Кто-то бьет не жалея – по одной щеке, по другой, даже колет в мозгу, кажется, раскалывается на части голова…
Захлопал глазами, с трудом приходя в сознание. Но еще ничего не воспринимал, и тот человек, что стоял согнувшись над ним, казался призраком, расплывчатым пятном. «Где я? Что со мной?» – похоже, пробормотал Пуол, собравшись с силами, но его схватили загрудки, встряхнули так, что чуть не оторвалась голова. Его посадили, опять стали бить по щекам, и в голове мучительно загудели колокола, в глазах поплыли разноцветные круги.
Ах, лучше было бы и не приходить в себя… Тот незнакомец больше не бил, а в голове все равно бухало молотом, кололо в затылок и в виски, глаза чуть не вылезали из орбит, в желудок будто свинца налили, язык распух, едва ворочался в смердючей слюне. Обхватил голову руками. Страшная слабость и боль сковали все тело…
О зубы стукнула какая-то посудина… Почувствовал запах воды и схватил банку обеими руками, пил теплую, пахнущую железом воду, хотелось пить и пить, пока не лопнет. В голове немного прояснилось… А глаза еще видели точно сквозь москитную сетку, и Пуол не узнавал человека, что тормошил его, а теперь поил водой, хотя лицо его казалось знакомым.
Банку отобрали, бросили под ноги, Пуола подхватили под локти, подняли. Из подвала вывели с трудом, и под стеной на тротуаре его дико, до желчи рвало, выворачивая нутро. Когда немного отпустило и он смог разогнуться, ноги его подгибались от слабости.
Вели его долго, запутанной дорогой. Время от времени провожатый встряхивал его за воротник, чтоб скорей приходил в себя. Пуол понял: ведут к Чжану, на расправу… Откуда-то еще взялись силы, сорвал повязку с глаз и бросился бежать.
Догнали, рубанули ребром ладони по шее, и Пуол упал без сознания. Когда пришел в себя, его снова встряхнули, отобрали складной нож, завязали глаза.
Перед Чжаном Пуола бросили, как мешок с тряпьем или какую-то падаль. Он лежал, не хотелось вставать. Освещение в комнате было слабое, только в углу горел красный ночник, и Пуол подумал, что это хорошо, не будут видеть, какое у него измученное лицо. Услышал грозно-протяжное:
– Ну-у-у?..
И тогда Пуол вскочил, стал на колени, пополз к положенной на кресло, в розовых бинтах Чжановой ноге.
– Я ни в чем не виноват. Я хотел, как лучше!
Чжан толкнул костылем, его резиновым набалдашником, Пуола в плечо: «Сиди там!» А тот, что неотступно стоял за его спиной, дернул назад за другое плечо.
– Рассказывай… – голос у Чжана был такой, что надеяться на снисхождение было нельзя.
Рассказывал, сбивался, снова начинал сначала, не забыл похвалить себя за хитрость: раскусил полицейских агентов! И так обманул!
– Так, это все чудесно… Человек дошел куда надо… Только не тот, что с розовой косынкой.
Пуол услышал это, и ему опять стало плохо до дурноты.
– Чуде-есно, что ты проявил находчивость и осмотрительность. И чудесно, что тебя послали пустить сыщика по ложному следу. А для настоящего дела ты не подходишь: доверил постороннему человеку пароль, доверил секреты. Представь, чем все могло бы кончиться, если б и вправду шло так, как разыгралось? Ты как будто спасал себя для дальнейшего дела, а по существу – предал это дело, дрожа за свою шкуру. Что заслуживает такой человек?
– Смерть! – коротко бросил из-за спины Пуола тот человек, который привел его сюда и сейчас стоял как охранник.
Пуол с ужасом оглянулся на него. На этот раз лицо его показалось еще более знакомым. И голос знакомый! Где-то встречался этот человек на дороге. Но где?
– Перепоручив свое дело первому встречному-поперечному, ты начал выкидывать фокусы, зачем-то лазил по крышам, по чердакам, бегал по лестницам… – точно обвинитель, который выносит приговор, чеканил Чжан.
– Я заметал следы… Возможно, могли и за мною следить.
– Следили. Ты привел «хвоста» к самой квартире, раскрыл явку.
– Не может этого быть! – задрожал Пуол всем телом, из глаз сыпанули слезы. – Дайте… воды!
Охранник подошел к окну, налил стакан воды, подал Пуолу. Пуол выпил ее жадно – текло по подбородку, по шее. Поставил стакан на стол.
– Так оно и есть, – сказал охранник. – Я следил и за тобою и за тем, кто следил за тобою от самого порта.
– Не может этого быть! Не может быть! Я оглядывался!..
– Может. «Кораллы для вашей крали! Черный коралл!» Помнишь?
Пуол зарыдал.
– Что заслуживает человек, который приводит «хвост», проваливает конспиративную квартиру? – повторил Чжан.
– От такого человека избавляются, – откликнулся из-за спины китаец-лоточник.
– Ты и себя лично раскрыл, там уже знают твои приметы.
– Они меня не могут знать! – Пуол даже взвизгнул, говоря это.
– Янг знает, твой земляк, а ты отдал его полиции. Он выложит им все. Так вот, ты для нас уже не только не нужен, а даже вреден. От таких людей избавляются.
– Их убивают, – уточнил лоточник.
– Нам это легко сделать – как плюнуть и растереть. – При этих словах Чжана лоточник схватил Пуола пятерней за волосы, дернул назад, отчего шея выпучилась. Китаец поднял крис, пощекотал горло острым лезвием.
Пуол завыл истошным голосом…
Он уже чувствовал себя наполовину мертвым. Его можно было и не убивать, просто выкинуть под забор, там и сдох бы. Даже долго плакать-скулить не хватало сил.
– Так где, говоришь, ты его нашел? – спросил Чжан лоточника.
– На Рекриэйшнстрит, в подвале, с наркоманами. Надумал спрятаться от нас.
– Запомни, молодой человек, как первую заповедь. Виновные перед «Белой змеей» нигде не спрячутся и всегда понесут наказание. Мы не из тех, что прощают… Ишь ты, в подвалы добрался… Широко шагаешь, козявка, гляди – штаны лопнут! Наркотиками лучше торговать, чем употреблять их.
– Кгы-кгыкм… – предупреждающе кашлянул лоточник.
– Так вот, Пуол. Дар за дар… Ты спас меня, теперь я спасаю тебя. И квиты. Дальше тебя уже никто и ничто не спасет. Будда прощает до трех раз. А мы не боги, мы не прощаем ни разу. Начнем снова с нуля… Положи ключи на столик! О той квартире забудь – она испарилась, высохла. Живи где хочешь. Иногда заходи в «Тридакну» обедать, занимай столик в правом углу. Когда ты понадобишься, тебя там найдут… И можешь заслужить наше доверие, если выполнишь одно небольшое дело. В туфле вылез гвоздь, он мешает нормально ходить, ступать. В таких случаях что делают с гвоздем?
– Вырывают… Забивают… – пробормотал Пуол, ничего не понимая.
– Лучше второе… Ну, а теперь растолкуй ему, что к чему… – Чжан проговорил это и утомленно откинулся на подушки.
Лоточник вышел в коридор и тут же вернулся. Разостлал на столике белую тенниску, она тоже казалась розоватой в свете ночника. Почти на всей передней стороне тенниски была отпечатана эмблема дельфинария: пять синих волн, оранжевый обруч-солнце с лучами-брызгами, а сквозь этот обруч прыгает синий дельфин. Такая тенниска, как у Раджа!
Лоточник отвернул подол тенниски и кривыми пальцами ткнул в две вышитые буквы: «R.S.»
– Срок – пять дней.
– Три! – поправил Чжан.
3
Янга вызвали на допрос второй раз. И, должно быть, немного раньше, чем нужно, втолкнули его в кабинет к офицеру. Потому что у дверей навытяжку стояли двое полицейских, и чтобы видеть что-нибудь, он отступил в сторону длинного стола, за которым был только один человек – тот, что с фуражкой «Interpol». А перед столом офицера, закинув ногу за ногу, сидел человек в розовой косынке.
– Так что – оказывается, занят сорок первый номер? – спросил офицер полицейских, стоявших у дверей.
– Так точно! – пристукнул левый каблуками. – Этот номер – сдвоенный люкс. Там уже три дня заседают представители «Гонконг энд Шанхай бэнкинг корпорейшн», ведут переговоры с представителями нашего «Нешнл бэнк» на предмет купли его со всеми потрохами!
– Ну – это тебя не касается, – отрезал офицер.
– Так точно! – вытянулся полицейский.
– Документы мистера… мистера… – замялся офицер, прищелкнув пальцами, и человек в косынке словно бы сделал попытку привстать.
– Говард Хаякава, представитель концерна «Мицубиси». Японские микро– и малолитражки – лучшие в мире.
– Давайте паспорт и другие документы Хаякавы, – протянул офицер над столом руку.
Правый полицейский сделал несколько шагов вперед, вынул из-за пазухи документы и подал ему, отступил не поворачиваясь.
– Хаякава-сан, а чем объяснить ваш маскарад? Не станете же вы утверждать, что вся эта одежда – ваша? – в голосе офицера прибавилось учтивости.
– Да, моя. Со вчерашней ночи. Если позволите, я повторю свои показания.
– Позволяю. Коротко, – кивнул офицер, немного растерянно листая маленькую книжечку, видимо, паспорт.
– Так вот. Поздно вечером… Нет, скорей глубокой ночью, я уже спал… Ко мне в каюту постучался сосед, человек спортивного вида… в этом вот костюме. С баулом в руке. Он сразу предложил мне поменяться одеждой, обменять баул на чемодан-дипломат. И вдобавок ко всему – поменяться каютами. Предложил сделать это не за так, давал триста долларов. Я прикинул разницу в цене наших костюмов, баула и дипломата и согласился за четыреста. Ну, а за обмен каютами я потребовал еще сто долларов. Но разговор на том не кончился, незнакомец попросил, чтоб я в новом облачении, обязательно с косынкой на шее, завязанной по-мексикански, прошелся по Портовой улице Свийттауна. А потом уже шел, куда мне захочется или куда надо. Я повысил цену до шестисот долларов.
– Дешево вы цените свою жизнь, Хаякава-сан, – поджал губы офицер.
– Что это значит? – выпрямился в кресле и даже снял ногу с ноги Хаякава.
– А то… Вас подставлял вместо себя член банды «триада чайна». Если учесть, что на архипелаге Веселом несколько китайских триад и все они воюют между собою, то… За вашу жизнь я не дал бы даже порции бетелевой жвачки.
Хаякава осел, будто стал меньше ростом.
– Спасибо… Спасибо, что меня арестовали. Вы не выпускайте меня пока что… Я большого гардероба не брал с собой, командировка короткая – только подписать контракт на продажу автомобилей… Я дам деньги, купите мне приличный костюм. За услугу будут комиссионные – я не пожалею.
– С этим мы вам поможем. В комнате вам дадут бумаги, опишите, в какой одежде вы ехали до той ночи с переодеванием. И опишите все возможные приметы человека, который так легко дал вам заработать шестьсот долларов… – В голосе офицера пробилась явная зависть. – Только еще одна маленькая формальность, очная ставка… Вы раньше никогда не видели этого мальчика? Янг, подойди сюда, ближе.
Янг подошел, стал впереди полицейских.
– Его – нет. А похожих на него – тысячи.
– И никакого пароля, значит, вы не знаете?
– Клянусь чем хотите! Я думал, что он заработать хочет, поэтому и просит дать поднести вещи.
– Янг, а ты когда-нибудь встречал этого мистера?
– Нет. Я уже вам сказал, как было.
– Все могут идти. А у вас просим извинения… офицер козырнул человеку в косынке и подал доку менты. – Янг останется. И позовите, пожалуйста, «парочку».
Пока люди выходили и входили новые, офицер и тот, из «Interpola», иронически и насмешливо поглядывали друг на друга. И оба были довольны: каждый считал, что утер нос другому. Представитель «Interpola» покашлял.
– Нда-а… Возьми их голыми руками.
– А вы думали, все просто. Приехал, увидел, победил… Поверьте, мы тоже ворон не ловим. Только результатов – кот наплакал.
В это время вошли агенты, изображавшие влюбленную парочку, – Янг узнал их. Офицер не дал им долго раздумывать.
– Какие приметы того парня, который подговаривал Янга на встречу с «розовой косынкой»?
Один агент, тот, что изображал девицу, оскалился.
– Он вот так делает… Мы из окна видели… – и как-то комично отставив нижнюю губу, вытянул вперед подбородок и повел им в стороны, будто его душил тесный воротник.
Янг засмеялся: «Здорово! Очень похоже! И как он мог забыть о такой примете!»
– Есть такая привычка у Пуола? – спросил офицер.
– Ага… – шмыгнул Янг носом. – И он еще немного заикается, когда злится или волнуется… И он левша.
– Ну вот, видишь. А говорил, что у него никаких особых примет нет. Надо быть наблюдательным, в жизни все пригодится. – Офицер махнул на него рукой с таким вывертом, будто выбрасывал за шкирку. И сразу озабоченно склонился над бумагами.
Янга вывели из кабинета, а еще через какую-то минуту он очутился на тротуаре.
Глава восьмая

1
Абрахамс вернулся из клиники Энтони Рестона и сказал, что врач сможет придти только вечером. Зачем ему так уж спешить к мертвому, если в приемной ждут живые пациенты? Тем более что отдал богу душу даже не человек, а…
Посоветовавшись с Раджем, Абрахамс пошел с лопатою на мыс Когтя, который прикрывал от морских волн вход в залив и рукав-канал. Там и решили похоронить Джейн под пальмою, неподалеку от эстакады, по которой электротельфером спускали «Нептуна».
Могилу начал копать Абрахамс, потом на помощь ему пришел Радж. И пока старик не вылезал из ямы, Радж сидел рядом с бугром сырого песка и слушал, как тот философствует.
– Вот, скажи, животину бог сотворил. Разумная, мозг даже больше, говорят, чем у человека. А сказать ничего не может! И рук нет, чтобы пальцем на что-нибудь или на кого-нибудь показать. Не могут дельфины примениться к нашей жизни.
– А мы к их – можем? – подавал реплики Радж. – Тоже нет… Вы посмотрите, как им хорошо в воде, как они плавают, как все у них приспособлено к воде. Только что жабр нет, дышат, как люди.
Радж спускался в яму, Абрахамс садился на его место.
– Это правда. Куда, на какое место бог определил тебя, там и сиди, не рыпайся. И у людей так же… – Абрахамс растирал колени – заныли от того, что побыл в сырой холодной яме, – и морщился.
– А как же тогда объяснить, что люди борются за лучшую долю? Не ждут милости от господ-работодателей, а добиваются от них и зарплаты лучшей, и лучших условий труда. Забастовки устраивают, коли что не так.
– Это их нечистый, злой дух подбивает на непокорство.
– Вот радовались бы кровососы, если бы услышали вас. Вы все их деяния готовы заранее оправдать: мол, от бога это, терпите, люди, покорно, иначе это бунт и против бога.
– С хозяином можно и полюбовно договориться.
Разум, как и набедренная повязка, у каждого свой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56