Виктор вздохнул. Все проржавело. Он пару раз крепко
двинул ногой по загудевшей двери, затем снова попробовал. Без толку.
Повозившись немного с дверью, он готов был плюнуть на эту затею и
посмотреть, как обстоят дела с бочкой. Может, там воды самую малость, или
давно уже рассыпалась, а он здесь потеет!
В тот миг, когда он разогнул спину, Ксения вдруг прикоснулась пальцем
к его локтю и тихо сказала:
- Опасность!
Поворачиваясь, он одновременно сдернул со спины арбалет, а свободной
рукой задвинул Ксению к себе за спину в дверную нишу.
На поляне перед домом никого не было. Только ветер тонко стонал в
вершинах сосен. А может, и не ветер...
В густых сумерках еле видны ограда и ворота. Виктор заметил, как
сквозь решетку блеснули глаза. "Если дурохвосты - плохо дело! - успел
подумать он, взведя арбалет. - Хорошо, если патруль".
И тут с воем и сдавленными воплями через ворота и поверх забора во
двор полезли оборванные полуголые фигуры, помчались странными прыжками,
размахивая руками, приседая и заваливаясь набок.
Виктор содрогнулся. Это были не звери. Хуже зверей. Он уже и думать о
них забыл, казалось, давно и бесповоротно истребили всех лупил, утопили в
болотах и перевешали на осинах.
Холод прошел по спине, когда он увидел горящие мертвенным огнем глаза
и скрюченные пальцы с длинными ногтями. На миг пожалел, что Ксения
растратила свою силу, но тут же устыдился мысли, а стыд породил злобу.
Первые лупилы уже карабкались по скользким ступеням крыльца, когда
сухо защелкал арбалет, и пятеро легли под ноги стаи. Не обращая на них
внимания, топча тела, остальные полезли вверх. Испуганно ржали кони, а
потом затихли, только урчание донеслось оттуда.
Виктор уронил ненужный арбалет и сунул пальцы в прорези найфов.
Плохо, что ступени широкие, подумал он спокойно и, выдернув ладонь из
кожаной обоймы, послал найфы один за другим в месиво тел, а потом еще, и
еще...
Груда мертвых и умирающих лупил громоздилась перед крыльцом, а они
все лезли через ограду и набегали сюда, словно породившая их тьма не
смогла удержать и исторгла из своего чрева.
- Слева! - предупредила Ксения.
Виктор резко взмахнул рукой, и огромный детина с жуткими клыками,
поблескивающими в лунном свете, остановил грудью все пять лезвий. Мотнул
головой, захрипел и свалился вниз. Виктор пожалел, что истратил на него
всю закладку - сунув руку в обойму, обнаружил, что она пуста.
Он успел заметить, что вроде из леса больше они не лезут, как вдруг
на него сверху прыгнул лупила, подобравшийся по остаткам навеса над
крыльцом. Острые ногти располосовали рукав куртки, а зубами он тянулся к
горлу, но так и рухнул с открытым ртом и со стилетом Ксении в боку.
Виктор пинком сбросил тело с крыльца, выхватил заплечные лезвия - и
еще двое повалились, хрипя и царапая вокруг себя землю в смертных
судорогах.
А потом он отдал свой стилет Ксении и шагнул вперед, чтобы случайно
не задеть ее.
Луну заволокло дымкой, видно было всего на несколько шагов. Виктор
надвинул шлем поглубже и обнажил меч. И в тот же миг на него кинулись
сразу трое, а у одного в руке был зажат стилет, выдернутый из тела своего
товарища.
Виктор холодно улыбнулся и в полуобороте срубил двоих одним ударом, а
третьего достал острием в горло, перепрыгнув через рухнувшие тела.
Потом появились еще, и еще... Он работал спокойно, как на учебном
плацу. Это была легкая добыча, но трудная работа. Он почувствовал, что
начинает уставать, и стал предельно осторожен. Плиты на площадке скользкие
от крови, одно неверное движение и...
Один из нападающих, голый, грязный мужик, взмахнул огромной суковатой
палкой и пробил жестяной навес над крыльцом. Он не понял, что произошло, и
когда сук застрял, то так и замер с поднятыми руками и вытаращенными
глазами. Виктор легко полоснул его по животу, кишки вывалились на пол,
лупила проводил их пустым взглядом, прежде чем у него подогнулись колена и
он рухнул вслед за ними.
- Берегись! - вскрикнула Ксения.
Виктор крутанул мечом, но удар пришелся по воздуху. Маленький юркий
лупила подобрался снизу и вцепился зубами в лодыжку. Виктор погрузил в его
тело меч, лупила судорожно вскинулся, неожиданно мертвой хваткой вцепился
в клинок и рухнул вместе с ним с крыльца.
Оставшиеся лупилы радостно взвыли. Виктор отметил, что голосов не так
уж и много. Он отступил к двери, и Ксения сунула ему в ладонь рукоятку
стилета.
По телам карабкались темные фигуры. Одна, две... четыре! Только
четыре, подумал Виктор, но без меча. Он надеялся, что кто-то из нападающих
возьмет его меч, тогда он отберет его - и всех дел на полминуты. Но они
шли, выставив перед собой колья, и Виктор проклял их кровожадную тупость,
ради двух людей уложившую почти всю стаю, проклял себя, что завел Ксению в
эту ловушку, проклял строителя дома, сделавшего оконце сбоку от двери в
нише крохотным, через которое и ребенок не пролезет, не то что Ксения...
Он успел прикинуть, как уйти нырком под колья, достать одного,
второго, а там видно будет, как вдруг из темного проема оконца высунулась
толстая гладкая палка и к его ногам упал топор на длинной рукояти.
Виктор не глядя метнул стилет и ухватил топорище. Три раза он
взмахнул, хекая, а четвертым ударом в бок просто перерубил последнего
лупилу.
С минуту он стоял, всматриваясь в темноту, но ни звука не шло оттуда.
Кто-то в груде тел слабо застонал, но стон сменился булькающим звуком, и
все стихло.
Дверь скрипнула и приоткрылась. Ксения вжалась в стену, а Виктор
поднял топор.
Слабый свет высветил дверной проем, свет шел от плошки, а плошку
держал в дрожащих пальцах старый человек с огромной бородой, закрывавшей
почти все лицо.
- Ты великий воин! - слабым голосом провозгласил старик.
Виктор бросил взгляд на мертвые тела. Он не мог вспомнить, были среди
нападавших женщины или нет. Опустил топор и мрачно ответил:
- Ты хочешь сказать - великий мясник? Впрочем, спасибо за подмогу. А
теперь отвечай, что ты делаешь в моем доме и сколько вас там еще?

4
Коптилка еле освещала комнату. Старик, шаркая немыслимыми опорками,
ушел в темноту и принес еще пару масляных плошек. Копоти прибавилось, но
светлее не стало.
Виктор сидел в старом кресле, а Ксения осторожно стаскивала с него
куртку, чтобы осмотреть раны. Виктор был рад, что кресло уцелело. И
большой круглый стол тоже. Другая мебель, как он сообразил, пошла на
укрепление окон. Мебели он оставил немного, одна из зим выдалась холодная,
и он спалил почти всю. Наверху неуютно, внизу, он помнил, гораздо веселей.
Но лучше об этом помалкивать, может, новый жилец и не обнаружил ход в
нижний ярус.
Старик между тем расставил плошки и подошел к ним. Склонив голову
набок, молча смотрел, как Ксения отвернула рукав и трогает пальцем края
глубокой царапины.
- Что ты делаешь, глупая девчонка! - сказал он неожиданно сильным
голосом. - Разве так обрабатывают раны?
С этими словами он поплелся в угол комнаты, кряхтя, нагнулся и достал
из маленького шкафчика сверток.
Положил его на стол и развернул - по блестящей стали забегали огоньки
светильников. Виктор увидел небольшие, странной формы лезвия, напоминающие
найфы с плоскими рукоятками, маленькие ухваты, кривые щипцы, смахивающие
на ножницы, и ножницы, ни на что не похожие.
Отодвинув Ксению в сторону, старик ловко, одним взмахом распорол
рукав, срезал лохмотья кожи, а потом, хитро прищурившись, обмакнул полоску
чистой тряпицы в пузырек с едко пахнувшей коричневой жидкостью и прошелся
ею по ране. Виктор зашипел и вполголоса ругнулся.
- Твое счастье, что зашивать не надо. Чем это хватанули, ножом?
- Ногтями, - сквозь стиснутые зубы ответил Виктор.
Старик поцокал, качнул бородой и, наложив край редкой белой ткани на
рану, быстро обмотал руку повыше локтя.
- Ну, ерунда! - бодро сказал он. - Послезавтра и следа не останется.
- Спасибо, - кивнул Виктор, сдерживая ухмылку.
Любой маг, даже самый хилый, заживил бы такую царапину в одну минуту.
И не жгло бы, словно горячими угольями посыпали рану. Маги были горазды
лечить, в походах на ноги ставили сразу, или отступались, коли рана
серьезная - там уж как повезет. Может, доведется еще с Иваном встретиться,
подумал Виктор, сейчас ему не помешал бы маг-хранитель, ох, как не
помешал!
Ксения внимательно разглядывала инструменты, а когда потянулась было
к толстой кривой игле с шариком на конце, старик несильно хлопнул ее по
руке и завернул все в сверток.
Потом он уселся на табурет и сцепил пальцы на животе.
- Теперь пора нам познакомиться, - благодушно сказал он. - Меня зовут
Иосиф. Мне восемьдесят шесть лет. Квартируюсь в вашем имении три года.
Прошу простить за самовольство, но вас здесь долго не было. Если вы
полагаете, что старику места не найдется, то я уйду.
- Да ладно уж, - усмехнулся Виктор. - Места на всех хватит.
- Это точно, - подтвердил старик, - особенно внизу...
Он встретил взгляд Виктора и осекся.
- Я что-то не так сказал? - вскинул он пушистые седые брови.
Виктор, не отвечая, махнул рукой. Старик все-таки обнаружил лаз. Мало
ящиков навалил. Конечно, неприятно, когда посторонние шарят по заветным
углам твоего убежища, но семь лет - большой срок. Вот и появился новый
жилец. Судя по всему, он здесь времени даром не терял. Да и не будь его -
неизвестно, чем окончилась бы резня у дверей! Вовремя он сунул топор, что
и говорить!
- Мне надо привести себя в порядок, - сказала Ксения.
- Это туда, - старик указал вбок, - по коридорчику до конца и налево.
Ксения взяла плошку и скрылась в темном проеме. Старик проводил ее
взглядом и сказал:
- Я нашел шланг, и воду провел. Бочка с водой очень удачно стоит, так
что все удобства имеются. А раньше, я так понял, этих удобств на каждом
этаже по пять штук располагалось. То ли народу много было, то ли с
животами что-то не в порядке, боялись не добежать.
Виктор хмыкнул. Вот и бочка в дело пошла.
- Я полагаю, - старик доверительно понизил голос, - вы с девушкой
путешествуете, а сюда заглянули по старой памяти, прихватить кое-чего на
дорожные нужды?
Пожав плечами, Виктор ничего не ответил. Он не понял, о чем говорит
старик. А тот погрозил пальцем и неслышно рассмеялся:
- Ай-яй-яй! Какой недоверчивый молодой человек! Вы думаете, Иосиф
немного поживился вашим добром? Так давайте пройдем по всем закоулкам
этого шалмана, и если пропала хоть одна ваша тряпка, то я возмещу весь
ущерб.
Не обращая внимания на его слова, Виктор полез в суму и достал
припасы. Старик же продолжал ворчать о том, что в крайнем случае можно
недосчитаться одной или двух сотен банок с консервами, но они и так уже
были несъедобны, пришлось выбросить, а насчет мебели он надеется,
претензий никаких не будет, дерево пошло на то, чтобы забить все дыры, а
то время от времени, особенно в полнолуние, лезут сюда всякие. Вот как
только что эти упыри полезли!
Виктор разложил на столе снедь, собранную Дьяконом. Хлеб, рыба,
десяток вареных картофелин, огурцы, помидоры, зелень. Небогато.
Старик замолчал, склонился над столом и внимательно оглядел рыбину.
Потом со словами "э-хе-хе" зашаркал в сторону, исчез в одном из коридоров,
а через несколько минут появился, держа перед собой на вытянутых руках
большую овальную посудину. Виктор узнал старое, в мелких трещинах блюдо.
Когда-то на нем были видны пышнотелые женщины в старинных одеждах.
Изображения стерлись, еле проглядывали контуры, а от одной женщины только
голова и осталась, да еще заметен был полуоткрытый рот, словно она
удивленно вопрошала - что же это, судари милостивые, на меня навалилось? А
навалилась на нее большая копченая курица, добытая стариком из своих
закромов.
Собравшийся было поблагодарить старика за курицу Виктор замер с
раскрытым ртом - из тьмы возникла Ксения.
Зеленый бархат в неясном освещении казался черным, тонкая золотистая
полоска блестела у горла, а длинные рукава окаймляла золотая же бахрома.
Глаза ее блеснули в полумраке, и Виктору вдруг нестерпимо захотелось сию
же секунду броситься на нее, сорвать одежду и повалить на пол...
Он стиснул зубы и медленно перевел дыхание. Как же он мог столько лет
не видеть, не прикасаться к ее телу, не ласкать ее! Опустив глаза, он
увидел свои кулаки и разжал пальцы. Ломило над бровью, а скулы свело,
будто он наелся кислятины.
Ксения подошла к столу, села рядом и строго посмотрела на него.
Улыбнулась.
- Ты посмотрел на меня так, словно хотел проглотить!
- Зачем тебя глотать, девушка, когда есть такая прекрасная курочка? -
удивился старик.
Он понюхал рыбу, закатил глаза и, отломив большой кусок, повел долгий
и обстоятельный разговор о дурных консервах, сущем дерьме, не стоящих и
упоминания; о том, что успешно пользует как скот, так и пейзан, коим скот
принадлежит, а благодарные поселяне деревушки, что неподалеку, приносят
ему качественный харч, а ему много и не надо, консервы же вонючие, чуть в
руках не взрывались...
Виктор не слушал его. Слова о жителях деревни отложились в памяти, но
тут же ушли вглубь, утонули. Он держал Ксению за руки и молча глядел в
глаза. Никогда в жизни ему не хотелось просто сидеть перед кем-то и
смотреть в глаза, ничего не говоря. В нем поднялась глухая непонятная
обида, он не понимал, на кого обижается, но ясно одно - его обокрали! Не
сейчас, не в эти годы он должен был вот так молчать и смотреть в глаза,
ушло время! Обида растаяла быстро, как и пришла.
- Так вы будете есть куру или я ее уношу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70