Однако охотиться в лесу приятнее, чем выгребать навоз, и даже два су – это большие деньги... если их дадут.
– Я постараюсь найти его вам, господин, – сказал Донал Алену.
Он разыскивал короля волков весь остаток морозного января и в течение влажного, снежного февраля. Он несколько раз находил его след: похоже, волк жил в лесу к западу от Та-ленсака. Иногда он оказывался около Монфора, иногда – ближе к Комперу или Сен-Мало, но никогда не уходил далеко. Ален являлся с собаками и охотился на волка. И каждый раз хитрое животное ускользало, оставляя собак замерзшими и унылыми – и как правило, на чужой земле. На третий раз это оказалась земля владетеля Монфора. Рауль деМонфор, узнав об этом, пришел в ярость и обвинил Алена в браконьерстве. Он был самым влиятельным бароном этих мест, так что ссориться с ним было опасно. Алену пришлось приносить униженные извинения.
Когда Донал обнаружил след в следующий раз, он оказался на краю герцогского леса Треффендела. Ален не решился преследовать волка по земле герцога. Но он вспомнил, что может попробовать еще один вариант.
На Рождество Тьера назначили главным охотничьим герцога. Узнав об этом, Ален был очень недоволен: Тьер поступил на службу к герцогу и получал жалованье, а его место давало ему влияние при дворе, где так любили охоту. Это место было гораздо лучше всего того, что когда-то предлагали самому Алену. Однако теперь это могло оказаться полезным. Не будет ничего странного в том, что он напишет Тьеру письмо и пригласит герцога поохотиться на волка. И Ален с удовольствием подумал, что тут-то волку придет конец. У герцога сотни собак и лучшие охотники Бретани. А еще у него есть ищейка Мирри. Всякий раз, когда собаки Алена теряли след волка, Донал говорил: «Мирри могла бы его найти». Ален с трудом сдерживался, чтобы не проклясть Элин за то, что она отдала ищейку.
К этому времени герцогский двор уже вернулся в Ренн. Так что именно в большом зале Ренна в воскресенье после обеда Тьер прочел Хоэлу письмо, полученное от кузена:
– «Дорогой кузен, как ты думаешь, милорд герцог не захочет поохотиться на волка? Здесь поблизости есть удивитёль-но хитрый зверь, который ушел на его землю. Пока он былна моей земле, я сам на него охотился, но ему постоянно удавалось от меня ускользнуть. Местные жители называют его королем волков. Это крупное животное в расцвете сил, и если наш господин захочет устроить на него охоту, она будет интересной».
Хоэл взял у Тьера письмо и с интересом его рассмотрел.
– В каком лесу можно найти этого зверя? – спросил он.
– Судя по его словам, в Треффенделе, – ответил Тьер. – Это ваш единственный лес, имеющий общую границу с Таленсаком.
Хоэл задумчиво кивнул. В лесу Треффендела у него был большой охотничий дом. Он уже несколько лет туда не наведывался, но местный лесник и его семья должны были содержать его в порядке. Там весь двор не поместится, но он достаточно велик, чтобы принять охотничий отряд.
– Ты и правда хочешь охотиться на волка? – спросила герцогиня, не слишком надеясь на отрицательный ответ. Она никогда не могла понять, зачем охотиться на того, чего нельзя есть.
Герцог Хоэл ухмыльнулся.
– Но это такая чудесная забава, милая! Нет лучшей добычи для травли, чем хитрый старый волчище! Этот месяц выдался таким серым и мрачным, а в следующем уже начнется Великий пост и мы все примемся каяться в наших грехах, помилуй нас, Господи! Почему бы нам сначала не отправиться в Треффендел и не развлечься там недельку?
– Нет, спасибо: я не вижу ничего веселого в том, чтобы скакать за волком по мокрому лесу в конце зимы! – воскликнула Авуаз. – Но месяц действительно был серый и мрачный, и мне до тошноты надоел этот мрачный замок. Да, давай поедем в Треффендел! Я буду сидеть у огня, и греть ноги, и заботиться о том, чтобы тебя ждало теплое вино, когда ты будешь возвращаться домой замерзший и с пустыми руками, проведя день в погоне за этим удивительно хитрым волком. А как ты думаешь, почему Ален де Фужер так великодушен?
– Чтобы обелить свое имя, – моментально ответил герцог. – Лорд де Монфор обвинил его в том, что он охотился на кабана в его угодьях. Если я поймаю этого волка, он будет оправдан.
Авуаз рассмеялась.
За почетным столом принялись оживленно обсуждать выезд на охоту: кто примет в ней участие, а кто – нет, кто из ближайших баронов захочет получить приглашение, а кто будет рад его не получать. Алена придется позвать, поскольку это он нашел добычу, но его не станут приглашать в охотничий дом.
– Он может приехать из Таленсака утром, – заявил Хоэл. – Треффендел недостаточно велик, чтобы приглашать в него всех рыцарей герцогства.
Это было правдой, но никто не сомневался, что если бы владетелем Таленсака был Тиарнан, он получил бы приглашение.
Мари уже привыкла везде сопровождать герцогиню – и не была разочарована.
– Но тебе ни к чему сидеть у огня в Треффенделе. Ты должна поехать охотиться на волка, – сказал Тьер, широко ей улыбаясь. – Ты принесешь мне удачу.
Тьеру было поручено организовать охоту, и он знал, что удача ему понадобится. Тьер уже устроил несколько кабаньих охот в лесах Ренна, но эта охота на волка явно должна была стать событием гораздо более значительным. Ведь герцог и герцогиня с большой группой придворных намерены были на неделю поселиться в охотничьем доме, и большинство соседних баронов должны будут присоединиться к самой охоте! Если новый главный охотничий провалит дело, то он тут же снова окажется простым гарнизонным рыцарем. Волки – звери скрытные и неуловимые. Охоту на них надо продумывать так же тщательно, как сражение, расставляя своры собак в заранее выбранных местах и обращая особое внимание на местность и направление ветра. Тьер считал, что способен все организовать не хуже других, но если судьба повернется к нему спиной, никакие приготовления ему не помогут. Например, отряд может приехать на место только для того, чтобы обнаружить, что волк перешел куда-то в другое место. При мысли об этом Тьер перекрестился.
И потом, было бы невежливо брать на себя всю организацию. В конце концов, это же герцог едет охотиться на волка.
– Надеюсь, милорд герцог сжалится над несчастным новичком, – осторожно проговорил Тьер, – и возьмет в свои опытные руки по возможности больше приготовлений.
Хоэл расхохотался:
– Красиво сказано! Ты прекрасно знаешь, что я никогда не остаюсь в стороне от приготовлений, и решил красиво принять неизбежное. Но первую часть этого сражения я предоставлю тебе. Возьми часть слуг и сегодня же отправляйся в Треффендел. Пусть они подготовят дом, а ты посоветуешься с моим лесником и лордом Аленом насчет того, где можно будет разыскать этого удивительно хитроумного волка. Да, и прихвати с собой Мирри. Она разнюхает тебе его. А мы присоединимся к тебе завтра.
Волк ничего не знал о приготовлениях к герцогской охоте. К этому времени он прожил в лесу Треффендела примерно две недели. Ночью он охотился, а днем спал, свернувшись в зарослях ежевики. Он решил на какое-то время задержаться у Треффендела: он помнил этот лес и знал, что человек, который на него охотится, сюда не пойдет. Он устал, очень устал от постоянных преследований.
Ему казалось, что он уже многие месяцы куда-то бежит, проводя день заднем в голоде, страхе и холоде. Но еще страшнее было одиночество. Волки, как и люди, существа общественные и счастливы только в обществе себе подобных. Инстинкт и неясные воспоминания заставляли тосковать по обществу, но и люди, и волки относились к нему со страхом и отвращением. Время от времени он встречался в лесу с другими волками, но они всегда понимали, что он не такой, как они. Сначала они отступали, рыча и подвывая, а если он отказывался уходить, они нападали на него.
Изредка он приходил к часовне Святого Майлона, но только когда одиночество становилось невыносимым, когда бесконечность леса давила на него и болезненное томление по потерянному становилось нестерпимым. Тогда он скребся в дверь хижины Жюдикеля и бывал впущен. Он лежал у огня, а отшельник разговаривал с ним, гладил по голове, а потом служил молебны и молился рядом с ним. Жюдикель давал ему и еду: хлеб, вымоченный в козьем молоке. Волк съедал его, хотя от этой пищи у него болел желудок. Тепло, еда и общество – рай. Но он никогда не осмеливался задерживаться больше чем на одну ночь. Он понимал, почему на него идет охота, и было нетрудно догадаться, что если бы он стал часто наведываться к часовне, все тропы вокруг были бы уставлены капканами. И потом, там всегда можно было встретить незнакомца – окрестные жители часто приходили к Жюдикелю за советом. Волк инстинктивно боялся незнакомых людей, а его примитивный разум опасался за безопасность единственного друга.
Голод был его постоянным спутником. Волку-одиночке приходится жить за счет мелкой добычи, а мелкой добычи зимой мало. Волк ловил кроликов, мышей и землероек, в темноте он подхватывал с кустов устроившихся на ночлег птиц, он ел крыс поблизости от хуторов. Туши, оставленные в качестве приманки, оборачивались для него настоящим пиром. Другие волки всегда успевали прийти к ним раньше, но он пользовался их страхом, чтобы отхватить часть туши и убежать с ней. Он знал все уловки охотников и никогда не оставался в роще, где находил приманку, до утра.
Страх был только гостем, но гостем частым. Утренний ветер доносил до него запах людей и собак, или он слышал вдали охотничьи рога и поспешно убегал от них. Замерзший и утомленный ночной охотой, он напрягал все мышцы, чтобы спастись, и напрягал свою далекую память, чтобы перехитрить собак. Но, даже сбежав от них, он не испытывал ликования. Погоня изматывала его, заставляла на следующую ночь двигаться медленнее – и ему труднее было добывать еду.
Он знал, кто на него охотится. Жюдикель ему рассказал. Он не понимал половины того, что говорил ему отшельник, но это он понял. Элин вышла замуж за его давнего соперника, и они вдвоем намерены были его убить. Когда он думал об этом, то душевная мука и беспомощная ярость становились такими ужасными, что он пытался от них избавиться. Не было смысла помнить о том, что он когда-то был человеком: гораздо лучше было бы забыть, утопить слабые проблески сознания и целиком превратиться в волка. Но сознание отказывалось тонуть. Оно боролось, то почти исчезая, то вдруг становясь ужасающе ясным. Он ненавидел его за те страдания, которые оно ему причиняло, но не мог от него отделаться.
Ему не хотелось уходить с земель Таленсака. В его пронзительном одиночестве ему было утешительно хотя бы оставаться в местах, которые он знал, которые он любил как человек и которые были полны приятных воспоминаний. Но в конце концов уход оттуда принес ему облегчение. Лес Треффендел находился вдалеке от возделанных полей и охранялся лесником герцога от крестьян-браконьеров, так что мелких зверей в нем оказалось больше. Голод отступил на шаг. Холод тоже немного отодвинулся. А главное, все то время, которое он пробыл в Треффенделе, никто не приходил на него охотиться. Он начал успокаиваться, страх тоже перестал его навещать. И он был потрясен до отупения, когда как-то утром проснулся и почуял запах собак и услышал, как под ногами людей трещат плети ежевики.
Он вскочил и побежал прочь от них, пробираясь сквозь самую гущу ежевики и шиповника. На бегу он услышал, как позади него и совсем близко затрубили рога: это был быстрый сигнал, говоривший о звере, покинувшем логово. Следом за рогом раздался лай собак, взявших его запах. В ту минуту он ни о чем не думал: все его существо было занято бегом.
Он выбрал свое логово осмотрительно: в густых зарослях и рядом с проточной водой, ручьем, который тек на юг. Волк с облегчением вступил в воду и побежал по ней вверх по течению, потому что так ветер дул ему в спину, унося его запах от собак. Там, где ручей повернул, он вышел из него и продолжил бежать по ветру. Звуки изменились: возбужденный лай бегущих по следу гончих стал злобным и нестройным, говоря о том, что след потерян. Волк бежал изо всех сил. Это была простая уловка; которая задержит погоню ненадолго, но пока ему надо выиграть расстояние.
Уже через несколько минут гончие снова взяли след, но этих минут было достаточно. Пробежав чуть дальше, он нашел дерево, поваленное бурей, надломившийся ствол которого лежал под углом к земле. Он пробрался сквозь ветки, поднялся по ним до верхушки, потом вернулся на половину пути и спрыгнул вниз. Потом он сдвоил след и побежал дальше, попрежнему по ветру, но уже медленнее.
Теперь в нем успело всплыть на поверхность сознание и он пришел в ярость из-за того, что к нему смогли подойти так близко. Он был беспечен. И почему его враг осмелился охотиться в герцогском лесу?
Рога затрубили снова. Сигнал к поиску, который дается, когда собаки сбились со следа. Лай снова стал недружным. И волк вдруг понял, что собак слишком много. И рогов тоже. Охоту ведет не один человек со своими слугами и знакомой сворой. Это большой охотничий отряд. Сейчас волк не пытался понять, как это получилось и почему. У него не было сил на трудное и долгое размышление. Но он понял, что ему грозит гораздо ббльшая опасность, чем он решил сначала. В лесу будут ждать новые собаки, еще не уставшие от гона. И там будут следопыты и загонщики. «Милосердие!» – подумал он. Слово всплыло и на бегу заполнило весь его разум. «Боже, будь милосерден!»
Милосердия не было – как и в прошлый раз, когда эта мольба возникла в его сознании.
Волк использовал все уловки, о которых только слышал. Он сдваивал и дважды сдваивал след. Он по нескольку раз пересекал ручьи, он бежал через ледяную воду, остававшуюся в лесных низинах после таяния снега, и через почти непроходимые заросли боярышника. Несколько раз ему казалось, что он ушел от преследователей, но рог начинал трубить снова – сначала далеко, а потом все приближаясь, становясь слишком близким. Он не мог позволить себе повернуть обратно, как ему хотелось, чтобы найти участок болота или озеро, где он окончательно избавился бы от погони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49