Первую половина дня прошла в тревогах, а также попытках расспросить ван-Доорна поподробнее о нравах в племени.
– Они не заговаривают об унтах, – мрачно сказал капрал, протирая имплант полой своего мундира, – это плохой знак. Боюсь, как бы они не переметнулись к конкурентам – говорят, компания «Кинза фармасьютиклз», прикрываясь импортом зелени, занимается нелицензионным изготовлением меховых сапог для стран третьего мира. Как бы что не вышло…
После полудня, когда душа последнего мумифицированного сидюка потеряла всякую надежду вернуться в телесное вместилище в виду полного поглощения последнего, хлопнула входная дверь, заставив всех вздрогнуть. Однако вошедший Красноцветов широко улыбался.
– Все прошло замечательно! – объявил он, – Великий Вождь очень рад нас видеть и просит чувствовать себя как дома. Сегодня вечером будет пир в нашу честь, обещают нечто особенное! И мы говорили с ним про Ящик. Он действительно существует!
– Кто, – спросил Валера, – Вождь?
– Золотой Ящик! Цель нашего путешествия! Оказывается, это совсем рядом – в джанклях.
Вождь согласен провести нас туда, если мы откроем ему дверь. Они, видите ли, столько не могут войти внутрь, что появилась легенда, будто там находятся меховые унты всех ушедших к Чук-хе членов племени, хранящиеся там с незапамятных времен. Довольно зловещая легенда. Кстати, Валера, нас теперь считают озаренными Великой Идеей из-за той морской свинки, что ты носишь на плече. Полагается, что сам Чук-хе выразил к тебе благосклонность, появившись в образе зверька.
– В некотором роде так оно и есть, – сказал Валера серьезно.
В преддверии пира дорогим гостям была устроена показательная прогулка с осмотром достопримечательности деревни. Деревня в целом понравилась – очень чистенькая, с отмытыми до блеска стенками хижин и выметенными дорожками. Смущало лишь то, что среди жителей встречались в основном бесстрастные босоногие солдаты, тактично прикрывавшие собой входы в дома. Периодически из хижин появлялись чистые отмытые дети в опрятной одежде и с лучшими имплантами. Они белозубо улыбались гостям и шли дальше, чинно держась за руки. Через каждые три хибарки появились киоски с прохладительными напитками, преимущественно лимонадом «Траяны» и газированной водой «Полкан».
Как и полагается, посередине деревни, на сделанном из древнего «Крея» постаменте, покоилась медная статуя Чук-хе. Полный и невысокий, Чук-хе протягивал к гостям скрюченные короткие лапки и по-доброму улыбался, глядя ласковыми раскосыми глазами.
Валера прерывисто вздохнул, и сделал шаг вперед, осторожно погладил статую по лапке.
– Ну, здравствуй, Чук, – сказал он, – вот и свиделись. Ты уж извини, друг, что так вышло. Я не хотел, честно. Обстоятельства были против нас. Но ведь нет худа без добра?
Я изменился, ты вообще познал эту вашу Великую Идею… Все к лучшему в этом мире, ведь так?
Чук-хе спокойно смотрел на Валеру сверху вниз и безучастно улыбался, ослепительно сияя под солнцем начищенной медью.
Этим же вечером был дан торжественный пир по случаю посещения дорогими гостями племени. Вечер прошел в теплой дружественной обстановке. Собравшийся за одним столом с гостями Великий Вождь непринужденно смеялся, слушая последние имперские сплетни, и, ласково похлопывая Красноцветова по плечу, обещал всяческую помощь отважным искателям приключений. Соседи же, не преминули отметить, что Великий Вождь чрезвычайно похож на Чук-хе, что без сомнения явилось следствием тотальной преданности Великой Идее ведущего скульптора племени.
Стол был хорош. Ради дорогих гостей из темных подвалов и казематов племени извлекли редкие блюда – жженых сидюков, мясо копира, хрустящие будочки, сотовые телефоны фирм LG, которые надо было аккуратно открывать, а потом специальной гнутой вилочкой изымать нежное содержимое, экзотические плоды бинго, и жаркое из собаки динго, квашеную лангусту, королевского омара и вертких хребеток, что приятно хрустели на зубах. Гостей попотчевал свежими, поджаристыми рубликами, найденной в глубокой заморозке и оставшейся еще с прежних времен «мокко-колой» с пахнущей химикатами шапкой сливов.
Были здесь жаренные в масле анацины и атланасы, скрученные в трубочку листки с чердака, исходящие мощным ароматом.
Великий Вождь на протяжении всего праздника оставался чрезвычайно любезен, самолично подкладывая огненные сварки сидящему по правую десницу Красноцветову.
Завершился пир выступлением хора лучших девушек племени в расписных национальных унтах и резных калашниках. Трогательно волнуясь и перевирая ноты, хор пропел «Марафонные вечера», а также «Perfect day», посвященную то ли Великому Вождю, то ли Чук-хе, то им обоим одновременно.
После окончания пира, осененные великой идеей и пожеланием хорошей ночи гости, сытые и довольные, расползлись по своим номерам, с удивлением отметив, что деревня племени кажется им весьма милым местом, и даже сам Чук-хе, казалось, махал им вслед и улыбался улыбкой клоуна из темноты.
В полдень следующего дня сладко спящего Александра Ткачева грубо подняли двое босоногих солдат с выточенными из альмового листа мачете за поясом. Пока сетевик пытался понять хоть что-то, ему скрутили руки за спиной и, щелкнув наручниками, поволокли на улицу. В дверях гостиницы процессия столкнулась со своим подобием, только в качестве эскортируемых выступали Красноцветов и Юпиэс. Проводник был белее снега.
– Что… что происходит?! – только и успел выдавить Ткачев, когда их вместе вывели на ярко освещенную солнцем улицу, – за что нас? Великий Вождь обещал…
– Беда, господин! – крикнул Юпиэс, кривясь от боли в заломленных руках, – большая беда! Сегодня утром Белый Червь похитил дочь Великого Вождя – юную принцессу второй утренней свежести! Большое горе всему племени… большие жертвы Чук-хе.
– А мы то тут причем?! – возопил тут Алексей Красноцветов, – Вождь, негодяй, улыбался вчера…
– Умерьте гнев! – поспешно крикнул проводник, – и может быть все еще обойдется!
– Как же… – рявкнул Ткачев и тут же осекся.
Еще вчера двух клеток перед резиденцией Вождя Чук-хе не было и в помине, однако, монолитные конструкции, собранные из труб от гидравлической системы экскаватора, без сомнения были сделаны не вчера. В одной сидела Анна, в другой – ван-Доорн, оба выглядели слегка ошарашенными.
– Что же это, сэр Красноцветов?! – вопросил капрал при приближении новых зрителей, – как же это получается?
– А это у вас надо спросить, – процедил Алексей Сергеевич, – Аня, а ты как?
– Хорошо, – сказала Анна, – вот только…
Но соседей уже провели в резиденцию. Тяжелые литые двери звучно захлопнулись, отрезая доступ к свету и воздуху. На каждой створке двери было написано: «Человека создал Чук».
Великий Вождь был совершенно бесстрастен. Глаза его, спокойные и безразличные как у медной статуи, как у родной земли, посылающей своих сынов на смерть, смотрели на дорогих гостей. От взгляда этого делало нехорошо. Движением руки Вождь повелел отпустить пленников и, подозвав к себе Юпиэса, молвил ему короткую фразу. Юпиэс просиял.
– Хорошие новости! – сказал он, – Нас не будут есть.
– А что же будут? – мрачно вопросил Красноцветов.
– Нам предлагается стать героями. В идеологии Чук-хе всегда есть место подвигу, и, как правило, к нему приговариваются идейно выдержанные гости нашего племени, ну, те, что не проходят ритуал очищения. Великий Вождь собирается вложить в наши руки справедливое оружие возмездия и послать вслед за Белым Червем, и убить его во славу Чук-хе.
Поверьте! Это большая честь! Не вздумайте отказываться, а то мы все равно пойдем, но только связанные!
– Что еще за Червь такой? – кисло спросил Александр, – откуда он вообще взялся?!
– Обычный Червь, – пожал плечами Юпиэс, – Белый. Цифровой. Полиморфный. Он давно живет в здешних пещерах. Считается, что он один из ранних отпрысков Чока, когда тот еще идейно не перековался и обильно плодил разных химер.
– Но почему только мы с Сашей? – спросил Красноцветов, гневно. Нельзя сказать, что он не ожидал чего-то подобного, но их бдительность уже довольно давно сдала сбой, посреди этой невменяемой круговерти.
Великий Вождь вновь вставил свое веское слово и Юпиэс, криво улыбаясь от облегчения, произнес:
– Вождь говорит, что на Белого Червя можно охотиться максимум вдвоем. Червь очень умен – если будет много народу, он может испугаться и уйти в коллекторы. Но Вождь также сказал, чтобы вы не беспокоились. Вы пойдете не одни – с вами будет Чук-хе, который, конечно, защитит своих преданных слуг.
Алексей Сергеевич тяжело вздохнул, а Ткачев резко спросил:
– А Анна с ван-Доорном? Что они делают в клетках?!
– Ваша женщина будет исполняющей обязанности принцессы, до тех пор, пока сама принцесса не будет найдена, – снисходительно молвил через переводчика Великий Вождь, – по-моему вполне нормальная рокировка, вы не находите? Что же касается ван-Доорна, то наши наблюдатели в империи прислали сведения, что унты были незаконно списаны из ракетного гарнизона на дальнем севере. Так как именно в том месте по легенде находится место последнего упокоения Чока, есть большой риск, что использование этих унт может пробудить зверя от сна раньше положенного срока и тем самым приблизить конец мира.
Так, что ван-Доорн обвиняется в злостных махинациях с целью уничтожение правящего режима Чук-хе, через всеобщий Апокалипсис.
– Да ты… – начал было Ткачев, подаваясь вперед, но тут оказавшийся рядом солдат нежно приложил его штырем от фотоувеличителя, отчего сетевик на некоторое время утерял свободу волеизъявления. Красноцветов, которому трубу показали сразу за этим, благоразумно промолчал.
– Да озарит вас светом Чук-хе, храбрые воины, – сказал Великий Вождь и взмахнул ладонью, после чего дорогих гостей поспешно вытурили с аудиенции.
Им выдали редкие унты, вручную раскрашенные соком диких ягод в кроваво-красный оттенок и обвязали головы шелковой полосой такого же цвета. Выдали имперские карабины «спайка», переделанные для стрельбы патронами 7.62 и имеющие до трех систем распознавания владельца. Дорогое вишневое дерево, медная полированная пластина цевья с гравировкой, по две обоймы на брата, ремень из натуральной кожи. Каждому вручили по платиновой фляге с водой, крохотную аэрофлотовскую бутылочку «Баттл Рояля» для поднятия боевого духа, капсулу микропередатчика с возможностью отслеживания со спутника и капсулу цианида, если дела пойдут совсем уж плохо. Также оба охотника получили красную книжечку-цитатник «Свет Чук-хе», которую читать не предлагалось, а предлагалось находить пробитыми на хладных трупах героев. Также оба получили по пятилитровой канистре топлива «Маки Шелл» с октановым числом не ниже 98и – явное свидетельство покровительства Великого Вождя.
– Кажется, влипли мы, Алексей Сергеевич, – сказал Ткачев, разбирая свой карабин, – что-то они на нас так жалостливо все смотрят. Даже эти – вечный караул. Уж им то что?
– Юпиэс сказал мне, что Червь опасен не сколько силой или дикостью, сколько хитрыми речами. Зверюга из породы драконов, а тем, как известно ни в какую нельзя верить, – произнес Красноцветов, – ничего, Саня, раньше не сломались, и теперь не сломаемся. В двух шагах то от цели!
– А знаете что? – спросил Александр.
– Ну? – Красноцветов зарядил обойму в свой карабин, звучно взвел затвор, раздался короткий сигнал и подле курка загорелась зеленая диодная лампочка. Ружье было готово к бою.
– Нам мешают, Алексей Сергеевич, – сказал Ткачев, – Пытаются остановить. И я знаю кто.
– Думаешь, Червь – это тварь?
– Нет сомнений, – сетевик со вздохом поднялся, – мы должны вернуться с охоты живыми!
Иначе все зря. Остальные не справятся и тварь доберется до них. И не поможет никакой Чук-хе, будь он неладен.
Красноцветов кивнул, и Александр вышел из утлой хибары, предоставленной им на ночь великим вождем. На улице было свежо. Зеленая луна, похожая на самую большую в мире рекламу заплесневелого сыра висела над сельвой, и все так же крутились в пустоте колеса летящего на ее фоне велосипеда. Ткачев задумчиво уставился на светило и четвероногое, уже столько времени пытающееся его перепрыгнуть – беззаботное чернобелое создание – счастливо и безалаберно помахало ему копытом. Пахло речной тиной, резкими благовониями и электроникой, в речке мелодично похрюкивали лягушки стоп сигналов для автомобилей «волга», да шевелились и шумели угрюмо джанкли – ветер уныло выл в проемах металлоконструкций. Ткачев неожиданно понял, куда сейчас пойдет.
Ван-Доорн тихо посапывал в своей клетке, а вот Анна не спала. Она подняла голову и улыбнулась, узнав пришедшего:
– Саша?
– Да, я… Анна, я просто хотел сказать, чтобы ты не теряла голову. Мы, в любом случае, освободим тебя… слово имперского гражданина! Ты не останешься у этих рабов Чук-хе, слышишь?! Я все сделаю ради этого! Это не твоя судьба.
– Но Червь…
– Червь – это Тварь, а значит, битва будет серьезной. Червь – это настоящее, и я не знаю, кто из нас возьмет верх. Мы впервые выступим в открытую… ну, или хотя бы попытаемся.
– Страшно как… – прошептала Анна, – если бы ты только знал, Саша, как я устала от всего этого. Непрерывный кошмар все последние месяцы. Я… словно отрываюсь от земли.
Не чувствую тверди под ногами. Не чувствую опоры. И не знаю, что будет дальше. Это и есть, чудо, Саша? Я ведь так мечтала о чуде.
– Мы все мечтали о чуде, – молвил Ткачев, – все, так или иначе. Потому и попались в эту сеть. Но я хотел сказать тебе еще одну вещь, Анна. Ты ведь помнишь тот чат осенью прошлого года… Фавн? –Мой никнейм… – произнесла она, – откуда ты его знаешь? Неужели… Но как же такое может быть?
– Дом не дал нам встретиться. Ты знаешь, я даже не верил, что ты существуешь на самом деле. Мы жили в одном доме и не знали об этом. Но ты все-таки есть и мы встретились, так или иначе. И это, пожалуй, главное чудо из всех, которые со мной случились.
– Паромщик… это ведь ты, да?
– Да, ты знала меня как паромщика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80