Говорили, даже жильцы порой о них забывали Ц вот смеху-то было ох
ране и шоферам из подсобки! И все же приятно смотреть, как перья покачиваю
тся над кудрями, как белый шелк гармонирует с ее темной кожей цвета сиены
Ц да, сиены, а вовсе не мокко и не бронзы, как пишут в книжках. Это Мэгги спе
циально выяснила по палитре. Ничего особенного в ее лице не было, кроме, по
жалуй, глаз, зато тридцать пять ей никто не давал. Само собой, у нее и в мысля
х не было появляться здесь в таком наряде. Она уже спускалась в метро по до
роге в церковь, как вдруг вспомнила, что так и не прибралась в лаборатории
доктора Росси. Без него ей нужно появляться там только по средам, но недел
я пролетела на удивление быстро.
Ц Сознавайся! Ц Сэм, оказывается, бежал следом.Ц Лондонская штучка?
Мэгги надеялась, что у него будет перерыв и она сможет проскользнуть нез
аметно для приставал, готовых выспрашивать, что, почем и откуда. Пропуска
я вопросы мимо ушей, она нажала кнопку лифта и полезла в сумочку за ключам
и. И все-таки в душе Мэгги ликовала. Уж кто-кто, а Грэм Смит свое дело знал. Ей
, как читательнице «Вог», это было известно доподлинно.
Сэм нагнулся и пощупал одно из перьев. Мэгги сердито воззрилась на него. Б
удь он не так широк в плечах, вполне мог пойти в дублеры к какой-нибудь кин
озвезде Ц актером его не взяли бы из-за сломанного носа и шрамов на шее. М
эгги считала, что из Сэма мог бы выйти отличный борец. Да и стрижка у него б
ыла подходящая Ц бобриком, а темные волосы по-мальчишечьи торчали в сто
роны.
Сэм, хотя и был ирландцем, знал французский и итальянский Ц якобы выучил
за годы службы в торговом флоте. Мэгги поверила, как-то случайно услышав е
го колоритную брань. Он всегда представлялся ей этаким рубахой-парнем, с
ражающим глупых девиц одной залихватской ухмылкой.
Ц Сэм Даффи, а ну фаланги прочь с моей шляпы! Ц прикрикнула Мэгги, доволь
ная тем, что вспомнила медицинское название пальцев.
Вид пистолетной кобуры, выпирающей из-под Сэмовой ливреи, не удивил ее, да
и кто удивился бы, зная о сумасшедших деньгах девяти обитателей дома Ц п
о одному на целый этаж Ц и о том, что Джона Леннона застрелили не так уж да
леко отсюда, по другую сторону парка? В конце концов, Сэм был не простым шв
ейцаром. Жильцы ему симпатизировали, да и Мэгги тоже, за исключением сего
дняшнего утра.
Ц Пардон муа, мадам,Ц съерничал Сэм и убрал руку.Ц Но она точно английс
кая. Я таких больше нигде не встречал.
Ц Так и есть, Сэм. Теперь избавь меня от своих шуточек. Идет?
Ц Кто шутил? Я? Рядом с таким шало? Повернись-ка, дай посмотреть!.. Кстати, ку
да это ты так вырядилась?
Мэгги в досаде возвела глаза к куполообразной люстре. В послании Павла к
римлянам говорится: «…от скорби происходит терпение, от терпения Ц опыт
ность, а от опытности Ц надежда». Выходило, что Сэм, действуя ей на нервы, у
чил ее терпению. Мэгги решила стоять на своем.
Ц Сэм, мне не до баловства. Я тороплюсь!
Заметив проблеск обиды в его глазах, она подумала и добавила:
Ц У нас в церкви сегодня событие, и я должна на нем присутствовать.
Швейцар, похоже, здорово удивился.
Ц Ну, так и ступай туда! Завтра уберешь. Какая разница Ц нашего доктора в
се равно нет, а его сестра на этой неделе не появлялась. Не будешь же ты раб
отать в таком виде!.. Между прочим, у тебя все чулки в стрелках.
Мэгги хмыкнула, открыла сумку и показала краешек новой упаковки колгото
к.
Ц Понятно,Ц сказал Сэм.
Двери лифта раскрылись у них за спиной, и Мэгги зашла в кабинку.
Ц Мне платят за уборку по средам, Сэм. И, Господь свидетель, отлынивать я н
е собираюсь, будь на мне хоть бальное платье. В среду Ц значит, в среду.
Сэм покачал головой. «Ты безнадежна»,Ц говорил его взгляд.
Мэгги вышла в фойе восьмого этажа напротив квартиры доктора Росси. В ниш
ах по обе стороны от его двери стояли две вазы с вычурной росписью, желтая
и голубая. Доктор Росси говорил, они старинные, из итальянского городка Д
ерута. Наконец Мэгги отперла дверь и вошла. Когда она щелкнула выключате
лем, на широком арочном своде прихожей заиграл свет, а картины, пробковый
пол с наборным узором и персидский ковер озарились мягким сиянием. На по
лпути к жилым комнатам в стенной нише висело серебряное распятие семнад
цатого века, красивейшее из всех, что она видела. Под ним стояла prie Dieu
prie Dieu Ц молиться Бог
у (фр.). (Здесь и далее примеч. перев.)
Ц скамеечка эбенового дерева с красной бархатной обивкой, на кото
рой доктор Росси и его сестра преклоняли колени в молитве. Один этот холл
вызывал в Мэгги ощущение дворцовой роскоши. Миновав череду комнат справ
а и слева, она остановилась у солярия, веранды под стеклянной крышей,Ц ей
вдруг послышался какой-то шорох.
Ц Ау! Кто тут? Ц громко спросила она.
Только отсюда было слышно, что делается в мансарде, занимаемой неким Бра
уном. Не то чтобы Мэгги шпионила за другими Ц конечно нет, просто ей стало
любопытно. Да и кому не стало бы, повидай он столько, сколько она, вычищавш
ая мусорные баки! Если влезть на один из них, то через трещину в стене можн
о было разглядеть пространство между Брауновым и соседними гаражами. И т
ам Мэгги видела целых двух президентов Ц одного бывшего, одного нынешне
го; пару шейхов в золотых часах и накидках, верховного судью, сенаторов, ко
нгрессменов, каких-то китайцев (или корейцев?); все они, выходя из персонал
ьного лифта мистера Брауна, улыбались, раскланивались и укатывали прочь
на своих лимузинах. Вот так, запросто. Даже газетчики ни о чем не подозрева
ли. Мэгги коробило, что такие важные персоны появляются здесь тайно и вся
кий раз поодиночке. Она попыталась расспросить Сэма, но тот как будто обр
ащался в сфинкса, едва речь заходила о жильцах.
Итак, Мэгги переступила порог солярия с устроенным там зимним садиком Ц
детищем мисс Росси. Здесь у нее росли редкие азиатские орхидеи, выпуская
бело-розовые соцветия в виде стайки бабочек. Мэгги прошла мимо них и напр
авилась в дальний угол, обставленный кованой мебелью. Оттуда можно было
разглядеть пентхаус, точнее, край его кирпичной террасы. Она сняла шляпу
и сделала вид, будто любуется зеленью Центрального парка. Но вот на терра
се мелькнула чья-то макушка в красном. «Либо высокая женщина, либо шишка и
з католиков»,Ц взволнованно подумала Мэгги.
Шорох больше не повторялся; она вернулась в прихожую и прошла в другое кр
ыло до лаборатории, на ходу доставая ключ от ее металлической двери. Войд
я внутрь, Мэгги положила шляпку на длинный стол у стены, где висела полнор
азмерная копия Туринской плащаницы. Доктор Росси купил ее семнадцатиле
тним юношей во время паломничества в Рим. По словам Франчески, Священную
лестницу в двадцать восемь ступеней финикийского мрамора, вывезенную и
з претории Понтия Пилата в Палестине, по которой Иисуса Христа вели в ден
ь перед распятием, доктор Росси, подобно другим верующим, прошел на колен
ях, останавливаясь на каждой ступени для чтения особой молитвы. Тогда он
и привез копию плащаницы домой, объявив отцу, что хочет стать священнико
м. Тот наотрез отказал. Несколько дней прошли в перепалке. Мать и сестра пл
акали. В конце концов отец одержал верх, но доктор Росси повесил плащаниц
у на стену и жил с тех пор как монах в миру.
Мэгги была убеждена, что Христово истерзанное тело негоже вывешивать на
всеобщее обозрение, но смирилась и только всякий раз шептала: «Господи, п
омилуй!», когда ее взгляд падал на холст. Она сняла свои белые перчатки, на
дела стерильные медицинские Ц так, на всякий случай Ц и лабораторный х
алат. Ей всего-то надо вытереть пыль. Без доктора нечего бояться ни пролит
ых химикалий, ни битого стекла, ни опасных отходов. Мэгги торопливо проте
рла знакомые черные полки и шкафчики, холодильник и ламинар-бокс, разноо
бразные блестящие микроскопы, весы и дозаторы, подставки с пробирками Ц
все новехонькое, по последнему слову техники. Большая часть оборудовани
я была ей знакома по первой нью-йоркской работе в Центральной Гарлемско
й больнице. Когда-то у доктора Росси была лаборатория в клинике «Гора Син
ай», но потом ему было отказано в помещении для одного слишком смелого пр
оекта. Он все бросил и обосновался здесь. «Видать, не одного начальника пр
ишлось подмазать, выбивая разрешение, да и тянуть трубы из отцовского ме
д кабинета влетело в копеечку»,Ц думала Мэгги.
Протирая письменный стол, она ненароком смахнула ежедневник. Тот упал на
кафельный пол и со щелчком распахнулся, словно раньше был закрыт на ключ.
Мэгги потянулась за ним и обомлела: на странице значилось ее имя! Она подн
есла блокнот поближе и тут же захлопнула.
Ц Докатилась Ц уже и подглядывать начала,Ц сказала она вслух.
На обложке было выбито «Дневник». Такие блокноты ей были не в новинку. Мэг
ги положила ежедневник и закончила уборку. Потом посмотрела на часы, огл
янулась на шляпку и села за стол.
Ц Господи, прости меня, грешную,Ц сказала она, раскрыла блокнот на стран
ице со своим именем и прочитала строку из некоего подобия списка:
9. Накануне следующего этапа отпустить Мэгги.

Глава 3
Турин, Италия

Изображение на плащанице веками внушало людям то трепет, то пренебрежен
ие. Первая же фотография 1898 года выявила в негативе весьма достоверный по
ртрет. Даже невооруженный глаз мог разглядеть на полотне человеческие ч
ерты. Медицинская экспертиза подтвердила догадку: четырехметровый отр
ез ткани служил погребальным саваном. Сгиб полотна располагался у голов
ы покойного, а вторая половина укрывала его со спины. Сейчас Феликс смотр
ел на «лицевую» половину плащаницы.
Умершего завернули в нее вместе с травами и цветами, оттиски которых был
и столь же отчетливо различимы. Он умер в первом веке нашей эры, распятый н
а кресте, Ц или был убит значительно позже с целью фабрикации поддельно
й святыни. Зачем средневековому жулику понадобилось вопреки бытующим и
зображениям перемещать раны от гвоздей с ладоней на запястья, скептики о
бъяснить не смогли. Лишь недавно археологи подтвердили, что римляне расп
инали именно так. Каждая крупица новых сведений, связанная с плащаницей,
порождала ожесточенные споры, но верующие оставались непоколебимы, как
и Феликс. Привычный профессионализм удерживал его в трезвой непредвзят
ости, однако сердце уже знало истину.
Да и могло ли быть иначе?
Под покрывалом лежал человек около метра восьмидесяти ростом. У него был
и волосы до плеч, раздвоенная борода, усы и косица на затылке. Весил он при
близительно семьдесят семь килограммов. На теле не наблюдалось следов и
стощения и каких-либо аномалий кроме тех, что явились причиной смерти.
Феликс знал их все наизусть.
Сильная рана на лбу оставила темное пятно крови на левой стороне призрач
ного лица с характерными семитскими чертами. Более мелкие пятна указыва
ли на многочисленные ранения на волосистой части головы; один из потеков
крови заходил на правую бровь и ухо, другие оставили следы на полотне, при
крывавшем затылочную область. Правое веко выглядело порванным, а щека Ц
распухшей, как от удара дубинкой. На левой виднелись бороздки, напоминаю
щие ссадины, полученные при падении. Судя по линии переносицы, нос у челов
ека с плащаницы был сломан. Со лба на лицо стекали струйки крови Ц их запе
кшиеся следы проявились особенно отчетливо на правом веке, левой ноздре
и губах. Сгустки выглядели вполне натуральными, со скоплением красных те
лец по периферии и светлой областью внутри. На правом плече находился об
ширный участок стертого эпителия. Колени несли следы тяжелых ушибов, мно
гочисленные ссадины на одном из них свидетельствовали о частых падения
х. Левое запястье располагалось поверх правого и обнаруживало большую к
олотую рану. Если верить медикам, орудие палача должно было задеть отрос
ток медианного нерва и вызвать каузалгию Ц самую жгучую боль, какую мож
ет чувствовать человек. От запястных ран по обоим предплечьям проходили
горизонтальные кровоподтеки. На спинной половине покрывала виднелся к
ровавый отпечаток пронзенной правой ступни и более светлый Ц левой, леж
ащей накрест первого. Помимо этих увечий все тело покойного усеивали мел
кие вдавления Ц следы от головок двух многохвостых бичей, судя по котор
ым он претерпел около ста двадцати ударов. Между пятым и шестым ребрами с
права находился овальный прокол, сопровождавшийся истечением крови на
живот и крестец. Эта последняя рана могла стать смертельной, если в ту мин
уту человек был еще жив. Как свидетельствуют потоки крови из запястных р
ан, он принял смерть с раскинутыми руками. Трупное окоченение свело ноги
вместе и сковало тело, следовательно, изображение на плащанице отпечата
лось в течение суток после кончины. Мнение медиков в отношении деформаци
й правого плеча и предплечья расходились, но если эти деформации имели м
есто быть, это означало, что хоронившему пришлось сломать покойнику руки
, чтобы их можно было сложить поверх чресел.
Только упрямец мог не видеть того, что содержал этот холст: рассказа о нев
ыносимых страданиях. Никто не понимал, каким образом трехмерное изображ
ение запечатлелось на полотне. Одни говорили Ц под воздействием бактер
ий на кровь и прочие жидкости, другие ссылались на выброс энергии, связан
ный с воскресением. Для Феликса этот вопрос был не так важен, как сам факт
существования плащаницы, с ее пыльцой из Иерусалима, совершенством анат
омии и точностью деталей, предваряющей художественные шедевры всех вре
мен.
Теперь же, впервые столкнувшись с ней, Феликс испытывал трепет. На мгнове
ние ему показалось, что у него вот-вот хлынут слезы. Кого еще она могла укр
ывать, как не Господа? Кого, как не Христа? Римляне распяли многих, но кто ещ
е из жертв носил терновый венец? Чью еще грудь пронзило копье, точь-в-точь
как указывалось в Писании?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51