— Морпех никогда ни о чем не сожалеет, салажня!
— Так точно, сэр!
Элкью ударом кулака надвинул каску на нос новобранцу.
— Свободен.
Они шли дальше, перебрасывая тяжелые РД с одного плеча на другое.
— Зачем ты это сделал? — спросил Дэнни.
— Понимаешь, просто очень хотелось попробовать, что значит чувствовать себя настоящим морпехом, а не бритоголовым. И знаешь — здорово! А что касается того салабона, то ни хрена из него не выйдет, уж я-то знаю.
Их привели на окраину базы, где стояли несколько построек с надписью «Школа радистов», восьмиместные палатки и еще что-то вроде барака, в котором, как разъяснил им капрал, размещалась школа военных музыкантов.
— Значит так, ребята. Меня зовут капрал Фарински. Вы будете жить в этих палатках, пока не сформируется новая группа для школы радистов. На это уйдет примерно неделя. Занимайте любые свободные места, бросайте вещи, и марш получать матрасы и одеяла. Форма одежды повседневная. В увольнение обязательно надевать головной убор. Передвижение по базе свободное. Есть вопросы?
— Да, сэр. Что мы должны делать все это время?
— Прежде всего, морпех, не называй меня «сэр». Ты уже не новобранец. Пару часов в день будете убирать территорию, и если все будет нормально, то времени подрыхнуть у вас останется предостаточно. А теперь быстро по палаткам. Построение через десять минут.
— Может, будем жить в одной палатке? — предложил Мэрион Дэнни.
— Заметано.
Все пятеро зашли в среднюю палатку. Там уже развалились на койках трое морпехов. Один из них приподнялся на локте.
— Здорово, мужики. Добро пожаловать в наши апартаменты. Эй, братва, а ну поднимайтесь, у нас гости.
— Привет, — поздоровался Дэнни. — Найдется местечко для пятерых крошек?
— Что за вопрос, конечно. Меня зовут Браун, но все называют Эрде. Вам здесь понравится, мужики. Особенно, когда два десятка горнистов из музыкальной школы начнут дуть в свои чертовы железяки.
— Я Форрестер. Это Ски, Элкью Джонс, Мэрион Ходкисс и Энди Хуканс. Только что из салажатника.
— Чудненько. Вон то, что питается подняться, — это Непоседа Грэй. Он, как и я, техасец. А вон то — гордость племени «навахо», Сияющий Маяк.
— Привет вам, бледнолицые.
— Типичный индеец, — вздохнул Эрдэ.
Как им и обещали, неделя ожидания оказалась настоящим отдыхом. По утрам они убирали территорию, выискивая окурки, а остальное время валялись в палатке. По сравнению с тренировочным лагерем здесь был настоящий рай, но они все еще вели себя, как новобранцы: по территории базы ходили осторожно, озираясь по сторонам, готовые в любую секунду услышать резкий окрик инструктора.
Каждое утро пятьдесят барабанщиков и пятьдесят горнистов из музыкальной школы устраивали такой рев и грохот, что дрожала палатка. Они трубили, били в барабаны и на месте, и в движении, и до обеда, и после обеда.
— Еще! Громче! — ревел Элкью, затыкая уши, и ему не отказывали.
Дэнни не брал увольнительные в город, предпочитая оставаться на базе. Он даже как-то пошел в клуб, где выпил пива с Беллером, но вернулся рано. Пиво было все такое же горькое, как и тогда, когда он впервые попробовал его. Обычно по вечерам он ходил к Милтону Нортону, который тоже жил в палаточном городке неподалеку от школы радистов. Но проходил день за днем, и тоскливое чувство одиночества все сильнее давило Дэнни. И однажды он все-таки решился взять увольнительную в город.
— Ты куда? — спросил Ски, увидев, что Дэнни надевает выходную форму.
— В Даго. Пойдешь?
— Нет, — покачал головой поляк. — Нужно экономить деньги. Да и что там делать? Ребята ходили, говорят, что ни хрена хорошего там нет.
— Меня просто крепко прижало, Ски. В конце концов я хочу увидеть людей без формы. Да и заодно сфотографируюсь. Мои уже достали меня, чтобы прислал фото.
— Знаешь, если честно, Дэнни, то мне просто страшновато выходить в город.
— Страшновато?
— Ну, что-то вроде этого. Ты три месяца никуда не выходили. А тут чужой город, незнакомые люди... женщины.
— Да, в этом что-то есть. Ну, ладно... тебе что-нибудь купить?
— Нет, спасибо.
— Как я выгляжу?
— Мечта девственницы. Знаешь, я, пожалуй, дождусь тебя. Расскажешь, как там.
* * *
Занятия в школе радистов начались в понедельник, как только был сформирован класс № 34. Дэнни с головой окунулся в работу. В последнее время он все чаще тосковал по дому, по Кэтти, Увольнительная в Сан-Диего разочаровала его и не принесла облегчения. Как и десятки других бывших новобранцев, он бесцельно шатался по городу, озираясь по сторонам, не зная, куда приткнуться. Чужой город, чужие люди, непонятная жизнь. Лишь вернувшись на базу, он снова почувствовал себя среди своих, но тоска только усилилась.
А теперь, когда начались занятия, свободного времени стало куда меньше, тем более что вечерами он помогал индейцу и Ски, которым обучение давалось куда труднее, чем ему. Но это были будни, а по воскресеньям он снова бесцельно шатался по базе или просто лежал на койке, уставившись в потолок. В один из таких невыносимо длинных дней он не выдержал и отправился к палаткам передового батальона. К счастью, Милтон Нортон был еще там.
— Привет, Дэнни.
— Привет, профессор. Хорошо, что ты еще здесь.
— Что-то случилось, малыш? — Нортон внимательно посмотрел на него.
Дэнни несколько секунд сидел молча, а потом его словно прорвало потоком бессвязных слов.
— Не знаю, что со мной, Норт. Просто... я... в общем, ностальгия какая-то... тоска... Такое чувство, что я один на целом свете.
Нортон дружески обнял его за плечи.
— Понимаю, Дэнни. Бывает. Меня тоже иногда достает.
— Правда?
— Конечно. Думаю, это у всех бывает. Или почти у всех.
— Но почему, Норт? Я же тебе рассказывал, какая у нас замечательная компания. Ребята отличные — Мэрион, Энди, индеец... Почему же тогда так плохо?
— А дома у тебя все нормально?
— Дома все о'кей. Вот Кэтти фотографию прислала...
Нортон долго рассматривал фото Кэтти. Золотистые волосы, смеющиеся глаза, загорелая кожа, изумительная фигура.
— Она очень красива, Дэнни. Не удивительно, что тебе тоскливо без нее.
— Тогда скажи мне, Норт, может ли парень в восемнадцать лет и девушка в семнадцать полюбить? Я имею в виду по-настоящему, на всю жизнь. Вот как ты любишь свою жену.
— А что Кэтти думает на этот счет?
— Говорит, что любит, но ведь Бог знает, сколько придется ждать. Может быть, слишком долго. А я не хочу связывать ее, не хочу, чтобы она ждала меня только потому, что обещала ждать. Я же знаю ее. Она будет ждать и хранить мне верность, даже если разлюбит.
— Черт возьми, Дэнни. Ты задаешь такие вопросы... Откуда я знаю, в каком возрасте можно полюбить на всю жизнь? Может, ты тогда скажешь, в каком возрасте идти воевать? Ты не знаешь ответа на свой вопрос, но на мой ты ответишь, а значит, и на свой. Если ты в восемнадцать можешь отдать жизнь за свою страну, то почему нельзя полюбить на всю жизнь. Тем более, кто знает, сколько у нас осталось этой самой жизни.
— А она? Если она уйдет от меня, то зачем тогда жить? Ты понимаешь, чего я боюсь, Норт? Если я поверю, что она любит, а это окажется не так...
— Прекрати, Дэнни, Это не страховой полис. Гарантий никто дать не может. Только изводишь себя и все. Почему бы тебе не сказать ей все как есть?
— Не знаю, Норт, не знаю... Послушай, ты не мог бы одолжить мне свое удостоверение личности?
— Зачем?
— Хочу напиться, а в Даго спиртное отпускают только после двадцати одного года.
Нортон затушил сигарету.
— Ты думаешь, полегчает?
Дэнни пожал плечами.
— Просто мне нужно что-то сделать, иначе я взорвусь. Только, ради Бога, не читай мне лекций о вреде алкоголя.
— Ты когда-нибудь напивался раньше?
— Нет.
— А вообще пробовал спиртное?
— Один раз выпил бутылку пива.
— Тогда... а впрочем, к черту, вот возьми, только не потеряй.
* * *
С видом завсегдатая подобных заведений Дэнни вошел в первый попавшийся салун и устроился между двумя моряками на круглом стуле у стойки бара.
— Что будешь пить, морпех?
— А что у вас есть?
Бармен подозрительно оглядел его и потребовал удостоверение личности. Дэнни небрежно перебросил ему документ. Бармен не обратил ни малейшего внимания на фотографию Нортона и кивнул.
— Ну, так что будем заказывать?
Дэнни лихорадочно вспоминал когда-то слышанные названия коктейлей.
— Сделай мне «Том Коллинз». Двойной.
Заказ был выполнен с молниеносной быстротой, и Дэнни приятно удивил вкус коктейля, что-то вроде лимонада. Совсем не похоже на перегар, которым разило от ребят, возвращавшихся из увольнения. Проглотив содержимое бокала в три глотка, он сделал знак бармену.
— Повторить.
— Ты полегче с этим коктейлем, сынок.
— Надеюсь, совет бесплатный?
С бокалом в руке он подошел к музыкальному автомату и, опустив монету, выбрал песню Фрэнка Синатры. Они с Кэтти обожали Синатру, и особенно эту песню.
"...Я никогда не улыбнусь,
Пока не улыбнусь тебе..."
Третий и четвертый коктейли пошли так же легко, как и первые. Потом пятый и шестой, а он все стоял у музыкального автомата, прослушивая одну пластинку за другой.
"...В глазах моих застыли слезы,
И сердце так тревожно застучало..."
Может, я способен много пить и не пьянеть? Говорят, бывает такое.
— Бармен, где тут г-гальюн?
— За стойкой прямо и направо.
Ч-черт возьми, как-то странно я говорю. Язык не туда ворочается.
Легко соскочив со стула, Дэнни едва не грохнулся на пол. Колени подогнулись, но он вовремя успел ухватиться за стойку. С грехом пополам закурив сигарету, Дэнни почувствовал себя более уверенно и двинулся было к туалету, когда бармен окликнул его.
— Эй, морпех!
Он медленно повернулся.
— Ты забыл деньги на стойке.
— А, точно... Я хотел заказать еще. Что пьет вон тот парень? — Дэнни ткнул пальцем в солдата, сидевшего неподалеку.
— Это «Сингапурский удар», сынок, но его лучше не смешивать с «Томом Коллинзом».
— Давай «Сингапурский радар», я знаю, что делаю. — Он вскарабкался обратно на стул.
Ч-черт, но я же не пьян. Я даже знаю, кто я. Я Форрестер, 359195, Корпус морской пехоты США... Я не пьян... И кто этот сукин сын, который нагло уставился на меня? Отвратительная рожа, а-а, это всего лишь зеркало. Надо пойти отлить... Так, Дэнни, братишка, ты же не хочешь быть похожим на тех в стельку пьяных морпехов, которых подбирает городской патруль... Так, потихоньку сползаем со стула... Одна ножка на пол... теперь другая... вот мы и стоим... умница... Осторожно! Они тут наставили столов... А здорово! Как в облаке плывем... Так, что это за надпись на двери? «Адам»? Что за «Адам»? Значит, для мужчин, я же понимаю... я ведь не пьян.
Он ополоснул лицо холодной водой и мутным взглядом уставился в зеркало. Так-так, братишка, да ты, похоже, все-таки нажрался. А ничего быть пьяным... даже весело. Какой там у меня номер винтовки?
Он коротко хохотнул. Видела бы меня сейчас мамочка. Представив себе ее лицо, он снова засмеялся.
— Ну-ка, подвинься, братан. — Здоровенный матрос стал рядом с ним.
Дэнни несколько секунд разглядывал его. Здоровый лось, но я его запросто сделаю. Он хлопнул матроса по плечу.
— Здорово, приятель!
Матрос, старый морской волк с серьгой в ухе, снисходительно посмотрел на подвыпившего юнца и улыбнулся.
— Полегче, братишка, ты уже хорошо набрался.
Пока Дэнни замахивался для удара, матрос вытолкнул его из туалета в зал и закрыл дверь. Дэнни нашел глазами выход и теперь прикидывал, как добраться до него. Задача была не из легких, поэтому он сел на первый попавшийся свободный стул.
— Эй, морпех, по-моему, тебе пора домой бай-бай.
— З-заткнись.
— Лучше иди, парень, пока не поздно.
О чем они говорят? И где я? Что-то меня мутит... Чего так тихо?
— Мужики... громче... ни х-хрена не слышу.
— Может, вызвать патруль, Джо?
— Да оставь ты в его в покое. Пусть сидит. Он же никого не трогает.
— Я... левой... левой... равняйсь!
— Он пришел один или с дружками?
— Не трогай его.
— Эй, морпех! Проснись! Подъем!
— О Господи... мне плохо...
Дэнни положил голову на стол и захрапел.
— Вызывай патруль.
— Это ваш приятель, леди?
— Да.
— Эй, Бернсайд, похоже, эта леди заберет его.
— И заберет, и оберет. Ну-ка крошка, убери от него лапки. Мы такое уже видали.
— Да бросьте, ребята. Он же еще совсем мальчик. Или вы думаете, лучше, если его заберет патруль?
— Ну, ладно... ладно...
"...С тех пор как ты ушла.
Жизнь стала до боли пуста,
Но жду и люблю тебя
До крика, до слез, до креста..."
Глава 7
Что это? Церковный гимн? Точно, церковный гимн. Значит, я умер и уже на небесах. Дэнни приоткрыл глаза. Он лежал в просторном зале. Где-то у дальней стены стоял хор.
— Господи, — едва слышно простонал он, — кажется, крыша у меня все-таки поехала.
— Ну, как мы себя чувствуем, морпех? — На него пахнуло запахом хороших духов и свежестью. Приятный голос... Сладкий голос. Наверное, такие голоса у ангелов.
Дэнни протер глаза. Она стояла рядом. Изящная фигура, черные волосы, безукоризненно одета. Лет тридцать, определил он, хотя выглядит гораздо моложе. В ней сразу чувствовался класс. Настоящая леди.
— Кто вы? — простонал он.
— Я миссис Ярборо. А вы сейчас в столовой Армии Спасения.
Дэнни безуспешно попытался облизнуть пересохшие губы и приподнялся на койке.
— Как это меня занесло сюда?
— Я привела вас.
— Это как?
— Очень просто. Я зашла в салун выпить лимонада и долго смотрела, как вы глотаете двойные коктейли. Очень хотелось увидеть, как вы потом будете держаться на ногах.
— А кто ударил меня по голове? Причем, похоже, бейсбольной битой.
Она рассмеялась.
— Никто вас не бил. Вы просто отъехали.
— Скажите им, чтобы перестали петь. Я уже увидел путь к спасению.
— Как насчет чашки черного кофе?
— Черного... да я обрыгаюсь... ой, простите, я имел в виду, что меня стошнит.
Она присела на стул рядом с ним.
— И часто вы так напиваетесь?
— Постоянно. Но в следующий раз попробую помолиться.
— Сколько вам лет?
— Двадцать четыре.
— Сколько?
— Восемнадцать.
Она смотрела, как он постепенно приходит в себя. Пожалуй, пора идти.
— Если вы будете вести себя хорошо, как пай-мальчик, то обещаю, что ничего не скажу Кэтти. — Она поднялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43