— Верно, дорогой!Хуан, очевидно, решил-таки покончить с неприятными вопросами:— Девушки, мы не виноваты. Все произошло внезапно, просто не было времени даже записку оставить.— А что случилось?— Скажите… могу я быть уверен, что все сказанное останется между нами? Хотя бы на некоторое время.— Смотря на какое время! — капризно поджала губы француженка.— Рассказывай, Хуанито, — поддержала подругу рассудительная Габриэла. — Куда тебе деваться? Мы же все равно не отстанем.— О'кей… Слушайте. Но прошу как человек, которому дорог этот фестиваль — забудьте о том, что вы работаете в журналистике. Ладно?Тут следовало пообещать конфетку за хорошее поведение, что пресс-секретарь и сделал вполне профессионально:— Зато потом, клянусь, вы первыми получите все, что захотите. Эксклюзив… и прочее. Договоренность такая с полицией имеется.— С полицией? — полыхнула глазами Дэльфин.— Звучит заманчиво… А нас не опередят? — ясно было, что для итальянки любовь — любовью, а дело — делом.Справа перетекали одна в другую поросшие лесом горы, а слева за окнами автомобиля проносились чудесные бухты с рыбацкими деревеньками.— Вы помните того англичанина? Бородатого, с рубкой?— Помним.— Разумеется. Он то ли критик, то ли ещё что-то…— Под утро мне позвонили из «полициа локаль», Луарка. Сообщили, что на побережье обнаружен человек — избитый, ограбленный, без документов. Явно не из местных… Единственное, что завалялось в одном из его карманов — это книжка с остатками обеденных купонов.Дэльфин кивнула — такие украшенные эмблемой цветные бумажки выдавались каждому участнику и гостю «Черной недели». По ним можно было бесплатно и очень здорово перекусить в нескольких «официальных» ресторанах фестиваля:— Там же фамилия написана?— Написана, — кивнул Виноградов. Сам он такие купонные книжки видел только издали, приехавшим на фестиваль без приглашения питание за казенный счет не полагалось.— Да, поэтому меня и розыскали! — продолжил пресс-секретарь. — И приметы сходились…Нужно было срочно ехать, опознавать.— А русский зачем? — ревниво подняла брови «подружка» Владимира Александровича.— Для официального протокола им требовались двое. Я как раз пошел в номер к англичанину, чтобы проверить, действительно ли его нет, а тут — сеньор Виноградов!— Мне не спалось, тем более — такая ситуация…Дэльфин многозначительно посмотрела на соседа, и этот взгляд не укрылся от внимания Габриэлы:— Ладно, ребята! Потом разберетесь. Хуанито, бедняга действительно оказался тем англичанином?— Да, к сожалению.— А как он попал в Луарку? Это же почти сотня километров!— Не знаю, — вздохнул «хефе де пренса». — Когда мы приехали, он уже умер. Так и не приходя в сознание.— Значит, ограбление…— Нам показали фотографии, — нарушил затянувшуюся паузу Владимир Александрович. — Ужасно!— Такое возможно в любом уголке мира! И в Москве, и в Париже…— Да, конечно. У нас вообще разгул преступности!Человек за рулем продолжил:— Видимо, его заманили в машину или похитили где-нибудь в Хихоне. Потом уже вывезли за город, в безлюдное место.— Может быть, таксисты? Или кто-то под видом таксистов?— Полиция говорила об этой версии… Тем более, англичанин был здорово пьян — так, что мог и не сразу сообразить, что едет в другую сторону.— Он же почти не пил! — припомнила Габриэла.— Все мы здесь… почти не пьем. — даже намека на веселье в голосе Виноградова не звучало.— Так вот, милые девушки… — в течении некоторого времени пресс-секретарь обьяснял пассажиркам, почему не стоит делать сенсацию из происшедшего.— Ладно, договорились! — кивнула Дэльфин и посмотрела на сидящую впереди итальянку:— А ты как?— Пожалуй… Хуанито, красавчик, но тогда с тебя — обед! Это сейчас, а потом — право «первой ночи» для моей газеты и её радиостанции. Договорились?— Нет проблем, маленькая зубастая акула! Как раз пора перекусить. — рассмеялся водитель, снижая скорость и высматривая ресторан посимпатичнее. — Выбирай!Остьановились в какой-то деревушке — Виноградов даже не запомнил названия. Ресторанчик под открытым небом находился всего в нескольких метрах от трассы, но чтобы пройти к столикам требовалось миновать густой палисадник и выложенный тесаным известняком бассейн с неторопливо журчащим фонтанчиком. Несмотря на полуденное солнце, вода создавала иллюзию свежести, и ненавязчивый звук её без труда перекрывал шум и грохот несущихся по дороге автомобилей. Казалось, что и само течение жизни здесь не подвержено суетливым страстям и порокам.Разумеется, они были здесь единственными посетителями… Дамы выбрали столик в тени какого-то векового растения — то ли дуба, то ли платана: Владимир Александрович никогда в деревьях не разбирался и от этого не страдал.— «Мар Кантабрико», — придвинула ему француженка меню. И на всякий случай пояснила:— Рыбный ресторанчик. Не возражаешь?— Ну, у нас в России говорят: кто платит, тот и заказывает музыку!— В данном случае наоборот, — хихикнула Габриэла. — Заказывать будем мы, а платить — вы!— Не возражаю, — без малейшего намека на огорчение отмахнулся пресс-секретарь. — Все можете считать себя моими гостями.— И я? — уточнил постепенно привыкающий к европейской конкретности Виноградов.— Разумеется! Должен же я как-то компенсировать тебе загубленное утро…Что-то ответить майор не успел — Хуан уже обсуждал с подошедшим дядькой в переднике выпивку и указанные в меню горячие закуски. Впрочем, много времени процесс не занял: почти сразу же единогласно остановились на фирменном блюде заведения.— Русский, ты что будешь пить?— А вы что?— Мы? — удивился Хуан. — Пиво!Потом, сообразив, что спутник почти ни слова не понял из их диалога с хозяином заведения, пояснил:— Лучше всего запивать осьминога холодным пивом.Оставалось только кивнуть с видом бывалого рыбоеда…Вскоре кампания уже не торопясь прихлебывала из высоких запотевших бокалов местное бочковое пиво — светлое, потому что любимого своего темного Виноградов в Испании почему-то так и не встретил.Одновременно с пивом появились салаты и разная сьедобная рыбная мелочь для разжигания аппетита — и только потом, торжественно, был вынесен откуда-то из кухонного чрева — сам! Огромный, фиолетово-розовый, источающий ни с чем не сравнимый запах моря и специй осьминог… Он внушал уважение даже будучи поданным на тяжелом и плоском деревянном блюде. Разрезанный так, что казался целым, посланец таинственной бездны в такт размеренной походке повара покачивал одним из будто случайно свесившихся щупалец.Гости, не сговариваясь, зааплодировали — это была дать уважения былому могуществу жертвы и кулинарному мастерству хозяина…Обед затянулся, но, как и все хорошее в жизни, в конце концов подошел к завершению.— Понравилось тебе, русский? — лениво шевельнулась в плетеном кресле Габриэла.— Великолепно! — Виноградову тоже c трудом давались движения — даже языком. Веки, и те норовили замереть в закрытом положении.— Пиво и морепродукты очень благотворно влияют на потенцию… — пробормотал со своего края столика неугомонный Хуан.— …но создают большие проблемы для мочевого пузыря, — подала голос француженка. — Мне нужно в туалет.Она подтянула за ремешок упавшую рядом сумочку и с усилием оторвалась от сиденья.— Мы будем скучать без тебя, дорогая! — Попытался сострить Владимир Александрович. Получилось не очень…— Я, пожалуй, также вас на минутку оставлю, — импульсивный Хуан вскочил и чуть не опрокинул кресло. — Прошу прощения!— Вы будете делать ЭТО вместе? — подняла удивленные брови его язвительная подруга.— Нет, мне надо к машине. Там сигареты остались, а то у нас уже вон — кончаются!Оказавшись наедине с итальянкой, Виноградов решил не утомлять ни себя, ни её разговорами, так как послеобеденный процесс требовал созерцательности. И умиротворения — чему в полной мере способствовал открывающийся из ресторанчика вид: бухта внизу, разорванное со стороны моря полукольцо скал, дорога, петляющая вдоль берега, и аккуратная темная арка тоннеля вдали.— Хотите, скажу о чем вы сейчас думаете? — нарушила установившуюся тишину итальянка.— Ни о чем, — пожал плечами Владимир Александрович.— Вот и нет! Вы думаете сейчас о том, что если поставить во-он там, на господствующей высоте, несколько безоткатных орудий — можно контролировать и трассу, и прилегающие районы побережья.— Странныее какие-то мысли, Габриэла, — моментально выскрользнул из полудремы Виноградов. — С чего вы взяли?— Да так… О чем ещё может думать не слишком давно вернувшийся с Кавказа русский офицер?— Скорее уж, горы здесь похожи на Боснию… — чтобы не выглядеть полным идиотом отреагировал Владимир Александрович. Интересно, ведь в газетах, тем более иностранных, не могло быть ни слова про ту операцию! Сам он не распространялся, а непосредственное начальство и продажная служба кадров информацией просто-напросто не владели. — Вы верите тому, что сказала про меня Дэльфин?— Почему же — Дэльфин? — теперь настал черед встрепенуться итальянке. — Что она могла мне рассказать?— Ну, мало ли о чем разговаривают между собой девушки, самолюбие которых задето поведением мужчин! — следовало спасать ситуацию, но оказалось уже, видимо, поздновато. Очаровательная собеседница прилипла намертво:— Она знает, что вы офицер полиции?— Простите, Габриэла! Я наверное просто плохо понял вашу фразу. Знаете — языковый барьер, пиво…— Ладно, русский. Мне все же хотелось бы взять у вас интервью — в другой обстановке, без лишних ушей. Нет возражений?— Но о чем, дорогая моя?— Ну-у… Вот, к примеру, о собаках. Как вы к ним относитесь?— О собаках? — Владимир Александрович несколько опешил и непроизвольно посмотрел в ту сторону, куда скрылись их спутники:— В России любят собак.— Это я знаю. Но мне кажется, что вы — лично вы — с некоторых пор должны относиться к овчаркам без симпатии.Итальянка сказала это с улыбкой, но таким тоном, что майор сразу потянулся к занывшему уже полузабытой болью бедру:— Не понимаю…Движение собеседника от Габриэлы не укрылось:— Вот именно! Неужели все прошло? Прекрасно… А то, помню, шрамы были ужасные — и внизу, и на шее.Мистика! О том, как закончилось прошлогоднее «сафари для покойника» знали вообще считанные единицы. Тогда посланная Генералом на контролируемую войсками сепаратистов территорию поисковая группа чудом спасла Виноградова от клыков специально натасканной на человечину своры. Окровавленного и почти не подававшего признаков жизни… Все дальнейшее происходило в такой спешке и тайне, что не то, чтобы видеть шрамы Владимира Александровича — слышать о них и даже догадываться никому чужому не полагалось.Значит, она не чужая?Собеседница, тем временем, невозмутимо продолжила:— Кстати, а вам не кажется, что этот очаровательный пейзаж напоминает ещё что-то? Скалы, море… флаг с полумесяцем! Там ведь было нечто вроде тренировочного лагеря — не забыли?— Вы кто?— Ваш ангел-хранитель.— Что-то мне тоже захотелось в уборную…В любую секунду могли вернуться Дэльфин и «хефе де пренса». Буквально в любую секунду — итальянка это отлично понимала! Поэтому диалог продолжился очень конкретно и быстро:— Я работаю на тех, кто обратился с известной вам просьбой к Генералу.— Уточните!— Кавказ… Вы называете их «сепаратистами».— Зачем?— Моя задача — прикрывать вас. До момента получения долларов.— Даже не понимаю, о чем идет речь, — пожал плечами Владимир Александрович.— Послушайте, русский! — Собеседница нервничала, торопилась и теперь уже не отрывала глаз от угла здания, из-за которого должны были появиться её приятель и Дэльфин:— Я была при штабе Магаева. Делала серию репортажей о кавказских партизанах, когда вас принесли…— Допустим! — Виноградову тогда сразу же вкололи лошадиную дозу промедола и ещё какой-то гадости, так что в себя он пришел только после посадки на подмосковном аэродроме. Требовалось, однако, прояснить ещё кое-что:— А вы ещё насчет какого-то лагеря говорили… Нет?— Мне пришлось пройти полный тренировочный курс — перед тем, как попасть в горы. Примерно за месяц до вас.— Кто вел огневую подготовку?— Его все называли Освальд…— Что вы хотите?— Примерно к шести часам вечера приходите в отель «Алькомар». Там нужно спросить сеньору Лопес — я буду ждать. Поговорим подробнее…— Это обязательно?— Да вы сегодня чудом остались живы, ясно? Скажите мне большое спасибо!— Спасибо, конечно, хотя…Чувствуя, что Виноградов колеблется, итальянка в отчаянии всплеснула руками и почти во весь голос поинтересовалась:— Порка мадонна, что же прикажешь — как тому немцу у тебя перед носом журналом трясти, чтобы ты поверил? Тоже мне, выдумали условный знак! Конспираторы…Это был явно удар на добивание — Владимир Александрович крякнул и, видимо, покраснел.— Вот и Хуанито!— О, дорогая, ты выглядишь встревоженной… Наверное, подумала, что я бросил гостей и уехал не расплатившись?— Вы, мужчины, способны на все! Куда ты дел Дэльфин?Но через пятнадцать минут обе воссоединившиеся пары уже рассаживались в салоне «рено».
* * * Владимир Александрович аккуратно, чтобы не разбудить посапывающего рядом монаха, потер позвоночник — все-таки, автобусные кресла по степени комфортности значительно уступают автомобилю Хуана. Да и дорога на этот раз подлиннее!Темень за окнами кончилась — электрические фонари и пульсирующая череда бесконечных световых реклам лучше всяких указателей свидетельствовали о том, что приблизилась конечная точка маршрута. Мелькнуло огромное, будто охваченное огненными сполохами здание Казино: они уже были почти на окраинах Мадрида…Как это выразилась очаровательная Габриэла? «Трясти у тебя перед носом журналом…» Образно! Хотя в ту ночь немец тряс перед носом Виноградова не только журналом.— Открывай глаза, скотина!Надо признать, что вырубил господин Юргенс майора российской милиции вполне профессионально — ощущения возвращались не сразу, не все вместе, а по очереди. Сначала слух, потом зрение… С некоторой задержкой вернулась память.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42