Но голос мой найдет отклик в серд-
цах немногих мудрецов, рассеянных по лику земли.
И если бы истине, несмотря на бесконечные препят-
ствия, мешающие ей приблизиться к монарху, уда-
лось, даже вопреки его воли, достичь его трона,
то пусть он знает, что она явилась, чтобы поведать о
потаенных чаяниях всего народа. Пусть также знает,
что перед лицом ее меркнет кровавая слава завоевате-
лей и что справедливое потомство отведет ей первое
место среди мирных трофеев Титов, Антон инов и
Траянов.
Счастливо было бы человечество, если бы лишь те-
перь для него издавались впервые законы, ибо имен-
но сейчас мы видим восседающими на престолах Ев-
ропы благодетельных монархов, отцов своих наро-
дов, венценосных граждан, покровительствующих
мирным добродетелям, наукам и искусствам. Усиле-
ние их власти составляет счастье подданных, так как
тем самым устраняется насилие, стоящее между наро-
178
дом и престолом. И оно тем более жестоко, чем сла-
бее монарх, и удушает всегда искренние голоса наро-
да, которые становятся плодотворными, если будут
услышаны на престоле! Я утверждаю, что если эти
монархи и оставляют действующими устаревшие за-
коны, то причиной этого являются неимоверные
трудности, с которыми приходится сталкиваться при
удалении многовековой, а потому и почитаемой
ржавчины веков. Вот почему просвещенные граждане
должны с еще большим рвением желать постоянного
усиления их власти.

XXIX О ВЗЯТИИ
ПОД СТРАЖУ

уществует довольно распространенное заблуж-
дение, которое заключается в том, что решение воп-
росов тюремного заключения граждан, лишения сво-
боды под любым предлогом своих противников и
безнаказанности своих друзей, несмотря на явные до-
казательства вины последних, следует оставлять на ус-
мотрение судьи, который является лишь исполните-
лем законов. Это противоречит самой цели обще-
ства - обеспечивать личную безопасность граждан.
Взятие под стражу в отличие от всех других наказа-
180
ний должно в силу необходимости предшествовать
предъявлению обвинения. Но эта отличительная чер-
та не лишает данный вид наказания других важных
признаков, а именно: только закон устанавливает слу-
чаи, в которых человек заслуживает наказания. Таким
образом, в законе должны быть указаны те самые
признаки преступления, на основании которых лицо,
его совершившее, заслуживает содержания под стра-
жей, подлежит допросу и наказанию. Будоражащие
общественность слухи, побет, внесудебное признание
самого обвиняемого или его сообщника, угрозы и
постоянная вражда с потерпевшим, состав преступле-
ния и другие улики - все это является достаточным
основанием для личного задержания гражданина. Од-
нако данные основания должны быть зафиксирова-
ны в законе, а не определяться судьями, решения ко-
торых всегда ущемляют гражданские свободы, за иск-
лючением случаев, когда они прямо вытекают из об-
щих принципов действующего законодательства. По
мере смягчения суровости наказания, исчезновения
голода и других мерзостей в тюрьмах, а также по ме-
ре проникновения за их запертые двери и в души не-
умолимых и черствых служителей правосудия чувства
сострадания и гуманного отношения к заключенным
законы смогут смягчить требования, служащие осно-
ванием для личного задержания. Обвиняемый, под-
вергшийся заключению и впоследствии оправданный,
нс должен поэтому носить бремя бесчестия. Сколько
римлян, обвиненных в тягчайших преступлениях, но
181
признанных невиновными, приобрело впоследствии
уважение народа и удостоено почетных должностей!
Но почему же иная судьба ожидает признанного не-
виновным в наше время? Да потому что в нынеш-
ней уголовной системе идея насилия и власти, по об-
щему мнению, превалирует, по-видимому, над идеей
справедливости, потому что в одну и ту же камеру
сажают без" разбора и обвиняемых и осужденных, по-
тому что содержание подсудимого в тюрьме стало
скорее наказанием, чем предварительным заключени-
ем. И потому еще что силы внутренней без-
опасности, охраняющей законы, отделены от сил
внешней обороны, стоящих на страже престола и
отечества, в то время как они должны быть объеди-
нены. Тогда бы законы, служа общей опорой для
сил внутренней безопасности и судебной власти, сое-
диняли бы их, не ставя первые в прямую зависи-
мость от последних. А слава, сопровождающая пыш-
ность и блеск военного сословия, смыла бы позор
бесчестия, который подвергается нападкам скорее с
точки зрения формы своего проявления, чем своей
сути, как и все наиболее распространенные челове-
ческие чувства. Доказано, что в глазах общественного
мнения пребывание в военных тюрьмах не столь по-
зорно, как в гражданских. Живы еще в народе, в
обычаях и законах варварские инстинкты и дикие
идеи наших предков, северных охотников, отбрасыва-
ющие на столетия назад современную просвещенную
нацию.
182
Некоторые придерживаются точки зрения, что
преступление, то есть противоправное деяние, может
быть наказуемо независимо от места его совершения,
как если бы подданство имело свойство клейма, то
есть было бы синонимом рабства и даже хуже рабст-
ва; как если бы человек мог быть подданным одного
государства, а жить в другом, и при этом его деяния
подчинялись бы суверенитету обоих государств, не
вызывая конфликта между ними, а также их законо-
дательствам, часто противоречащим друт другу. Точ-
но так же некоторые полагают, что преступление, со-
вершенное, например, в Константинополе, может
быть наказано в Париже на том абстрактном основа-
нии, что оскорбивший человечество заслуживает нена-
висти всего человечества и всеобщего проклятия. Как
будто судьи являются мстителями за оскорбление че-
ловеческих чувств, а не за попрание в первую очередь
того договора, который связывает людей между со-
бой. Местом наказания является место преступления,
ибо там и только там, а не в каком-либо другом мес-
те люди вынуждены оскорбить индивида, чтобы пре-
дупредить оскорбление всего общества. Злодей, не на-
рушивший договора того общества, членом которого
он не является, может внушать страх, а потому мо-
жет быть изгнан и исключен из этого общества вы-
сшими государственными властями, но не наказан в
соответствии с законами, карающими за нарушение
договора, а не за скрытую злонамеренность, прису-
щую его деяниям.
183
Виновных в незначительных преступлениях обыч-
но наказывают тюремным заключением или ссылкой
на каторжные работы в отдаленные места. Это по-
следнее выглядит практически бесполезной мерой, по-
скольку делается в назидание народу, которому не
было нанесено оскорбление. Если у людей нет склон-
ности опрометчиво совершать наиболее тяжкие пре-
ступления, публичное наказание за существенное пра-
вонарушение будет рассматриваться большинством
как нечто необычное, что никогда с ними не дожег
произойти. Но публичное наказание незначительных
преступлений, к которым более расположены челове-
ческие души, произведет впечатление, не только удер-
живающее от этих преступлений, но и от более тяж-
ких. Наказания должны быть соизмеримы между со-
бой и с преступлениями не только в отношении
своей строгости, но и в отношении способов выпол-
нения. Некоторые освобождают от наказания за не-
значительные преступления, когда потерпевший про-
щает ответчика. Это отвечает принципам милосердия
и человеколюбия, но противоречит интересам обще-
ственного блага, подобно тому, как отказ одного от
возмещения нанесенного ему ущерба не может слу-
жить основанием для отмены наказания за данное
преступление всем остальным. Право наказывать не
является правом одного. Это право всех граждан в
совокупности, или верховной власти. Каждый гражда-
нин может отказаться лишь от своей части права, но
не может лишать других принадлежащих им частей.

ХХХ ПРОЦЕСС
И ДАВНОСТЬ

ак только доказательства собраны и достовер-
ность преступления установлена, обвиняемому необ-
ходимо предоставить возможность и время для оп-
равдания. Но продолжительность предоставляемого
ему для оправдания времени должна быть макси-
мально ограничена, чтобы это не шло в ущерб неза-
медлительности наказания, поскольку быстрота нака-
зания, как мы видели, является одним из наиболее
действенных средств пресечения преступлений. Ложно
понимаемая любовь к человечеству, по-видимому,
185
против такого ограничения времени. Но все сомне-
ния исчезают, если учесть, что опасности для неви-
новного возрастают от недостатков законодательства.
Однако определять продолжительность времени
как для подготовки обвиняемого к защите, так и для
сбора улик должны законы. И судья вторгся бы в за-
конодательную сферу, если бы должен был самостоя-
тельно решать вопрос о времени, достаточном для
доказывания преступления. Точно так же тяжкие пре-
ступления, запечатлевшиеся надолго в памяти народа,
если они доказаны, не должны подлежать Срокам
давности в пользу лиц, их совершивших и находя-
щихся в розыске. Что же касается преступлений не-
значительных и нераскрытых, то следует установить
сроки давности, чтобы избавить гражданина от неоп-
ределенности его участи, ибо мрак забвения, покры-
вающий такого рода преступления, с течением време-
ни сводит на нет опасность примера безнаказанно-
сти, а преступнику предоставляет возможность испра-
виться. Мне достаточно здесь лишь обрисовать об-
щие принципы, так как точные пределы могут быть
установлены только законодательством с учетом кон-
кретных условий данного общества. Добавлю только,
что если польза мягкости наказаний признана какой-
либо страной, то с помощью законов о сроках дав-
ности и о сроках сбора доказательств, продолжитель
ность которых устанавливается в зависимости от тя-
жести преступления и с зачетом времени предвари-
тельного заключения обвиняемого или его добро-
186
вольного изгнания, рассматриваемого как часть нака-
зания, легко будет покрыть небольшим числом уме-
ренных наказаний множество преступлений.
Но эти сроки не должны возрастать прямо про-
порционально тяжести преступлений, так как вероят-
ность свершения преступления обратно пропорцио-
нальна его тяжести. Так что время для следствия дол-
жно сокращаться, а сроки давности - увеличиваться.
Может показаться, что это противоречит сказанному
мною, так как если время предварительного заключе-
ния или время, составляющее часть давности до при-
говора суда, будет зачтено, появится вероятность оди-
накового наказания за преступления разной тяжести.
Чтобы разъяснить читателю свою мысль, я разделю
преступления на два класса. Первый класс составляют
преступления тяжкие, к которым относятся убийства,
включая все другие злодеяния подобного рода, а вто-
рой - преступления незначительные. В основе этого
деления лежит человеческая природа. Безопасность
жизни человека является его естественным правом, а
безопасность его имущества - правом гражданским.
Побуждений, заставляющих людей идти против
врожденного чувства сострадания, меньше, чем по-
буждений, заставляющих их в силу естественного
стремления к личному благополучию нарушать не то
право, что живет в их сердцах, а основанное на об-
щественном договоре. Вероятность совершения пре-
ступлений обоих классов далеко не одинакова, и по-
тому их следует рассматривать, применяя различные
187
принципы. Тяжкие преступления более редки. А по-
тому продолжительность следствия, учитывая боль-
шую вероятность невиновности обвиняемого, должна
быть сокращена, а сроки давности увеличены, так
как от окончательного приговора о виновности или
невиновности человека зависит, сбудутся ли его на-
дежды на безнаказанность, ущерб от которой для об-
щества тем существеннее, чем более тяжкое преступ-
ление он совершил. Вероятность невиновности в не-
значительных преступлениях гораздо ниже. Поэтому
следствие должно быть продолжительнее. Сроки дав-
ности, наоборот, должны быть сокращены, так как
ущерб от безнаказанности таких преступлений неве-
лик. С таким разделением преступлений на два клас-
са нельзя было бы согласиться, если бы существовала
обратно пропорциональная зависимость между нера-
скрываемостью преступлений и вероятностью их со-
вершения, то есть если бы ущерб для общества нера-
скрытых преступлений уменьшался пропорционально
увеличению вероятности совершения преступлений.
Следуег иметь в виду, что подозреваемый в преступ-
лении, хотя и освобожденный по недостаточности
улик, может быть подвергнут новому задержанию и
новому следствию при обнаружении по этому делу
новых улик, предусмотренных в законе, если не ис-
текли сроки давности по данному виду преступле-
ний. Вот те меры, которые кажутся мне необходимы-
ми, чтобы гарантировать безопасность и личную сво-
боду подданных. Оба эти блага являются неотьемле-
188
мым достоянием каждого гражданина. И довольно
легко добиться с помощью законов, чтобы они урав-
новешивали друг друга. В этом случае первое не смо-
жет пользоваться явным или скрытым покровительст-
вом деспотизма, а второе - неуправляемыми народ-
ными страстями.

ХХХ1 ПРЕСТУПЛЕНИЯ,
ТРУДНО ДОКАЗУЕМЫЕ

ому, кто не учитывает, что разум почти никог-
да не был законодателем народов, может показаться
странным в связи с вышеизложенными принципами,
почему для раскрытия наиболее частых и наиболее
запутанных и химерических, то есть наиболее неверо-
ятных, преступлений пользуются версиями и доказа-
тельствами наиболее слабыми и двусмысленными: как
будто закон и судья заинтересованы не столько в рас-
крытии истины, сколько в том, чтобы любыми сред-
ствами доказать сам факт преступления; как будто
190
опасность осудить невиновного не возрастает в той
же мере, в какой вероятность невиновности выше,
чем вероятность виновности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25