Каждое лето Вильма была на
сносях. Ее живот разбухал, продолговатые сосцы отвисали, она становилась
испуганно-ласковой и отказывалась лаять даже на чужих, от каждого челов
ека ожидая помощи себе и своим будущим беспородным детям.
Кроме Вильмы в семье Жалейко жили еще две кошки, хитрые и прожорливые, шес
ть кур, предводительствуемых наглым самовлюбленным петухом, не дававши
м проходу своим заполошным женам, и матерый хряк Васька, которого собира
лись резать на октябрьские праздники, когда стукнут первые холода и можн
о будет безбоязненно развесить в подвале шматки просоленного сала.
Семья Жалейко была большая. Трое детей, не считая различной домашней жив
ности: Маринка старшая, да ее сестренка Ленка, да младший оболтус Валька. М
ногодетная мать Вера работала на станции диспетчером, отчим числился в д
орожной бригаде, но работал только тогда, когда кончалась получка и посл
е блаженного запойного забытья поневоле приходилось выплывать в скучн
ый внешний мир.
Маринка была самой старшей из детей, и, следовательно, ей предназначалас
ь львиная доля всех шишек и колотушек. С рождения она помнила свою самую г
лавную и ответственную должность Ц старшая сестра. Может, когда и было т
акое время, когда никаких Ленки и Вальки и в заводе еще не было, только не п
омнила Маринка то время, точно так и родилась на свет старшей сестрой, за к
оторой вечно волочится крикливый и сопливый выводок ребятни.
Ц Маринка! Есть хочу! Ц канючила вредная Ленка, болтая на скамейке нога
ми в стоптанных сандалиях, в спущенных на коленях колготках.
Ц Ись хочу, Ц вторил Валька, не выговаривавший еще и половины букв алфа
вита, но уже твердо, как «Отче наш», знавший права и привилегии младшего: п
раво требовать и получать еду первым, право бессистемно сикать в штанишк
и и требовать их немедленной замены, право вырывать игрушки из рук сестр
енки и орать благим матом, когда то же самое пытались сделать с ним самим,
право портить жизнь Маринке и жаловаться на нее родителям по каждому пус
тячному поводу…

***

Ц Вы что-нибудь видите?
Ц Да, заросли лопухов… Иван-чай. Картошка цветет. У нее такие белые грозд
ья с желтой сердцевиной…
Ц Что-нибудь слышите?
Ц «Малика, ись хочу, дай!»
Ц Кто это?
Ц Валька, мой брат. Младший.
Ц Сколько вам сейчас лет?
Ц Лет десять. Да, десять…
Ц Итак, следующая строка… Следующая строка вспыхнет в вашем мозгу, когд
а я сосчитаю от одного до пяти: один, два, три, четыре, пять. (Щелк!) Что именно
вспыхнуло?
Ц «Маме скажу, что ты к дурочке ходила. К дурочке. К дурочке. К дурочке ходи
ла».
Ц Спасибо. Следующую строку, пожалуйста.
Ц Я не получила строки. (Пауза.) Тут пусто.
Ц Какой у вас соматик в связи с этим, телесные ощущения? Что вы чувствует
е?
Ц Жарко…. Я не знаю. Я все время то вверх, то вниз.
Ц М-м. Хорошо… Поехали дальше…

***

В поселке Маринку не помнили иначе как с хвостиком за спиной в виде младш
их пострелят. Шла ли она с огромным бидоном за водой к колонке, расположив
шейся на пересечении пыльных улиц, направлялась ли за хлебом в магазин (в
котором число мух Ц жирных, откормленных, изумрудно-зеленых, напоминав
ших скорее маленьких птичек, чем насекомых, Ц и их качество соперничало
с количеством и качеством имевшегося товара), пыталась ли улизнуть к под
ружке в соседний барак, Ц всегда за ней волочился прожорливый, бдительн
ый эскорт,
Ленка, противная, конопушная, наслаждавшаяся собственной вредностью и а
дски завидовавшая могуществу старшей сестры, ябеда, вредина, подлюка, ех
идно выла:
Ц А я маме скажу! Все-все расскажу, пос-смот-риш-шь! Ц Хитрый взгляд прищ
уренных глаз исподлобья, рыже-зеленых, как у гулящей кошки…
Ей вторил Валька, вечно сопливый, вечно голодный, ненажористый:
Ц Малика! Ц Имя сестры в его устах звучало с местным акцентом, почти по-т
атарски. Ц Ись хочу! Дай!
И попробуй не накорми! Придет мать с работы, усталая, злая, готовая сорвать
зло на ком угодно, Валька первым делом подбежит к ней, уткнется обросшей с
оломенной головой в колени и завоет без слез, обиженно кривя малиновый, с
черными провалами на месте зубов рот, к которому из ноздрей тянутся две п
розрачные желтоватые дорожки:
Ц Мамка, ись хочу! Малика не дает!
Тут и подзатыльник схлопотать недолго…
Поэтому, чтобы отвязаться об требовательной ребятни, Маринка залезала с
ногами на табуретку, доставала из хлебницы кирпич, серый и клеклый, и умел
о кромсала его огромным ножом с гнутым лезвием.
Ц С маслом! Ц вредничала Ленка, наизусть зная свои малолетние права. Ц
Мне пустой не нужно! Пустой сама ешь!
Ц Масла осталось совсем чуть-чуть! Ц совестила ее Маринка, строжа беле
сые, похожие на тополиный пух брови. Ц Отцу на вечер не хватит!
Ц С маслом! Ц требовательно подвывал сообщник сестренки Валька и капр
изно вторил: Ц Путой не нужа! Путой сама ись! Масло надо!
Тогда Маринка, тяжело, недетски вздыхая, лезла в холодильник «Смоленск»,
который своим купеческим пузом единолично покрывал куцее кухонное про
странство, и вымазывала последние масляные крохи на толстые ноздреваты
е куски.
Ц С сахаром! Ц Настырная Ленка прячет грязные в вечных цыпках руки за с
пину Ц мол, некомплект не возьму, даром не надо, без сахара-то!
Ц И сахала! И сахала! Ц подхватывал Валька, тоже демонстративно пряча р
уки.
Получив по куску хлеба, посыпанного сверху песком, ребятня на пару минут
затихала, блаженно чмокая слюнявыми губами. Наступал драгоценный миг св
ободы, сладкие мгновения тишины. Пока сестренка с братцем наслаждались в
ыделением желудочного сока, Маринка тихо выскальзывала за дверь и что ес
ть духу мчалась через картофельное поле к соседнему бараку. Пять минут б
ез назойливых родственников, пять минут в любящей атмосфере уютного, хот
ь и чужого дома с вежливой хозяйкой, учительницей Лидией Ивановной, пять
минут рядом с единственной подругой Таней, среди кукол, тряпичных одежек
, растерзанных книжек с порванными листами Ц в тишине и уюте! Хоть пять ми
нут!..
Лучшей подружкой Маринки была соседская дочка, хромая девочка, которую п
оселковая ребятня называла «дурочкой». Таня была старше своей приятель
ницы на три года, но по уровню развития безнадежно застряла где-то на уров
не старшей ясельной группы. Она считалась умственно отсталой, в школу не
ходила, занималась дома с матерью, на улице никогда не появлялась одна, оп
асаясь насмешек и жалостливо-брезгливых взглядов взрослых. Целые дни он
а проводила дома или во дворе, огороженном хлипким штакетником.
Марине не было никакого дела, что окружающие считают ее подругу дурочкой
. Ей казалось, что Таня просто очень молчаливая. Говорить ей трудно, поэтом
у она только мычит, а если и произносит что-то, то слова выходят из нее с нед
оделками, как у двухлетнего Вальки. Марина понимала подругу с одного тол
ько взгляда, с одного звука. Надо ли было запеленать куклу или обсудить но
вую картинку, вырезанную из журнала «Советский экран», Ц девочки общал
ись молча, с наслаждением.
Маринка даже немного завидовала Тане. Завидовала тому, что в семье она од
на, тому, что у нее такая тихая, некрикливая мать, такой молчаливый, вежлив
ый отец. Завидовала тому, что ей не надо ходить в школу, тому, что у нее множе
ство красивых немецких пупсов, для которых Лидия Ивановна шьет роскошны
е наряды из разноцветных лоскутков, стопки ярких книжек. Она даже завидо
вала ее хромой ноге и тому, что взрослые за глаза зовут ее «дурочкой» и в и
х взглядах полощется жалость. Маринку же никогда никто не жалел. Только о
тчим, когда мать изобьет его, пьяного, до синевы, видел в ней свою сообщниц
у, такую же забитую и несчастную, как и он сам.
Девочка иногда мечтала о том, что вдруг она тоже охромеет, как Таня. Допуст
им, пойдет зимой с бидоном по воду, поскользнется на накатанной льдом дор
ожке возле колонки и сломает ногу, а нога срастется неправильно… Потом о
на стукнется головой и станет дурочкой, и тогда мечта ее наконец исполни
тся. Она будет ходить на костылях, улыбаться, мычать, мотать головой Ц и в
се будут любить ее за это. И не надо будет целыми днями таскаться с Ленкой
и Валькой, кормить их, воспитывать и развлекать с утра до вечера, терпеть и
х изощренное детское коварство и беззлобный садизм…
Размечтавшись, Маринка приходила в себя только тогда, когда из кустов ка
лины, росших под окном, доносились разобиженные сестриным отсутствием г
олоса.
Ц …Маринка! Ты где? Ц Плаксивый, гнусавый разнобой слышится издалека.
Ц Теть Лида! Маринка у вас? Ц обидчиво звенит Ленкин писклявый голосок.
Ему вторит Валькин младенческий бас:
Ц Малика, ись хочу!
Ц Здесь я, иду! Ц по-взрослому вздыхая, кричит Маринка и опрометью броса
ется на улицу.
Лидия Ивановна сочувственно качает головой вслед маленькой няньке и на
прощание сует ей в кармашек горсть «Раковых шеек» Ц чтобы приходила поч
аще. Таня, мыча, машет рукой, прощается с подругой.
Ц Ну что вам! Не можете без меня пять минут посидеть! Ц по-взрослому ворч
а, одергивает малышню Маринка.
Ленка хитро щурит свои бесстыжие рыже-зеленые глаза.
Ц А я маме скажу! Ц обещает она.
Ц Ну, что, что ты скажешь? Ц с вызовом осведомляется Маринка, натягивая н
а выпуклое Валькино пузо сползшие до колен колготки.
Ц Что ты опять к дурочке ходила! Ц Ленка чувствует свою власть над сест
рой.
Ц Ну и расскажи! Давай, давай, Ц предлагает Маринка, лихорадочно обдумы
вая, чем бы задобрить ябеду.
Ведь ей ох как влетит, если мать узнает, что она опять таскалась к дурочке!

Ц Скажешь Ц я тогда тебе конфету не дам! Ц Маринка высовывает краешек
«Раковой шейки» из кармана и притворно вздыхает. Ц Придется самой съес
ть…
Ленка захлебывается от изумления и жадности. Конфета! В обертке! И не одна
! Обычно дети ели только слипшиеся горошки, обсыпанные пудрой, липкие и пр
иторные, те, что продавались на вес в поселковом магазине. А здесь настоящ
ая конфета! С фантиком! Фантик можно разгладить ладошкой и потом обменят
ь на улице на что-нибудь ценное…
Ц Касета! Дай касету! Ц воет, как маневровый тепловоз, Валька, завидя в ру
ках сестры сладкое чудо.
Через минуту разногласия забыты. Сестренки сцепляют мизинцы и трясут им
и в такт, приговаривая: «Мири-мири навсегда, ссори-ссори никогда!»
Потом малышня мирно двигает челюстями," наблюдая за пыхтящим на путях па
ровозиком-кукушкой, а Маринка в это время размышляет, как ей избегнуть ве
чернего наказания, если мать все же дознается, что она ходила к дурочке.
Ц Нечего туда шляться, Ц орет мать всегда, Ц за братом с сестрой лучше с
леди! Я ей скажу, шалаве этой, чтобы не приваживала… Ишь, тварь образованна
я, в очках!
Мама Вера ненавидит соседку Лидию Ивановну. Ненавидит пламенно и истово
, испепеляющей страстью, не знающей ни спадов, ни подъемов. Ее ненависть го
рит ровно и ярко, как пламя в газовой колонке. Маринка не понимает, чем выз
вано это сильное чувство, однако для всего Мур-мыша здесь никакого секре
та нет. Дело в том, что первый муж Веры, родной отец Маринки, Ленька, сгинувш
ий давно и бесследно в темных глубинах памяти, запомнился поселковым (и с
воей жене) только тем, что был долго и бессловесно, как телок, влюблен в Лид
ию Ивановну.
Дурочка Таня тогда временно жила в интернате, в городе, муж Лидии Ивановн
ы отправился за длинной деньгой на Север, стремясь на высоких широтах по
скорее забыть рождение полоумной дочери. А Ленька бестолково втрескалс
я в соседку, хотя его собственная жена была Уже на сносях. Тогда еще они об
итали в крошечной комнатушке станционного общежития, а не в бараке.
Ленька таскался к Лидии Ивановне каждый день. Он приносил газеты и журна
лы, и они с учительницей обсуждали положение дел в Никарагуа, последнюю н
оту ООН, мирные инициативы Советского Союза и хищническую колониальную
политику Соединенных Штатов.
Приблизив лицо к окошку, зимой украшенному виртуозным узором морозных ц
ветов, а летом занавешенному цветущими гроздьями калины, можно было увид
еть тихий полусвет в комнате, круглый стол с вязаной скатертью, лампу с ро
зовым абажуром и склоненные рядом головы…
Ленька работал на станции машинистом электровоза и время от времени ноч
ью уходил в рейс. Но куда как чаще до глубокой ночи он просиживал у Лидии И
вановны, в то время как в общежитской комнатушке беременная Вера билась
в истерике, грозя выцарапать змее-разлучнице бесстыжие зенки, а собстве
нного мужа безжалостно лишить мужского достоинства.
Ц Дура ты! Ц говорил ей Ленька, возвращаясь домой далеко за полночь. Ц Я
же к ней за книжками захожу!
Ц Знаю я эти твои книжки! Ц угрожающе шипела Верка, выставив вперед туг
ой, как барабан, живот. Ц Сучка образованная, чужих мужиков приманивает!
Вот дрянь!
Ц Я в техникум хочу поступить, а она мне учебниками помогает, Ц оправды
вался Ленька.
Однако чем больше он оправдывался, тем меньше ему верила жена.
А в поселке про эту весьма платоническую связь болтали невесть что. Гово
рили, что Ленька таскается к учительше, потому что зарится на ее место в ба
раке. Там ведь газовая колонка, зимой Ц прямо рай, дрова не надо таскать. Ч
то и говорить, барак хороший, до колонки рукой подать, целых две комнаты, а
прописаны небось только одна учительша с дурочкой. Муж-то ейный в бегах, н
еизвестно, когда вернется и вернется ли вообще… А учительша, конечно, хор
ошо зарабатывает. Часов себе в школе наберет, глядь Ц и телевизор купила.
Две программы, художественный фильм каждую неделю и футбол. Конечно, и вн
ешне не сравнится эта учительша с крикливой скандалисткой Веркой, котор
ую хлебом не корми Ц дай с кем-нибудь поцапаться. Хоть из-за прошлогодне
го снега, а все повод для свары найдет! И чего только этот слюнтяй Ленька н
а ней женился, чего в ней нашел?
На самом деле Ленька женился по собственной глупости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33