками. Высокий, с крупными чертами лица, с большим горбатым носом. Сегодня он в штатском и без головного убора. Глядел на Янга и по-отцовски улыбался. Янг не поддался на эту льстивую улыбку, отвел глаза.
Слева от входа был еще один стол, намного длиннее, и сидели за ним двое: тот пижон с усиками, что шел по улице за Янгом и покручивал блестящую палку, и другой – плотный, толстый, точно перекормленный, европеец, в серовато-голубом мундире. Возле него на столе лежала фуражка с надписью на околышке «Interpol». А слева от него у глухой стены за маленьким столом с машинкой сидел еще один полицейский.

– Как тебя звать, парень? – ласково, с улыбкой обратился к Янгу офицер.
– Янг. Янг Синх.
– Очень приятно. Классическое имя для хинди. Лучше и не придумаешь. Скажи, пожалуйста, читать-писать ты умеешь?
– Умею.
– О-о?! – удивился офицер. – Молодец. Тогда бери ручку и распишись на этой вот бумаге.
– Как это? – подошел Янг к столу начальника-офицера.
– Ну – напиши свое имя и фамилию. Этим самым ты дашь клятву, что будешь говорить только правду, чистую правду. Если соврешь, посадим в тюрьму.
Янг медленно нацарапал свои имя и фамилию. Рука дрожала, авторучка не слушалась. Написал и отступил подальше от стола. Очень уж сладким и липким был взгляд офицера – не отлепиться.
– Так, говоришь, как тебя звать? – еще раз спросил офицер. – У меня сын такого возраста, как ты. Кстати, он никогда не говорит неправды.
– Янг Синх. Двенадцать лет скоро.
«Трэт-тэ-тэ-тэ», – застучал на машинке тот, что сидел слева, за маленьким столиком.
– Где ты живешь?
– Нигде.
– Как это нигде? Не в воздухе же ты висишь?
И все время, пока шел разговор с офицером, стрекотала машинка. Янг рассказал про Биргус и про то, как их выперли оттуда американцы (при этих словах все присутствующие в комнате переглянулись и даже закряхтели, зашевелились). Как отвезли их на Горный, как попали потом на Главный на храмовый праздник, как умер отец, как отвернулись от Янга земляки…
– Так, говоришь, отец и мать умерли? Ай-яй-яй, бедный мальчик…
– Мать не умерла, ее деревом убило, – уточнил Янг.
– Ай-яй-яй… – будто не слышал офицер, открыл ящик стола, поворошил бумаги и нашел там конфетку. – Возьми, пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56