Гасси заметил меня и помахал рукой - как мне показалось, что-то слишком уж покровительственно. Ну прямо почтенный деревенский сквайр, милостиво принимающий депутацию арендаторов. - А, Берти, это ты. - Я. - Входи, тут такие булочки. - Спасибо. - Книгу привез? Я тебя просил. - Прости, пожалуйста, запамятовал. - Ну, знаешь, такого раззяву, такого осла я в жизни не встречал. Но так и быть, дарую тебе жизнь - меня ждут великие свершения. И, отпустив меня утомленным движением руки, он велел подать себе еще один бутерброд с мясом. Первое чаепитие в "Тотли-Тауэрс" я не включил в число приятных воспоминаний. Приехав в загородный дом, я обычно пью чай с особым удовольствием. Потрескивают дрова в камине, полумрак, запах намазанных сливочным маслом тостов, чувство покоя, уют - вот это жизнь! Я всеми глубинами своего существа отзываюсь на ласковую улыбку хозяйки дома, на заговорщический шепот хозяина, когда он, тронув меня за рукав, приглашает посидеть с ним в охотничьей гостиной и выпить виски с содовой. Тут в Бертраме Вустере просыпается все самое доброе. Странная манера Гасси разрушила это ощущение bienetre1 почему-то казалось, он хочет внушить нам, что хозяин дома он. Наконец все разбрелись, оставив нас вдвоем, и мне стало легче. Здесь все кишмя кишит тайнами, попробую их разведать. Однако для начала следует установить, на какой стадии находятся отношения Мадлен и Гасси, причем узнать из его собственных уст. Она уверяла меня, что все прекрасно, но в таких делах не грех лишний раз удостовериться. - Я только что видел Мадлен, - заметил я. - Она мне сказала, что вы по-прежнему жених и невеста. Это верно? - Конечно. Был небольшой период временного охлаждения из-за того, что я вынимал мушку из глаза Стефани Бинг, ну, я слегка запаниковал и попросил тебя приехать. Надеялся, ты нас помиришь. Но сейчас такая необходимость отпала. Я занял твердую позицию, и теперь все уладилось. Но уж раз ты приехал, можешь остаться на денек-другой. - Большое спасибо. - Надеюсь, ты будешь рад встретить здесь свою тетушку. Кажется, она приезжает нынче вечером. Ничего не понимаю. Тетка Агата в больнице, у нее желтуха. Я навещал ее третьего дня, принес цветы. О тетушке Далии и говорить нечего, она бы известила меня, что планирует высадку в "Тотли-Тауэрс". - Ты что-то перепутал. - Ничего я не перепутал. Мадлен показала мне телеграмму, которая пришла сегодня утром: миссис Траверс просит приютить ее дня на два-три. Отправлена из Лондона, я обратил внимание, так что сейчас она, надо думать, уже проехала Бринкли. Я все никак не мог взять в толк, что он такое плетет. - Ты что же, говоришь о моей тетке Далии? - Ну конечно, я говорю о твоей тетке Далии. - То есть она приедет сюда нынче вечером? - Именно так. Час от часу не легче! Я закусил губы, не пытаясь скрыть, как сильно я встревожен. Неожиданное решение тетки последовать за мной в "Тотли-Тауэрс" может означать только одно: хорошенько все обдумав, тетя Далия усомнилась, что у меня хватит воли дойти до победного конца, и сочла необходимым явиться сюда лично, дабы не позволить мне уклониться от выполнения возложенной ею миссии. А поскольку я твердо решил всенепременно уклониться - не избежать мне крупных неприятностей. Боюсь, она поступит с ослушником племянником примерно так, как поступала в былые дни на травле, когда гончей не удавалось выгнать лисицу из норы. - А скажи, - продолжал Гасси, - громко ли она сейчас говорит? Я почему спрашиваю: если она станет кричать на меня, как на охоте, придется ее круто осадить. Довольно я натерпелся в Бринкли, больше не желаю. Надо бы как следует обмозговать сквернейшее положение, в котором я оказался и которое приезд тетки еще больше осложняет, но тут я сообразил, что сам Бог велит мне попробовать разгадать одну из бесчисленных загадок. - Послушай, Гасси, что с тобой произошло? - спросил я. - А? - Когда случилась эта перемена? - Какая перемена? - Ну вот, например, ты сказал, что придется круто осадить тетю Далию. А в Бринкли ты перед ней как осиновый лист дрожал. Еще один пример: ты велел Споду не молоть чепухи. Кстати, о чем именно он молол чепуху? - Не помню. Он столько всякой чепухи мелет. - У меня бы не хватило смелости сказать Споду: "Перестаньте молоть чепуху", - честно признался я. Моя искренность тут же принесла добрые плоды. - Ну что ж, Берти, если начистоту, - ответил Гасси, сбрасывая маску, - то неделю назад и у меня бы не хватило смелости. - А что случилось неделю назад? - Я пережил духовное возрождение. Благодаря Дживсу. Вот гений! - А-а! - Мы все словно маленькие дети, которые боятся темноты, а Дживс - мудрый учитель, он берет нас за руку и... - Зажигает свет? - Именно. Хочешь послушать, как все было? Я заверил его, что весь внимание. Устроился поудобнее в кресле, закурил сигарету и приготовился слушать исповедь Гасси.
Гасси сосредоточенно задумался. Я понимал, что он выстраивает в уме факты. Вот он снял очки, протер их. - Неделю назад, Берти, - наконец заговорил он, - я оказался в полнейшем тупике. Мне предстояло испытание, при одной мысли о котором чернело в глазах. До моего сознания дошло, что после венчания я должен буду произнести во время завтрака спич. - Как же иначе. - Знаю, но почему-то я об этом не задумывался, а когда задумался, мне будто кирпич на голову свалился. И знаешь, почему мысль об этом спиче повергла меня в такой кромешный ужас? Потому что среди гостей на завтраке будут Родерик Спод и сэр Уоткин Бассет. Ты хорошо знаешь сэра Уоткина? - Не очень. Он меня однажды оштрафовал на пять фунтов в полицейском суде. - Можешь мне поверить: упрям как осел, к тому же нипочем не хочет, чтобы я женился на Мадлен. Во-первых, он спит и видит выдать ее за Спода, который, должен заметить, любит ее с пеленок. - В самом деле? - вежливо отозвался я, пытаясь скрыть изумление по поводу того, что кто-то иной кроме дипломированного идиота вроде Гасси способен по доброй воле влюбиться в сию барышню. - Да. Только она-то хочет выйти замуж за меня, но это еще не все: Спод отказывается на ней жениться. Он, видите ли, возомнил себя Избранником Судьбы и считает, что брак помешает ему выполнить его великое предназначение. В Наполеоны метит. Тьфу, совсем он меня запутал, надо сначала со Сподом разобраться. Нечего примешивать сюда Наполеона. - О каком предназначении ты толкуешь? Он что, какая-нибудь важная шишка? - Ты газет совсем не читаешь, да? Родерик Спод - глава и основатель "Спасителей Англии", это фашистская организация, ее чаще называют "Черные трусы". Спод задался целью сделаться диктатором, - если только его сподвижники не раскроят ему череп бутылкой, у них чуть не каждый вечер попойка. - Вот это фокус! До чего же я проницателен, сам себе удивляюсь. Как только я увидел Спода, я подумал, вы, надеюсь, помните: "Черт подери. Диктатор!", и он действительно оказался Диктатором. Я попал в самую точку, не хуже знаменитых сыщиков, которые увидят идущего по улице человека и методом дедукции определяют, что он удалившийся от дел фабрикант, его предприятия изготовляют тарельчатые клапаны, зовут этого прохожего Робинсон, он страдает от ревматических болей в правой руке, живет в Клапеме. - Провалиться мне на этом месте! Так я и думал. Бульдожья челюсть... Сверлящие глазки... И конечно же усики. Кстати, ты оговорился: не "трусы", а "рубашки". - Не оговорился. К тому времени, как Спод создал свою организацию, рубашек уже не осталось, он и его приспешники носят черные трусы. - Наподобие тех, в каких играют футболисты? - Ага. - Какая гадость! - Чего уж гаже. - Выше колен? - Выше колен. - Ну, знаешь! - Согласен. Мне закралось в душу подозрение столь ужасное, что я чуть не уронил сигарету. - Старикашка Бассет тоже носит черные трусы? - Нет. Он не член "Спасителей Англии". - Почему же он тогда якшается со Сподом? Когда я встретил их в Лондоне, они были похожи на двух матросов, получивших увольнение на берег. - Сэр Уоткин помолвлен с его теткой, некоей миссис Уинтергрин, вдовой полковника Г. Г. Уинтергрина, проживает на Понт-стрит. Я задумался, восстанавливая в памяти сцену в антикварной лавке. Когда вы сидите на скамье подсудимых, а мировой судья глядит на вас поверх пенсне и именует "заключенным Вустером", у вас времени хоть отбавляй изучить его, и в тот день на Бошер-стрит мне прежде всего бросилось в глаза, какое брюзгливое выражение было на физиономии сэра Уоткина Бассета. А в антикварной лавке это был счастливец, поймавший Синюю птицу. Он вился вьюном вокруг Спода, показывая ему безделушки, и только что не ворковал: "Надеюсь, вашей тетушке это понравится? А как, на ваш взгляд, эта вещица?" Теперь мне стала ясна причина его радостного трепыханья. - А знаешь, Гасси, - заметил я, - сдается мне, старикашка ей вчера угодил подарком. - Возможно. Но Бог с ними, не о том речь. - Конечно. И все-таки забавно. - Не вижу ничего забавного. - Нет так нет. - Не будем отвлекаться, - решил Гасси, призывая собрание к порядку. - На чем я остановился? - Не помню. - А, вспомнил. Я рассказал тебе, что сэр Уоткин нипочем не желает, чтобы Мадлен вышла за меня замуж. Спод тоже против этого брака и никогда не пытался этого скрыть. Он выскакивал на меня из-за каждого угла и сквозь зубы бормотал угрозы. - Н-да, не думаю, чтобы ты был в восторге. - Какой уж там восторг. - А зачем он бормотал угрозы? - Видишь ли, хотя он отказывается жениться на Мадлен, даже если бы она сама согласилась, он все равно считает себя чем-то вроде рыцаря, который служит своей даме. Он все время талдычит, что счастье Мадлен для него превыше всего и что, если я когда-нибудь огорчу ее, он мне шею свернет. Вот какого рода угрозы он мне бормотал, и вот почему я слегка занервничал, когда Мадлен стала вести себя со мной холодно после того, как застала меня со Стефани Бинг. - Давай начистоту, Гасси, чем вы занимались со Стиффи? - Я доставал у нее из глаза мошку. Я кивнул. Что ж, если он решил настаивать на этой версии, он, безусловно, прав. - Ладно, хватит о Споде. Перейдем к сэру Уоткину Бассету. Когда мы с ним только знакомились, я понял, что он не слишком высокого мнения о моей особе. - Со мной случилось то же самое. - Как тебе известно, мы с Мадлен обручились в "Бринкли-Корт". Поэтому о помолвке папенька узнал из письма, и представляю, в каких восторженных выражениях описала меня моя дорогая невеста, старик наверняка ожидал увидеть красавца вроде Роберта Тейлора, к тому же гениального, как Эйнштейн. Во всяком случае, когда ему меня представили как жениха его дочери, у него глаза чуть не выскочили из орбит и он только пролепетал: "Как, этот?.." С таким видом, будто его разыгрывают, а настоящий жених спрятался за стулом, сейчас выскочит и крикнет: "У-у!" Наконец папаша убедился, что никакого обмана нет, и тут он забился в угол, сел и стиснул голову руками. А потом начал глядеть на меня поверх пенсне. Мне от этих взглядов жутко неуютно. Кто-кто, а я Гасси понимаю. Я уже рассказывал вам, какое действие оказывает на меня старикашкин взгляд поверх пенсне, а если так посмотреть на Гасси, у бедняги земля уплывет из-под ног. - И к тому же фыркал. А когда узнал от Мадлен, что я держу в спальне тритонов, то высказался по этому поводу в высшей степени оскорбительно говорил он тихо, но я все равно расслышал. - Ты что же, всю труппу привез с собой? - Ну да. Я провожу очень тонкий эксперимент. Один американский профессор подметил, что полнолуние оказывает влияние на брачные игры некоторых обитателей подводного мира, к ним относятся: рыбы - один вид, два подвида морских звезд, восемь разновидностей червей, а также ленточная морская водоросль Diktyota. Через два или три дня наступает полнолуние, и я хочу установить, влияет ли оно также и на тритонов. - Изъясняйся, ради Бога, человеческим языком и объясни, что такое брачные игры тритонов. Не ты ли мне говорил, что в период спаривания они просто машут друг на друга хвостами? - Совершенно верно. Я пожал плечами. - Ну и пусть машут, если им нравится. Лично я представляю себе испепеляющую страсть иначе. Значит, старому хрычу Бассету не по нутру эти твои бессловесные создания? - Не по нутру. Я и сам ему не по нутру. Обстановка в доме сложилась крайне напряженная и неприятная. А тут еще Спод, и ты сам понимаешь, почему я был совершенно обескуражен. И плюс ко всему гром средь ясного неба: мне напоминают, что после венчания я должен за завтраком произнести спич, а среди присутствующих, как я тебе уже говорил, будут оба этих субъекта, то бишь Родерик Спод и сэр Уоткин Бассет. Он умолк, потом сделал судорожное глотательное движение, и мне представился китайский мопс, которого заставили принять таблетку. - Берти, я ведь ужасно застенчив. Робость - это цена, которой я расплачиваюсь за слишком чувствительную натуру. Ты-то знаешь, какой для меня кошмар публичные выступления. У меня от одной мысли руки-ноги холодеют. Когда ты втянул меня в эту историю с раздачей наград питомцам из Маркет-Снодсбери и я появился на трибуне перед скопищем прыщавых подростков, меня охватила паника. Эта сцена потом долго снилась мне по ночам в кошмарах. А уж о свадебном завтраке и говорить нечего. Поразглагольствовать среди стаи теток и кузин у меня, наверное, хватило бы духу. Не стану уверять, что для меня это легко, но худо-бедно я все же как-нибудь бы выкрутился. Но когда по одну руку у тебя Спод, а по другую сэр Уоткин Бассет... нет, такого мне не выдержать. И вдруг среди чернейшей ночи, что саваном закрыла мир от полюса до полюса, мелькнул мне слабый луч надежды Я подумал о Дживсе. Гасси поднял руку - мне показалось, он хочет почтительно обнажить голову. Однако ввиду отсутствия на голове шляпы рука так и застыла в воздухе.. - Я подумал о Дживсе, - повторил он, - поехал первым же поездом в Лондон и изложил ему мое затруднение. Мне повезло: еще немного, и я бы его не застал. - Как это - не застал? - Ну, он еще был в Англии. - А где же ему еще быть, как не в Англии? - Он мне сказал, что вы не сегодня-завтра отплываете в кругосветное путешествие. - Нет, нет, я передумал. Мне не понравился маршрут. - Дживс тоже передумал? - Нет, он не передумал, зато передумал я. - Вот как? Он как-то странно глянул на меня, вроде бы хотел еще что-то сказать, но лишь хмыкнул и продолжал свое повествование:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30