Если же какому-либо государству необхо-
димы цензоры, а в общем плане и власти, не подчи-
няющиеся закону, то это связано со слабостью его
устройства, и совсем не характерно для природы хо-
рошо ортанизованной системы правления. Тирания,
действующая тайно по причине неуверенности в сво-
ем будущем, лишает жизни больше жертв, чем от
крыто и торжественно провозглашенная жестокость.
Эта последняя наполняет душу гневом, но не лишает
103
ее сил. Подлинный тиран начинает всегда с того, что
рорабощает общественное мнение. Это ведет к поте-
ре мужества, которое способно проявляться во всем
своем блеске только при свете истины или в огне
страстей или же не ведая об опасности.
Но какие наказания соответствуют этим преступле-
ниям? Смертная казнь, действительно ли она полезна
и необходима для безопасности и поддержания обще-
ственного порядка? А пытки и истязания, неужели
они спрамдлши и достигают цели, провозглашенной
законами? Каковы лучшие способы предупреждения
преступлений? И неужели одни и те же наказания хо-
роши для всех времен? Как они влияют на нравы и
обычаи? Все эти проблемы заслуживают самого тща-
тельного и геометрически точного решения, чтобы
навсегда закрыть путь туманным софизмам, соблаз-
нительному словоблудию и пугливому сомнению при
рассмотрении данного вопроса. Если бы мне не уда-
лось оказать иной услуги Италии, кроме той, что я
первым представил ей с большой ясностью то, о чем
другие народы уже имели смелость написать и начали
практиковать, то и в этом случае я считал бы себя
счастливым. Но если бы я, защищая права людей и
необоримой истины, помог бы спасти от мучитель-
ной и ужасной смерти хоть одну несчастную жертву
тирании или столь же пагубного невежества, то бла-
гословение и слезы радости лишь одного невинного
служили бы мне утешением за людское презрение.

Х11 ЦЕЛЬ
НАКАЗАНИЙ
1 з простого рассмотрения истин, изложенных
выше, с очевидностью следует, что целью наказания
является не истязание и доставление мучений челове-
ку и не стремление признать несовершившимся пре-
ступление, которое уже совершено. Может ли в поли-
тическом организме, призванном действовать, не
поддаваясь влиянию страстей, и умиротворять стра-
сти индивидов, найти приют бесполезная жестокость,
орудие злобы и фанатизма или слабости тиранов? И
разве могут стоны несчастного повернуть вспять без-
105
возвратно ушедшее время, чтобы не свершилось уже
свершенное деяние? Цель наказания, следовательно,
заключается не в чем ином, как в предупреждении
новых деяний преступника, наносящих вред его со-
гражданам, и в удержании других от подобных дей-
ствий. Поэтому следует применять такие наказания и
такие способы их использования, которые, будучи
адекватны совершенному преступлению, производили
бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатле-
ние на души людей и не причиняли бы преступнику
значительных физических страданий.

ХШ О СВИДЕТЕЛЯХ
1й!ля любого хорошего законодательства исключи-
тельно важно точно определять, заслуживают ли дове-
рия свидетели и доказательства преступления. Любой
разумный человек, то есть наделенный способностью
связно излагать свои мысли и обладающий теми же
чувствами, что и другие люди, может быть свидете-
лем. "Истинным критерием правдивости свидетелей
служит их заинтересованность в том, чтобы говорить
правду. Поэтому представляется несерьезной причина
отвода женщины в связи с ее слабостью, а отвод
107
осужденных на основании отождествления смерти
гражданской и физической - детский лепет. И безос-
новательным является отвод свидетелей по причине
их бесчестия, если у них нет никакой корысти
лгать. Доверие свидетелю, таким образом, уменьша-
ется в прямой зависимости от враждебных, друже-
ских или иных отношений между свидетелем и обви-
няемым в преступлении. Необходимо иметь более
одного свидетеля, так как если один утверждает что-
либо, а другой то же самое отрицает, то нет ничего
достоверного. И в этом случае следует отдать пред-
почтение правилу, согласно которому в отношении
каждого действует презумпция невиновности. Досто-
верность свидетельских показаний тем меньше, чем
ужаснее преступление или чем невероятнее обстоя-
Криминалистм питают, что прмЗммт> иидетшскнх по-
камний ипрастаЛп тем Ллям, чем ужасна прлтупмнш. Бот
"желеiная"аксиома, продиктованная саммм жестоким иЗитпил-
мом: "Iп аiпкиiiтii Iеиiст юплиНигм iкЄсiмпi, еi 1iиi}иiiсi }нм
iгапiриii". Перейдем зто на ощедоступнии язик, и еiропеицм уз-
нают одно иi тех стом мноючииенних, скалi и нерозумних изре-
чении, которим они слепо подчиняются: "При оЯиненин в самих
тяпаишнх преступлениях, то ест> наименее мроятних, - (уєм
достаточно самих поверхностних предположении, чтом пересту-
пит закон". Нелепая законодателiная практика часто является
следствшм страха, мамою источника человеческих протнюречий
Законодатели (а маковими являются юристи, которих после их
смерти наделили правом решат> все на свете и которие превратит
лни из писателей пристрастних и продажних в вершителей чело-
веческих судеи жрецов закона), наяумнние осуждением нмжач-
ких невиновних, треiрузилн процесс судопроизводства чрезмерними
108
тельства, как, например, колдовство или бесцельная
жестокость. В обвинениях первого рода, скорее, мож-
но согласиться с тем, что несколько свидетелей дают
ложные показания по невежеству или из ненависти к
обвиняемому, чем поверить в тот факт, что человек
обладает сверхъестественной силой, которой Бог ни-
кого не наделял или которой лишил всех созданных
им существ. Точно так же обстоит дело и со вторым
видом обвинений, так как человек способен на жес-
токость только в случае, если это продиктовано его
интересами, ненавистью или страхом. Чувства челове-
ка обладают строго определенной функциональной
зависимостью, установленной природой: всегда адек-
ватно реагировать на получаемое впечатление и не
более того. Равным образом достоверность свидетель-
ских показаний может уменьшиться, если свидетель
является членом какого-нибудь частного общества,
правила и принципы функционирования которого
малоизвестны или отличаются от общепринятых. Та-
кой свидетель подвержен влиянию не только своих,
но и чужих страстей.
ормалiностями и исключениями, точное следование которим
возвело iГи на престол правосудия анархическую iГезнаказанностi.
Напуiанние затем тяжкими и трудно расхриваемими преступ-
лениями, эти законодатели сочли сеУя обязанними отступит
от ими же самими установленних ормалмостеи н превратили,
движимие отчасти деспотической нетерпеливоспию, а отчасти
женской роЛсичю, серiезное дело правосудия в своею рода спек-
такле в котором азарт и интршанство iлавние действующие ли-
ца. (Прим. автора)
109
Наконец, достоверность показаний свидетеля прак-
тически равна нулю, когда слова используются в каче-
стве доказательства преступления, ибо тон, каким они
говорятся, жесты, - все то, что предшествует или со-
путствует различным мыслям, для выражения кото-
рых человек использует одни и те же слова, так влия-
ет на смысл сказанного, что его почти невозможно
воспроизвести с первоначальной точностью. Более то-
го, выходящие за рамки обычного и насильственные
деяния, каковыми являются все истинные преступле-
ния, оставляют следы, которые проявляются во мно-
жестве обстоятельств и последствий этого преступле-
ния. Слова же остаются только в памяти услышавше-
го их, скорее ненадежной по преимуществу и часто
запоминающей сказанное в искаженном виде. И по-
тому оклеветать человека гораздо проще, ссылаясь на
его слова, чем на его действия, так как чем больше в
качестве доказательства преступления приводится об-
стоятельств, тем больше обвиняемому предоставляет-
ся средств для оправдания.

Х1У УЛИКИ И ФОРМЫ
СУДА

уществует общая теорема, весьма удобная для
определения достоверности фактов, например, улик.
Когда доказываемые факты взаимно зависят друг от
друга, то есть когда одна улика доказывается только с
помощью другой, то в этом случае, чем многочис-
леннее доказательства, тем менее вероятной становит-
ся достоверность факта, поскольку недостаточная до-
казанность предшествующего факта влечет за собой
недостаточную доказанность последующих. Коода
все доказательства какого-либо факта в равной степе-
III
ни зависят только от одного из них, то число их не
увеличивает и не уменьшает достоверность факта, так
как она держится на силе одного только доказательст-
ва, от которого зависят все остальные. Если же до-
казательства не зависят друг от друга, то есть, если
улики доказываются иначе, чем одна посредством
другой, то чем больше доказательств приводится, тем
выше вероятность достоверности факта, так как лож-
ность одного из доказательств не влияет на другие. Я
говорю о вероятности в области преступлений, досто-
верность которых, естественно, должна быть дЬказана
прежде, чем они станут наказуемыми. Сказанное
вряд ли покажется странным человеку, для которого
достоверность с моральной точки зрения, строго го-
воря, не что иное, как вероятность, но такая, кото-
рую я называю достоверностью, ибо любой здраво-
мыслящий человек непременно сочтет ее таковой в
силу своего опыта, накопленного в результате практи-
ческой деятельности и потому предшествующего лю-
бому умозрению. Таким образом, для признания че-
ловека виновным требуется такая достоверность, ко-
торой руководствуется каждый в важнейших делах
своей жизни. Можно различать доказательства ви-
новности совершенные и несовершенные. Совершен-
ными я называю доказательства, исключающие воз-
можность невиновности, а несовершенными те, кото-
рые этого не исключают. Из первых для обвинения
достаточно одного. Вторых же необходимо столько,
чтобы они составили в совокупности одно совершен-
112
ное доказательство. Иначе говоря, если каждое из не-
совершенных доказательств в отдельности допускает
возможность невиновности, то совокупность этих же
доказательств по тому же делу такую возможность
должна исключать. Следует подчеркнуть, что несовер-
шенные доказательства становятся совершенными, ес-
ли обвиняемый мог и обязан был их опровергнуть,
но не сделал этого. Однако эту моральную достовер-
ность доказательств легче почувствовать, чем точно
определить. Поэтому я считаю наилучшими те за-
коны, которые предусматривают наряду с основным
судьей заседателей, назначаемых жребием, а не по вы-
бору, ибо в этом случае незнание, которое судит, ру-
ководствуясь здравым смыслом, является более на-
дежной гарантией, чем знание, которое судит субъек-
тивно, опираясь на собственное мнение. При ясных
и точных законах обязанность судьи состоит лишь в
установлении фактов. Если для сбора доказательств
требуется проявить способности и находчивость, а
выводы, сделанные на основании этих доказательств,
необходимо представить ясными и точными, то при
принятии решения в соответствии с данными выво-
дами следует руководствоваться исключительно здра-
вым смыслом, который более надежен, чем знания
судьи, склонного всюду видеть преступников и все
подгонять под искусственную схему, усвоенную им
со студенческой скамьи. Счастлив народ, у которого
законы не составляют науки. Наиболее полезен за-
кон, согласно которому каждый должен судиться се-
113
бе равным, поскольку там, где царит свобода и сча-
стье граждан, замолкают чувства, порождаемые нера-
венством. И потому \в судах, действующих на основа-
нии такого закона, невозможны ни высокомерное
отношение счастливого к несчастливому, ни нена-
висть простолюдина к представителю высшего сосло-
вия. При рассмотрении же дел о возмещении ущер
ба, нанесенного третьим лицам, суд должен состоять
из равного числа представителей сословия обвиняе-
мого и представителей сословия потерпевшего. Тем
самым будут уравновешены частные интересы, кото-
рые независимо от намерения сторон искажают пред-
ставление о сути дела. И это позволит высказаться за-
кону и истине. Принципу справедливости соответст-
вует также представление обвиняемому возможности
отводить, сотласно какому-нибудь определенному
критерию, тех, кто кажется ему подозрительным. И
если обвиняемому будет предоставлено какое-то вре-
мя для беспрепятственной реализации этой возмож-
ности, то приговор суда будет выглядеть, как будто
он вынесен обвиняемым самому себе. Судебные засе-
дания должны быть открытыми, доказательства пре-
ступления должны быть также доступны публике, по-
скольку общественное мнение, которое, по-видимо
му, является единственным инструментам сплочения
общества, тем самым получит возможность встать на
пути насилия и разгула страстей, и народ сможет ска-
зать: "Мы не рабы. Мы защищены". Это чувство
придает мужество. Оно сродни дани уважения госу-
114
дарству, осознающему свои подлинные интересы. Я
опускаю описание других деталей и крючкотворства,
присущих подобным учреждениям, так как если бы
мне пришлось рассказать все, я бы вообще не смог
ничего сказать.

СТАЙНЫЕ
ОБВИНЕНИЯ

айные обвинения - очевидные, но освященные
обычаем правонарушения, которые у многих наро-
дов стали даже потребностью по причине слабости
их государственного устройства. Этот обычай делает
людей лживыми и подозрительными. А кто способен
подозревать в другом человеке доносчика, тот считает
его своим врагом. Люди по этой причине становятся
замкнутыми и, привыкнув таить свои чувства от дру-
гих, привыкают в конце концов лгать и самим себе.
Несчастны люди, доведенные до такого состояния:
116
без ясных и твердых указующих принципов мечутся
они растерянные и неуверенные в себе по необъятно-
му морю разнообразных суждений, вечно озабочен-
ные проблемой спасения от угрожающих им чудо-
вищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25