– Я бы послал вас, леди, но вы там уже были.
Выходя, он громко хлопнул парадной дверью, полагая, что был здесь в последний раз. Даже если он захочет вернуться, чего никогда не произойдет, такого расставания будет достаточно, чтобы уволить его.
Уволить его? Как будто это обычная работа. Как будто условия его найма были оформлены документально. Он представлял себе, как может проходить собеседование у будущего работодателя.
– Ваше последнее место работы, мистер Буркетт?
– Мне платили за то, что я трахал жену богатого психа.
– Так-так. И вы не справились с этой работой?
– О, нет. Отлично справился.
– Тогда какова же причина вашего увольнения?
– Я вышел из себя и поругался с ней.
– Понятно. А от вас требовалось лишь приходить, держать рот на замке и просто трахать ее?
– Совершенно верно.
– Вы не очень-то понятливы, правда, мистер Буркетт?
– Вероятно, нет.
Это выглядело как третьесортная шутка.
Скорее всего, она оставила свою машину за домом, где он останавливался в прошлый раз, потому что его красная «Хонда» была единственной машиной на подъездной дорожке к дому. Дойдя до нее, он уже подумывал о том, чтобы вернуться, войти в дом и извиниться. Он все еще был зол как черт, но он не мог позволить себе злиться. Цена гнева составляла полмиллиона долларов сейчас и миллионы в будущем. Не стоит оно того. Совсем не стоит.
Он повернулся и направился назад к дому, но заметил то, что мгновенно заставило его остановиться.
14
Родарт припарковался за полквартала от дома. В лобовом стекле его машины отражались листья деревьев, и поэтому Грифф не видел водителя. Но Родарт высунул руку из окна и махнул, приветствуя его.
Грифф мгновенно забыл об извинениях перед Лаурой Спикмен. Он подбежал к «Хонде», вскочил в нее и включил зажигание. На дорожке остались следы шин, когда он резко сдал назад. За мгновение проехав небольшое расстояние, разделявшее машины, он остановился в нескольких сантиметрах от радиатора оливкового седана Родарта и еще на ходу выскочил из «Хонды».
Родарт ждал его. Двигатель его машины работал на холостых оборотах, но стекло водителя было опущено. Гриффу потребовалось все его самообладание, чтобы не схватить Родарта за горло и не вытащить его через окно.
– Ты долбаный трус, Родарт.
– Пытаешься меня оскорбить?
– Для расправы с мужчинами ты нанимаешь горилл. Женщин ты бьешь сам.
– Кстати, как там твоя любимая шлюха? – Родарт засмеялся, заметив, как лицо Гриффа исказилось от гнева. – Ладно, я немного отвлекся. Почему ты не сообщил обо мне в полицию?
– Так решила Марша.
– Ручаюсь, ты не возражал, ведь так? От одной мысли о вмешательстве полиции у тебя очко играет, правда? Что касается нападения на тебя, я слышал, что это пара бывших фанатов.
– Это были профессионалы.
– Откуда ты знаешь?
– За этим стоял ты.
– Но ты не написал заявление в полицию, – Родарт погрозил ему пальцем. – Могу поклясться, ты ничего не сказал своему адвокату. И инспектору по надзору. Джерри Арнольду, если я не ошибаюсь?
– Ты знаешь, как зовут моего инспектора по надзору? – вырвалось у Гриффа, но он тут же пожалел об этом вопросе. Этим он выдал свое удивление и тревогу по поводу того, насколько хорошо Родарт осведомлен о его жизни.
– Я многое о тебе знаю, номер десять, – ухмыльнулся Родарт.
Наверное. Наверное, он следил за ним, потому что в противном случае он не знал бы, что Грифф сидел в спорт-баре в тот вечер, когда на него напали головорезы. Он не нашел бы его сегодня, на этой улице. Он не знал бы, что сейчас…
Боже.
Но прежде чем Грифф успел осознать все ужасные последствия, он услышал голос Родарта:
– Единственное, чего я не знаю, это имя твоей новой зазнобы.
Грифф быстро повернул голову и увидел, что машина Лауры Спикмен задом выезжает по дорожке.
К счастью, она поехала в противоположном направлении.
– Агент по продаже недвижимости, – сказал Грифф. – Показывала мне дом.
– Ты подыскиваешь дом, не успев поселиться в квартире из двух уровней? – усмехнулся Родарт.
– Как выяснилось, я не в восторге от соседей.
– Где ты взял денег на все эти крутые игрушки? Музыкальный центр. Телевизор с большим экраном. И все такое.
Мозг Гриффа лихорадочно работал. Ему хотелось впечатать свой кулак в рот Родарта, потому что каждое вылетавшее оттуда слово усиливало его тревогу. Родарту известно, где он живет. Известно, как он тратит деньги. А теперь он знает об этом доме. Но больше всего его тревожила мысль, что он может узнать о его договоре со Спикменами.
– Послушай, – дружелюбно сказал Родарт, – мне кажется, что прежде чем твои сильные руки куортербека свернули шею Биллу Бэнди, они залезли в его личную кассу.
– Чушь, и ты это знаешь. Как я мог взять деньги? Меня арестовали на месте преступления.
– Это несложно, – отмахнулся Родарт. – Прежде чем тебя действительно припекло, ты ухитрился припрятать эти грязные деньги там, где их никто не нашел. Они где-то лежали, принося проценты, пока ты не вышел. Теперь они пригодились. Как ты и планировал. – Он умолк, нахмурился и печально добавил: – Но дело в том, Грифф, что парни из «Висты» думают, что это их деньги, а не твои. Они будут очень благодарны любому, кто обнаружит их и вернет им.
– То есть тебе.
– Я лишь пытаюсь облегчить тебе жизнь. Я оказываю всем услугу. Эти парни возвращают свои деньги и забывают о том, что ты сделал с беднягой Бэнди. Понимаешь, к чему я клоню? Как это выгодно для всех? – Его интригующая улыбка погасла, а в голосе послышался металл: – Где деньги?
– Ты бредишь. По поводу Бэнди. По поводу грязных денег. По поводу всей этой чуши. Если ты думаешь, что у меня есть деньги, стал бы я ездить на этом куске дерьма? – он махнул рукой в сторону «Хонды». – На подержанной машине, которую я купил у моего адвоката?
Родарт окинул его взглядом и вкрадчиво сказал:
– Ты отлично выглядишь в том новом пиджаке от Армани.
– Спасибо, – Грифф постарался сохранить безразличное выражение лица. – На тебе он смотрелся бы дерьмово.
– Боюсь, ты прав, – Родарт усмехнулся. – У меня нет такой фигуры.
– Смелости у тебя тоже нет. А то бы ты вылез из своей уродливой машины, перестал сыпать скрытыми угрозами и подрался бы со мной, как мужчина.
Родарт состроил задумчивое лицо, как будто и вправду размышлял над его предложением.
– Ты действительно этого хочешь, Грифф? Ты хорошо подумал?
Грифф кипел от злости, но понимал, что не может дать волю своему гневу. Если он набросится на Родарта, то сделает именно то, чего хочет этот сукин сын, избивающий женщин.
– Марша ничего не могла тебе рассказать, – прорычал он. – Ты зря изуродовал ей лицо.
– Наверное, – пожал плечами Родарт. – Она не рассказала мне ничего полезного и, насколько мне известно, еще долго ничего не сможет рассказать. Интересно, сможет ли она теперь брать в рот со своей сломанной челюстью. И кое-что еще… – Грифф не клюнул, но Родарт все равно продолжил: – Не понимаю, почему эта шлюха поднимает такой шум, когда ее трахают в зад.
Багровая волна ярости захлестнула Гриффа. Родарт почувствовал это и оскалился:
– Ты никогда не имел ее таким способом?
Грифф предполагал, что Родарт не только избил, но и изнасиловал Маршу. Но он не спрашивал ее об этом, потому что не хотел ворошить ужасные воспоминания о том вечере. А может, он не хотел знать, как сильно ей досталось. Теперь, когда он это узнал, ему еще сильнее захотелось убить этого ухмылявшегося придурка.
– А как насчет нее? – Родарт кивком головы указал в глубь квартала. – Даже издалека видно, что у твоей новой подружки похотливый маленький зад. Скажи, как ее зовут. Все равно узнаю.
Ярость, бушевавшая внутри Гриффа, мгновенно стала холодной, как лед. Ее сила испугала его, и она должна была испугать Родарта.
– Совсем скоро, – тихо, но убежденно сказал он, – я убью тебя.
Родарт включил заднюю передачу и, улыбаясь, дал задний ход.
– Мечтаю о том дне, когда ты попытаешься.
Консьерж неохотно набрал номер пентхауса Марши. Повернувшись к Гриффу спиной, он что-то шептал в трубку, пока Грифф не протянул руку через конторку и не похлопал его по плечу.
– Дайте мне телефон. Пожалуйста, – нетерпеливо прибавил он.
Консьерж недовольно протянул ему трубку.
– Марша?
– Это Дуайт.
– Привет, Дуайт. Это Грифф Буркетт. Я хочу подняться.
– Прошу прощения, но нельзя.
– Кто это сказал?
– Она не хочет ни с кем общаться.
– Мне нужно ее увидеть.
– Она отдыхает.
– Я подожду.
Послышался театральный вздох.
– Ну ладно, хотя она, наверное, меня убьет.
Дуайт открыл дверь квартиры Марши и отступил в сторону, пропуская Гриффа.
– Нельзя сказать, что у нее выдался удачный день.
– У меня тоже, – мрачно парировал Грифф и проследовал за соседом Марши в просторную гостиную, где на диване лежала Марша. Казалось, она спит, но с уверенностью утверждать этого было нельзя, потому что ее голова была почти полностью замотана бинтами.
– Ей сделали операцию?
– Первую из нескольких. Нос пришлось повторно ломать. Ей еще очень больно, но врачи сказали, что она вполне отошла и может ехать домой.
– А в целом, как она?
– Не очень хорошо. Она…
– Эй, я вас слышу, – ее голос был приглушен бинтами, а челюсть едва двигалась, но это был ее насмешливый тон, которому Грифф безумно обрадовался.
– Послушайте только! Мумия разговаривает! – сказал он, придав своему голосу шутливый оттенок.
– У меня на плите варится суп из омара, – сказал Дуайт. – Она раздражительна, как медведица, так что будь с ней поласковее. – Проходя мимо Гриффа в кухню, он похлопал его по руке.
Грифф подвинул кресло к дивану и расположил так, чтобы Марша могла видеть его, не поворачивая головы.
– Если ты думаешь, что я неважно выгляжу, – сказала она, – подожди, пока снимут бинты. Вот тогда будет настоящее страшилище.
С лодыжек до шеи она была завернута в банный халат, но Грифф увидел, что ее формы утратили былую пышность. Интересно, на сколько она похудела с тех пор, как они виделись в последний раз, подумал он.
– Ты не можешь выглядеть страшилищем, как ни старайся, – он взял ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони.
– Меня родная мать не узнает. Хотя и так не узнала бы, потому что отказалась от меня много лет назад.
– Ладно, хватит о том, как ты выглядишь, – как ты себя чувствуешь?
– Под кайфом.
– Хорошие лекарства? – рассмеялся он.
– Я могу заработать кучу денег, продав их. Только это противозаконно. Впрочем, как и проституция.
– Кстати, о нарушении закона… – Он взглянул ей прямо в глаза, которые смотрели на него через щель в повязке. – Я собираюсь сообщить полиции о Родарте.
Ее реакция была мгновенной.
– Нет!
– Послушай меня, Марша. Я знаю, что он делал с тобой. Он хвастался мне этим меньше часа назад.
Она долго смотрела на него, а потом закрыла глаза, как будто отгораживаясь – от него, от воспоминаний, от всего. Грифф почувствовал, что она дрожит.
– Почему ты мне не сказала?
– Я не хотела говорить об этом.
– Он изнасиловал тебя.
– Да.
– Жестоко.
Марша открыла глаза.
– Я проститутка. Мне приходилось делать все. Но всегда самой. Когда тебя принуждают – это совсем другое. – Она снова закрыла глаза. – Поверь мне, – ее глаза вновь открылись, и она добавила: – Попробуй объяснить это копу.
– Я объясню. Тебя изнасиловали.
– А он скажет, что не видит разницы.
– А я вижу!
Грифф вскочил с кресла, опрокинув его. Из кухни прибежал Дуайт – в фартуке и с дуршлагом в руке.
– Возвращайся к своему супу, – приказал ему Грифф.
Дуайт постоял в нерешительности несколько секунд, потом подхватил половник свободной рукой и, пятясь, отступил на кухню. Почти комический поступок декоратора, бросившегося спасать Маршу, рассеял ярость Гриффа. Он поправил кресло, сел в него и снова взял ее руку.
– Родарт не отступит. Этот сукин сын следит за мной. Он знает все, что со мной происходит. Но это все ерунда по сравнению с тем, что он сделал с тобой. Убил бы его за это. Но я не могу, и он это знает. Я ничего не могу сделать, не рискуя досрочным освобождением. Он не отстанет от меня. Будет давить. Продолжит причинять боль людям, которые меня окружают. Единственный выход – обратиться в полицию.
– Умоляю тебя, Грифф, не надо.
– Но…
– Посмотри на меня! – Ее глаза наполнились слезами. – Если ты это сделаешь, то привлечешь ко мне всеобщее внимание – ко мне и моему бизнесу. Каждый размахивающий Библией трясун – кстати, некоторые из них мои клиенты – посчитает своим долгом проклясть меня и мою профессию. И моим праведным гонителям будет наплевать, что меня увезла «Скорая», избитую и окровавленную. Они скажут, что это наказание за мои грехи. Если Родарта привлекут к ответственности, что сомнительно, то он будет отрицать, что бил меня, и свалит все на клиента или приятеля, который пришел после него. Вероятно, на тебя. Никакого теста ДНК. Он пользовался презервативом, – сказала она и кисло добавила: – По крайней мере, хоть этому я рада.
– Боже, – произнес Грифф, понимая, что она, вероятно, права. – Значит, ты считаешь, что я ничего не должен делать?
– Я прошу тебя ничего не делать. Я избегала всеобщего внимания, когда была красива и желанна. Думаешь, я перенесу это в таком виде? Я не смогу, Грифф. Лучше уж прыгнуть с крыши. – Она произнесла это так, что он поверил ей. – Угроза разоблачения навсегда отпугнет клиентов. Я потеряю все. Если у тебя есть хоть капля уважения или чувств ко мне, оставь это. Оставь. – Она высвободила ладонь из его рук и закрыла глаза.
– Думаю, теперь вам следует уйти. Ей нужно поспать. – Дуайт опять проскользнул в комнату. Его тон не был враждебным, а скорее просящим.
Грифф кивнул и поднялся. Перед тем как отвернуться, он наклонился и поцеловал закрытые глаза Марши.
Дуайт проводил его до двери.
– Полагаю, вы позвоните, перед тем как снова сюда прийти.
Грифф молча кивнул.
В холле он нажал кнопку лифта, но настолько погрузился в свои мысли, что несколько секунд смотрел на пустую кабинку, прежде чем до него дошло, что лифт прибыл.
По пути вниз он понял, что никакие разговоры не убедят Маршу. Настойчивость только усилит ее душевные муки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51