А перестает бороться с трением Ц и замирает, глох
нет, стынет. Навсегда или на время Ц кто знает? А может, это вовсе не Гобард
сказал, а я сама все это выдумала?
Утром перед выходом из дома слегка прошлась пудрой под глазами Ц тридца
ть четыре бессонных часа все же дали о себе знать. Открыла дверцу шкафа, чт
обы выбрать костюм. У меня их пять, все выдержаны в строгом английском сти
ле, все отражают полный спектр оттенков серого цвета: просто серый, насыщ
енно серый, бледно-серый, почти несерый, слишком серый и так, серенький. Вы
брала тот, что посветлее (как-никак Ц весна), Ц и чуть не кубарем скатилас
ь вниз по лестнице. На площадке столкнулась со старушкой-соседкой. С труд
ом вспомнила, что нужно поздороваться.
Вот уже два года живу в этой квартире, а все не могу привыкнуть к своей зат
ворнической жизни. Целых пять лет моталась по общежитиям и так привыкла
к общественному житью, что возвращаюсь домой как будто в склеп Ц холодн
ый, враждебный, тихий.
В последние минуты перед совещанием прикидывала в уме, как мне нейтрализ
овать Шаньгина. Это очень умный, опытный интриган с огромными способност
ями и огромной жаждой власти. То, что он мне до сих пор не может простить сл
учившегося между нами три года назад, лишний раз доказывает это. Иногда м
не кажется, что он использует нашу Организацию лишь для прикрытия своей
финансовой деятельности. Мне не раз попадались в руки рапорты сотрудник
ов Центра, где утверждалось, что на имя его двоюродной тетки зарегистрир
овано несколько фирм по поставке бумаги, компьютеров для нашего офиса и
продуктов для столовой. А недавно он еще и организовал под эгидой Центра
типографию, с которой всегда можно получить приличный доход, ибо учебной
литературы для слушателей требуется масса…
Но усилием воли я одергиваю себя. Скорее всего, подобные слухи Ц чистой в
оды поклеп. Лучше не думать об этом. А то ведь можно додуматься сначала до
корыстолюбия Шаньгина, потом до недееспособности Горелика, а там и до са
мого Дэна Гобарда недалеко… Опасное это дело Ц задумываться.
Ц Опять не спали! Ц ахнул Володя, глядя на мои синяки под глазами. Ц Всю
ночь работали?
Ц Кто-то же должен работать! Почему не я?
Иногда меня поражает, до чего ограниченны и эгоистичны наши люди. Порабо
тать лишних два часа для них Ц это беспримерный героизм, просидеть ночь
за работой Ц бессмертный подвиг.
Но все же в голосе шофера мне почудилось нечто странное.
Но что же? Я нахмурила лоб. Да, сочувствие. Именно! Опасное сочувствие, родс
твенное состраданию и жалости. Сострадание Ц низшая эмоциональная реа
кция, как говорил Гобард, ловушка для слабого человека. Состраданием чел
овека вяжут крепче, чем семейными узами. Если хочешь помочь человеку, не ж
алей его, а дай ему в руки средство борьбы.
По этому поводу вспомнилась древняя притча о рыбаке. Как можно помочь бе
дняку? Может, дать ему немного рыбы для еды? Или лучше вручить удочку, чтоб
ы он ловил рыбу? Или научить его, как сделать удочку и как наловить ею вдов
оль рыбы? В нашей Церкви делают последнее: дают в руки удочку (это Ц метод
ы сенсологии) и учат удить рыбу (счастье, удачу, успех, деньги).
И опять на долю секунды мне почудилось, что неспроста шофер затеял этот с
очувственный разговор. Не подбирается ли он исподволь ко мне, чтобы под в
идом дружбы выведать мои тайные воззрения и планы?
Кровь взволнованно застучала в висках. А что, если это проверка? Что, если
я, расслабленная успехом и поощрением руководства, потеряла бдительнос
ть, позволила себе лишнее? Что, если шофер на самом деле работник безопасн
ости и ему поручен контроль за мной?
Служба безопасности часто организует проверки сотрудников, проводя их
так тонко и искусно, что повязанная по рукам жертва, не замечая подставы, в
скоре запутывается в умело расставленных сетях и падает вниз, катясь все
ниже и ниже по иерархической лестнице, пока не исчезает из Организации с
овсем.
Конечно, проверка работников Ц это необходимая акция спецслужб, направ
ленная на сохранение жизнеспособности Организации. Но почему я? Почему п
роверяют меня? Меня, кавалера ордена «Золотой Дэн», офицера по особым пор
учениям, меня, доверенное лицо руководства?
Я решила прощупать почву.
Ц Скажи, Володя, Ц начала издалека. Ц А как твои успехи в учебе? Ты как-то
говорил мне, что хочешь пройти курс «Травля быка»…
Машина уверенно маневрировала в плотном утреннем потоке автомобилей.
Ц А… Ц Кислая гримаса исказила простоватое голубоглазое лицо. Ц Дене
г нет. Я еще за прошлый курс не расплатился.
Ц А как насчет «терапии»?
Ц Тоже никак. Я же говорю, финансы поют романсы. У меня ведь семья Ц жена,
маленькая дочка… А получаю я копейки.
Ц Зато ты можешь обучаться в Центре! Это важнее, чем деньги.
Ц Это вы так говорите, потому что живете одна и целыми днями пропадаете н
а работе. А вот если бы у вас была семья…
Я могла бы ему достойно ответить, но, к сожалению, мы уже приехали.
Выходя из машины, мимоходом обронила через плечо:
Ц Зайди в учебный отдел и скажи, что я рекомендую тебе несколько часов се
ксологической терапии. Стоимость пусть запишут на мой счет.
Ц Спасибо, Марина Леонидовна, Ц растерялся Володя. Ц Вы такая добрая…

Добрая! Терпеть не могу этого слова. От добрых все зло в этом мире. Доброто
й ослабляют человека, обескровливают его, лишают способности сопротивл
яться. Не доброта нужна людям, не обременительное сочувствие, не парализ
ующая жалость. Нужно желание работать, настойчивость. Нужна руководящая
сила, разумная и мудрая. Это Ц знание сенсологии.
И вовсе не пресловутая доброта двигала мной, когда я предложила своему ш
оферу оплатить его курсы из собственного кармана. Во-первых, я все равно с
пишу эти расходы за счет Организации. А во-вторых, узнаю, что он задумал пр
отив меня. Как офицер по особым поручениям, я имею доступ к записям сессий
терапии. Таким образом, я разузнаю, кто под меня копает. Возможно, это Шань
гин. Вот тогда мы поборемся!

***

Доклад продолжался ровно десять минут Ц оптимальное время, чтобы слуша
тели вникли в суть проблемы и не успели соскучиться. Впрочем, тема была та
кая, что не до скуки…
Ц …Таким образом мы реабилитируем светлое имя Организации в глазах общ
ественности и привлечем внимание всех демократически настроенных люде
й к проблеме свободы совести, заинтересуем потенциальных прихожан наше
й Церкви и получим карт-бланш на продолжение широкой информационной кам
пании в прессе.
Едва я закончила, как сразу же, точно по команде, вспыхнули протестующие г
олоса.
Ц Кого интересует свобода совести, когда пуст карман? Ц иронически зам
етил Шаньгин. Лицо его кривила неприятная ухмылка. Ц Нужно пойти на миро
вую, заплатить отступного истцу…
Ц Коркин не возьмет денег, Ц возразила я. Ц Деньги его не интересуют.
Ц Деньги интересуют всех! Ц цинично возразил Шаньгин. Хотя он был абсол
ютно прав, я резко возразила:
Ц Но только не Коркина и только не в этом случае! Он считает каждого из на
с своим персональным врагом. Кроме того, у него слава бессребреника. Прич
ем справедливо заслуженная!
Шаньгин вызывающе расхохотался. Его обледенелая морда в каком-нибудь по
луметре от меня методично разевала свою отвратительную, мясного цвета п
асть с фарфоровыми зубами. В этот миг больше всего на свете мне хотелось с
мазать по этой самодовольной, пышущей здоровьем физиономии, чтобы она на
конец заткнулась.
«Спокойно! Ц приказала я себе. Ц Безусловно, настоящий сенсолог не долж
ен испытывать подобных импульсивных желаний. Олимпийское спокойствие,
выдержка, нордическая стойкость Ц вот его козырные карты. Подобный пере
хлест эмоций Ц знак того, что нынче не все благополучно в моем организме.
Наверное, перелет, ночное напряжение и бессонница сделали свое дело, и я п
отеряла устойчивость к внешним раздражителям. Ничего, часа четыре сна, п
усть даже пять, Ц и я снова в отличной форме!»
Ц А может быть, лучше втихую договориться с судьей? Ц предложил один из
членов Большого совета. Ц Это дорого, но зато наверняка…
Я поморщилась Ц в уме, наружно не проявляя своего осуждения. Грязная игр
а, грубая работа. Вырвать победу чистыми руками в равной борьбе Ц вот мое
кредо!
Ц Судью еще не назначили, Ц развел руками Горелик. Ц Когда назначат, об
язательно проработаем этот вопрос… Итак, на сегодня все.
Ц Нет, не все! Ц Я поднялась. Ц По-моему, пора поставить вопрос о работе и
нформационного отдела.
Ц А что такое? Ц взвился начальник отдела Хохряков. Ц Какие претензии
у офицера по особым поручениям?
Ц Особые! Ц Я достала из портфеля листок бумаги с чернильными разводам
и жидких строчек посередине и гневно потрясла им в воздухе. Ц Один из акт
ивнейших врагов нашей Организации, номер один в картотеке «Анти» удосто
ился всего тридцати слов в вашем отчете! Причем половину из них составля
ют названия написанных этим господином книг! Как прикажете работать с та
кой информацией? Нам предстоит решающая схватка, а мы до сих пор не знаем э
лементарного Ц где Коркин живет и с кем, кто его родители, как он спит, с ке
м спит, чем питается на завтрак, какие книги читает, по какому маршруту езд
ит на работу… Ничего!
Ц С Коркиным дело обстоит так, Ц растерянно произнес Хохряков. Ц Инфо
рмация о нем очень скудна, поскольку он очень закрытый человек и соверше
нно не расположен к общению на личные темы. Мы несколько раз засылали к не
му под видом журналистов своих сотрудников, но они вернулись от него, как
говорится, несолоно хлебавши. Этот человек часами может говорить о тонко
стях церковного раскола в семнадцатом веке, но молчит как рыба о себе сам
ом.
Ц А его жена? Ведь он женат, судя по справке! Можно действовать через нее.

Ц К его жене доступа нет. Она парализована, из дому не выходит, только раз
в год на короткое время ложится для обследования в больницу.
Все обескураженно молчали, обдумывая сказанное.
Ц У него должны быть внебрачные связи. Когда мужчине едва за сорок, трудн
о поверить, чтобы он добровольно приковал себя к постели больной жены.
Ц Мы проверяли Ц ничего! Ц вздохнул Хохряков.
Ц Плохо проверяли.
Ц Хорошо, мы организуем новую проверку…
Ц Марина Леонидовна права, Ц неожиданно поддержал меня Горелик. Ц Дум
аю, не стоит объяснять, какое значение имеет для нас этот процесс. Если мы
его проиграем, то Организация окажется отброшенной в своем развитии на п
ять лет назад. Приток новых членов сократится, в рядах сторонников движе
ния будут посеяны сомнения. Судебный процесс Ц это именно тот случай, о к
отором говорят: или пан, или пропал…
После этой отповеди начальник информационного отдела смерил меня нена
видящим взглядом. Как будто мы не единомышленники, а враги. Как будто у нас
не одно общее дело, а жесткая конкуренция. Как будто мы боремся за свою ли
чную карьеру, а не за общую идею Ц процветание Организации, ее мировое го
сподство, ее светлое будущее, где ничего не будет Ц ни вражды, ни дружбы. Б
удет только одна Организация…

***

Рутинная работа Ц перебираю карточки вновь поступивших студентов. Рас
сматриваю фотографии, тренируюсь в физиогномике, пытаюсь угадать по сни
мкам, кто есть кто. Кто из пришедших к нам людей станет верным сторонником
наших идей, кто откажется от них, даже не вникнув в их дивную конструкцию?
Кто-то пройдет свой путь до половины и сойдет с дистанции, предавшись соб
ственным слабостям, как глотку ключевой воды на исходе долгой дороги, а к
то-то останется… Но мало их будет, оставшихся, так мало! Жалкая горстка из
бранных Ц стойких духом, крепких в убеждениях. Однако именно они состав
ят костяк новой бессмертной Организации Ц когда-нибудь, когда-нибудь…

Откладываю в сторону несколько карточек. Первая Ц Игорь Яковлев, двадца
ти четырех лет. Выпускник Московского инженерно-физического института,
физик-ядерщик. Высокий лоб, умный волевой взгляд, густые брови над красив
ой формы темными глазами. Не женат.
Результаты начального тестирования, как всегда, отрицательные: активно
сть на нуле, депрессивность высокая, выживаемость слабая. Записан на нач
альный тренинг. Хорошо, очень хорошо…
Поднимаю трубку.
Ц Яковлев в вашей группе? Уделите ему особое внимание. Докладывайте мне
о результатах его обучения. Пожалуйста… Спасибо… Благодарю…
Виртуозная комбинация еще не вызрела у меня в голове, еще, может быть, студ
ент Яковлев исчезнет, растворится в пространстве, вернувшись к своим яде
рным установкам, но уже вырисовываются в моем мозгу неясные изящные конт
уры предстоящей работы. Сложной и нужной работы. Любимой работы Ц во сла
ву Организации!

***

Это началось еще в январе… Маша Антонова мрачно тащилась по переходу мет
ро. Люди в пыльных зимних шкурах мрачно двигались по параллельным траект
ориям, вливались в узкую горловину эскалатора, покачивались, толкались л
октями, исподлобья тускло глядя прямо перед собой, в никуда. Разные Ц выс
окие и маленькие, худые и толстые, черноволосые и блондины, они были все на
одно лицо Ц угрюмые, хмурые, полные своих проблем, замкнутые в своем убог
ом, страшном существовании. И такой же угрюмой и замкнутой была Маша, несм
отря на свои девятнадцать лет, хорошенькую, кукольную внешность и второй
курс престижного института.
Все у нее было плохо. Абсолютно все! Завалила экзамен по философии Ц это р
аз. Маша проторчала весь вечер накануне в ночном клубе, конечно, не выспал
ась, думала, что чего-нибудь наболтает на экзамене, выедет на общем развит
ии и начитанности, Ц ан нет, не вышло! В последний момент деканат заменил
привычного дедушку-добрячка престарелой грымзой, априори считавшей, чт
о все девушки красивее ее должны автоматически заноситься в разряд безм
озглых дур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33