VadikV


112
Дж. Р. Лэнкфорд: «Украденн
ый Христос»



Дж. Р. Лэнкфорд
Украденный Христос




«Украденный Христос: Роман/Дж. Р. Лэнкфорд; пер. с англ. Н. Парфеновой
»: ЭКСМО; М.; 2007
ISBN 978-5-699-23172-06

Аннотация

Доктор микробиологии Феликс Р
осси был глубоко религиозным человеком. И, как ни странно это звучит, имен
но религиозность толкнула его на святотатство: во время исследования Ту
ринской плащаницы он похитил несколько окровавленных волокон. Его замы
сел был несказанно дерзок Ц возродить Христа. Технически это было вполн
е осуществимо, но кто станет новой Марией? И какая судьба ждет младенца? Не
предусмотрел доктор и еще одного: как и две тысячи лет назад, найдется мог
ущественный человек, который попытается уничтожить сына Божия.

Дж. Р. Лэнкфорд
Украденный Христос

Тем, кого люблю…

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

В 1998 году группа ученых впервые взяла образцы знаменитой Туринской плаща
ницы Ц древнего полотна 4 м37 см длиной и 1 м 11 см шириной, в которое, предполо
жительно, было завернуто тело Христа после распятия. Пробы ткани передал
и для проведения радиоуглеродного анализа трем независимым лаборатори
ям: в Оксфорде, Цюрихе и Аризоне. В результате исследований возраст плаща
ницы был датирован 1260-1390 годами нашей эры.
Казалось бы, после этого можно с уверенностью утверждать, что знаменитей
ший саван в истории явился очередной подделкой, которыми изобиловала ср
едневековая Европа, и, скорее всего, не имеет отношения ни к Иерусалиму, ни
тем более к погребению Иисуса Христа.
Однако позже двое ученых заявили, что присланные образцы волокон бралис
ь с краев плащаницы, починенных в шестнадцатом веке монахинями.
Исторические свидетельства подтверждают, что на обгоревшие при пожаре
1534 года края материи действительно была наложена штопка и заплаты. Допол
нительный осмотр, проведенный швейцарской исследовательницей текстил
я, показал, что 60% волокон в образцах, предоставленных в 1988 году, были вплетен
ы монахинями в XVI веке в ткань I века. Именно поэтому наличие лишь 40 проценто
в волокон I века сместило датировку в сторону XII-XIV веков, решили ученые.
Химический анализ 2002 года подтвердил эту гипотезу.
Последовали новые заявления о подлинности плащаницы. Ватиканские хран
ители, однако, не торопились ликовать и лишь недавно удалили с ткани след
ы более поздней починки.
До тех пор пока церковь не позволит еще раз исследовать святыню, верующи
м придется полагаться на результаты предыдущих экспертиз. В последнем о
тчете 1978 года участники проекта по изучению плащаницы заключили следующ
ее: «Судя по полученным данным, на плащанице отображено тело человека, по
двергшегося бичеванию и распятию. Это не картина Ц никаких красящих вещ
еств на ней не обнаружено. Пятна, трактуемые как следы крови, действитель
но содержат гемоглобин и дают положительную реакцию в пробе на сыворото
чный альбумин. Природа самого изображения все еще остается загадкой ».
Впрочем, вскоре выяснилось еще кое-что, приближающее нас к решению этой г
оловоломки. Двое маститых ботаников в сотрудничестве с университетами
Иерусалима и Северной Каролины изучили споропыльцевые образцы, взятые
с плащаницы, и пришли к выводу, что некоторые виды растений, которым прина
длежала пыльца, произрастают только в районе Мертвого моря (в Израиле, в И
ордании, на горе Синай) и больше нигде в мире.

Глава 1
12 января, среда, середина дня. Турин, Италия

Почти всю свою жизнь Ц а ему уже стукнуло сорок два Ц доктор Феликс Росс
и мечтал оказаться именно здесь, в капелле Святой Плащаницы на вершине с
тупенчатого постамента в Туринском кафедральном соборе Иоанна Крестит
еля, в тот знаменательный миг, когда священники приходят открыть алтарну
ю нишу. За всю историю вплоть до конца двадцатого века это действо происх
одило всего шесть раз, большей частью в присутствии одного духовенства.
Доктору грезилось, как он будет стоять там, под витражным куполом, творен
ием Гварини, глядя на кованые врата ниши в разноцветных солнечных брызга
х. И вот этот день настал.
Они с отцом Бартоло благоговейно ждали. Взгляд Феликса рассеянно скольз
ил по черному мрамору под ногами и белому Ц на балюстраде оградки с четы
рьмя ангелами по углам. Их фигуры архитектор Гварини выбрал ключевым эле
ментом декора Ц небесные посланцы встречались здесь повсюду. Не одну со
тню лет крылатые трубачи и арфисты нависали, точно застывшая стража, над
алтарем со знаменитейшей христианской святыней. Вот солнце высветило п
ару позолоченных херувимов над вратами и двух архангелов, опершихся на п
осохи. Их лица, казалось, были обращены к одному доктору, и Феликс Росси, ос
лепленный сиянием, все же не мог отвести взгляд. Этот миг он будет помнить
до конца своих дней.
В торжественной тишине священники взошли на алтарь, дабы открыть врата и
достать серебряный ковчег. Его, как дар церкви, преподнесла в 1509 году Марга
рита Австрийская с условием, что для нее будет совершена дневная месса. Л
арец полутораметровой длины и тридцати сантиметров шириной, украшенны
й драгоценными камнями, перевивала алая лента с красной восковой печать
ю. Внутри покоилась Туринская плащаница.
Медленно, бережно священники спустили ее вниз, к Феликсу и отцу Бартоло, п
редставлявшим науку и религию. Две, казалось бы, непримиримые стороны се
годня работали сообща. Феликс собрал команду экспертов для изучения пла
щаницы. После 1978 и 1988 годов их исследовательская сессия должна будет стать
третьей, однако, в отличие от предыдущих, она проводилась негласно.
Феликса привлекли к работе вопреки возражениям епископа (тот считал, что
его внешность отвлекает прихожанок от молитвы). Папская комиссия, узнав
о двух его гарвардских диссертациях в области медицины и микробиологии,
оригинальном и сугубо научном подходе, приверженности к католической в
ере, защите интересов церкви, приняла решение в его пользу. Доктор же, хотя
это и может показаться странным, пожелал, чтобы исследования, которые он
считал смыслом всей своей жизни, держались в тайне.
И вот, когда его мечта вот-вот должна была осуществиться, он вдруг отвел г
лаза от серебряного ковчега и почувствовал холод мраморного зала, вдохн
ул воздух, тяжелый от векового курения свечей, чей дым поднимался к купол
у собора, вознося молитвы к ушам Всевышнего.
Кардинал, по случаю церемонии облачившийся в алую мантию и белый стихарь
, водрузил на голову алую биретту. Подняв серебряный крест, он произнес: «В
о имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь» и перекрестился. Остальные после
довали его примеру. Феликс замешкался и повторил движение машинально, на
деясь, что никто не заметил его рассеянности. Восемь священников в черны
х сутанах выстроились в два ряда у кардинала за спиной.
Кивнув старому Бартоло, Феликс перехватил свой край ковчега пониже, прин
имая большую часть его веса на себя. Затем они спустились с балюстрады и о
бошли алтарь кругом вслед за священниками. До 1865 года на этом месте распол
агалась капелла герцогов Савойских, будущей итальянской королевской д
инастии. Сохранился даже проход, соединяющий ризницу с западным крылом д
ворца. Там-то и предполагалось вести изучение плащаницы.
Едва процессия ступила в длинный вызолоченный коридор, как засверкали в
спышки фотокамер. Впрочем, снимкам было не суждено появиться в прессе Ц
фотографы представляли церковь и фиксировали событие для ученых и духо
венства. Среди них оказалась и женщина Ц стоило Феликсу взглянуть на не
е, как та сразу зарделась. Он склонил голову набок, чтобы челка упала на гл
аза и скрыла его лицо, словно хранил целибат вместе со святыми отцами. Ему
не хотелось нарушать чинной строгости шествия, хотя на душе у него было у
же неспокойно.
Внешне все обстояло так, как и предполагалось: он в белом лабораторном ха
лате, отец Бартоло Ц в сутане, а вокруг тишина, нарушаемая только их мерно
й поступью и щелчками фотокамер. Немногие наблюдатели, допущенные к дейс
тву, держались так чопорно, словно в ларце лежал накануне почивший, а не по
лотно двухтысячелетней давности.
Но вот они зашли в ризницу, и последние шорохи стихли.
Доктор с отцом Бартоло поставили ковчег на узкий деревянный стол. Затем
Феликс прошел к коллегам Ц на каждом был белый халат и стерильные перча
тки,Ц и они расступились, принимая его, первого среди равных и непоколеб
имого в вере.
Никто из них и представить себе не мог, что он еврей.
Да что там Ц сам Феликс узнал об этом только два часа назад. И сразу все во
споминания, все заботы обернулись сущими пустяками.
Он рассеянно наблюдал, как священники срезают алую ленту, открывают ковч
ег и вытаскивают нечто, напоминающее отрез красной тафты. Когда ее разве
рнули, повеяло легким запахом сырости. Под тафтой оказалась льняная ткан
ь цвета чая с молоком Ц Туринская плащаница.
На мгновение все замерли. Ученых, выстроившихся вдоль стены, священников
и монахинь-кларисок, что некогда пришили к полотну особую подкладку и те
перь явились отпороть ее,Ц всех заворожил вид священного савана, которы
й мало кому доводилось лицезреть. Феликс почти не слышал слов тихой моли
твы:

Благословен образ Господен
ь
нежнейшой любовью и пламенной
скорбью Пренепорочной Девы Марии,
держащей Тебя в сей мучительный час;
подай же и нам исполниться этой любви и скорби
и да творить волю Божью,
покуда не иссякнут силы…

Мыслями он перенесся на два часа назад, к себе в номер, когда его сестра, Фр
анческа, позвонила ему в Турин из Нью-Йорка и рассказала, что их последняя
родственница, тетя Энея, скончалась от долгой болезни. Перед смертью тет
я передала Франческе полную шкатулку писем, одно из которых, подписанное
покойным отцом, адресовалось ему. Сестра, продираясь сквозь незнакомые
слова, прочла Феликсу несколько страниц по телефону. Писали какие-то род
ственники из Италии, о которых никто из них прежде не слышал. В шкатулке на
шлись даже ответные письма матери, так и оставшиеся неотправленными. Сно
ва и снова он слышал «эбрео» (евреи по-итальянски), «фашисты» и «синагога»
. Феликс в замешательстве мерил шагами комнату, вслушиваясь в описания с
тарых родительских паспортов с незнакомой фамилией Фубини. Наконец Фра
нческа озвучила то, что он успел понять без нее: родители бежали из Италии
, спасаясь от гитлеровского преследования, поскольку были евреями. Почем
у они это скрывали?
Мало того, выяснилось, что их родиной был Турин, где он сейчас находился.
Ученые вокруг Феликса засуетились, разворачивая стерильные инструмент
ы; только отец Бартоло остался у стола. Человеком он был добросердечным, н
о ему часто недужилось, в том числе и сейчас. Утром Феликс навестил его в к
елье и всячески уговаривал не вставать с постели, хотя и знал, что старый Б
артоло даже на смертном одре не пропустил бы такое событие. Старик довол
ьствовался простой верой: здесь, под этой плащаницей, лежал Иисус, Сын Гос
подень. Взгляд Бартоло всегда следовал некоему внутреннему маяку, свету
истины, пока что-то не приковывало его внимания. Сейчас он неотрывно смот
рел на Феликса, как и Макс Ц тоже еврей, попавший в команду благодаря реко
мендациям ученых и одобрению Церкви. Накануне Феликс побывал у него в го
стях, где был свидетелем веселого семейного торжества с пением, стихами,
свечами и еврейскими молитвами по случаю именин новорожденной дочери.

Под этими взглядами Феликс преисполнился чувством собственной значимо
сти: словно два бога боролись сейчас за его душу. Ведь, если вдуматься, мук
и Христовы определили самую цель его жизни. И вот он, Феликс Росси, с замир
анием сердца отошел от стены с висящим на ней гобеленом и приблизился к с
толу, готовясь увидеть возлюбленный образ.

Глава 2
Тем же утром в Нью-Йорке

«Все, жизнь кончена»,Ц решила Мэгги Джонсон, когда ветер сорвал с ее голо
вы шляпку и погнал по тротуару безлюдной в ранний час Пятой авеню. Полгод
а она копила и еще три месяца ждала посылки, чтобы заполучить этот шедевр.
Грэм Смит шил шляпки аристократкам, высшему свету для скачек в Аскоте, да
что там Ц самой королеве, а теперь снизошел и до Мэгги Джонсон из Гарлема
. И вот эту-то шляпку сейчас уносил ветер.
Наплевав на условности, Мэгги скинула белоснежные, в тон шелку на тулье, т
уфли и метеором бросилась вдогонку, боясь, как бы беглянку не зашвырнуло
через улицу на дорожки Центрального парка. К счастью, шляпу задуло под на
вес у подъезда доктора Росси, на красный ворсовый ковер. Тут-то Мэгги схва
тила ее, бросила туфли на пол, чтобы обуться, и принялась внимательно разг
лядывать свое сокровище Ц не помялось ли. Убедившись, что все в порядке, о
на аккуратно водрузила шляпку на голову и, придерживая затянутой в лайку
рукой за широкие поля, пригладила страусиные перья.
В этот миг в дверях появился швейцар Сэм в зеленом сюртуке и цилиндре, огл
ядел ее с ухмылкой на круглой краснощекой физиономии и распахнул дверь.

Ц Мэгги-Мэгги, Ц поддразнил он ее. Ц Где была, в Букингемском дворце? От
куда у тебя такое чудо?
Вспыхнув от досады Ц не иначе как Сэм видел ее погоню, Ц Мэгги решительн
о проследовала мимо, не сказав ни слова. Скользнув рукой по латунным пери
лам, она взбежала по застланной ковром лестнице и дальше, через вестибюл
ь,Ц к лифту. Стену слева от нее украшала старинная фреска из какого-то ит
альянского палаццо, изображавшая богатых щеголей на псовой охоте. Спере
ди высились зеркала от пола до потолка. Помахав себе рукой на манер веера,
она расправила белое платье и повертела головой, чтобы убедиться, что шл
япка сидит как надо, но особенно прихорашиваться не стала, помня о видеок
амерах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51