У большинства людей
не хватает мужества как для совершения тяжких пре-
ступлений, так и подвигов во имя добродетели. Поэ-
тому, вероятно, и те и другие совершаются одновре-
менно, скорее, в тех государствах, жизнь которых ре-
гулируется больше исполнительной властью и полити-
ческими страстями в интересах общественного блага,
чем в странах, где жизнь регулируется в интересах
всех граждан или с помощь хороших законов. В
этих последних ослабление страстей способствует, по-
видимому, скорее поддержанию, чем улучшению об-
раза правления. Из этого вытекает важный вывод, со-
гласно которому тяжкие преступления, совершаемые
в каком-либо государстве, не всегда свидетельствуют
об его упадке.
Существуют некоторые виды часто совершаемых,
но при этом и трудно доказуемых преступлений.
Трудность их доказательства рассматривается как ве-
роятность невиновности. И поскольку значение
ущерба, вызываемого нераскрытостью этих преступле-
ний, тем ничтожннее, чем меньше причинно-следст-
венных связей между частотой их совершения и их
нераскрываемостью, то продолжительность следствия
и сроки давности должны быть одинаково сокраще-
ны. Между тем в отношении прелюбодеяний и "гре-
ческой любви", преступлений трудно доказуемых, со-
тласно установившемуся правилу допускается приме-
191
нение тиранических презумпций, этих квази- и полудо-
казателбств (как будто человек может быть полуневино-
мн или полувиновен, то есть полунаказан или полуопра>-
дан). И именно при раскрытии этих преступлений с
особой силой проявляется жестокое господство пыт
ки над личностью обвиняемого, над свидетелями, на-
конец, надо всей семьей несчастного в полном соот-
ветствии с доктринами, которые развиваются с воз-
мутительным хладнокровием некоторыми учеными-
юристами и которые преподносятся судьям как нор-
ма и как закон.
Прелюбодеяние как преступление с политической
точки зрения объясняется двумя причинами: эволю-
цией законов человеческого бытия и сильным взаим-
ным влечением полов. Это влечение во многом сход-
но с всемирным тяготением, ибо подобно последне-
му оно ослабевает на большом расстоянии. И подо-
бно тому, как всемирное тяготение управляет движе-
ниями всех тел материальной природы, влечение, по-
ка оно существует, управляет движениями души. Раз-
личие между ними проявляется в том, что тяготение
уравновешивается препятствиями, а половое влечение
в большинстве случаев ими еще более усиливается.
Если бы я обращался с речью к нациям, не оза-
ренным светом религии, то указал бы еще и на дру-
гое значительное различие между этим преступлением
и всеми остальными. Оно вызвано постоянной и об-
щей для всего человечества первородной потребно-
стью, потребностью, предшествовавшей обществу и
192
даже лежащей в его основе. Другие же преступления
разрушают общество. Их причиной служат мимолет-
ные страсти, а не потребности природы. Для челове-
ка, знающего историю и людей, эта потребность в
одинаковых климатических условиях представляется
всегда постоянной величиной. А если это верно, то
кажутся беспочвеными и даже гибельными те законы
и обычаи, которые имеют целью уменьшить общую
сумму проявлений этой потребности, потому что
следствием их действий будет однобокое сосредоточе-
ние лишь в одной части общества своих и чужих по-
требностей. Мудрыми же, напротив, следует считать
те законы и обычаи, которые, следуя, так сказать,
ровной покатости равнины, распределяют общее дей-
ствие этой потребности равномерно по всей поверх-
ности равнины, разделив ее на небольшие равновели-
кие части, так что этим устраняется во всех ее угол-
ках возможность и засухи, и наводнения. Супруже-
ская верность всегда пропорциональна количеству
браков и свободе их заключения. Там, где над нами
господствуют наследственные предрассудки, где браки
заключает и расторгает родительская власть, там адъ-
юльтер тайно разрывает брачные узы вопреки обще-
принятой морали, долг которой возмущаться послед-
ствиями, нарочито не замечая причин. Сказанное, од-
нако, не касается тех, кто, живя по законам истин-
ной религии, руководствуется высшими принципами,
которые регулируют силу природных явлений. Дейст-
вие этого преступления так стремительно и так таин-
7 Ї 193
ственно, так сокрыто покрывалом, наброшенным са-
мими законами, покрывалом необходимым, но не-
прочным и только увеличивающим ценность предме-
та, вместо того чтобы ее уменьшать. А поводы к со-
вершению этого преступления так легки и последст-
вия так двусмысленны, что законодателю легче пре-
дупредить его, чем заниматься его исправлением. Об-
щее правило гласит: для всех преступлений, которые
в силу своей природы в большинстве случаев являют-
ся трудно раскрываемыми и потому остаются безна-
казанными, само наказание становится стимулом к
их совершению. Особенность нашего воображения
заключается в том, что если трудности не непреодо-
лимы или не слишком обременительны для лености
духа каждого человека, то они еще более его распаля-
ют, усиливая значимость желаемого предмета, с од-
ной стороны, и мешают ему, непостоянному и вечно
мечущемуся, отвлечься от этого предмета - с другой.
Вынужденное, таким образом, охватывать всю сово-
купность отношений воображение наиболее энергич-
но стремится к приятному, к чему, естественно, нашу
душу тянет больше, чем к мрачному и печальному,
чего она избегает и боится.
"Аттическая любовь" сурово наказывается закона-
ми. За нее с особой легкостью подвергают обвиняе-
мых пыткам, этим победительницам невиновности.
Она вызывается не столько потребностями одиноко-
го свободного человека, сколько страстями человека,
живущего в обществе и в рабстве. Она черпает силы
194
не столько в пресыщении удовольствиями, сколько в
том воспитании, которое, чтобы сделать людей полез-
ными для друтих, начинает с того, что делает их бес-
полезными для самих себя. Это воспитание начинает-
ся в домах, где собирается пылкое юношество, где за
глухой стеной, исключающей общение с внешним
миром, тратятся бесполезно для человечества все на-
копленные природные силы, ускоряя наступление
преждевременной старости.
Детоубийство является также следствием безвыход-
ного положения, в которое поставлена женщина,
поддавшаяся слабости или насилию. Женщина, мечу-
щаяся между собственным позором и смертью суще-
ства, неспособного чувствовать страдания, разве не
предпочтет она эту последнюю неминуемым страда-
ниям, которые ожидают ее и ее несчастный плод?
Лучшим средством предупредить это преступление
являются, как мне представляется, эффективные зако-
ны, защищающие слабых от тирании, которая стре-
мится преувеличить значение пороков, если не может
спрятать их под маской добродетелей.
Я не собираюсь преуменьшать справедливый ужас,
порождаемый этими преступлениями. Но, указывая
их источники, я считаю себя вправе сделать следую-
щий общий вывод: наказание какого-либо преступле-
ния не может быть названо справедливым (то есть
необходимым) до тех пор, пока закон не принял
наиболее действенных в условиях данной страны мер
для его предупреждения.

ХХХП САМОУБИЙСТВО

амоубийство - это преступление, к которому,
казалось бы, нельзя применить наказание в собствен-
ном смысле этого слова, ибо оно карает или неви-
новного, или холодное и бесчувственное тело. И если
в последнем из этих двух случаев наказание не произ-
водит никакого впечатления на живых, как не произ-
водит на них впечатление бичевание статуи, то в пер-
вом наказание несправедливо и жестоко, так как по-
литическая свобода людей необходимо предполагает,
что наказание должно быть исключительно личным.
196
Люди слишком любят жизнь, И все, что их окружает,
лишь укрепляет их в этой любви. Обольщающий об-
раз радости и надежды, этой сладчайшей обманщице
смертных, благодаря которой они с вожделением осу-
шают чащу зла, если к нему примешана хоть капля
удовольствия, слишком манит людей. И потому нс
следует опасаться, что неизбежная безнаказанность са-
моубийства возымеет на людей какое-либо действие.
Кто боится страданий, подчиняется законам. Но
смерть уничтожает в теле все источники страданий.
Что ж тогда сможет удержать отчаявшуюся руку са-
моубийцы?
Тот, кто лишает себя жизни, наносит обществу
вреда меньше, чем тот, кто покидает его пределы на-
всегда. Ибо первый оставляет все, что ему принадле-
жало, а второй лишает общество как себя самого,
так и части своего имущества. Если общество сильно
числом своих граждан, то покинувший его наносит
ему вдвое больший ущерб, поселившись в каком-ли-
бо соседнем государстве, чем тот, кто отнимает себя
у общества посредством самоубийства. Вопрос таким
образом сводится к следующему: полезно или вредно
для государства предоставлять каждому своему граж-
данину полную свободу покидать его.
Не следует принимать закон, не обладающий си-
лой принуждения или потерявший свое значение по
причине каких-либо обстоятельств. А так как людьми
управляет общественное мнение, которое подвержено
лишь медленному и косвенному, а не прямому и на-
197
сильственному воздействию законодателя, то беспо-
лезные и игнорируемые людьми законы заражают
своей негодностью более эффективные законы, на
которые после этого смотрят скорее как на препятст-
вие, которое следует обойти, чем как на залот обще-
ственного блага. Если же, как указывалось выше, вос-
приимчивость наших чувств ограничена, то, уделяя
больше внимания другим предметам, чуждым зако-
ну, они будут менее способны воспринимать сам за-
кон. Отсюда мудрый устроитель общественного бла-
гополучия мог бы сделать весьма полезные вйводы.
Однако выяснение их слишком бы отвлекло меня от
моего собственного предмета, который состоит в
том, чтобы доказать бесполезность превращения госу-
дарства в тюрьму. Подобный закон бесполезен, ибо
не ясно, как запереть границу и затем поставить стра-
жу над стражей, если только страну не отделяют от
всех других стран неприступные горы или несудоход-
ные моря? Тот, кому удалось покинуть страну со
всем своим состоянием, не может быть наказан. Это
преступление после его совершения, таким образом,
не может быть наказано. А предупреждать его наказа-
нием значило бы наказывать волю человека, а не его
деяние, то есть вторгаться в область намерений, са-
мую свободную от власти законов область человече-
ской природы. "Подвергнуть наказанию вместо эм-
мигрировавшего его имущество, оставшееся в госу-
дарстве, значило бы способствовать застою в между-
народной торговле. Кроме того, этому препятствует
198
легко осуществимые и неизбежные в подобных случа-
ях мошеннические сделки, которые не могут быть
пресечены без опасности ограничения гражданских
прав. Наказывать возвратившегося иммигранта зна-
чило бы препятствовать исправлению зла, причинен-
ного обществу, поскольку это сделало бы всех эм-
мигрантов невозвращенцами. Само запрещение ос-
тавлять страну только усиливает в его гражданах же-
лание покинуть ее, а иностранцам служит предупреж-
дением против ее посещения.
Что же мы должны думать о правительстве, у ко-
торого нет другого средства удержать людей в стране,
уже связанных с ней естественным образом первыми
впечатлениями детства, кроме страха? Наиболее дейст-
венное средство, способное удержать граждан в отече-
стве, заключается в увеличении благосостояния каждо-
го из них. Подобно тому, как поощряются все уси-
лия для создания положительного торгового баланса
государства, точно так же величайший интерес вер-
ховной власти и народа заключается в том, чтобы
всеобщее благополучие по сравнению с другими го-
сударствами было бы выше, чем где бы то ни было.
Роскошь не составляет главного элемента этого благо-
получия, хотя она и является необходимым средст-
вом против неравенства, усиливающегося по мере ус-
пешного развития всей нации в целом, ибо без тако-
го прогресса все богатства сосредоточивались бы в
одних руках. Там, где территория страны увеличива-
ется в большей степени, чем растет население, рос-
199
кошь благоприятствует деспотизму, так как, чем на-
селение реже, тем слабее развита промышленность
страны. А чем слабее развита эта последняя, тем силь-
нее бедность зависит от богатства и тем сложнее угне-
тенным объединиться против угнетателей. К тому же
объединение это будет не столь для угнетателей опас-
но. Роскошь благоприятствует деспотизму в этом слу-
чае потому, что высокие должности, почести, отли-
чия, подчинение, еще более отделяющее могущест-
венных от слабых, достигаются легче немногими,
чем многими. И люди тем менее зависимы, чем
меньше существует возможности контролировать их.
А контроль за людьми тем менее возможен, чем
больше их численность. Но там, где население растет
гораздо быстрее территории, там роскошь противо-
стоит деспотизму, так как она стимулирует развитие
промышленности и инициативу людей, а удовлетво-
рение развившихся потребностей предоставляет так
много наслаждений богатому, что для показной и
тщеславной роскоши, усиливающей чувство полити-
ческой зависимости, не остается много места. Поэто-
му можно заметить, что в государствах с обширной
территорией, но малонаселенных и слабых, тщеслав-
ная роскошь преобладает над роскошью жизненных
удобств, если не встречает сопротивления. И наобо-
рот, в государствах густонаселенных с небольшой тер-
риторией роскошь жизненных удобств ограничивает
роскошь тщеславия. Однако торговля и наслаждение
роскошью имеет тот недостаток, что производятся
200
они при участии многих, а плодами их пользуются
лишь немногие. Большинство же довольствуется са-
мой их незначительной частью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25