Он шумно дышал. Я не винил его, заметьте, - на его месте я бы тоже шумно дышал, - однако мне было от этого не слишком уютно и хотелось, чтобы он перестал так дышать. Он также буравил меня взглядом хорошо бы и буравить перестал. Красный как рак, глаза выпучились, а волосы - странно, но почему-то казалось, что они стоят дыбом, ну в точности иголки у озлившегося хамелеона, как однажды сказал Дживс про Барми Фозерингея-Фипса, когда тот поставил огромную сумму на лошадь, которая, как его уверили, должна победить, а она пришла шестой на весенних скачках в Ньюмаркете. Помню, во время непродолжительного конфликта с Дживсом я нанял на его место человека в агентстве по найму прислуги, и через несколько дней он надрался как сапожник, поджег дом и пытался изрезать меня на куски кухонным ножом. Ему, видите ли, хотелось посмотреть, какого цвета у меня внутренности, ни больше ни меньше. До сих пор я считал этот эпизод самым страшным из всего, что мне довелось пережить. Теперь я понял, что он передвинулся на второе место. Слуга, который мне вспомнился, был темный, необразованный парень, а Спод получил хорошее воспитание и образование, но, несомненно, в одном отношении у них наблюдалось родство душ. Во всем остальном это были земля и небо, и тем не менее обоим страстно хотелось узнать, какого цвета у меня внутренности. Разница лишь в том, что слуга хотел удовлетворить свое любопытство с помощью кухонного ножа, а Спод готов был выполнить операцию голыми руками. - Мадам, .я вынужден просить вас оставить нас наедине, - сказал он. - Но я же только пришла, - возразила тетя Далия. - Сейчас я вышибу дух из этого негодяя. С моей тетушкой нельзя разговаривать в таком тоне. В ней чрезвычайно сильны родственные чувства, а своего племянника Бертрама, как я вам уже говорил, она просто обожает. Она грозно нахмурилась. - Вы и пальцем не тронете моего племянника. - Я переломаю ему все кости до единой... - И не мечтайте. Какая неслыханная наглость!... Эй вы, стойте! У-лю-лю! Последние слова она уже выкрикнула, и выкрикнула потому, что Спод в этот миг вдруг сделал шаг в мою сторону. Глаза его горели, усики злобно топорщились, он скрипел зубами и кровожадно сжимал и разжимал пальцы, и можно было бы предположить, что я сделаю прыжок в сторону, как балетный танцор. Чуть раньше так бы и случилось, но сейчас я и с места не двинулся, стоял спокойно и неколебимо, как скала. Не помню, сложил я руки на груди или нет, но на губах у меня играла легкая ехидная усмешка. в этом я клянусь. Вырвавшийся из уст тетки боевой охотничий клич помог сделать то, над чем я впустую бился четверть часа, - провал в памяти наконец-то исчез! Я ясно услышал голос Дживса, произнесший магическое заклинание. Такое часто случается - казалось бы, всё, никогда тебе не вспомнить, и вдруг слово выскакивает из тайника, где пряталось: привет, вот оно я! - Минутку, Спод, - безмятежно сказал я. - Всего одну минутку. Пока вы еще хоть что-то соображаете, может быть, вам будет интересно узнать, что мне известно все о Юлейлии. Фантастика! Я почувствовал себя героем-летчиком, который нажимает кнопку и бомбы начинают рваться. Если б не моя слепая вера в Дживса и если бы я не ожидал, что мои слова произведут на Спода сильное впечатление, я был бы потрясен, до какой степени они его ошарашили. Было ясно, что я попал точно в яблочко, он вмиг скис как молоко. Отпрянул от меня, будто наступил на горящий уголь, лицо исказилось от ужаса, сквозь злобу проступил страх. Все это удивительно напоминало случай, который произошел со мной в Оксфорде в нежной моей юности. Была "неделя восьмерок", и я прогуливался по набережной с барышней, - не помню ее имени,- как вдруг сзади раздался лай и к нам подбежал здоровенный пес, он ошалело прыгал и скакал вокруг нас, явно желая свалить с ног. Я уже вверил свою душу Господу, подумав мельком, что вместе со мной будут изорваны в клочья любимые фланелевые брюки, стоившие больше тридцати фунтов, и тут барышня, увидев, что пес совсем зашелся, с необыкновенным присутствием духа быстро раскрыла свой цветной японский зонтик прямо перед мордой животного. Пес сделал три сальто-мортале в сторону и вернулся к своим собачьим делишкам. Родерик Спод не сделал трех сальто-мортале в сторону, но в остальном вел себя в точности как тот дурной кабысдох. Сначала он долго стоял с разинутым ртом. Потом сказал: "А?" Потом его губы искривились, пытаясь изобразить умиротворяющую - по его представлениям - улыбку. Потом сделал несколько глотательных движений, будто подавился рыбьей костью. Наконец заговорил, и, честное слово, мне показалось, что я слышу воркованье голубки, и кстати, чрезвычайно кроткой голубки. - Стало быть, вы знаете? - спросил он. - Знаю, - подтвердил я. Спроси он меня, что именно я знаю о Юлейлии, он загнал бы меня в угол, но он не спросил. - Э-э... и как же вы узнали? - У меня свои источники. - Вот как? - Вот так-то, - отозвался я, и снова наступило молчание. Я никогда бы не поверил, что такое хамло способно так раболепно пресмыкаться, но он готов был пасть на брюхо передо мной. Глаза глядели на меня с мольбой. - Вустер, надеюсь, вы никому не расскажете? Вустер, пожалуйста, сохраните эту тайну, прошу вас. - Я сохраню ее... - О, Вустер, благодарю вас! - ...если вы никогда больше не позволите себе столь отвратительных проявлений... ээ, как это называется? Он робко сделал еще один крошечный шажок в мою сторону. - Разумеется, разумеется. Боюсь, я проявил неоправданную поспешность. - Он протянул руки и попытался разгладить мой рукав. - Кажется, я смял ваш пиджак. Простите меня, Вустер. Я забылся. Такое никогда больше не повторится. - Надеюсь. Это же надо - хватает людей за пиджаки и грозится переломать им все кости. В жизни не слышал подобной наглости. - Вы правы, вы правы. Я ошибался. - Ошибались - не то слово. В будущем я этого не потерплю, Спод, зарубите себе на носу. - Да, да, я все понял. - Все время, что я нахожусь в этом доме, ваше поведение возмущает меня. Как вы смотрели на меня за обедом? Может быть, вам кажется, что люди ничего не замечают, но люди замечают все. - О, конечно, конечно. - Назвали меня жалкой козявкой. - Простите, Вустер, я так сожалею, что назвал вас жалкой козявкой. Я просто не подумал. - Думайте, Спод. Прежде чем что-то сказать, всегда сначала подумайте. А теперь можете идти, это все. - Спокойной ночи, Вустер. - Спокойной ночи, Спод. Склонив голову, он быстро просеменил в коридор, а я повернулся к тете Далии, которая издавала звуки, похожие на фырканье мотоцикла. Вид у нее был такой, будто она увидела привидение. Думаю, сцена, которую она наблюдала, должна была произвести на непосвященного зрителя ошеломляющее впечатление. - Ну, скажу я тебе... Она умолкла, и хорошо сделала, ведь эта дама в минуты сильного душевного волнения способна забыть, что она не на охоте, и ввернуть слишком крепкое словечко, которое может смутить общество, состоящее не из одних мужчин. - Берти! Что произошло? Я небрежно махнул рукой. - Ничего особенного, просто поставил нахала на место. Пусть знает, кто он, а кто - я. Таким, как Спод, надо время от времени вправлять мозги. - Кто такая эта Юлейлия? - Понятия не имею. За разъяснениями по этому поводу надо обращаться к Дживсу. Но все равно он ничего не скажет, потому что правила клубного устава суровы и членам позволено только назвать имя. Дживс пришел ко мне не так давно, - продолжал я, ибо каждому всегда надо воздавать по заслугам, таково мое убеждение, - и посоветовал сказать Споду, что мне известно все о Юлейлии, и от него останется мокрое место. И как вы видели собственными глазами, от него именно осталось мокрое место. Что касается вышеупомянутой особы, я в полном тумане. Можно лишь предположить, что это кто-то из его прошлого - подозреваю, достаточно позорного. Я вздохнул, потому что слегка разволновался. - Мне кажется, тетя Далия, историю легко восстановить. Доверчивая девушка слишком поздно узнала, что мужчины способны на предательство... маленький сверок... последний скорбный путь к реке... всплеск воды... захлебывающийся крик... Вот что я себе представил, а вы? Какой мужчина не побледнеет под загаром при мысли, что миру станет известна эта тайна. Тетя Далия с облегчением вздохнула. Лицо оживилось, душа воскресла. - Шантаж! Старое доброе испытанное средство! Ничто с ним не сравнится. Я всегда так считала и буду считать. В любом самом трудном случае шантаж творит чудеса. Берти, ты понимаешь, что это значит? - А что это может значить, дражайшая моя старушенция? - Теперь Спод у тебя в руках, и единственное препятствие, мешавшее тебе украсть корову, устранено. Ты можешь просто пойти туда сегодня же и, никого не опасаясь, взять ее. Я с сожалением покачал головой. Так я и знал, что ее мысли устремятся по этому руслу. Придется выбить из ее рук чашу с напитком радости, которую она поднесла к губам, - легко ли поступить так с тетушкой, которая качала тебя на руках младенцем. - Нет, - сказал я. - Тут вы ошибаетесь. Простите меня, но вы рассуждаете как тупица. Может быть, Спод и перестал быть препятствием на нашем пути, но блокнот по-прежнему у Стиффи, здесь-то ничего не изменилось. И пока он не окажется в моих руках, я шага не сделаю по направлению к корове. - Но почему? Ах да, наверно, ты еще не знаешь. Мадлен Бассет разорвала помолвку с Виски-Боттлом. Она только что рассказала мне об этом под величайшим секретом. Так что вот. Раньше загвоздка была в том, что Стефани могла расстроить помолвку, показав старикашке Бассету блокнот. Но теперь помолвка уже расстроена... Я снова покачал головой. - Дорогая моя кровная родственница, в ваших рассуждениях ошибка на ошибке. Вы все время попадаете пальцем в небо. Пока блокнот у Стиффи, его нельзя показать Мадлен Бассет. А Гасси непременно должен показать его Мадлен Бассет, чтобы убедить ее, как сильно она ошибается относительно причин поведения Гасси со Стиффи, которую он хватал за ноги. Только убедив ее, что им руководили совсем не те мотивы, в которых она его обвиняет, он сможет оправдать себя в ее глазах и добиться примирения. А если он сможет оправдать себя в ее глазах и добиться примирения, тогда, и только тогда, я избегну кошмарной участи быть вынужденным самому жениться на этой беспросветной дурехе Бассет. Нет, нет и нет. Я ничего не буду делать, пока не раздобуду блокнот. Мой беспощадный анализ положения принес желанные плоды. Судя по теткиному виду, она была не сломлена. Она молча сидела, кусая губы и хмурясь, именно так ведет себя человек, испивший горькую чашу разочарования. - Ну и как ты собираешься его раздобыть? - Хочу обыскать ее комнату. - Какой смысл? - Дражайшая престарелая родственница, изыскания Гасси показали, что с собой она его не носит. Рассуждая логически, мы пришли к заключению, что он в ее комнате. - Да, в ее комнате, но где ты его будешь искать, бедный мой, несчастный дурачок? Она могла положить его куда угодно. Но куда бы ни положила, ты можешь быть совершенно уверен, что она его искусно замаскировала... Боюсь, ты об этом не подумал. Честно говоря, и вправду не подумал, мой громкий возглас удивления наверняка это подтвердил, потому что она фыркнула, как бизон на водопое. - Ты, конечно, вообразил, что он будет лежать у нее на туалетном столике. Ну что ж, обыщи ее комнату, если хочешь. Вреда особого не принесет. Ты будешь при деле и не пойдешь по кабакам. А я удалюсь к себе и постараюсь придумать что-нибудь толковое. Давно пора одному из нас хорошенько поработать мозгами. Проходя мимо камина, она взяла с полки фарфорового коня, ахнула об пол и растоптала осколки, потом проследовала в коридор. А я сел и принялся раскидывать мозгами. Я был обескуражен, ведь мне казалось, я все так хорошо спланировал, и вот, пожалуйста, - сел в лужу. Чем дольше я размышлял, тем яснее мне становилось, что тетка права. Оглядывая собственную комнату, я без труда находил десятки мест, куда бы я сам легко спрятал небольшой предмет вроде блокнота в кожаном переплете, в котором содержится масса нелестных описаний хрыча Бассета, например, как он пьет бульон, и никто бы его никогда не обнаружил. Полагаю, то же самое можно сделать и в логове этой хищницы Стиффи. Поэтому, появившись там, я должен вести поиски так, чтобы мне позавидовала ищейка с самым острым нюхом, - что уж говорить о разине, который с детства ни разу не выиграл в "спрячь туфлю". Пожалуй, надо дать отдых мозгам, а потом снова на штурм, вот я и взялся опять за детективный роман. Ей-богу, не прочел я и страницы, как издал радостный крик. Я наткнулся на очень важную мысль. - Дживс, я наткнулся на очень важную мысль, - сообщил я своему верному слуге, который как раз в эту минуту вошел. - Сэр? Я понял, что слишком резко обрушился на него, нужны сноски. - В этом детективе, который я сейчас читаю, - пояснил я. - Но подождите. Я сейчас вам покажу, но сначала позвольте выразить величайшее восхищение по поводу ваших удивительно точных сведений re1 Спод. Огромное спасибо, Дживс. Вы сказали, что, услышав имя "Юлейлия", он провалится сквозь землю, и он провалился. Отныне Спод qua... qua - правильно? - Да, сэр. Совершенно правильно. - Я был уверен. Так вот, Спод qua препятствие - прошлогодний снег. У змеи вырвали жало, она никому не страшна. - Как приятно это слышать, сэр. - Да уж. Но все еще существует опасность со стороны этой ехидны - Стиффи Бинг: блокнот по-прежнему у нее. Надо обнаружить, где он спрятан, и выкрасть, Дживс, до тех пор у нас связаны руки. Тетя Далия только что ушла к себе в довольно мрачном настроении, она уверена, что окаянный блокнот в спальне этой мерзкой девчонки, но нам его не найти. Говорит, она могла положить его куда угодно и искусно замаскировать. - В этом главная трудность, сэр. - Именно. Но тут может оказаться очень кстати высказанная в книге мысль. Она дает направление, указывает верный путь. Я вам сейчас прочту. Детектив беседует со своим приятелем, "они" - пока еще неведомые мошенники, которые перерыли комнату некоей дамы в надежде найти пропавшие драгоценности. Итак, Дживс, слушайте внимательно. "Они обшарили все, дорогой Послтуэйт, пропустили только единственное место, где могли что-то найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30