- Спасибо, Берти, дорогой. Я знала, что вы согласитесь. Как я вам благодарна и как восхищаюсь вами! Вы совсем как Картер Патерсон... нет, не то... как Ник Картер... нет, не Ник Картер. Дживс, кого напоминает мистер Вустер? - Сидни Картона, мисс. - Точно, Сидни Картона. Но Сидни Картон мелок в сравнении с вами, Берти. И потом, я думаю, зря мы так волнуемся. Почему вы решили, что дядя Уоткин обязательно найдет каску, если придет сюда с обыском? Есть сотни мест, куда ее можно спрятать. Не успел я сказать "назовите хотя бы три", как она подвальсировала к двери и, продолжая кружиться, исчезла. Ее шаги удалялись, песня звучала все тише. Мне было не до песен. - Вот они, женщины, Дживс! - сказал я, криво усмехаясь. - Увы, сэр. - Ну что ж, Дживс, - сказал я, протягивая руку к графину, - это конец. - Нет, сэр, не конец. Я так сильно вздрогнул, что чуть не выбил себе передние зубы. - Не конец? - Нет, сэр. - Неужели вы что-то придумали? - Да, сэр. - Но вы только что говорили мне, что ничего не приходит в голову. - Да, сэр, говорил. Но я все обдумал и готов воскликнуть "Эврика!". - Что готовы воскликнуть? - "Эврика!", сэр. Как Архимед. - Это он воскликнул "Эврика!"? Я думал, Шекспир. - Нет, сэр, Архимед. Я бы посоветовал вам выбросить каску в окно. Маловероятно, что сэру Уоткину придет в голову вести поиски за пределами дома, а мы потом на досуге ее подберем. - Он умолк и стал прислушиваться. - Если вы одобряете мое предложение, сэр, мне кажется, стоит поспешить. Я слышу шаги, по-моему, сюда идут. Он был прав. Дом буквально дрожал от топота. Вряд ли по коридору второго этажа усадьбы "Тотли-Тауэрс" мчалось стадо бизонов, оставалось лишь заключить, что сейчас нас настигнет противник. С резвостью овцы, заметившей приближение варваров, я схватил каску, подлетел к окну и швырнул эту мерзость в ночь, И вовремя: дверь тут же отворилась, в комнату вошли - в той последовательности, в которой я их представляю, - тетя Далия со снисходительной улыбкой на лице, будто она принимает участие в забавной игре, чтобы доставить удовольствие детям; папаша Бассет в бордовом халате, и, наконец, полицейский Оутс с носовым платком, который он то и дело прижимал к носу. - Берти, прости, пожалуйста, что потревожили тебя,- с изысканной учтивостью извинилась старушенция. - О, ничуть, - ответил я, не уступая ей в галантности. - Чем могу быть полезен честной компании? - Сэру Уоткину пришла в голову весьма экстравагантная мысль: он хочет обыскать твою комнату. - Обыскать мою комнату?! - Я обыщу ее от пола до потолка, - объявил старый хрыч Бассет с таким видом, будто рассматривал дело на Бошер-стрит. Я с недоумением посмотрел на тетю Далию. - Ничего не понимаю. Что происходит? Она снисходительно засмеялась: - Ты не поверишь, Берти, но ему приснилось, будто его серебряная корова здесь - А разве ее нет на месте? - Не украли. - Не может быть! - Увы. - Ну и дела! - Он очень расстроен. - Я его понимаю. - Просто не в себе. - Бедный старикан. Движимый состраданием, я положил руку на плечо Бассета. Вспоминая эту сцену теперь, я вижу, что мой жест был ошибкой, он не произвел желанного действия. - Обойдусь без вашего соболезнования, мистер Вустер, и буду очень признателен, если вы перестанете называть меня стариканом. У меня есть все основания считать, что в вашей комнате находится не только моя серебряная корова, но и каска полицейского Оутса. Здесь следовало издевательски захохотать, что я и выполнил. Тетя Далия поддержала меня - получился дуэт. - Какой фантастический абсурд! - Немыслимая ахинея! - На кой черт мне ваши коровы? - И уж тем более полицейские каски. - Вот именно. - Что за странная, бредовая идея! - В жизни не слышал такой абракадабры. Уважаемый престарелый хозяин, обратился я к папаше Бассету, - давайте сохранять полнейшее спокойствие и постараемся разобраться в этом недоразумении. Со всей доброжелательностью я вынужден указать вам на то, что еще шаг, - боюсь, вы уже занесли ногу, и вы сядете в лужу. Имейте в виду, ваш номер не пройдет. Нельзя безнаказанно обвинять людей в столь чудовищных преступлениях, не имея ни малейших доказательств. - У меня, мистер Вустер, доказательств хоть отбавляй. - Вы заблуждаетесь. И потому позорно угодили пальцем в небо. Когда было совершено хищение этой дешевой подделки? Он задрожал от возмущения, даже кончик носа покраснел. - Это не дешевая подделка! - Об этом будем спорить потом. Важно другое: когда это изделие покинуло ваш дом? - Оно не покидало моего дома. - И опять вы заблуждаетесь. Ну так когда ее украли? - Минут двадцать назад. - Вот ваши доказательства и разлетелись в пух и прах. Двадцать минут назад я был здесь, в моей комнате. Он растерялся, как я и ожидал. - Говорите, были в вашей комнате? - Да, в моей комнате. - Один? - Отнюдь нет. Здесь был Дживс. - Кто такой Дживс? - Вы не знакомы с Дживсом? Позвольте вас представить друг другу. Дживс... Сэр Уоткин Бассет. - А кто вы такой будете, уважаемый? - Попали в точку: это в высшей степени уважаемый человек. Мой камердинер. Я питаю к нему глубочайшее уважение. - Благодарю вас, сэр. - За что же, Дживс. Я только воздаю вам должное. Папаша Бассет гнусно ухмыльнулся, отчего его физиономия стала еще безобразнее, если только это возможно. - Сожалею, мистер Вустер, но я не могу считать ничем не подтвержденное заявление вашего слуги бесспорным доказательством вашей невиновности. - Ничем не подтвержденное, так вы сказали? Дживс, подите к мистеру Споду и пригласите его сюда. Скажите, что он должен прийти и подтвердить мое алиби. - Слушаюсь, сэр. Дживс выскользнул, будто танцуя шимми, а папаша Бассет принялся глотать что-то твердое с острыми углами. - Сэр Родерик Спод был с вами? - Конечно. Может быть, ему вы поверите? - Да, Родерику Споду я поверю. - Ну что ж, отлично. Он сейчас будет здесь. Старый хрыч вроде бы задумался. - Та-а-ак. Видно, я ошибся, заподозрив, что вы спрятали мою корову. Наверно, ее похитил кто-то другой. - Если хотите знать мое мнение, тут орудовали посторонние, - заявила тетя Далия. - Возможно, международная банда преступников, - подкинул мыслишку я. Очень похоже. - Думаю, всем в Лондоне известно, что сэр Уоткин купил эту вещь. Помнится, дяде Тому она тоже приглянулась, и, конечно, он рассказывал всем направо и налево, кто стал ее обладателем. Очень скоро новость разнеслась по всем международным бандам. Они всегда держат нос по ветру. - А уж до чего коварны, - вторила мне тетушка. Когда я помянул дядю Тома, папаша Бассет слегка трепыхнулся. Нечистая совесть, надо полагать, поди избавься от ее угрызений. - Что ж, нет смысла больше обсуждать этот вопрос, - сказал он. - Признаю, что в отношении коровы вы доказали свою непричастность. Теперь перейдем ко второму обвинению: хищение каски полицейского Оутса. Она, мистер Вустер, находится у вас, мне это доподлинно известно. - Да неужто? - Не посетуйте. Полицейский получил достоверные сведения касательно этого непосредственно от свидетеля преступления. Поэтому я без проволочек приступаю к обыску вашей комнаты. - Вы в самом деле считаете, что подобное возможно? - Считаю. Я пожал плечами. - Хорошо, - сказал я, - отлично. Если вы так представляете себе обязанности хозяина по отношению к гостю, что ж, валяйте. Мы всячески приветствуем проверку. Но должен заметить, у вас весьма экзотические взгляды на то, как следует развлекать гостей, которых вы пригласили к себе отдохнуть. Не надейтесь, что я еще хоть раз нанесу вам визит. Я предсказывал Дживсу, что будет потеха, когда этот троглодит и его коллега примутся обшаривать комнату, и как в воду глядел. Не помню, когда я еще так веселился. Но всякому веселью приходит конец. Минут через десять стало ясно, что ищейки сворачивают свою деятельность и собираются отчалить. Сказать, что физиономия папаши Бассета была перекошена от злобы, когда он обратился ко мне, оставив поиски, значит не сказать ничего. - По-видимому, мистер Вустер, я должен принести вам извинения. - Сэр У. Бассет, никогда в жизни вы не произносили более справедливых слов,- изрек ответчик. И, сложив руки на груди и выпрямившись во весь рост, я выслушал его извинения. К сожалению, я не могу слово в слово воспроизвести речь, которую тогда дернул. Жаль также, некому было ее застенографировать, но я без преувеличения скажу, что превзошел сам себя. Раза два я в легком подпитии срывал аплодисменты, выступая на кутежах в "Трутнях", уж не знаю, заслуживало их мое красноречие или нет, но до таких высот, как нынче, я еще не воспарял. Из старика Бассета, как из чучела, прямо на глазах полезла набивка. Вот я дошел до заключительной части и вдруг заметил, что его внимание ускользнуло. Он больше не слушал, он глядел мимо меня на что-то, что находилось вне моего поля зрения. Судя по его выражению, предмет действительно заслуживал пристального интереса, поэтому я тоже полюбопытствовал, что там такое. Внимание сэра Уоткина Бассета было приковано к его дворецкому. Дворецкий стоял в дверях, держа в правой руке серебряный поднос для писем и визитных карточек. На подносе лежала каска полицейского.
ГЛАВА 14
Помню, Растяпа Пинкер, который, завершая свое образование в Оксфорде, работал в социальной сфере и обслуживал неблагополучные районы Лондона, так вот. Пинкер описывал мне в подробностях ощущения, которые он испытал, когда в один прекрасный день распространял свет слова Божьего в Бетнал-Грин, а рыбный торговец неожиданно лягнул его ногой в живот. У него возникло странное чувство нереальности окружающего и одновременно почему-то показалось, что он вступил в густой туман. Почему я об этом вспомнил? Да очень просто: в тот миг я испытал нечто до смешного похожее. Вы, вероятно, помните, в последний раз я видел дворецкого, когда он пришел доложить мне, что Мадлен Бассет будет рада, если я смогу уделить ей несколько минут, и я еще признался, что он как бы плыл перед моими глазами. Сейчас он не столько плавал, сколько смутно колыхался среди плотного клубящегося тумана. Но вот с моих глаз пала пелена, теперь я был в состоянии посмотреть, а что же остальные. Все были ошарашены. Папаша Бассет напоминал героя стихотворения, которое мне пришлось переписать в школе пятьдесят раз в наказание за то, что я принес белую мышь на урок английской литературы: он смотрел на каску, как астроном на открытую им новую планету; тетя Далия и полицейский Оутс напоминали - одна отважного Кортеса, безмолвно взирающего на просторы океана с берега, другой - матросов, которых осенила фантастическая догадка. Долгое время никто не мог пошевельнуться. Потом полицейский Оутс издал полузадушенный вопль, точно мать, увидевшая в море своего потерявшегося ребенка, коршуном кинулся к дворецкому, схватил свой головной убор и, вне себя от счастья, прижал к груди. Все очнулись от столбняка. Старик Бассет ожил - будто кто-то кнопку нажал. - Где... где вы ее взяли, Баттерфилд? - Нашел в клумбе, сэр Уоткин. - Как вы сказали - в клумбе? - Странно, - заметил я. - Очень странно. - Да, сэр. Я выгуливал собачку мисс Бинг и, когда проходил вдоль дома, с этой стороны, заметил, что мистер Вустер выбросил что-то из своего окна. Предмет упал в клумбу и при рассмотрении оказался каской. Старик Бассет глубоко вздохнул: - Благодарю вас, Баттерфилд. Дворецкого будто ветром сдуло, а старый хрыч повернулся на сто восемьдесят градусов и сверкнул на меня стеклышками пенсне. - Ну-с, что скажете? Трудно ответить что-то остроумное, когда вам приставляют к горлу нож: "Ну-с, что скажете?" Я счел самым мудрым промолчать. - Это ошибка, - безапелляционно заявила тетя Далия, и, нужно сказать, эта манера как нельзя более соответствовала ее облику. - Каска наверняка упала из другого окна. В темноте очень легко перепутать. - Ха! - А может быть, ваш слуга просто лжет. Да, это очень похоже на правду. Кажется, я все поняла. Этот ваш Баттерфилд и есть злоумышленник. Он украл краску и, зная, что ее ищут и разоблачение неизбежно, решил пойти напролом и обвинить Берти. Верно, Берти? - Не удивлюсь, если так все и было, тетя Далия. - Конечно, именно так все и произошло. Картина проясняется с каждой минутой. Этим слугам с елейным видом совершенно нельзя доверять. - Совершенно. - Помню, я еще подумала, что у него взгляд вороватый. - Я тоже подумал. - И ты обратил на это внимание? - Сразу же. - Он напомнил мне Мергатройда. Берти, помнишь Мергатройда? - Это ваш дворецкий, который служил перед Помроем? Осанистый такой детина? - Именно. А физиономия - ну до того благообразная, архиепископ позавидует. Этой физиономией он нас всех и купил. Мы ему слепо доверяли. И чем все кончилось? Украл серебряный нож для разделывания рыбы и заложил в ломбард, а деньги просадил на собачьих бегах. Этот Баттерфилд - второй Мергатройд. - Может быть, родственник. - Не удивлюсь. Ну вот, все разъяснилось ко всеобщему удовлетворению, Берти вне подозрений, на его репутации ни пятнышка, так что не разойтись ли наконец нам всем по своим спальням? Уже поздно, и если я не просплю своих положенных восьми часов, от меня останутся одни ошметки. Она говорила так мило, сердечно, приветливо, будто мы все лучшие в мире друзья, о пустячном недоразумении и вспоминать не стоит, и когда выяснилось, что старый хрыч Бассет не разделяет ее настроения, мы пережили легкий шок. Его тон прозвучал полнейшим диссонансом: - Я с удовольствием подтверждаю вашу гипотезу, миссис Траверс, что кто-то здесь лжет. Но вы заявили, что лжет мой дворецкий, и тут я вынужден не согласиться с вами. Мистер Вустер чрезвычайно умен... на редкость изобретателен... - Благодарю вас. - ...но, боюсь, я не могу разделить вашу уверенность, что он вне подозрений. Напротив, буду с сами откровенен: именно его я и подозреваю. Пенсне посмотрело на меня холодно и с угрозой. В жизни не встречал человека, чье выражение нравилось бы мне так мало. - Вы, вероятно, помните, мистер Вустер, что в ходе нашей беседы в библиотеке я поставил вас в известность, с какой серьезностью подхожу к совершенному преступлению. Я также довел до вашего сведения, что считаю неприемлемым ваше предположение, будто на злоумышленника довольно наложить штраф в размере пяти фунтов, каковым отделались вы, когда предстали передо мной на Бошер-стрит по обвинению в аналогичном проступке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30