Энди обалдело уставился на листовку, прищепленную над входом. На ней была изображена шикарная голая красотка с надписью: «Нет, ты не можешь жениться, если только твоя избранница не похожа на эту. Капеллан Петерсон».
Должен сказать, что с браками у нас в Корпусе всегда было очень строго. Морпех, женившийся без разрешения, с позором изгонялся из Корпуса.
Я обнял Энди за плечи и подтолкнул в палатку.
Навстречу нам поднялся круглолицый человек с короткой стрижкой и обаятельной улыбкой.
— Здорово, Мак. Каким ветром тебя занесло в мою обитель? Шпионишь для отца Маккэйла?
— Ты похож на толстую северную лисицу, — нарочито мрачно буркнул я. — Короче говоря, полный песец.
— Русские морпехи говорят это совсем по другому поводу. Я двенадцать лет в морской пехоте, но иногда совершенно не понимаю, о чем говорят наши парни. А кого это ты привел?
— Это из моего отделения. Энди Хуканс.
— Садитесь, ребята. Хуканс, говоришь? Всегда рад встретить земляка. Ты ведь швед, Энди?
— Да, сэр.
— Я тоже. Дай пять. — Он пожал ему руку, и Энди начал успокаиваться.
Капеллан угостил нас сигаретами.
— Хуканс... — Петерсон покопался в бумагах на столе. — Что-то знакомое... где-то я... ага, вот!
— Сэр, эта девушка на плакате очень похожа на мою! — поспешно проговорил Энди, начавший опять нервничать.
Петерсон вытащил нужную бумагу и улыбнулся.
— Похоже, вы хорошо подготовились к визиту сюда. Даже начальство на меня натравили.
— Не понял, сэр, — растерянно выдохнул Энди.
Я тоже вопросительно смотрел на своего старого приятеля.
Все еще усмехаясь, он передал нам бумагу, которую держал в руках.
"Дружище Свен!
Судя по всему, здоровенный швед по имени Энди Хуканс на днях зайдет получить твое благословление. Я знаю его девчонку и заверяю тебя, что она даже слишком хороша для него. Она просто ангел. Так что благословляй их без промедления, не то я заставлю своих овечек ходить только к отцу Маккэйлу.
Заранее благодарен
Сэм Хаксли.
P. S. Почему вчера не пришел на покер?"
— Постскриптум разглашению не подлежит, — строго предупредил Петерсон.
— Есть, сэр, — радостно гаркнул сияющий Энди.
Глава 4
Последние недели Эрдэ зачастил на увольнительные в маленький городок Отаки. Он всегда был компанейским парнем и легко заводил друзей, а этот городок он просто покорил. Эрдэ Браун стал просто негласным мэром Отаки, и это признавали все жители города. Его знали все и каждый. Когда он шел по улице, все от мала до велика кричали ему: «Привет, Эрдэ!» А он, сплевывая табак, неторопливо отвечал: «Привет, брат!»
Хотя в Новой Зеландии тесно переплелись культуры белых и маори, последние тем не менее твердо чтили свои обычаи и традиции, особенно в маленьких городках, таких, как Отаки. Традиции ушедших поколений соблюдались неукоснительно, и маори по-прежнему делились на племена и повиновались своим вождям. Немногим белым удавалось увидеть воочию обряды коренных жителей Зеландии, зато Эрдэ был постоянным и желанным гостем на всех праздниках маори. Благосклонность местного вождя (выговорить его имя оказалось совершенно невозможно даже в трезвом виде, и поэтому Эрдэ окрестил его Кузеном Бенни) дошла до того, что Брауну разрешили привести нескольких друзей на очередной туземный праздник.
Несмотря на то, что Эрдэ пользовался большой популярностью в Отаки, я не очень-то охотно согласился на его приглашение. Пару дней назад кто-то из морпехов трахнул там местную девчонку-маори и при этом забыл спросить ее согласие, так что обстановка в городе была довольно накаленная. Но Эрдэ заверил нас, что все будет в порядке, поэтому я, Мэрион и Элкью приняли его приглашение. Ходкисс сгорал от нетерпения своими глазами увидеть церемонию празднества, чтобы использовать этот материал для очередного рассказа. Эрдэ предупредил его, что отказ от алкоголя на торжестве считается оскорблением, но Мэрион заявил без колебаний, что ради дела готов пропустить стаканчик.
— Кузен Бенни может предложить тебе одну из своих бесчисленных внучек, — продолжал Эрдэ. — И, сам понимаешь, отказаться тоже нельзя.
Мэрион покраснел, но снова подтвердил, что идет с нами.
Прямо с поезда мы направились в ближайший бар под несмолкаемые приветствия многочисленных жителей города.
— Привет, Эрдэ!
— Привет, брат! — отвечал Эрдэ всем — независимо от пола и возраста.
Дюжина смуглых ребятишек с радостными воплями набросилась на Брауна, чтобы выразить свой восторг от его появления в городе. Эрдэ раздал им пригоршню мелочи и отправил в ближайший кондитерский магазин. Только после этого нам удалось попасть в бар. Там мы взяли по кружке пива и бутылку лимонада для Мэри-она. Усевшись за стойкой, мы спокойно потягивали свои напитки, когда дверь бара отворилась и на пороге показался на редкость здоровенный маори. Рубашка не сходилась на его могучей груди, а глаза сверкали свирепым голодным блеском, не уступавшим блеску мачете в его руках. Он прошелся по бару и, заметив нас, двинулся в нашем направлении, зловеще похлопывая себя по ноге широким лезвием мачете. Элкью, сидевший ближе всех к выходу, поспешно освободил свой стул и спрятался за спину Мэриона. Этот маори явно не любил морпехов. Возможно, он был братом изнасилованной девушки.
Он подошел к стойке, встал лицом к лицу с Эрдэ и, взмахнув ножом, всадил его в стойку бара.
— Привет, Эрдэ! — рявкнул он и, широко улыбаясь, обнял Брауна.
Элкью тихо, с облегчением охнул и лишился чувств.
— Привет, брат, — важно кивнул Эрдэ. — Бери стакан, я хочу познакомить тебя... — Он обернулся и озадаченно нахмурился. — Странно, готов поклясться, что я приводил с собой троих друзей...
* * *
С наступлением сумерек мы наконец добрались до хэпу — большого раскрашенного дома, напоминающего ритуальные хижины индейцев у нас в Штатах. У входа нас приветствовал арики — вождь племени, он же Кузен Бенни. Они с Эрдэ обнялись и потерлись носами. После этого Браун представил нас, и мы тоже повторили этот ритуал с вождем.
Нес провели в просторный зал, где висело подвешенное на канатах к потолку большое плоское каноэ. Вполне возможно, одно из тех, на которых восемьсот или девятьсот лет назад приплыли в Зеландию полинезийские предки маори. Стены были украшены щитами и копьями, как напоминание о том, что маори прирожденные воины. Целый батальон маори сражался где-то в Северной Африке и, по слухам, наводил настоящий ужас на противника своей свирепостью.
Посреди зала стоял накрытый длинный низкий стол, ломившийся от диковинных блюд, за который нас не замедлили пригласить. Стульев не было, поэтому мы уселись на циновки, предварительно разувшись у порога.
Кузен Бенни в боевой раскраске, украшенный перьями и ожерельями, сидел во главе стола. Нас, как почетных гостей, усадили рядом, а дальше в строгом соответствии с местным табелем о рангах шла здешняя маорийская олигархия.
Пока Эрдэ углубился в светскую беседу с вождем, который, как и Браун, обожал жевательный табак, мы глазели по сторонам, а Мэрион быстро делал пометки у себя в блокноте.
Трапеза была великолепна и местная выпивка «кики-пу» также хороша. Настолько хороша, что я даже предупредил ребят, чтобы не очень разгонялись. Ужин проходил при свете факелов, и весь вечер нас развлекали полуобнаженные танцовщицы. Зрелище извивающихся в танце девушек било в голову не меньше, чем «кикипу». Мы ели, пили, снова ели и снова пили под несмолкаемый рокот барабанов. Потом начались состязания в «дартс», борьба, танцы и выпивка. Культурную часть праздника венчал танец группы девушек, которые уселись в круг посреди зала. Каждая из них держала в руках по паре шаров, которые передавали друг другу в такт барабанному ритму. Сидевший рядом со мной маори пояснил, что танец символизирует долгий путь предков народа маори к Земле Длинного Белого Облака. Так на языке аборигенов называлась Новая Зеландия. Девушки перебрасывали друг другу шары удивительно слаженно, имитируя движения гребцов на каноэ. Ритм танца постепенно увеличивался, и мы, четверо американцев, восторженно аплодировали искусству танцовщиц, ни разу не сбившихся и не уронивших ни одного шара. Кузен Бенни стал в центре круга и руководил этим беспримерным плаванием еще около четверти часа. Потом он заметил берега Новой Зеландии, и одиссея благополучно закончилась.
После очередной круговой чаши, под гром аплодисментов и восторженных воплей в центр зала вышли Эрдэ и наш большой друг маори, встретивший нас в баре. Они состязались в борьбе, и несмотря на то, что Браун, как и все мы, прошел курс дзюдо, он так и не смог одолеть противника и был рад свести поединок в почетной ::ичьей.
Дальше мои воспоминания стали весьма смутными. Все, что могу припомнить — это несмолкаемый шум голосов и рокот барабанов. Краем глаза я успел заметить, как Эрдэ и Элкью с двумя девушками выскользнули в боковую комнату под одобрительную ухмылку Кузена Бенни. Что касается нас с Мэрионом, то последнее, что я помню, это наш дикий танец с копьями в руках вокруг изгибающихся в бешеном ритме маорийских танцовщиц.
— Мак! — Мне в лицо плеснули холодной воды.
Я приоткрыл глаза и увидел Эрдэ, склонившегося надо мной.
— Вставай, Мак, ты вырубился прямо в зале. Вставай, старина, не то опоздаем на поезд.
— Нельзя опаздывать, сержант, — донесся откуда-то глубокомысленный голос Элкью.
— А как там вечеринка? — спросил я, поднимаясь. — Все еще продолжается?
— Она будет продолжаться всю неделю, — ответил Эрдэ. — Ну, как ты? Сможешь идти?
Годы, проведенные в морской пехоте, не прошли для меня даром. Я встряхнулся и через несколько минут был почти в порядке.
— А Мэриона придется нести, — вздохнул Элкью.
Мы быстро распрощались с гостеприимными хозяевами и вынесли Ходкисса на свежий воздух. Там он пришел в себя и даже выразил желание снять груз с наших плеч и идти самому. Мы, разумеется, не стали возражать, и теперь он плелся в двадцати шагах позади нас.
— Эй, братва, подождите! — кричал он.
— Пошли, пошли, Мэри, не то опоздаем на поезд.
— Я не могу двигаться вперед.
Мы пытались тащить его под руки, но из этого ничего не вышло.
— Говорю вам, что не могу идти вперед! Теперь я останусь калекой на всю жизнь, — зарыдал Мэрион.
Тогда Эрдэ развернул его спиной к станции, и Мэрион побежал назад так, что мы едва поспевали за ним. Добежав до складских построек на станции, Ходкисс снова остановился.
— Что теперь, Мэри?
— М-минутку, джентльмены, мне нужно отлить.
Он поднял руку и оперся на стену склада, которая была в десяти метрах. Когда мы его подняли, он крайне удивился своему падению и в изысканных выражениях попросил отвести его в мужской туалет. Эрдэ и Элкью подвели его к небольшому ручью, журчавшему в неглубоком овраге. Мэрион поблагодарил их за любезность, но счел невозможным отправлять естественные надобности на глазах у посторонних, поэтому решил перепрыгнуть овраг.
Мы выудили его из ручья как раз вовремя, чтобы поспеть на поезд.
Глава 5
В качестве шафера я вместе с Энди отбыл в Мастерсон за день до свадьбы, а наше отделение во главе с Бернсайдом должно было прибыть на следующий день. В связи с таким выдающимся событием, как свадьба, нам дали трехдневную увольнительную.
Все ребята тщательно приводили себя в порядок. Никому не хотелось ударить лицом в грязь перед местным населением, и тем более перед будущими родственниками Энди.
Среди всей этой суеты только Джейк Левин безучастно сидел на своей койке, просматривая старые письма.
— Куда девался мой аксельбант? Элкью, ты опять нацепил не свой?
— Да пошел ты! Посмотри лучше на индейца. У него, по-моему, целых три.
— У кого есть иголка?
Эрдэ, проходивший мимо Левина, на секунду задержался.
— Ты чего сидишь?
Левин поднял на него глаза, но промолчал.
— В чем дело, Джейк? Мы из-за тебя опоздаем.
— Я... меня не пригласили, — тихо ответил Левин.
— Что значит, не пригласили?
— Никто не сказал мне, что я приглашен.
— А тебе что надо? Письменное приглашение? Приглашали все отделение.
— Никто не сказал мне об этом.
Бернсайду надоели эти препирательства, и он оборвал их коротким, грубым, но конкретным образом.
— Заткнись, Левин! Ты в нашем отделении, а значит, подними задницу и одевайся.
— Энди обидится, если ты не придешь, — поддержал его Дэнни.
— Меня поставили в наряд по кухне, — со вздохом сообщил Дэнни.
— Я уже договорился с телефонистами, они подменят тебя, — отрезал Берни.
— Форма не поглажена.
— Погладишь на месте.
Левин молча взглянул на Непоседу, и все сразу поняли, что беспокоит его совсем не форма. Непоседа искоса взглянул на него и нагнулся зашнуровать ботинок.
— Ты бы поторопился, Левин, — буркнул он. — А то мы точно опоздаем.
* * *
Ехать поездом до Мастерсона — это настоящая скука. Особенно, когда знаешь, что в рюкзаке Мэриона три бутылки джина, три виски и бутылка рома. Мы не хотели появиться в Мастерсоне с пустыми руками, так как слышали, что со спиртным в провинции туговато. Собственно, и это мы раздобыли только с помощью испанца Джо, который честно доставил груз по назначению, но сам стащил из нашей казны пять фунтов и исчез.
Рюкзак с бутылками стоял под ногами Мэриона, и нам оставалось только облизываться и скучать, уставившись в окно. Мы попробовали сыграть в покер, но на сухую игра что-то не клеилась.
— Подумать только, — задумчиво сказал Эрдэ, тасуя колоду. — Сколько попадает сюда контрабандного алкоголя. Готов биться об заклад, что половина — настоящая отрава.
— Это уж точно, — поддержал Элкью. — Говорят, что от такого можно ослепнуть.
— Что-то испанец подозрительно быстро достал столько бутылок, — задумчиво заметил Бернсайд.
Мэрион делал карандашом какие-то пометки в толстой книге и, казалось, не слышал разговора.
— Наверное, много народа будет на свадьбе, — снова сказал Эрдэ после тягостного молчания.
— Больше сотни, — подтвердил Непоседа.
— Жаль, если они отравятся из-за нас этой гадостью, — грустно вздохнул Элкью.
— Не говори, братан.
— Я сразу подумал, что если уж испанец Джо приложил к этому руку, то наверняка тут дело нечисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43