Вместо этого он вынужден был бежать на северо-восток, чтобы ветер дул ему в спину. Как он и опасался, в том направлении оказались запасные своры: он слышал, как к старым звукам присоединяется новый, бодрый лай. Наступил и миновал полдень, и звуки неумолимо приближались. У него уже дрожали ноги и болела грудь. Человеческое сознание свернулось в глубине его мозга. Волк слепо бежал вперед.
Охота все время заставляла его отклоняться на север, и внезапно он выбежал из леса на открытый участок дороги. Он узнал ее: это была дорога из Монфора в Плелан, граница между лесом Тремелин, который был его собственностью, и лесом Треффендел. Он остановился, тяжело водя боками. День уже клонился к вечеру, и он знал, что до ночи не доживет. Его человеческий разум внезапно пробудился полностью. Смерть преследовала его по лесу – охотница, от которой никто не способен убегать вечно. Поскольку в конце концов ее необходимо встретить, то он встретит ее храбро. Никто не станет хвалить волка за мужество, его тело отдадут собакам на растерзание – но все равно он умрет храбро, ради себя самого.
Он медленно пошел по дороге, уже не пытаясь убегать: он двигался только для того, чтобы не свалиться без сил. Лес уходил вдаль по обе стороны дороги, серый и мокрый. Трава на обочинах была высокой. Уже расцзели первые подснежники, а в обрывках стремительно летевших облаков светило яркое солнце. Он услышал, как захлебывающиеся лаем гончие вырвались у него за спиной из леса, а следом за ними – конные охотники. Рога молчали: охотники слишком устали, чтобы тратить силы на пустые звуки. Волк повернулся к ним, стоя в центре дороги, и рога снова победно затрубили. Зверь загнан.
Их оказалось не так много, как он ожидал: только десятка два собак и горстка всадников. Видимо, остальные увязли и лесу, отстали в этой бешеной погоне без дорог. Со вспышкой яростной радости волк понял, что перед гибелью сможет чего-то добиться.
Он выждал, чтобы собаки подбежали поближе, а потом опустил голову, собрал остаток сил и помчался им на встречу. Он ворвался в свору, щелкая зубами и нанося рваные раны направо и налево – и они отпрянули, рыча, взлаивая и завывая. Но он не стал тратить на них время: удлинив прыжки, он промчался между собаками прямо к изумленным всадникам.
Дикие неясные крики раздавались со всех сторон. Кони вставали на дыбы. Он видел белые лица всадников, но среди них не оказалось того, которое он искал, – лица его врага. Смятение начало затапливать его сознание, оставляя только инстинкты испуганного волка. Но тут он посмотрел на одно из бледных лиц – и узнал его. «Мой господин!» – подумал он в агонии бессмысленной надежды. И с этой мыслью он поднялся на задние лапы, всунул переднюю в стремя всадника и наклонил голову, чтобы лизнуть всаднику сапог.
Когда волк прыгнул на коня, герцог Хоэл издал испуганный возглас, а его спутники в ужасе закричали. Никто не успел обнажить меча. Волки никогда не нападали на охотников, так что они ожидали, что их хитроумного противника наконец убьют собаки. Конь Хоэла вскинулся от страха и долгие секунды герцог пытался вынуть меч из ножен, пока его сопровождающие суетились и толкали друг друга, пытаясь справиться с собственными лошадями и прийти ему на помощь. Эти мгновения оказались достаточно долгими, чтобы герцог успел их заметить. А когда обнаженный меч наконец оказался у него в руке, он заметил и то, что волк не стал вонзать зубы ему в ногу и стаскивать с коня – что вместо этого он лижет ему сапог. Он сидел с мечом в руке и озадаченно взирал на зверя. Его конь прекратил шарахаться и стоял, сотрясаясь от дрожи и прижав уши к голове. Остальные охотники тоже успели обнажить оружие и приближались к герцогу. Собаки мчались обратно по дороге к своей добыче.
– Стойте! – крикнул им всем Хоэл.
– Милорд! – воскликнул Тьер, который весь день провел подле герцога. Его лицо было белым от страха. – Вы целы?
– Да, – ответил герцог. – Смотрите.
Они все смотрели: тот волк, которого они гнали весь день, лизал сапог герцога. Он поднял голову, посмотрел на Хоэла, заскулил, а потом еще раз лизнул ему ногу.
– Он просит о милосердии, – медленно проговорил Хоэл. – Бог мой, он действительно просит, чтобы его помиловали. – Он расхохотался. – Вот хитрая тварь!
– Мой господин, убейте его скорее, – сказал Тьер. – Они – злобные, опасные звери. Это просто очередная уловка.
– Нет! – решительно возразил Хоэл. – Он молит меня оставить ему жизнь – и я это сделаю. Отгоните собак, живо! Тьер, найди для животного ошейник и намордник. Мы приведем его домой живым.
Глава 11
Тьера решение господина ужаснуло. Он начал было возражать, но в эту секунду подбежали собаки, и ему, как и всем остальным, пришлось усердно их отгонять. Когда он в следующий раз посмотрел на волка, тот приник к дороге около коня герцога. Дрожащее от ужаса и усталости животное не выглядело особенно опасным. Однако Тьер не испытал к нему из-за этого особого доверия.
Из леса на дорогу выехали новые всадники с собаками, спеша узнать, убит ли волк. Тьер был рад увидеть, что в их числе оказался главный псарь герцога. Он мгновенно велел ему заняться собаками и взял у него крепкий ошейник, толстый поводок и намордник. А потом он слез с коня и неохотно направился к волку. Лорд Рауль де Монфор, бывший в числе тех четырех охотников, которым удалось не отстать от герцога до конца охоты, тоже спрыгнул на землю и пошел рядом с ним, держа меч наготове. Он посмотрел на ошейник в руках Тьера, на съежившегося волка и наконец на герцога, который продолжал сидеть на взмыленном коне.
– И вы хотите, чтобы ваш человек надел на зверя ошейник и намордник? – прямо спросил он Хоэла.
– Нет, – отозвался герцог, улыбаясь ему с седла. Он соскользнул со своего коня и встал рядом с волком. – Дай мне ошейник, Тьер, и я сам его надену.
– Нет, мой господин, – твердо заявил Тьер. – Этого я вам не позволю.
– Ты не имеешь права что-то мне позволять или не позволять! – возмутился Хоэл.
– А вы, милорд, не имеете права глупо рисковать. – Тьер опустился на колени рядом с волком и надел ошейник ему на шею, стараясь не думать о том, как глупо сейчас рискует он сам. Однако животное даже не пошевелилось. Он надежно застегнул ошейник, прикрепил поводок, а потом выпрямился и вложил его конец в руку герцога. – Ваш волк, милорд.
Хоэл улыбнулся.
– Глупо рисковать?
– Да, мой господин. Нет ничего хорошего, если правителя Бретани убьет дикий зверь.
Волк заскулил и посмотрел вверх. Он снова лизнул герцогу сапог. Хоэл засмеялся:
– Он тебя слышал, Тьер. Посмотри-ка! Он пытается сказать, что не сделает мне ничего плохого.
Тьер досадливо вздохнул. Он снова встал на колени и – еще более опасливо – надел волку намордник.
Волк содрогнулся, когда руки человека натянули ему на нос вонючую кожу, но не пытался сопротивляться. Присутствие такого множества людей и собак, запахи страха и ненависти, окружавшие его со всех сторон, заставили его оцепенеть от ужаса. Его измученное человеческое сознание с трудом понимало, что произошло: он узнал своего сюзерена, но никто не узнал его самого, так почему же они его не убили? Он видел, что один из людей стоит над ним с обнаженным мечом. Однако герцог Хоэл – богоподобное существо, возвышающееся на коне, – держал смерть в узде. Человек узнанный, знакомый – и откликнувшийся на его мольбу. Он цеплялся за это ощущение, как больной ребенок за мать.
Когда намордник наконец был надет, Тьер сел на пятки и посмотрел на волка. Волк посмотрел на него, а потом опустил голову, нервно ударил намордник лапой и заскулил.
– Мой Бог! – воскликнул Тьер. – Да он ручной, как пес!
– Когда-то давно, – сказал герцог Хоэл, – я один раз попытался приручить волчонка. И я слышал, что другие люди тоже пробовали это сделать. Лорд Ален говорил, что этот волк заходил в Таленсак, но он никогда не говорил, что волк там на кого-то напал. Думаю, этого зверя приручили волчонком, и он пришел искать общества людей, потому что ему было одиноко.
– Они – злобные создания! – гневно воскликнул Рауль де Монфор. – Да, я слышал рассказы о том, как люди пытались приручать волчат. Но я никогда не слышал, чтобы у кого-то был ручной взрослый волк. Природная жестокость этого зверя обязательно дает о себе знать, когда он вырастает. Он старается нанести своему хозяину как можно больше ран, и его либо убивают, либо он убегает, чтобы вредить и дальше.
– Именно это сказал мне отец, когда мой волчонок залез в курятник, – с ухмылкой отозвался Хоэл. – И его убили, беднягу. Вы правы: мне не приходилось слышать о человеке, который держал бы у себя взрослого волка. И тем больше славы мне, если я это сделаю, а?
Он наклонился и демонстративно потрепал волка по загривку. Волк содрогнулся и съежился.
Из леса выходили все новые собаки и охотники. Пришел лесник герцога с ищейкой на поводке. Коричнево-белая сука первой разгадывала все уловки волка и теперь хромала от усталости. Хоэл приказал леснику подвести собаку ближе.
Когда ищейка оказалась так близко, что почуяла волка, она резко остановилась. Шерсть у нее на загривке встала дыбом, и она один раз коротко гавкнула.
Ищеек приучают к молчанию. Лесник мгновенно повернулся к ней, ударил и назвал плохой собакой. Мирри явно смутилась.
– Ах, ее надо пожалеть! – воскликнул герцог. – Ей сегодня пришлось потрудиться.
Он передал Тьеру поводок волка и подошел к ищейке, чтобы ее погладить и потрепать ее длинные уши.
Остальные охотники присоединялись к отряду группами по два-три человека. Тьер приказал протрубить «апель де жен» – сигнал, созывающий всех, кто мог отстать по дороге, и «ритрет» – сообщение о том, что отряд возвращается в охотничий домик.
– И пусть протрубят «приз», – приказал Хоэл.
– Но мы же не убили волка! – возразил Тьер.
– Да, но мы его захватили.
К этому моменту герцог уже снова взял поводок волка и, снова наклонившись, с наслаждением погладил зверя.
Сигнал прибавили к первым двум, и весь отряд пришел в движение. Рауль де Монфор со своими людьми отправился в собственное поместье, считая решение Хоэла взять волка в любимцы легкомысленным. Остальные бароны, присоединившиеся к герцогу для участия в охоте, восприняли это примерно так же. Отряд герцога снова повернул в лес, чтобы начать долгое возвращение в Треффендел. Время от времени они трубили в рога, призывая своих спутников и сообщая всему миру о своем успехе.
Ален де Фужер все еще был в лесу: когда до него издалека донеслись сигналы рога, он вел своего коня на север. Около полудня его конь захромал и оказался не в состоянии нести его на себе. Ален отстал от охоты. Сейчас он остановился под голыми серыми ветвями и внимательно прислушался. «Апель де жен», «ритрет» и «приз». На мгновение его сердце замерло, и он застыл на месте, прислушиваясь и надеясь на то, что сигналы повторят еще раз. И они раздались еще раз, быстрые и ясные. «Приз».
Он перекрестился, а потом встал на колени на прошлогоднюю листву и возблагодарил Бога. Чудовище наконец мертво. Тень, не покидавшая окрестности поместья, заставлявшая его жену с плачем просыпаться по ночам, исчезла. Он сожалел, очень сожалел о том, что не смог присутствовать при завершении погони, но теперь ему можно вернуться в Таленсак и сообщить Элин, что она наконец свободна. И что ничего не стало известно. Вряд ли сейчас так радостно трубили бы «приз», если бы знали, что именно убито.
Ему хотелось повернуть в Треффендел и самому убедиться в том, что все действительно так хорошо, как кажется по звукам, но до охотничьего дома было много миль, а Элин с нетерпением ждет известий. Он встал, отряхнул колени и с улыбкой направился к дому.
Мари уже почти добралась до дороги, когда отряд герцога снова свернул в лес. Она ехала на собственной кобыле и именно из-за этого отстала. Примерно в полдень непослушная Дату решила, что достаточно скакала по бездорожью, и с тех пор Мари с огромным трудом заставляла ее продолжать движение. Для нее было великим облегчением увидеть, как из-за деревьев появляются охотники, направляющиеся ей навстречу.
– Приветствую полководца! – окликнула она Тьера, который ехал рядом с герцогом впереди остальных, – Судя по сигналам, твой план сражения был удачным!
– План герцога Хоэла, – недовольно поправил Тьер. – Да, мы одержали победу и ведем пленного неприятеля домой.
Он махнул рукой, и Мари только теперь заметила волка в наморднике, который плелся на поводке за конем герцога.
Она была потрясена. Не зная, что сказать, она не стала говорить ничего. Когда отряд поравнялся с ней, она повернула и пустила Дагу рядом с конем Тьера.
Хоэл рассмеялся:
– Леди Мари, ваш взгляд сказал больше, чем все укоры остальных. «Христос и святой Михаил, – сказал он, – зачем ему понадобился этот гадкий вонючий зверь?»
– Мой господин, – отозвалась она, – вы охотились в своем собственном лесу и вправе делать с пойманным вами зверем все, что вам хочется.
– Отлично сказано! Слышал, Тьер? Леди Мари любит волков не больше твоего, но от нее мы не получили ни твоего «я этого не позволю», ни «этот злобный зверь» лорда Рауля, ни ворчания насчет того, что бедным усталым собакам нужна награда. Я имею право делать с пойманным мною зверем все, что мне хочется. Отлично!
Тьер казался обиженным, но сдержался.
– Когда зверя загнали, он повернулся, пробежал мимо собак и подпрыгнул, чтобы лизнуть герцогу Хоэлу ногу, – объяснил он Мари. – Герцог считает, что волка могли приручить, когда он был малышом. Он действительно кажется ручным, но я чувствовал бы себя спокойнее, если бы знал, что стало с человеком, который его приручал.
– Если бы человека убил прирученный им волк, мы бы об этом услышали, – уверенно возразил герцог. Он с симпатией посмотрел на волка. – Ты – отличный зверь. Тьер, по-моему, он – умнейшее существо. Если бы нам не повезло застать его врасплох этим утром и если бы у нас не было этой чудесной ищейки, он бы спокойно ушел от нас всех. Такую охоту не забудешь! И закончилась она как надо!
Мари прекрасно видела, что Хоэл очень доволен Тьером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49