В одном из
помещений они застали пожилую женщину в синем халате, наливавшую в большой
конический стакан кипяток из огромного алюминиевого чайника. В пятой или
шестой комнате Виктор обратил внимание на то, что во всех комнатах у
дверей над косяком привинчены короткие трубки с мигающими зелеными точками
по краям. Он кивнул на них Месропу, но тот отнесся к ним равнодушно, как,
впрочем, и ко всем остальным приборам и устройствам. Провожатый заметил
взгляд Виктора и стал подробно объяснять принцип действия детектора
индетерминизма. С минуту или две Виктор пытался понять, что означают слова
"период полураспада", "многослойный сцинтиллятор" и тому подобное. Ученый
запнулся на полуслове, глянул искоса на своих подопечных и сказал, что об
этом долго рассказывать. Просто на одном конце трубки ампула с изотопом, а
на другом счетчик излучения, а вернее, даже не излучения, а вполне
определенных ядерных процессов. И регистрация не менее определенных
событий свидетельствует, нарушается ли поблизости причинно-следственная
связь.
- Ах, вот даже как, - заинтересовался Месроп. - Каким же образом?
Ученый вздохнул и терпеливо пояснил, что если событие фиксируется до
того, как оно произошло, то значит вероятность иных нарушений
причинно-следственных связей возрастает. Собственно говоря, добавил он,
это единственная более или менее изученная методика. Калибровка
детекторов, конечно, никуда не годится, но лучше они, чем ничего.
- Стало быть, - не унимался Месроп, - вы перепробовали всякую защиту,
пока не дошли до смолы?
- Ну, что-то в этом роде, - замялся ученый. - Для малых объемов есть
средства и получше, но смола - это пока самое доступное и дешевое сырье.
- Что еще, кроме смолы? - вмешался в разговор Виктор. - Охота вам в
этой вонище сидеть?!
- Кроме смолы есть еще кое-что, - сказал ученый и вдруг захихикал, -
собачий кал, например. Прекрасно держит защиту от деструктивного
воздействия. Но с ним у нас напряженно.
- С кем, - спросил Виктор, - с калом или с воздействием?
- С калом, - любезно сообщил ученый, - собачек маловато.
Издевается, наверно, решил Виктор, но не рассердился. Одичали ученые,
очумели среди приборов и смолы. Насчет смолы надо будет подумать, нет ли
здесь какой ниточки к магам, может, они и впрямь слабину имеют?
В небольшой комнате с металлическими полками, забитыми разноцветными
коробками, ученый с видимым облегчением плюхнулся на стул и вытянул ноги.
- А вот это - моя лаборатория. Располагайтесь.
Он пошарил взглядом по сторонам и виновато развел руками.
- Ничего предложить не могу. Спирта нет, чай упакован.
- Даже спирта у вас нет! - соболезнующе заметил Виктор.
Ученый внимательно посмотрел на него, крякнул, и, не вставая с места,
перегнулся через низкий, заляпанный чем-то столик. Достал из-за большого,
обитого металлической полосой ящика плоскую бутылку. Отвинтил крышку и,
понюхав, закатил глаза.
- Прошу. - И протянул ее Виктору.
- Что это? - спросил Виктор.
- Это - хорошо! - внушительно ответил ученый. - А впрочем...
Приложившись к горлышку, он сделал основательный глоток. Осторожно
выдохнул, утер набежавшие слезы и, чуть смежив веки, медленно повел
кулаком от горла к животу, а потом, сказав "Ба-бах!", растопырил пальцы.
- Спирт на апельсиновых корках, слегка разбавленный крепким чаем, -
пояснил он. - Называется "Тунгусский метеорит".
Виктор недоумевающе посмотрел на Месропа, тот еле заметно пожал
плечами.
- Ладно, - сказал Виктор, поднимаясь с шаткой табуретки, - вы люди
занятые, не смеем мешать.
Бастион отдают без боя, и это еще надо обмозговать. А сейчас главное
- быстро вернуться в Хоромы. Делать здесь больше нечего, пусть себе
метеориты запускают.
В дверях он столкнулся с доктором Мальстремом.
- Ага, вот вы где, - сказал доктор. - Тысяча извинений.
- Я больше не могу ждать, - с этими словами Виктор небрежно кивнул
доктору. - Мне пора. Ваш совет, надеюсь, все решил?
- Совет? М-да, совет, - доктор сложил губы трубочкой, - можно сказать
и так - решил. Все остается в силе. Завтра нас здесь не будет. А совет...
- И он негромко рассмеялся.
- Непредвиденные осложнения? - спросил Месроп.
- Если бы!
Виктору не понравились интонации доктора, горечь и злоба
проскальзывали в них. Нападение у подножия Бастиона, долгое ожидание
совета... Может, слово Мальстрема не имеет веса или лукавит он, и с минуты
на минуту ворвутся эти, в синих халатах, чтобы взять его в заложники? Ну
тогда и доктору не уйти. Неизвестно, правда, как себя поведет Месроп.
Доктор Мальстрем сел на большой деревянный ящик и потрогал пальцами
виски.
- Не было никакого совета, - громко сказал он. - Спешно пакуются,
всем наплевать на всех, и никто не хочет принимать решения, брать на себя
ответственность. Они на все согласны не глядя, лишь бы дали спокойно
унести ноги. Отдают мне мыслимые и немыслимые полномочия.
"Слизняки, - подумал Виктор, расслабившись, - ничем не лучше тех, что
на поляне".
- В общем, мы уходим. Ставим вас в известность. Не хочется, чтобы это
хозяйство, - доктор мотнул головой, - осталось беспризорным. Лучше Сармат,
чем...
Он замолчал и, взяв за горлышко бутылку, внимательно осмотрел ее.
- Чем кто? - спросил Виктор.
Доктор пожал плечами и хлебнул "Тунгусского метеорита". В следующий
миг он схватился за горло, его выцветшие глаза налились слезами, и сильный
кашель минуту или две колотил его.
- Какую вы гадость пьете, Мамасахлисов, - укоризненно сказал он,
отдышавшись. - Вы же себя отравите, позорник этакий!
Ученый подмигнул Виктору, отобрал бутылку у доктора и завинтил
крышку.
- И это - наша гордость и надежда, - покачал головой доктор. - Вы не
поверите, - обратился он к Месропу, - сколько сил и времени мы ухлопали на
этого юнца. Последний, можно, сказать, ученый, и так распоряжается своим
организмом.
- Ну, иногда молодым людям надо встряхнуть мозги, - добродушно сказал
Месроп, - да и почему - "последний"?
- А других просто нет, - ответил доктор. - Некому учить, некого
учить. Вот в него десять лет вбивали остатки знаний по крупицам. И не будь
его прирожденной гениальности, толку было бы мало.
Молодой ученый кротко потупил глаза, но Виктор заметил, как он хитро
улыбнулся. Парень ему понравился. Хоть и ученый, но, видно, нормальный.
Между тем доктор рассеянно взял бутылку обратно и хорошо глотнул. На
сей раз прошло гладко.
- Гори все огнем, - сказал доктор. - Здесь и сейчас мы проиграли.
Может быть, в другом месте другие люди разберутся во всей этой чертовщине.
- В другом месте других людей будет интересовать другое, - вставил
Мамасахлисов.
Доктор вскинулся и минут пять говорил о неблагодарных сопляках, о
сумерках времен, о том, что, когда падут последние очаги знаний, наступит
долгая ночь... Все это звучало очень красиво, но Виктор еле удерживался от
зевка. Для кого ночь, а для кого утро. Весь день впереди, дел полон рот, а
с выпивки, конечно, тянет поскулить иногда. Пора идти, Дьякон, наверно,
заждался, да и в казармах дел невпроворот. Он опять поднялся с места, но
тут в разговоре между доктором и ученым проскользнули слова, заставившие
его насторожиться.
Это был явно старый и долгий спор.
Они говорили о вещах непонятных и говорили непонятно, но несколько
раз, упоминая о каком-то Массиве, ученый с непроизносимой фамилией
виновато осекался и осторожно поглядывал на Виктора и Месропа. Когда,
наконец, доктор обратил на это внимание, то вдруг расхохотался и ласково
обозвал ученого дурачком.
- Да ведь если бы не он, - доктор кивнул в сторону Виктора, - черта
бы с два нашли архив Евгения Николаевича.
Виктор нахмурился. Тон доктора все меньше и меньше нравился ему. Что
он себе позволяет! И тут сообразил - речь идет о картотеке деда Эжена.
Судя по разговору, ученый с трудной фамилией годами копался в коллекции
деда, пытаясь разобраться, что там к чему, а доктор относился к его
занятию несерьезно.
Нашли время и место для своих споров, подумал Виктор. Бедолаги,
каждый год изо дня в день говорят все об одном. Немудрено слегка
повредиться в голове.
- Все вы оболтусы, - горячился ученый, - и вы, доктор, извините,
первый среди них. Я вас люблю и уважаю, но вы возглавляете эту банду
оболтусов. Вы до сих пор ничего не поняли, хотя таблица распределения
лежит у вас в кабинете под стеклом.
- Я тоже оболтус, и тоже ничего не понимаю, - вмешался Месроп. -
Какое распределение, при чем здесь Массив и, кстати, что это такое?
Доктор чуть заплетающимся языком объяснил, что давно один старый
человек собрал коллекцию всяких загадочных и таинственных случаев, а
сейчас, когда все эти загадки и тайны превратились в заурядную чертовщину,
толка в ней никакого нет, а интерес разве что исторический. Экспонат,
можно сказать. Сами вы экспонат, возразил ученый, кто два года вместе со
мной копался в картотеке, а доктор в ответ пренебрежительно махнул рукой,
но Виктору показалось, что на долю секунды доктор остро глянул на него,
трезво и изучающе.
- Вы понимаете, - ученый взял Виктора за рукав, а Виктор с трудом
удержался, чтобы не оттолкнуть его, - понимаете, все эти случаи
удивительно красиво укладываются на временную шкалу.
- На шкалу? - вежливо переспросил Виктор.
- Ну, да!
- Замечательно! Однако, нам пора. - И он поднялся с места.
- Одну минуточку! - Месроп умоляюще взглянул на него. - Это
действительно интересно.
Виктор вздохнул и сел. Месроп опять в своей стихии. Любит слушать
тронутых ребят. С Митей, покойничком, долго возился, до сих пор
вспоминает. И с этими, на поляне, тоже...
Ученый оторвался от Виктора и уставился на Месропа.
- Вам на самом деле интересно? - вздел он брови.
Месроп кивнул.
- И вы понимаете, о чем идет речь?
- Не вполне, - Месроп усмехнулся, - но я очень постараюсь, если вы
будете говорить медленно.
"Сейчас пойдет молотилка", - обреченно подумал Виктор и уселся
поудобнее. В конце концов, Месроп сделал свое дело, привел его сюда, и он,
Виктор, как бы получил с рук на руки Бастион. А пока они тут языками
чешут, надо спокойно и без суеты обдумать последствия этого события.
Завтра утром Сбор, и вот большой вопрос - сказать сразу о том, что
защитники Бастиона оставили все и ушли, или выложить в последний момент,
если маги дожмут Сармата и поход на Бастион все же будет назначен? Есть и
другой вариант - поговорить с глазу на глаз с Сарматом, пусть сам решает.
Не лучший выход. Сармат полон сил и бодр, как никогда, но в последнее
время стал намекать, что и собственными умишками надо трудиться. Да, еще и
Мартын - сложный получается расклад.
Боевая техника - подарок нежданный! Старое, нестрелявшее оружие -
мечта для любого вояки. Старое новое оружие или новое старое оружие,
запутаешься, черт. Только разницы никакой не будет, если маги здесь
поторчат день-другой. Все развалится, а жаль! Несколько лазерных штучек -
и можно идти обратно Саратов отбивать, а там и с Казанью разговор другой
выйдет.
- Никогда не баловался этим! - размышления Виктора прервал смех
Месропа.
- А у меня в детстве неплохо получалось, - задумчиво сказал доктор, -
потом тихо сошло, да и не только у меня. Там, где появляются маги, у
простых смертных начисто исчезают паранормальные способности. Они словно
все в себя втягивают.
- Не надо им завидовать, - ученый поднял указательный палец, - вы же
знаете какой ценой им достается.
"А ты-то откуда знаешь, пацан?" - незлобно подумал Виктор. Парень
определенно нравился ему. Хлипковат, конечно, но боек, мозгами шевелит.
Подкормить, обучить и взять к себе, пусть походит в штабных, а там
глядишь...
- В конце концов, не так уж важно, что происходит, - продолжал между
тем ученый, - но посмотрим, когда и как происходит. Если отметить события
на одной линии, то можно заметить, что с каждым днем их все больше, но они
как бы... мельче, что ли, обыденнее...
- Ну и что? - спросил Месроп.
- Ничего. Только вот какая странная закономерность - если в очень
далеком прошлом каждый эксцесс носил характер чрезвычайный, ну, там, из-за
них людей жгли, чудеса всякие, то сейчас мелкие чудеса доступны каждому
магу, а до них такие способности были почти у каждого второго.
- Они и сейчас проявляются, особенно у детей. - Доктор вздохнул и
добавил: - Только быстро исчезают.
- Ну и слава богу, - сказал Месроп. - Но я никак не пойму, при чем
здесь временная шкала?
- Да как вам сказать, - ученый скривился и почесал подбородок, - если
мы имеем ряд событий, частота которых нарастает, а интенсивность падает,
наверно, есть какая-то закономерность, а вернее - причина этого.
- Естественно, - согласился Месроп, а по блеску в его глазах Виктор
понял, что Месроп заинтересовался.
- И причина, вероятно, одна, - веско произнес ученый.
Месроп молча ждал продолжения.
- Вам это ничего не напоминает?
- Мне это напоминает волну, - ответил Месроп. - Кинули камень в воду,
вот волна и пошла, постепенно слабея.
- Гениально! - вскричал ученый. - Какая жалость, что мы с вами не
встретились раньше. Вы почти попали в точку. С одной небольшой поправкой -
камень еще не брошен.
- Не понял.
- Вы знаете, что такое цунами?
- Догадываюсь, - кротко ответил Месроп.
- Так вот, представьте себе, что плывете на корабле по океану и
где-то под вами на большой глубине вздрагивает земля. Вы почти ничего не
почувствуете, так, легкий толчок. Возникнет небольшая волна и покатит к
берегу. Чем ближе к суше и чем меньше глубина, тем выше будет вздыматься
волна и, наконец, обрушится на берег, смывая все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70