Ради любви надо было идти на все, а то, что не соответствовало пожеланиям возлюбленной, не могло радовать. В Бретани выдалось мирное лето, и молодые люди – в основном безземельные рыцари – имели много свободного времени и лишней энергии. Куртуазная любовь из их песен обычно была адресована замужней даме, супруге лорда – высокой и недоступной. Незамужняя дама, получившая от сеньора разрешение избрать любого рыцаря, пришедшегося ей по вкусу, и отдать ему поместье, была настоящим даром небес. Рыцари наслаждались этой игрой. И Мари после первых недель полного недоумения тоже начала получать от нее удовольствие. Она никогда раньше не подозревала, что жизнь может приносить столько радости. Та Мари, которая приехала в Ренн несколько недель назад, уже казалась ей неуклюжей и наивной.
Дверь солнечной галереи открылась еще раз, и появился один из придворных пажей, мальчик девяти лет. Он бережно нес в обеих руках огромную бутыль вина, от которой поднимался пар. Позади него шли несколько рыцарей из замковой стражи, среди которых был и Тьер. Мари улыбнулась и начала сосредоточенно ткать.
– Приветствуем всю компанию! – проговорил Тьер. – Я решил, что юному Хоуэну нужно помочь нести чаши. Можно присоединиться к вам, дамы?
– Безусловно, – ответила герцогиня. – День сегодня серый и мрачный, так что не мешает сделать его светлее. Раздай чаши.
Когда Тьер и еще один рыцарь, Морван, попытались одновременно дать чашу Мари, ее руки были заняты работой, так что она смогла только кивком попросить их поставить чаши у ее ног, избавив себя от необходимости делать выбор. Разочарованный Морван поставил чашу, которую он держал, рядом с ней, изо всех сил стараясь казаться бледным и взволнованным. А Тьер ухмыльнулся, уселся рядом со станком и сам сделал глоток из чаши, которую держал.
– Итак, – проговорил он, оглядывая комнату, – половина свадебного кортежа приехала! Доброго вам здравия, леди Элин. Не сомневаюсь, что мой кузен Ален бросился бы приветствовать вас, но он сейчас в Фужере, лечит свое разбитое сердце. – Тьер моментально вспомнил, что его туда отправил герцог с приказом страдать в одиночестве, пока свадьба не закончится, но говорить об этом Элин не было нужды. – А когда приедет жених? – осведомился он вместо этого.
При упоминании об Алене Элин смутилась, но быстро пришла в себя.
– Тиарнан должен приехать завтра, – сказала она. – Так он обещал моему отцу. Но мне не положено видеть его до следующего дня.
При мысли о следующем дне, который был днем ее свадьбы, она улыбнулась. Тьер ответно ухмыльнулся, и Элин моментально перестала улыбаться. Как странно, что он настолько уродлив, когда Ален так хорош собой! И еще более странно, что они все равно очень похожи друг на друга.
– Наверное, твой жених сегодня еще занят: мечется по поместью и следит, чтобы все было готово к приезду его молодой жены, – заметила Авуаз, дав волю своей сентиментальности.
– Готова биться об заклад, что он отправился на охоту, – возразила Сибилла.
Вид у Элин моментально стал смущенный и встревоженный, а Тьер расхохотался.
– Вы выиграли, леди Сибилла. Тиарнан, несомненно, шагает по лесу под проливным дождем, ища того огромного оленя, на которого они с герцогом охотились в прошлое Крестовоздвижение. Сезон откроется в день его свадьбы. Интересно, не жалеет ли он, что выбрал именно этот день.
– Тш-ш! – отозвалась герцогиня. – Я уверена, что молодому человеку просто надо чем-то себя занять. И я уверена, что слуги уговаривают его уйти. Любому нормальному слуге в такое время захочется выставить своего господина из дома.
– Мне бы хотелось, чтобы он не ходил, – жалобно проговорила Элин. – Или хотя бы чтобы он кого-нибудь брал с собой. Мне не хочется думать, что он ходит по лесам один. Говорят, что тот разбойник, Эон из Монконтура, поклялся его убить.
При этом наступила неловкая пауза: веселье в комнате померкло. Тьер бросил быстрый взгляд на Мари.
– Я слышал, что Эон на прошлой неделе обворовал приходского священника неподалеку от Плоэрмеля, – сказал Морван. – Вломился к нему в дом, когда хозяин спал, связал его и ограбил дом.
– Мне очень жаль это слышать, – тихо отозвалась Мари. Она смотрела на свои руки, неподвижно замершие на ткацком станке, и снова думала о том, что если бы не она и не необходимость ее защищать, Тиарнан мог бы убить Зона в той стычке. Тогда приходской священник в Плоэрмеле не пострадал бы, а Тиарнан мог бы бродить по лесу, не подвергаясь опасности.
– Этот Эон просто удивительный парень, – весело объявил Тьер, мысленно кляня Элин и Морвана за то, что они напомнили Мари о пережитом. – Он бродит по лесу словно волк, вне закона и без друзей, и любой готов поднять на него руку. Он крадет хлеб в домах и спит в зарослях. Когда он в прошлый раз встретился с лордом Тиарнаном, то поспешно убежал. Как бы он мог сообщить о своих намерениях, не говоря уже о том, чтобы их осуществить? Он не смеет разговаривать ни с кем, кроме своих жертв.
– О, это не так, – возразила Авуаз. – Некоторые крестьяне ему помогают. Иначе его уже давно поймали бы.
– А почему кто-то стал бы помогать такому существу? – с отвращением спросила Элин.
– Потому что он – простолюдин, который смеет грабить священников и землевладельцев, – сухо объяснила герцогиня. – Другие восхищаются этим, даже когда он грабит и их тоже.
– Он убил управляющего Монконтуром, – внезапно вставила Дюкокан, прежде всегда молчавшая.
Мари вспомнила, что это жена одного из вассалов владетеля Монконтура. Ее муж Бранок был временно включен в гарнизон Ренна, чтобы нести военную службу за своего сеньора.
Слова вызвали возгласы ужаса и отвращения у других дам.
– Я слышала, что он – беглый из Монконтура, – сказала Авуаз, – но не знала, что он убил управляющего. Как ему удалось сделать такое?
Дюкокан замялась. Она была дочерью богатого крестьянина и до этого не решалась разговаривать в присутствии герцогини. Однако на этот раз у нее была возможность поведать историю, которую, похоже, никто не знал. А слушать интересные истории любили как в залах господ, так и в бедняцких лачугах, и здесь ее незнание придворных манер не было помехой.
– Тогда слушайте, – начала Дюкокан. В ее голосе появились привычные интонации сказителя, а история о недавних кровавых событиях зазвучала на манер старинных сказаний. – Этот Эон был крепостным в Треданиэле, поместье, принадлежавшем лорду Раулю и расположенном неподалеку от Монконтура. Он влюбился в крепостную из этой деревушки, хорошенькую девушку, и захотел на ней жениться. Он отправился к управляющему лорда Рауля, чтобы испросить разрешения господина. А управляющим лорда был человек, которого звали Ритген маб Энкар, и был он жестоким и жадным. За разрешение на свадьбу он потребовал взятку. Конечно, у Эона не было денег, так что вместо этого он пообещал десять дней отработать на земле Ритгена. Поскольку он весь день работал на земле господина, то не мог выполнить десятидневную работу за десять дней: ведь ему приходилось работать вечерами или ночью, когда светила луна. А пока он работал, Ритген отправился поговорить с девушкой. Возможно, он собирался потребовать дополнительной работы и от нее тоже, но увидел, что она прекрасна, как цветок яблони, и сладка, как ее плод. Черный дьявол вселил ему в сердце, и он потребовал, чтобы она спала с ним. Дважды она отказывалась, и даже трижды, но он был управляющим сеньора, а она – крепостной. Он пригрозил причинить страдания ей, ее семье и Эону, ее возлюбленному, и наконец она уступила. А Ритген был человеком женатым и потому не мог привести ее к себе в дом, а свою лачугу она делила с родителями, братьями и сестрой. И он отвел ее в хижину Эона, которая пустовала, пока он обрабатывал землю управляющего. Так что Эон трудился на полях управляющего, а управляющий – на поле Эона, в его собственной постели. И вся деревня знала об этом, но никто не говорил об этом Эону: все знали, что он человек отважный, и боялись того, что он мог сделать, узнав об этом.
Однажды вечером какой-то сплетник явился к Эону и посоветовал ему погасить пожар у него в доме. Эон бросил мотыгу и побежал домой – и там застал Рйтгена и девицу, которые лежали в его собственной постели. Он схватил мужчину за волосы, выволок его на двор и избивал, пока тот не начал умолять о пощаде – но пощады от Эона он не получил. Только когда собралось полдеревни, его с трудом удалось оттащить. Эон был очень сильным человеком.
После этого, конечно, Ритген пошел жаловаться своему сеньору, и сеньор встал на сторону управляющего, как то и положено, хотя втайне отругал Ритгена за то, что тот сам напросился на неприятности. Эона выпороли и посадили в колодки, а когда сняли колодки, то снова выпороли и отправили в поле в кандалах. Но этого Ритгену показалось мало. Он постоянно придирался к Эону, заставляя его выходить из себя и заслуживать наказание, так что Эон половину времени проводил в колодках. Остальные крестьяне возненавидели Рйтгена за это и старались помогать Эону, особенно девица, которая ночами пробиралась к колодкам, чтобы дать своему возлюбленному поесть и попить. Когда Ритген это увидел и понял, что вся деревня его осудила, то сказал сеньору, что девица сеет в Треданиэле смуту и лучше отослать ее подальше. И лорд Рауль нашел ей мужа в Племи (это моя деревня, да хранит ее Бог!), лежащем милях в трех к северу от Треданиэля. Я знаю мужчину, которого для нее выбрали: солидным и надежный молодой вдовец. Это был хороший брак. Но когда Ритген сказал ей, что ей нашли мужа, она ответила, что не пойдет за него, а выйдет замуж только за Эона. И она не отступалась от своего слова, даже после колодок и всех угроз, которые смог найти Ритген. И тогда Ритген пошел к сеньору и сказал ему, что крепостная крестьянка отказывается выполнить его приказ, и попросил отряд, чтобы принудить ее силой. Лорд Рауль отправил двух вооруженных людей, и они выволокли девицу из дома. Она плакала и кричала, но ее связали и взвалили на лошадь. Но когда Эон услышал ее крики, то прибежал с поля так быстро, как только позволили ему кандалы, и ударил одного воина кулаком с такой силой, что сломал ему нос и повалил на землю. Тогда Ритген и второй солдат набросились на него и избили до беспамятства. А потом они отвели его к управляющему и заперли его в сарае. Они собирались на следующий день отвести его к сеньору на суд и попросить, чтобы его оскопили. Вот чего добивался Ритген.
Но той же ночью Эон убежал. Его кандалы нашли снаружи сарая, где Эон бросил их, сначала использовав как рычаг, чтобы открыть дверь. Он вошел в дом управляющего и там нашел Ритгена, который спал подле своей жены. Он задушил своего обидчика голыми руками. Пока он это делал, жена Ритгена проснулась и попыталась его оттолкнуть, но с тем же успехом она могла пытаться передвинуть колокольню: Эон держал управляющего за горло и не выпускал, пока не убил. А потом он убежал. Лорд Рауль отправил за ним погоню, но его так и не нашли – и с тех пор он живет в лесах как разбойник. Благодаря его силе и хитрости другие беглецы и преступники сделали его своим атаманом.
Дюкокан помолчала, а потом продолжила рассказ, понизив голос:
– За эту часть моей истории в Монконтуре может ручаться любой. Но про Эона рассказывают и еще одну историю, которой многие люди верят. Говорят, что один раз, после того как его выпороли, он работал на поле у леса, закованный в кандалы. Он был один, а день клонился к вечеру. Из леса вышел незнакомец в зеленом плаще и сказал ему: «Зачем ты беспокоишь нас, принося железо к самому лесу? Что ты сделал такого, что тебя заковали?» Эон с горечью рассказал незнакомцу обо всем, что с ним приключилось. Тогда незнакомец дал Зону плащ, сделанный из волчьей шкуры. «Носи его, – сказал он, – и он тебя надежно укроет». Эон принял плащ, и как только он это сделал, незнакомец исчез. И говорят, что тот человек принадлежал к прекрасному народу, ибо они боятся прикосновения холодного железа. И еще говорят, что когда Зон принял плащ, то стал бисклаврэ. Вот почему он смог освободиться от своих оков и убить управляющего, а потом скрыться от тех, кто его преследовал, – и тогда, и до сей поры.
Мари беспокойно шевельнулась.
– А что такое бисклаврэ? – спросила она шепотом, и не только потому, что сама Дюкокан перешла на шепот, но и потому, что вспомнила это слово, а вместе с ним и то потрясение, которое испытывала в тот момент, когда его услышала.
Дюкокан перекрестилась.
– Бисклаврэ – это... я не знаю французского слова, леди Мари.
– Вервольф, – сказала Авуаз. Герцогиня заговорила обычным голосом, и все вздрогнули.
– Волк, который питается человечьим мясом? – спросила Мари. – Казалось бы, это хорошо описывает любого грабителя.
– Нет-нет, – ответила Дюкокан. – Не это. – Она снова понизила голос: – Бисклаврэ – это человек, который может оборачиваться волком. Говорят, что такие существа обладают нечеловеческой силой и могут растерзать любого, кто им противится.
Мари широко открыла глаза. Она почувствовала, как что-то холодное пробежало по ее коже, словно зверь, скользнувший в темноту.
– Но мне это приснилось! – воскликнула она. – Там, в лесу! У ручья, перед тем как я встретилась с Эоном, был волк, и мне приснилось, что он превратился в человека. А когда проснулась, надо мной стоял Эон в плаще из волчьей шкуры.
Дюкокан воскликнула что-то по-бретонски и снова перекрестилась.
– Да охранит нас Христос от всякого зла! – проговорила герцогиня и тоже перекрестилась.
– Вы, помимо прочего, встретились в лесу и с волком? – спросил Тьер. – Раньше вы об этом не упоминали.
– Я о нем и думать забыла – после Зона, – ответила Мари. Но теперь она ясно вспомнила того волка: обведенные черным глаза, клыки и высунутый язык. Она содрогнулась. – Я замахнулась на него палкой – и он убежал.
Тьер мысленно проклял суеверную жену Бранока и ее страшный рассказ. Ей следовало бы подумать, насколько пугающей будет ее история для той, кому Зон угрожал. Он приложил все силы к тому, чтобы прогнать эту тень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49