— А что это за орден рыцарей-тамплиеров, которому он помог расцвести? — спросила я. — Вы же сказали, что позже их обвинили в ереси и истребили.

— Сотни книг написаны об их судьбе, — сказал Вергилий. — Ее сравнивали со звездой, что стремительно всходит, ярко горит и исчезает так же быстро, как появляется. Изначально Папа поручил им защищать паломников на пути в Святую Землю и охранять Храмовую гору. Но те нищенствующие рыцари Иерусалима и храма царя Соломона вскоре стали главными европейскими богачами. Сколоченные ими состояния едва ли не превосходили богатства коронованных особ Европы. По высшим политическим соображениям они держались независимо от церковной и государственной власти. В итоге оба этих института обвинили храмовников в ереси, измене и порочно сатанинских сексуальных отношениях. На них устроили настоящую облаву, они умирали под пытками или сгорали на кострах инквизиции. А обширные и неистощимые сокровища храмовников, — добавил он, — по общему мнению, включали такие чудодейственные реликвии, как меч святого Петра и копье Лонгина, не говоря уже о самом Святом Граале, — в средние века на поиски этих реликвий отправлялись все благородные рыцари от Галаада до Парцифаля. Местонахождение их сокровища, однако, является загадкой, неразрешенной до наших дней.
Разумеется, я не пропустила параллелей между средневековым детективом отца Вергилия и отдельными деталями услышанных мною ранее историй. Получалось, что царь Соломон и его храм связан со всеми, начиная от царицы Сабы и до крестоносцев. Но история Вергилия также подчеркивала еще одно обстоятельство, явно требующее изучения карты. Хотя я не могла видеть всю картину в целом, но надеялась, по крайней мере, увязать несколько разорванных нитей. И Вольфганг сделал это за меня, пока мы разглядывали карту Вергилия, разложенную перед нами на наклонной поверхности стола.
— Просто невероятно, как все становится очевидным при взгляде на карту, — сказал Вольфганг. — Сразу понимаешь, что многочисленные древние эпосы и даже самые ранние легенды о Граале Кретьена де Труа описывают сражения и приключения, действия которых сосредоточились в этом самом районе. Когда Рихард Вагнер написал цикл «Кольца», так восхищавший Гитлера, он взял за основу германский эпос «Песнь о нибелунгах», где повествуется о том, как нибелунги, которые были не кем иным, как Меровингами, победили грозу Востока Аттилу, царя гуннов.
— Но все эти события происходили задолго до крестовых походов, — заметила я. — Даже если мы говорим об одной и той же территории, как они могли быть связаны с деятельностью Бернара или храмовников, появившихся спустя сотни лет?
— Прошлое предопределяет будущее, — сказал Вергилий. — В данном случае прослеживается связь трех царств: первое установлено отцом Соломона в Иерусалиме; второе в пятом веке основано в Европе Меровингами; третье, христианское царство Иерусалима установилось пятью веками позже в ходе крестовых походов, а сами крестоносцы происходили как раз из этого региона Франции. На сей счет существует много теорий, но все их объединяет одно: кровь, в смысле происхождение.
— Кровь? — удивилась я.
— Некоторые считают, что в жилах Меровингов течет священная кровь, — пояснил Вергилий. — Родословная их начинается, вероятно, от брата Христа, Иакова, или даже от тайного брака Магдалины с самим Иисусом. Другие говорят, что Иосиф Аримафейский собрал кровь Спасителя в Святой Грааль, некий сосуд, позже перевезенный Магдалиной во Францию, где он и будет храниться в сокрытии до тех дней, когда наука сможет восстановить человека во плоти.
— Вы подразумеваете что-то вроде воссоздания личностного ДНК или клонирования? — поморщившись, сказала я.
— Такие взгляды, безусловно, не только еретичны, но, на мой взгляд, и весьма глупы, — с усмешкой заметил Вергилий. — Есть один любопытный факт, который следовало бы знать о родовых связях: как известно, все цари Иерусалима за годы христианского правления происходили от одной женщины, Иды Лотарингской.
Мне сразу припомнились две знаменитые горы с названием Ида. Первая, на Крите, где родился Зевс, стала главным центром поклонения Дионису и связывалась с портом Гермионы на карте. Вторая, на побережье современной Турции, где происходил суд Париса, известна также тем, что с нее боги наблюдали за ходом Троянской войны. А по словам отца Вергилия, есть еще и третья Ида, прародительница всех царей, правивших в Иерусалиме двести лет. И эта женщина происходила из той самой области, о которой мы говорим. Однако, очевидно, с ней было связано кое-что еще.
— Главная проблема позднего европейского средневековья, — продолжил Вергилий, — связана не с крестоносцами, а скорее с кровной враждой двух династий, известных в исторических книгах под итальянскими названиями гвельфы и гибеллины. Гвельфы получили свое название от герцогов Баварии и Саксонии Вельфов, что означает «щенки» или «медвежата», а их соперники гибеллины, объединившиеся под знаменем Папы против империи, получили свое наименование, по-видимому, от родового замка швабских Гогенштауфенов Вайблингена, что означало «медовые соты». Только один человек, соответственно тоже протеже Бернара де Клерво, сочетал кровь этих соперников. Это был Фридрих Барбаросса, который, пережив второй провальный поход Бернара, стал императором Священной Римской империи. Как первый правитель, объединивший в своих жилах родословные этих могущественных германских племен, чьи междоусобные сражения определяли историю средних веков, Барбаросса считался спасителем германского народа, способным примирить враждующие династии и утвердить мировое господство. Благодаря ему Германия стала могущественной державой. В шестьдесят шесть лет он отправился в третий крестовый поход и по пути в Святую Землю загадочным образом утонул, купаясь в реке на юге Турции. Известная легенда утверждает, что Барбаросса спит в пещере горы Кифхойзер в центре Германии и что он выйдет на помощь германцам в случае нужды.
Вергилий сложил руки на карте и спросил меня:
— Не напоминает ли это тебе другую историю?
Я недоуменно покачала головой, а Вольфганг медленно очертил пальцем круг на районе, о котором говорил Вергилий. От его следующих слов я просто оцепенела.
— По словам Альберта Шпеера, архитектора Гитлера, — сказал Вольфганг, — после победы Германии в этой войне именно в этом месте Генрих Гиммлер хотел создать «параллельное государство СС». Гиммлер планировал поселить там высший офицерский состав штурмовых войск с породистыми женами чистой арийской крови, выбранными согласно архивам СС, чтобы они и их дети заложили основу нового особого рейха. Он хотел очистить кровь и пробудить древние магические связи с землей — кровь и почва.
Я в ужасе посмотрела на него, но, оказывается, он еще не закончил.
— И несомненно, именно поэтому Гитлер назвал свое наступление на восток планом Барбаросса — для пробуждения великого духа императора Фридриха, давно спящего в горе и ожидающего призыва. Он хотел возродить магическую кровь давно почивших Меровингов. Основать утопический новый мир, основанный на чистоте крови.
КРОВЬ
Считалось, что кровь в их (Меровингов) жилах обладает магическими способностями: проходя по полям, они увеличивали урожайность посевов, умели понимать щебетание птиц и голоса диких зверей и были непобедимы в сражениях, обеспечивая тем самым продолжение рода…
Пипину (первому из Каролингов) не хватало магических способностей, унаследованных по королевской родословной. Поэтому он искал благословения Церкви… доказав, что царство дано ему не по крови, а от Бога. Таким образом, Пипин стал первым монархом милостью Божьей. Для придания важности церковному благословению Пипин был помазан и второй раз, теперь уже вместе с его двумя сыновьями, (Карлом Великим) и Карломаном, дабы соединить новую идею монархии божественного произволения с прежней германской идеей магической силы, передаваемой по крови.
Мартин Китчен. Кембриджская иллюстрированная история Германии

Тиверия, Галилея. Весна 39 года
ЗАЧИН
В то время (Ирод Антипа) практически всецело находился под влиянием женщины, навлекшей на него целый ряд несчастий.
Эмиль Шюрер. История Иудейского народа во времена Иисуса Христа
Несчастья валятся на род наш чередой Из-за стараний дамочки одной.
Гилберт и Салливан
Перед выходом в приемный зал для выслушивания жалоб и ходатайств тетрарх Галилеи и Переи Ирод Антипа, как обычно, заканчивал в своих покоях утренний туалет; он стоял, широко раскинув руки, чтобы троице его личных рабов было удобнее одевать его. Они прикрепили к ремням золотого нагрудника увесистую имперскую цепь и набросили на плечи тетрарха официальную красную мантию. По завершении одевания вольноотпущенник Ирода, Аттик, отпустив коленопреклоненных рабов и выставленную у дверей охрану, вышел вместе с тетрархом из крыла личных покоев огромного дворца Тиберия на утреннюю прогулку. I
Только на такой ежедневной неспешной прогулке Ирод Антипа имел возможность подумать, и как раз сейчас причин для раздумий у него было более чем достаточно. Он уже знал, какие ужасные неприятности ждут его впереди: недавно прибывший императорский гонец, посланный из летней резиденции в Байях самим императором Калигулой (Антипа вообще предпочел бы забыть об этом императоре, возомнившем себя богом).
Антипа понимал, что эта напасть вполне могла оказаться самой худшей из всех несчастий, что выпали за последнее время на его долю. И в данном случае, как и во всех предыдущих неприятностях, проблема заключалась в его собственной семье. Может, так уж написано им на роду, с мрачным юмором подумал Антипа. Многие отмечали, что за короткую историю династии Иродов у них не было недостатка в проблемах, связанных с кровным родством. Казалось, Иродам просто нравилось пестовать собственные семейные проблемы, будь то родственные браки, кровная вражда или даже массовая резня.
Червоточина проявилась в родословной Иродов сразу, начиная с отца Антипы, Ирода Великого, погрязшего в сладострастии и алчности и утолявшего жажду богатства и власти кровью своих же родственников: с десятком жен и множеством отпрысков он расправился с тем же рвением, с каким приносили на алтарь жертвенных животных.
Сам Ирод Антипа поначалу не мог и мечтать о престолонаследии. Но благодаря внезапной нехватке наследников по завещанию Ирода Великого его владения поделили между тремя его сыновьями: самим Антипой, его родным братом Архелаем и сводным братом Филиппом, сыном Клеопатры из Иерусалима. Сейчас уже оба эти брата умерли, и Антипа в свои шестьдесят лет оказался последним Иродом, еще владевшим иудейскими землями. Но сейчас все изменилось самым плачевным образом, по большей части из-за махинаций его амбициозной жены Иродиады.
С самого начала этой порочной любви, вожделенной и всепоглощающей страсти, испытываемой им к женщине, являвшейся, в сущности, его племянницей и — на момент их знакомства в Риме — женой его сводного брата Филиппа, Антипа знал, что на его голову посыплются проклятия. Недовольство его иудейских подданных в Галилее, вызванное воровством законной супруги брата, усугубилось разводом Антипы с его первой женой, принцессой королевской крови.
Но дела пошли еще хуже, когда десять лет назад по подстрекательству Иродиады и ее дочери Саломеи Антипа устроил жестокую казнь духовного вождя популярной среди иудеев секты ессеев, повинного лишь в том, что он публично назвал жену тетрарха блудницей. Не удовлетворившись для спасения своей репутации казнью одного человека, жадная до власти Иродиада продолжала строить козни, на сей раз нацелив их против собственной семьи, давно готовой к подобным разборкам.
Более сорока лет назад, когда Ирод Великий казнил ее отца, мать увезла юную Иродиаду и ее брата Агриппу в Рим, где они воспитывались вместе с детьми императорской семьи. Агриппастал теперь избалованным сверх всякой меры. Дожив почти до пятидесяти лет, он продолжал предаваться роскоши и разврату, а его единственная заслуга заключалась в приобретении царских замашек. В этом-то и была главная сложность. Ведь благодаря дружбе с Калигулой Агриппа, взлелеявший царские замашки, действительно стал царем.
После смерти Тиберия Калигула — этот ничтожный бывший плясун, унаследовавший императорский трон, — освободил Агриппу из тюрьмы и одарил его всяческими милостями, землями и титулами с той же безудержностью, которую он вскоре проявил и в иной сфере, растранжирив меньше чем за год наследство Тиберия, насчитывавшее двадцать семь миллионов золотых сестерциев. В числе вышеупомянутых пожалований Калигула отписал Агриппе владения, которые, по мнению Иродиады, безусловно должны были перейти к ее супругу Антипе, включая священную землю, где находился гроб Авеля, сына Адама и Евы, — то место, где пролилась первая человеческая кровь.
Еврейский народ извечно ломал голову над этим кровным парадоксом, ведь их Бог запретил пролитие любой крови заповедью «Не убий». Антипа, возможно, был единственным новообращенным еврейским сыном самаритянки, но, с заповедью или без нее, такой запрет оказался как его личным испытанием, так и его личным страданием. И сейчас его вновь ждут испытания и страдания.
Ирод Антипа прекрасно знал, что отрава вожделенной власти еще бродит по жилам его родственников, не говоря уже о его жене. Уязвленная тем, что ее брат стал царем, хотя муж до сих пор оставался простым тетрархом, Иродиада пилила Антипу до тех пор, пока он не послал в Рим делегацию из Галилеи с дарами для алчного юного императора, надеясь на равное вознаграждение. Но такой подход сработал против них. Только что прибывший из Байев посланник Калигулы привез список дополнительных подношений, ожидаемых от тетрарха. И в этом списке было нечто такое, отчего сердце Антипы сжалось, поскольку предмет этот, помимо его известной ценности, имел глубинное значение лично для него, для него одного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85