Боюсь, вы такой же патерналист и шовинист, как и все остальные. Я ухожу туда, где ко мне будут относиться как к равной, где меня будут ценить не за принадлежность к полу, а за личные качества!Конечно же, мои слова ее оскорбили. Я вдруг отчетливо понял: моя борьба обречена на поражение.– Я могу идти? – вежливо спросила Сара.Задерживать ее не имело смысла, поэтому я, извинившись за свою неловкость – хотя мне до сих пор не ясно, как все это получилось, – отпустил ее.– Ничего странного, господин министр, – она снова улыбнулась. – И… спасибо. Я знаю, вы оба хотели, как лучше.– Женщины! – извиняющимся тоном произнес я, когда дверь за ней закрылась.– Да, господин министр, – в тон мне пробормотал сэр Хамфри и печально покачал головой: «А что я говорил!» (На этом дело отнюдь не закончилось. Как явствует из недавно опубликованных материалов, Хэкер еще долго боролся за свою двадцатипятипроцентную квоту – по крайней мере, несколько недель. А неделя в политике – срок немалый! Надеемся, вы помните это изречение сэра Гарольда Вильсона? Изобретательность сэра Хамфри в последующих эпизодах борьбы за «равные возможности», как и следовало ожидать, была непревзойденной. В частности, он предупредил Хэкера, что Управление по вопросам расовых отношений по своим каналам узнало о предполагаемой квоте для женщин и если в государственной службе будет установлена норма представительства женщин, то ее придется вводить и для черных. Энтузиазм Хэкера заметно поубавился. Расистом он, конечно, не был, но, как политик, отчетливо понимал: если борьба за равные возможности для женщин сулит новые голоса избирателей, то борьба за равные возможности для черных – скорее всего, потерю старых. Через несколько дней Хэкер вновь поднял вопрос о «группах меньшинств – женщинах, черных, тред-юнионистах и т.п.» (выражение Хэкера). Сэр Хамфри объяснил ему, что женщины и тред-юнионисты не входят в эту категорию, хотя им также свойственно параноидальное восприятие действительности, отличающее любую группу меньшинства. В результате Хэкер сам пришел в тому, что предлагал раньше Эплби: приступить к созданию равных возможностей для женщин и черных… при приеме на работу практикантов государственной службы. Хэкер также согласился с необходимостью создания специального межведомственного комитета для изучения вопроса о повышении эффективности методов отбора практикантов для работы в системе государственной службы. Свои рекомендации комитет должен представить через четыре года. Правда, к тому времени Хэкер, скорее всего, не будет министром. – Ред.) 16Вызов 10 марта Отличные новости! Сегодня утром меня пригласили на Даунинг, 10. Прибыв туда, я узнал о грядущих административных изменениях. Речь идет не о перестановке в кабинете, а о реорганизации. Я остаюсь министром административных дел, но теперь в сферу моей компетенции входят еще органы местного управления. Это не шутка! (Позднее в тот же день Хэкер дал интервью Людовику Кеннеди – ведущему популярной радиопрограммы новостей 70-80~х годов «Мир в час дня». В нашем распоряжении оказалась стенограмма этой беседы. – Ред.) БИ-БИ-СИ РАДИО Людовик: Центральным событием сегодняшнего дня, безусловно, является правительственная реорганизация, еще более расширяющая административную империю достопочтенного Джима Хэкера, члена парламента. Мистер Хэкер, говорят, вы теперь не только «мистер Уайтхолл», но и «мистер Таунхолл» Здание городского или районного совета.

? Хэкер: Конечно, лестно, что вы меня так называете, Людо… Людовик: Это не я вас так называю, господин министр, а «Дейли миррор». Я всего лишь хочу получить подтверждение, что теперь вы – главный бюрократ страны. Хэкер: Понятно. Что вы, такие слухи – нелепость. Наше правительство – за борьбу с бюрократией. Людовик: Да, но, по имеющимся у меня данным, только в этом году аппарат министерства увеличился на десять процентов… Хэкер: Не может быть! Людовик: Если у вас другие сведения, сообщите, пожалуйста. Хэкер: Насколько я помню, в последнем отчете фигурировала цифра девять и девяносто семь десятых процента. Людовик: Существует мнение, мистер Хэкер, что вы стремитесь не столько к сокращению бюрократического аппарата, сколько к его росту. Хэкер: Но… но только потому, что нам приходится набирать штаты, чтобы сократить штаты… Людовик: Простите?… Хэкер: Так подсказывает здравый смысл: чем больше врачей, тем больше они вылечат больных, чем больше пожарных, тем больше пожаров они затушат, чем больше… Людовик (перебивает его): Ну а как вы предполагаете бороться с бюрократией органов местного самоуправления? Хэкер: Что ж, это серьезный вызов, и я принимаю его! Людовик: Вы согласны с утверждением, что на местах бюрократических издержек даже больше, чем в Уайтхолле? Хэкер: Э-э… пожалуй, да. В этом и заключается вся сложность поставленной передо мной задачи. Людовик: И как же вы собираетесь ее решать? Хэкер: Сейчас еще рано говорить о конкретных мероприятиях. Не забывайте: я сюда прямо от Номера Десять. Наш основной принцип – беспощадно искоренять бюрократические пережитки, не снижая при этом качества… Людовик: То же самое говорил ваш предшественник сразу после назначения. Как вы считаете, он потерпел фиаско? Хэкер: Позвольте мне закончить свою мысль. Здесь не должно быть неясностей. Я хочу быть с вами совершенно откровенным. Суть проблемы заключается в том, что в конечном итоге право… нет, долг законно избранного правительства – следить в палате общин за тем, чтобы политика правительства, то есть его политическая программа, благодаря которой мы были избраны и получили мандат доверия, за которую проголосовал народ, стала политическим курсом, который в результате дележа национального пирога… э-э… позвольте напомнить вам: мы как нация не обладаем безграничными возможностями, мы просто не можем получать больше, чем заработали… э-э… Так в чем, собственно, заключается ваш вопрос? Людовик: Я спросил вас, согласны ли вы с тем, что ваш предшественник потерпел фиаско в борьбе против бюрократии? Хэкер: Ни в коем случае! Наоборот! Просто эту задачу саму по себе можно считать… э-э… Людовик: Вызовом? Хэкер: Да! Именно вызовом!
(В ближайшие два дня сэр Хамфри Эплби и секретарь кабинета сэр Арнольд Робинсон обменялись записками следующего содержания. – Ред.)

Дорогой Хампи!Вчера по радио слушал твоего парнишку. Похоже, у него самые серьезные намерения. Он вроде бы даже считает это вызовом. Советую не забывать: я никогда не доверил бы вам контроля за органами местного самоуправления, если бы у меня были сомнения в том, что ты позволишь Хэкеру предпринять хоть какие-то практические шаги.

Дорогой Арнольд!Уверен, у него ничего не выйдет. Во всяком случае, до сих пор еще ни у кого не выходило.

Дорогой Хампи!Суть не в этом. Как показывает опыт прошлого, любые реформы местных органов власти немедленно сказываются на нас. Когда они находят способ сэкономить средства или сократить штаты у себя на местах, мы вынуждены следовать их примеру здесь, в Уайтхолле.Если ему нечем заняться, надо направить его усилия на гражданскую оборону.
(В тот же день, 12 марта, сэр Хамфри сделал соответствующую запись в дневнике. – Ред.) «Обменялись записками с А.Р. Он озабочен, как бы Хэкер не переступил черту дозволенного. Я дал ему понять, что знаю свое дело.Вместе с тем, Арнольд подсказал мне блестящую идею: отвлечь внимание Хэкера от местных советов, направив его усилия на гражданскую оборону, то есть в конечном итоге на противоатомные убежища.Вот смех-то! Все знают, что гражданская оборона – бесперспективное, безнадежное дело, и поэтому доверяют его тем, на чью неспособность можно смело положиться, – местным органам самоуправления!» (Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)15 марта Сегодня познакомился с доктором Ричардом Картрайтом – новым советником МАДа, очень интересным человеком.У нас было совещание руководителей служб министерства, и он тоже присутствовал. Кстати, по недосмотру моих помощников нас даже толком не представили друг другу.Так вот, сразу после совещания, когда все начали расходиться, передо мной вдруг выросла неуклюжая фигура пожилого юноши, который с мягким ланкаширским акцентом попросил разрешения переговорить со мной.Естественно, я согласился. Он сразу разжег мое любопытство. Чисто внешне доктор Картрайт разительно отличался от большинства чиновников МАДа: мешковатый твидовый пиджак с кожаными налокотниками, мышиного цвета волосики, зачесанные на лоб, и толстые роговые очки. Выглядел он, как пожилой десятиклассник. Если бы меня попросили угадать его профессию, я бы, скорее всего, остановился на учителе математики в средней школе…– Я хотел обсудить с вами одно предложение, выдвинутое еще до того, как нас перевели в МАД, – высоким мелодичным голоском произнес он.– А вы?… – спросил я, еще не зная, кто он такой.– Я?… – Он удивленно посмотрел на меня.– Да, вы… Вы кто?Он смутился.– Как?… (Теперь смутился я.) Я доктор Картрайт.В разговор вмешался Бернард.– С вашего позволения, господин министр, я сформулирую ваш вопрос несколько иначе… К чему вы относитесь, доктор?– Я? К англиканской церкви. – Доктор Картрайт был в полном недоумении.– Да нет же, господин министр спрашивает, к чему вы относитесь в МАДе, – терпеливо объяснил Бернард.– Как, вы не знаете? – ужаснулся он.– Я-то знаю, – успокоил его Бернард. – Но господин министр тоже хочет знать.Наконец-то разобрались! Трудно поверить, но именно так нередко общаются между собой в коридорах власти люди, облеченные доверием народа.– Я – экономист, – представился Картрайт. – Директор статистического управления местных советов.– Значит, вы возглавляли директорат местных советов до того, как вас влили в МАД?– Ну что вы! – уныло улыбнулся он на мой вопрос. – Нами руководил сэр Гордон Рейд, постоянный заместитель. А я всего лишь его заместитель, и, боюсь, выше мне уже не подняться.Я спросил почему.Он снова улыбнулся.– Увы, я – специалист. (Интересный штрих: культ гуманитариев широкого профиля настолько укрепился в Уайтхолле, что специалисты без ропота и возражений соглашались на вторые роли. – Ред.) – Специалист в чем?– Вот в этом, – скромно ответил он и протянул мне тоненькую папку.Я только что ознакомился с ее содержанием. Там предложения по контролю за расходами местных властей. Пороховая бочка! Он предлагает не выделять денег на любой новый проект, если его авторы не указывают перечня конкретных условий (Картрайт называет это «регламентом неудач»), при которых реализация данного проекта может потерять практическое значение.Должен сознаться, до меня вначале не дошел глубинный смысл его предложения, но потом я поговорил с Энни, и она объяснила мне, что это называется «научный подход». Я никогда с этим не сталкивался, поскольку в студенческие годы занимался социологией и экономикой. Похоже, научный подход предусматривает, чтобы до финансирования любого нового проекта устанавливались четкие критерии его успеха или провала и приводились конкретные оговорки типа: «проект не окупится, если его реализация затянется дольше такого-то периода», или если «затраты превысят такую-то сумму», или если «не будут выполнены такие-то условия».Потрясающе! Так мы и будем действовать. Причем не завтра, а сегодня, сейчас, немедленно! Единственное, чего я не могу понять, – куда мы раньше смотрели? 16 марта Придя утром в министерство, я первым делом связался по телефону с доктором Картрайтом и задал ему этот вопрос.Оказалось, и он не знает ответа.– Мне это тоже не совсем понятно, господин министр. Я много раз подавал наверх свои рекомендации, и они неизменно встречали полное одобрение. Но как только доходило до практического обсуждения, у сэра Гордона всегда находилось что-то более важное или срочное.Я порадовал его, сказав, что на этот раз он обратился по адресу, и положил трубку.В кабинет тут же вошел Бернард. Вид у него был крайне озабоченный. Он, естественно, слушал наш разговор по своему аппарату.– Что вы думаете по этому поводу, Бернард? – потирая от удовольствия руки, спросил я.Последовало красноречивое молчание.– Вы же читали докладную? Докладную Картрайта?– Да, господин министр.– Ну… и что скажете?– Она… э-э… хорошо изложена, господин министр. Яснее некуда.– Бернард, как вы считаете, сэр Хамфри будет доволен?Мой личный секретарь нервно откашлялся.– Господин министр, он придет к вам по этому поводу завтра утром и, не сомневаюсь, лично выскажет свою точку зрения.– Вы чего-то не договариваете, Бернард. Выкладывайте все начистоту.– Э-э… Если вы настаиваете… думаю, он скажет, что докладная прекрасно… напечатана, – промямлил он и затем, к моему удивлению, ухмыльнулся. 17 марта Утром встретился с сэром Хамфри. Он пришел обсудить позицию МАДа по отношению к местным органам самоуправления, однако я ловко повернул разговор на рекомендации доктора Картрайта.Вначале мы, как всегда, плохо понимали друг друга.– Так вот, Хамфри, местные власти… – решительно начал я. – Что нам теперь с ними делать?– Ничего особенного, господин министр. Бюджет, помещения и штаты – вот чем надо заниматься в первую очередь.Я похвалил его за прямое попадание.– Вот именно, Хамфри. Это наша главная проблема.– Проблема? – удивился мой постоянный заместитель.– И еще какая! – заверил я его. – В этих чертовых местных советах бюджет, помещения и штаты растут, как на дрожжах.– Да нет же, господин министр, – покровительственным тоном отозвался он, – вы меня не так поняли. Я имею в виду бюджет, помещения и штаты нашего министерства. Они, безусловно, должны быть увеличены, поскольку на нас возложили дополнительные обязанности. Это более чем логично.Я ответил ему в тон:– Нет, Хамфри, боюсь, это вы меня не так поняли. В местных органах власти царит чудовищная неразбериха, поэтому меня интересуют меры по исправлению недостатков. Советы должны работать экономнее и эффективнее.Он испытующе посмотрел на меня и, подумав, решил переменить тактику (это было ясно по выражению его лица).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76