Пол встал и подошел к аппарату. Краем глаза он заметил, что капитан Лебле вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.— «Невеста» на связи, — сообщил Пол. — Я звоню с французского аванпоста. Мне нужен Второй.Повисло молчание, нарушаемое только легким потрескиванием.— Со Вторым нет связи? О'кей, передайте ему срочное сообщение следующего содержания: «Невеста» — Второму. Шестнадцать часов сорок минут. Как и предполагалось, в четырнадцать часов встретился с генералом, командующим сектором Ц. Не смог добиться отмены известного вам приказа, несмотря на… — он подыскивал нужное слово, — …несмотря на бурную дискуссию. Может быть, еще не поздно связаться с командованием ВВС… Нет, вычеркните последнюю фразу. Конец связи.Он медленно опустил трубку на рычаг. К нему подошел капитан Лебле. Теперь во рту у него торчала короткая трубка, что еще больше увеличивало его сходство с Робинсоном.— Я все слышал, — сказал он, не стараясь отрицать очевидное. — Наши спецслужбы сообщали, что вы пытались этому помешать.Пол бессильно махнул рукой.— Я испробовал все, что мог, но для этих людей я лишь мечтатель, мешающий им жить, — вздохнул он устало. — В самом деле, что я мог сделать, чтобы спасти несчастное аббатство, если сам генерал Кларк, которому я подчиняюсь, вынужден был уступить давлению генерала Александера? Двенадцать столетий истории для этих людей ничего не значат, коль скоро им приспичило пройти именно в этом месте. А англичане только и делали, что подталкивали этих «киви» к тому, чтобы те отказались наступать без продолжительной бомбардировки перед атакой… Сейчас ставки уже сделаны.Капитан Лебле покачал головой.— Следует признать, что поражение Кейеса при Рапидо ослабило позиции Кларка, — сказал он, вынимая трубку изо рта. — Мы были сторонниками совершенно другого плана кампании.Пол задумчиво кивнул.— Я знаю, — тихо произнес он.Лебле внимательно на него посмотрел, словно размышляя о чем-то.— Простите, я сию минуту вернусь, — сказал он и внезапно вышел из комнаты.Пол остался с капралом, который украдкой его разглядывал. В лагере стояла странная тишина, словно спустившийся на землю туман задушил всех и вся. Издали донеслись голоса, и вскоре капитан вернулся.— Я хочу сделать вам одно предложение, — сказал он. — Сегодня вечером мы принимаем генерала Жюэна и его начальника штаба, которые приехали нас навестить. Боюсь, что слишком поздно пытаться изменить мнение генерала Александера, но мне кажется, что вы разделяете убеждения нашего генерала и он был бы рад с вами встретиться.Пол посмотрел на говорившего.— Это большая честь для меня! К несчастью, моего французского хватает на разговор с капитаном вроде меня и вас, — сказал он со смехом, — но он слишком плох для разговора с генералом!— Но… Вы говорите очень хорошо, Прескот! А потом, вы не знаете Жюэна: он умеет сделать так, чтобы вы чувствовали себя свободно!— Мне удается поддерживать беседу, но на самом деле я понимаю даже хуже, чем говорю. Я, правда, предпочел бы, чтобы при моей беседе с генералом присутствовал какой-нибудь офицер, владеющий английским, чтобы помочь с переводом.Капитан Лебле выглядел расстроенным.— У нас здесь только один офицер, знающий два языка. Это женщина, и недавно она добилась, чтобы ее перевели в санитарный батальон. Я попросил ее прийти, но немецкие минометы из Чифалько натворили черт знает что, и сегодня она попала под их обстрел, когда вела колонну санитарных машин по тропе к Секко.Пол почувствовал, что бледнеет.— Женщина… Это, случайно, не лейтенант Обрио?— Да, — удивленно ответил Лебле. — Вы с ней знакомы?— Я… Я встречался с ней вскоре после приезда, когда меня представляли начальникам генеральных штабов союзных армий. Тогда она была связной между экспедиционным корпусом и Пятой армией. Господи, надеюсь, она не ранена?..— Она — нет, а девушка, которая вела ее машину, ранена, и тяжело, а лейтенант дежурит у ее постели в лазарете.— Да… я понимаю… — пробормотал Пол.— Мы просто потрясены, тем более что этот участок считался довольно спокойным, а раненая девушка всем очень нравилась…Пол с трудом перевел дыхание.— Нельзя ли мне, несмотря на случившееся несчастье, поприветствовать лейтенанта Обрио перед отъездом?— Конечно, но вы уедете не сразу, раз генерал хочет поговорить с вами… Да, позвольте задать вам личный вопрос.Пол встревоженно посмотрел на собеседника.— Не смотрите на меня так, я только хотел спросить, можете ли вы расписать пульку?— Простите, не понял.Лебле рассмеялся:— Это выражение, означающее: играете ли вы в карты? Я рассчитываю на то, что вы поужинаете с нами в столовке, а генерал любит сыграть партию перед сном, как бы ни шли дела на фронте. В награду за обед вы будете четвертым, потому что, не скрою, нам нужен кто-нибудь новенький.— Слово «столовка» мне известно, как, впрочем, и всем офицерам союзников! Благодарю вас за приглашение, но в том, что касается карт, боюсь, вынужден буду вас разочаровать, потому что совсем не играю, — сказал он смущенно. — По правде говоря, я вообще ни в одну игру играть не умею.— Господин капитан, телеграмма из Сант-Элиа, отправлена в шестнадцать сорок, — неожиданно прервал их капрал.Лебле взял бланк дрожащей рукой и прочел вслух:— «We are starting the party».— Начинаем вечеринку, — перевел Пол глухим голосом. — Вот оно, написано черным по белому. И в каких выражениях! Всегда надеешься, что в последний момент разум восторжествует, и вот…Он сел на табурет, чувствуя себя подавленным. Неожиданно навалилось все: запланированное и неизбежное разрушение аббатства, осознание угрожавшей Сабине беды… Он не думал, что она так велика, и считал, что девушка служит в окружении генерала и находится в относительной безопасности. Ему вдруг захотелось поскорее закончить разговор с генералом и пойти к ней, но при мысли об их встрече в его душу закралась смутная тревога. В этот момент в дверях опять показался капрал.— Два новых сообщения, господин капитан, — объявил он, помахивая листками бумаги.— Дай сюда, — нетерпеливо сказал Лебле. — Посмотрим… Это из Презенцано: «Завтра утром ожидается улучшение погоды». Спасибо за информацию! Другое — с КП Макинтайра в Сант-Элиа: «Гражданское население предупреждено в срок».— В срок! — воскликнул человек, появившийся в дверях. — Я что, пришел сюда для того, чтобы выслушивать весь этот вздор?Офицеры замерли по стойке «смирно». В комнату вошел генерал Жюэн в сопровождении пехотного полковника в полевой форме. На голове у генерала красовалась простая пилотка.— Прескот, офицер Службы охраны памятников при штабе Пятой армии, — представился Пол.— Я знаю, кто вы, Прескот, — ответил генерал добродушно. — Лейтенант Обрио, которая до недавнего времени была моими ушами и голосом, когда приходилось изъясняться на английском, рассказывала мне о ваших усилиях, которые никто не желает принимать всерьез…— Я пытался спасти почтенное аббатство, — ответил Пол. — Но безуспешно, вынужден признать.Жюэн с минуту задумчиво его разглядывал.— Расскажите мне о вашей беседе с генералом Макинтайром, — сказал он.— Можно, конечно, назвать это беседой, господин генерал. Хотя скорее это была…— Расскажите мне об этом. Благодарю вас, Линарес, — обратился он к полковнику. — Я покажу капитану Прескоту мой мобильный КП; это одна из немногих вещей, которые приносят мне удовлетворение. Встретимся за ужином.Пол поймал ободряющий взгляд капитана Лебле и двинулся вслед за генералом. Последний вывел его из здания фермы через потайную дверь. А на другой стороне заснеженной площадки пехотинец уже раскладывал лестницу, по которой им предстояло подняться во внушительного вида автомобиль. Пол последовал за генералом в его жилище.— Таких машин только три, — пояснил Жюэн, поднимаясь по лесенке. — У Кларка, у Александера и у меня.Он был похож на ребенка, радующегося новой игрушке.— Посмотрите, у меня здесь спальня-кабинет с походной кроватью, платяным шкафом и запирающимися на замок сундуками, а работать я могу за откидным столом. У меня есть туалет, и все это сооружение стоит высоко над землей, что помогает избежать сырости. У Наполеона при Аустерлице таких удобств не было.— Перед войной мне довелось побывать в Мальмезоне Город недалеко от Парижа, где находится замок, в котором жил Наполеон Бонапарт в свою бытность первым консулом и музей Наполеона.

. Я видел там походную палатку императора и позолоченные приборы. Совсем не плохо!Пол постарался придать разговору некоторую живость. Генерал в ответ тепло рассмеялся. Пол чувствовал себя все более уверенно, потому что его французский звучал прекрасно. «Надо будет попытаться ввернуть в разговор несколько стихотворных строк, чтобы потом похвастаться перед Маркизе», — подумал он.— Господин генерал, капитан Лебле просил меня составить вам компанию в карты. Мне жаль, но я вынужден отказаться, потому что никогда в жизни к ним не притрагивался… Я знаю, это пробел в моем образовании, но…— В любом случае, дорогой друг, у вас сегодня не то настроение, — заметил Жюэн, знаком предлагая Полу занять место напротив себя. — Мне же игра помогает снять напряжение даже в такой вечер, как этот, когда я не могу повлиять на реализацию плана, которого не одобряю. К счастью, так бывает не всегда…— Конечно, господин генерал! Подвиги Французского экспедиционного корпуса в Монна-Казале и при Бельведере вызвали восторг в Неаполе. Вы вернули надежду всей армии именно тогда, когда всем казалось, что мы топчемся на месте.Генерал кивал.— Это было делом чести, — прошептал он, чувствуя доверие к собеседнику. — Нам надо было заставить считаться с собой, и мы дорого заплатили за это. Вы, наверное, не знаете, что, когда тридцатого ноября я прилетел в Каподичино, на аэродроме меня никто, понимаете, никто не встретил. Несмотря на наши победы в Тунисе, нас не принимали всерьез… Взятие Бельведере — свидетельство храбрости и героизма наших солдат, и эта победа позволила нам доказать союзникам нашу состоятельность. Плохо то, что победа наша окажется напрасной, если мы не будем продолжать обходной маневр, который я предложил Кларку и который избавит нас от необходимости биться об укрепления у Монтекассино и неделями топтаться перед непреодолимыми препятствиями.Хотя Жюэн старался говорить медленно, чтобы его поняли наверняка, и делал паузы между фразами, Полу было трудно следить за разговором и не упускать ничего из того, что говорил генерал. Сомнений не было — генерал хотел посредством дружеской беседы с глазу на глаз передать свое сообщение другим путем, нежели те, которыми он обычно пользовался. Поэтому Пол решил записать некоторые фразы.— Такая стратегия позволила бы не только избежать смертельной головоломки, которую задал нам Кассино, но и развить успех, не дав противнику времени на реорганизацию «линии Густава»! Надо было только идти прямо через горы, через перевалы на Терелле и Атину, а оттуда вторгнуться в долину Мельфы и захватить Арче Город на холме, возвышающемся над долиной р. Лири в среднем ее течении.

… Атина — это перекресток, от которого расходятся все транспортные пути… Дорога на Рим была бы нам открыта, а враг атакован с тыла… Но я утомил вас, мой мальчик, рассказом о передвижении армий, — добавил генерал ласково.Пол отложил карандаш.— Напротив, господин генерал, мне лестно, что на какое-то время я стал вашим доверенным лицом… Я не очень хорошо выучил французский, но, кажется, очень вовремя…Жюэн улыбнулся, приоткрыл окно и вдохнул вечерний воздух. Снаружи совсем стемнело.— Дорога в Рим была нашей, как я уже говорил, но надо было развить успех и использовать сделанный мной проход! Но у меня не было свежих частей… Кларку было прекрасно известно, что у меня только две дивизии. Ему следовало направить в прорыв свои резервные части. Если бы он это сделал, Второй корпус не топтался бы сейчас перед этими горами, неся чудовищные потери. Кларк понял это спустя три дня, но момент был уже упущен. Теперь он вынужден поддерживать совершенно бессмысленную локальную операцию! А Александер, судя по всему, так ничего и не понял, раз позволяет Макинтайру совершить это бессмысленное злодеяние… Заметьте, я понимаю его ярость. Монтекассино для них как для нас Чифалько… Вызывающая преграда, откуда противник следит за нами и корректирует свой огонь.— Но, господин генерал, в аббатстве немцев нет, и…— Знаю, но враг рядом, а потом, вы же понимаете, иногда подобные сооружения становятся на войне объектами жгучей ненависти…Почти машинально генерал принялся чертить на карте стрелки, словно стремясь материализовать свой грандиозный замысел. Тут Пол обратил внимание на то, что, в противоположность тому, о чем повествовали слухи, генерал свободно писал правой рукой, хотя она и лежала на бумаге как-то странно. В фургоне повисла сумеречная атмосфера. Словно почувствовав это, генерал в унынии выронил карандаш, а Пол спросил у себя, не жалеет ли тот в который уже раз об упущенных возможностях.— Ну что ж, капитан Прескот, раз вы не хотите воспользоваться нашим гостеприимством, вам надо отправляться в Презенцано.— И в самом деле, господин генерал… Позвольте мне быть с вами откровенным: если бы я принял ваше предложение, мне пришлось бы тут заночевать… А я — не буду от вас скрывать — не хочу видеть то, что здесь произойдет.Жюэн задумчиво кивнул:— К несчастью, я вынужден буду при сем присутствовать. Более того, именно для этого я и приехал сегодня сюда, на линию фронта в Сант-Элиа. Монсабер Монсабер, Жозеф Жае де Гуалар де (1887—1981) — французский генерал, отличившийся в период итальянской кампании 1943—1944 гг.

вскоре присоединится ко мне… Мы должны знать, смогут ли индусы и новозеландцы начать атаку сразу же после окончания бомбардировки. Несколько минут после воздушной атаки решат судьбу всей операции. Известно ли им, что враг ринется в развалины и его будет дьявольски сложно выбить оттуда?— Об этом я и говорил генералу Макинтайру! Он уверен в успехе, однако из его разговоров с генералами Ловеттом и Димолином мне известно, что они не готовы начать наступление сразу после бомбежки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59