Они шли по аллее, где под пальмами и кустами стоял еще туман, и Крафт не переставая говорил:
– И свободен… В душе тоже будешь убирать, мыть… Абрахамс скажет – как и чем мыть, дезинфицировать. И свободен… На трибунах уберешь после представления – и свободен… Абрахамс учил, как рыбу подготавливать? Ну вот… И свободен.
«Ага… – думал Янг с горькой усмешкой, – и лежи, отдыхай. А еще ведь репетиции, представления… И свободен, и отдыхай! Влез в кабалу… Во сколько же это мне надо вставать, во сколько прибегать, чтоб до его прихода все сделать и повесить ключи на место? А когда же учиться с маской плавать, с аквалангом? Еще эта собака свалилась на мою голову…»
По скрипучей и зыбкой лестнице (ступеньки просто стонали под тяжестью Крафта) мистер взбирался первым. Сопел и говорил:
– У нас есть еще малый бассейн – с рыбами и черепахами. Если бы ты согласился порой и там поплавать, было бы просто о'кей! На буксире у черепахи, а? Публике нравятся необычайные штучки.
– А Гуго там плавал?
– Нет. Мне кажется, что Гуго даже плавать не умеет. Ни разу его в воде не видел. – Крафт отомкнул входную дверь, толкнул ее. – Ну вот, видишь – мини-коридорчик, два раза мокрой тряпкой махнешь – и хорошо, – помахал перед собой рукою, будто показывал, как убирать. – А вот в кабинете… – сделал два шага, всунул ключ в другую дверь, потянул ее на себя, – а вот в кабинете…
На полу у двери лежал голубой конверт, такой же, какой Янг видел у Судира. На нем были написаны печатными буквами два слова: «Джеральду Крафту». Мистер, кряхтя, нагнулся, поднял конверт, повертел в пальцах. Почтового штемпеля на конверте не было. Янг обошел Крафта и увидел, что лицо его встревожено, а рука с конвертом мелко дрожит.
– Ага, так о чем я говорил? – спохватился мистер Крафт. Руку с конвертом опустил вниз.
– Про кабинет. А только я хочу сразу сказать, что в малом бассейне я плавать не буду. Да и Радж не разрешит. – Янг решил спрятаться за брата. Дай этому мистеру палец, так он отхватит и руку.
– Ну – мы об этом еще поговорим. И с Раджем тоже поговорим… Протирать тут будешь пол, стол, стулья, табурет, лампу, телефон, настольный вентилятор, сейф, подоконники. На столе ничего не переставляй, не меняй местами. Корзину с мусором можешь выносить не каждый день, все бумаги из нее обязательно сжечь. Читать ничего не надо, тебя ничто не должно интересовать.
– Я такой конверт вчера у Судира видел. Ему какая-то китаянка вместе с цветами поднесла, – неожиданно для себя сказал Янг. Тото рвался из рук, скулил, ему хотелось побегать.
– Такой или этот самый? Что было на нем написано?
– Не заметил.
– Такие конверты можно купить на каждом углу, в каждой гостинице. И на каждом какой-нибудь призыв. Тут: "Наркотикам – бой! Спасем нацию от «белой смерти». Во-от… Сегодня можешь тут не убирать, а завтра – попрошу. Все, что потребуется для этого, спрашивай у Абрахамса. Ну – я тебя не задерживаю… – мистер Крафт снова уставился на конверт.
Янг шмыгнул за дверь. Сев бочком, съехал по перилам и сразу пустил Тото погулять.
Услышал, что возле резиденции Судира шум. Узнав голоса Раджа и Судира, пошел туда.
– Ты магнитофон не брал? – голос Судира был злым.
– Когда-а?! Зачем?! Вчера мы с Янгом ушли раньше тебя. Ты еще собирался с аквалангом на глубину лезть… И не забывай, я тебя скорей могу обвинить в чем хочешь: это ты имеешь ключ от моей кладовки, а не я от твоей, – говорил Радж тоже раздраженно.
– Не заходи! Следы затопчешь… – Судир расставил ноги в дверях, загородил рукой вход. У его ног стоял черный дипломат, с которым он обычно приходил на работу.
Радж все-таки заглянул в резиденцию поверх Судировой руки. Янг тоже просунул голову в дверь – ниже его руки. И правда, внутри все было разворочено, дельфинчики разбросаны как попало.
– И кто тут что искал? Хотелось бы мне знать… И неужели ты не слышал никакого шума? – поинтересовался Судир.
– Я спал, – отрезал Радж. – А что еще пропало?
– Не знаю. Дельфинчики, кажется, все… Магнитофон на столе стоял, на виду – его нет. Хорошо, что дипломат не оставил на ночь. Я к тебе его занесу, пусть пока что в кладовке побудет… Пойдем к Крафту, надо звонить в полицию… И пусть представление отменят. – Судир цапнул Янга за лицо и грубо оттолкнул. Янг чуть зубами не вцепился за палец, ладонь Судира смердела каким-то лекарством.
Янг первым добежал до дверей Крафта, без стука нажал на ручку…
Мистер, багровый, налитый кровью, сидел в единственном мягком кресле перед своим столом. Голова откинута на спинку, рот слегка приоткрыт. На коленях лежал вскрытый голубой конверт, а под опущенной к полу, будто неживой, рукой – небольшой листок. На их шаги и стук двери он никак не отреагировал, даже не шевельнулся.
Радж первым оказался возле мистера Крафта, потрогал за плечо, шире расстегнул рубашку, взялся за пульс.
– А-а, это ты, Радж… – раздвинул дрожащие веки Крафт. Они были красные, водянисто-набрякшие. – Там… Там… – правая рука слегка шевельнулась, указательный палец показывал куда-то на стол. Крафт снова смежил веки, задышал прерывисто, со стоном.
Судир зашел за стол, открыл правый ящик, зазвякав чем-то металлическим и стеклянным. Вот уже руки Судира над столом, в них собранный шприц с иглой. Взяв в ящике какую-то ампулу, обломил головку, набрал из нее в шприц лекарства. Делал все уверенно, точно доктор. Выдернул из розетки электрический шнур от лампы.
– На, перетяни ему руку выше локтя… Сильно! – скомандовал Раджу. – И лучше левую… На подлокотник ее положи!
Вена на сгибе локтя ниже повязки набухла, стала как веревка. Судир косо поднес к ней иглу шприца. Еще как будто и не уколол, а уже в шприц брызнула из вены кровь. Янг быстренько отвел глаза: стало нехорошо. Взгляд упал на тот листок, что лежал возле кресла слева. Поднял…
Что-то напечатано на машинке по-английски. И тут Радж перестал держать шнур, размотал его, взял у Янга листок.
Читал про себя, беззвучно шевеля губами.
– Выкуп требуют… – сказал громко. – Двадцать тысяч долларов. Деньги привезти не позже, чем через неделю со дня получения предупреждения. Подпись: «Уайт вайпе»… «Белая змея».
– Ум-м, – мистер Крафт снова открыл глаза. – Я же им платил уже… в прошлом году… десять тысяч… Только забыл, какая подпись была в первом листке. Две дабл ю или дабл ю и ви.
На это никто не ответил ни слова. Судир звякал, разбирая над ящиком шприц, и будто не слышал Крафта. Наконец громко стукнул ладонью по ящику, загоняя его на место.
– Я же им плати-ил… Люди, что же это делается?! – с болью простонал Крафт.
– Триада? – спросил Судир. – Она шутить не любит. Лучше их не раздражать.
– А-а, дьявол им в глотку! Где я возьму такие деньги? – Крафт слегка шевельнулся, взглянул на Судира, будто тот мог подсказать.
– Где – это вам думать. Мы же не в курсе ваших финансовых дел.
– Мистер Судир, не заходите больше в ту мастерскую за сувенирами… и скажите им, пусть больше не делают. Надо экономить.
– Наоборот, будем вручать не по три, а по пять после каждого представления. Я сказал, чтоб увеличили выпуск. А начнем экономить на центах, потеряем доллары.
– Ум-м-м… – мистер Крафт закрыл глаза.
– И у меня беда. Кто-то похозяйничал ночью, обокрал. Магнитофон пропал с рабочей лентой, все шмотки перевернуты. Может, одна шайка-лейка действует? Надо звонить в полицию! – проговорил Судир.
Мистер Крафт мычал, не открывая глаза.
«А может, Судир и подкинул это письмо? И сам у себя украл магнитофон, чтоб отвести подозрение? – Янг посмотрел на Раджа: думает ли так и он? Но по лицу брата ничего нельзя было определить, и Янг сам испугался своей мысли. – Так что же тогда получается? Кто же такой после всего этого Судир?»
– Письмо пришло не по почте. Подсунули под дверь сегодня ночью… – сказал Крафт бесцветным голосом. – Никто из вас не заметил чего-либо подозрительного?..
«Нет», – все отрицательно покачали головами.
– Дверь в коридор не взломали, отомкнули. Пользовались, должно быть, отмычками. У сторожа и спрашивать нечего, он никому ключи не давал. Кроме Гуго и меня, никому не имел права, и теперь будет только Янгу давать… Мистер Судир, а что за письмо вам подали вчера с букетом? – неожиданно спросил Крафт.
Судир полоснул Янга ненавидящим взглядом.
– Мало ли какие записки могут передавать женщины мужчинам! Или наоборот… Даже болтливый индюк не рассказывает своих интимных секретов индюшке, – сухо сказал он.
– Да, но… Простите… Позвоните полиции сами, меня еще ноги плохо держат. А про записку от «Белой змеи» не говорите, а то могут и не приехать. Я знаю их – трус на трусе… О, если б это было в старой доброй Англии! Можно было бы весь Скотланд-Ярд на ноги поднять.
Судир зашел за стол, переставил телефон поудобней. А пока переставлял и набирал номер, говорил:
– За успех нынешних представлений я не ручаюсь. Дельфины привыкли к музыкальному сопровождению. Может, стоит отменить хотя бы утреннее и провести лишний раз репетицию?
– Отменять будем только тогда, когда, не дай бог, не останется ни одного живого дельфина. Я же не могу снимать шляпу, как нищий, стоять у ворот… Мистер Судир, вам придется самому сказать пару слов о дельфинах. Что именно – не мне вас учить.
Янг первым выскользнул из кабинета. Надо было срочно готовить рыбу. Где тот копуша Абрахамс ходит, подвез ли хоть свежую?
4
Янг заметил: Судир доволен. Но и встревожен: почему дельфины так легко идут на контакт с Янгом, а с ним – туго, не помогает порой и рыба? Может, дельфины просто любят детей – как своих, так и человеческих?
Ева, он узнавал ее по трем белым полоскам-царапинам на левом боку за грудным плавником, ластилась к нему, как собака. Может, вспоминала в этот момент свою дочку Джейн? Может, дитя человека в чем-то заменяло малышку? Когда Янг долго оставался под водой, ныряла и она, рострумом осторожно, но решительно подталкивала под живот, под грудь, чтобы скорей всплывал. И она, и Дора, и Бэла, даже могучий Дик (у него с правой стороны в нижней челюсти зуб сидел не в ряду, а как бы отступил на шаг к языку, а с левой стороны четыре зуба были съедены до пеньков) любили тереться об Янга, брать его за голень зубами, проводить ими туда-сюда, словно чесать. Когда первый раз так сделала Ева, Янг от испуга рванул ногу, и на голени остались красные полосы от зубов. Самки почувствовали запах крови, встревожились, защебетали, как воробьи. Может, другие самки упрекали Еву в неосторожности, и она оправдывалась, мол, Янг сам виноват, не надо было так впадать в панику. Нащебетавшись, Ева подплыла к Янгу, дала почесать себя под плавниками, сама терлась щекой о его бок – будто просила прощения. Остальные самки дружелюбно плавали вокруг, высовывали из воды головы, улыбались во весь рот. Тут же и Дик плавал, и нисколько не волновался за свой гарем, не ревновал к Янгу.
Боби, когда Янг давал ему целую небольшую рыбку, не нырял, чтобы съесть ее, а брал осторожно за хвостик и подбрасывал так, что рыбка делала тройное сальто и падала в рот. Наигравшись, нахвалившись своим умением, Боби съедал рыбку – конечно, под водой.
Малыш видел, что во время представления Судир дает взрослым дельфинам рыбу только тогда, когда те правильно сделают какой-нибудь трюк. И он ловил в воде то листок, то кусок медузы, нес Судиру или Янгу, раскрывал рот: «Дайте и мне!» Раз Боби принес медузу Янгу, а Янг взамен ничего не дал. Боби нырнул и так плеснул хвостом возле его лица, что на Янга обрушился поток воды. Вынырнув после этого, малыш насмешливо глядел, как Янг откашливается.
В промежутках между первым и вторым представлением Янг почти все время плескался с дельфинами (Судир на это молча соглашался). Приучил малыша к сигналу-свисту. Стоило сделать два длинных и два коротких свистка, а потом еще две пары коротких (по ритму как бы слова: «Ты где, Боби? Плы-ви сю-да»), и дельфиненок летел стрелой.
Посиневший, как дельфин, проголодавшийся, выбирался Янг из бассейна и только тогда вспоминал, что надо было взять маску с трубкой, тренироваться с нею. Радж отогревал его горячим кофе, запасы провизии у Раджа катастрофически уменьшались, на аппетит Янг не жаловался. Хорошо, что донна Тереза снова, не дождавшись их в отеле, сделала визит в дельфинарий. Пакет с едой на этот раз был значительно больше. Умиленно смотрела, как они уничтожают котлеты и колбаски, особенно Тото: «Бедная собачка, как ты похудела… Совсем испортишь желудок, а тут, наверное, ветеринара нет. Янг, мальчик мой, ты все-таки старайся приводить Тото на обед. И утром корми обязательно, я сделаю кое-какие запасы в холодильнике. Бери, не стесняйся…»
Янг вспомнил белый шкафчик-холодильник в спальне у стены в номере отеля. Не заглядывал в него еще ни разу, а следовало бы.
– Донна Тереза, не могу я у вас больше! Я уже на службе… Поищите себе кого другого, – начал Янг просить, чтобы она отпустила его.
Но синьора и слушать не хотела.
– Как – другого? Ой, что ты говоришь – чужого взять, с улицы?! Тото привык к тебе! У него может случиться нервный стресс! Испортится желудок, испортится характер… И у меня будет стресс! Я тебя полюбила. Мне будет очень горько, если ты нас покинешь! Даже и не думай, слышишь?
И ушла. А Янг смотрел ей вслед, и ему хотелось плюнуть от злости. Тото чудесный, потешный, он сам привык к нему… Но ведь дельфины! У него появились дельфины! Одного Боби, толстенького, будто сделанного из лоснящейся резины и надутого воздухом, Янг не променяет на десять собачек. Тем более таких изнеженных, как Тото, беспомощных… Вот у Мансура была собака так собака! Никто с ней не нянчился, не брал на руки, разве только, когда она была щенком. Бегала где хотела, дружила со всеми мальчишками, любила купаться, умела хорошо плавать. Мансур как-то пошутил, что скоро выучит ее плавать саженками. «Ха-ха, собаку – саженками?!» Мансурова собака всегда первая встречала рыбаков на берегу лагуны, по ее поведению биргусовцы узнавали, все ли хорошо у рыбаков и какой улов. И рыбаки любили ее, сразу начинали угощать рыбой…
Где хоть Тото? А-а, заснул в тенечке под кустом… Ну, пусть поспит… Жаль, Раджа нет, пошел с туристами в подводную экскурсию, море уже немного успокоилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56