Я-то думал, что после моих слов вы проведете остаток вечера, уединившись в своей комнате с хорошей книгой. А вы? Возобновили попытки напасть на моих друзей и нанести им увечья, за этим я вас и застал. Вынужден предупредить вас, Спод, что мое терпение не безгранично. - Эх, Вустер, Вустер, ничего вы не понимаете. - А что я должен понимать? - Не знаете, что меня на это толкнул сам лупоглазый Финк-Ноттл. - На лице Спода появилось тоскующее выражение. - Я просто должен свернуть ему шею. - И не мечтайте. - Ну, вытрясу из него душу. - И душу не вытрясете. - Он назвал меня напыщенным ослом. - Когда Гасси это сказал? - В общем-то он не говорил. Он написал. Вот, смотрите. Он вынул из кармана небольшой блокнот в коричневом кожаном переплете. Вот так сюрприз! Мне снова вспомнился Архимед; короткий рассказ Дживса о том, как он открыл закон о действии выталкивающей силы, произвел на меня глубокое впечатление, я словно видел это собственными глазами. Вот он пробует ногой воду в ванной... входит в нее... ложится. Мысленно я повторял за ним все его движения - намыливал губку, мыл шампунем волосы, потом запел... И вдруг, когда он легко взял высокую ноту, его голос умолк. Наступила мертвая тишина... Сквозь мыльную пену видно, какой необыкновенный свет горит в его глазах. Губка падает из рук, он этого не замечает. С уст срывается торжествующий возглас: "Ура! Я открыл! Открыл закон Архимеда!" И он выскакивает из ванной вне себя от счастья. Точно такое же действие оказало на меня чудесное появление блокнота. Миг ошеломленного молчания, потом торжествующий возглас. И я не сомневаюсь, что, когда я властно протягивал руку к блокноту, в моих глазах горел необыкновенный свет. - Давайте сюда блокнот. - Да, Вустер, я очень хочу, чтобы вы прочитали. Тогда вы меня поймете. Он попал мне в руки случайно. Я подумал, что сэру Уоткину Бассету будет спокойнее, если я возьмусь приглядывать за коровой. В округе сейчас то и дело кого-нибудь грабят, - торопливо пояснил он, - а эти стеклянные двери так ненадежны. И поэтому я... ээ.. пошёл в гостиную, где размещается коллекция, и вынул сливочник из горки. Меня удивило, что внутри что-то перекатывается. Я открыл крышку и увидел этот блокнот Смотрите, - он ткнул своим похожим на банан пальцем,- вот что он пишет о том, как я ем спаржу. Наверно, Родерик Спод решил, что мы с ним будем вместе читать, переворачивая страницы. Но я сунул блок нот в карман и увидел, как сильно он разочарован. - Вы что же, Вустер, хотите забрать блокнот? - Да. - Но я собирался показать его сэру Уоткину. Там и о нем много. - Спод, зачем же понапрасну огорчать сэра Уоткина? - Может быть, вы и правы. Тогда я снова займусь дверью, буду ее высаживать? - Ни в коем случае, - категорически запретил я. - Вы можете сделать только одно: испариться. - Испариться? - Да, испариться. Оставьте меня, Спод, я хочу побыть один. Вот он скрылся за углом, и тогда я сам принялся колотить в дверь. - Гасси! Ни звука в ответ. - Гасси, выходи! - Не дождетесь, скорее сдохнете. - Да выходи ты, балда, это я. Берти. Но и это на него не подействовало. Позднее он мне объяснил, что ему показалось, будто Спод искусно подделывается под мой голос. В конце концов я все-таки убедил Гасси, что это и в самом деле друг его детства, он, и никто другой, после чего услышал шум отодвигаемой мебели, дверь открылась, и он осторожно высунул голову, точно улитка, пожелавшая разведать обстановку после того, как кончилась гроза. Не буду описывать в подробностях последовавшую бурную сцену. Вы, несомненно, не раз видели что-то подобное в кино, когда в последнюю минуту появляется десант американской морской пехоты и спасает осажденный гарнизон. Скажу только, что от радости он чуть ли не скакал вокруг меня, как собака. У него сложилось впечатление, что я одержал победу над Родериком Сподом в кулачном бою, и я решил не разубеждать его. Сунув ему в руку блокнот, я велел идти к Мадлен и показать ей, а сам вошел в свою комнату. Дживс был там, занимался какими-то делами. Я собирался, как только увижу его, выдать ему по первое число за нервотрепку, которую мне пришлось пережить по его милости, когда я беседовал с папашей Бассетом. Но сейчас я лишь рассиялся самой сердечной улыбкой, никаких злобных взглядов. Ведь в конце концов его план увенчался успехом, и вообще сейчас не время сводить счеты. Разве Веллингтон распекал своих солдат после Ватерлоо? Он хлопал их по плечу и ставил выпивку. - А, Дживс, вы здесь. - Да, сэр. - Ну что ж, Дживс, можно начинать складывать вещи. - Простите, сэр? - Возвращаемся домой. Завтра и уедем. - Значит, сэр, вы не предполагаете продлить ваш визит в "Тотли-Тауэрс"? Я от души рассмеялся. - Дживс, не задавайте глупых вопросов. Неужели человек по доброй воле захочет продлить свой визит в "Тотли-Тауэрс"? Меня здесь ничто больше не задерживает. Я свой долг выполнил. Завтра проснемся и сразу в путь. Так что начинайте укладываться, рванем как можно раньше, не будем терять ни минуты. Ведь это не займет много времени? - Нет, сэр. У нас всего два чемодана. Он извлек их из-под кровати и, открыв тот, что побольше, принялся укладывать в него пиджаки, брюки и прочее, а я, расположившись в кресле, начал вводить его в курс последних событий. - Так вот, Дживс, ваш план сработал без сучка и задоринки. - Чрезвычайно рад это слышать, сэр. - Конечно, этот ужас будет долго преследовать меня по ночам в кошмарных снах. Умолчу о том, что это вы меня в него втравили, скажу лишь, что заговор удался. Благословение вылетело из дядюшки как пробка из шампанского, теперь ничто не помешает Стиффи и Пинкеру предстать перед алтарем. - Чрезвычайно удачный поворот событий, сэр. Значит, реакция сэра Уоткина оказалась именно такой, как мы ожидали? - О, Дживс, такого мы и не ожидали. Вам доводилось наблюдать, как могучая шхуна становится игрушкой разъяренной стихии? - Нет, сэр. Я предпочитаю бывать на побережье в тихие дни. - Именно такая злосчастная шхуна возникла в моем воображении, когда я сообщил, что желаю стать его племянником, женившись на Стиффи. Он был ну в точности гибнущий "Геспер". Помните? Он плыл по бурному морю, а капитан еще взял с собой юную дочь, чтобы одному не скучно было. - Да, сэр. Ее глаза - цветущий лен, лицо - нежнейший рассвет, а грудь бела, как ландыша цвет. - Совершенно верно. Так вот, я говорил, ветер перевернул шхуну, и во все щели хлынула вода. А когда появилась Стиффи и сказала, что это ошибка и что на самом деле жених Растяпа Пинкер, его радости не было границ. Он тут же дал согласие на их брак. Так спешил, что даже заикался. Но зачем я все это рассказываю вам, Дживс, только время трачу на пустяки. Сейчас вы услышите настоящую сенсацию. После таких событий правительства подают в отставку. Я раздобыл блокнот. - Неужели, сэр? - Да, это святая истина. Я увидел его в руках у Спода, отобрал, и в эту самую минуту Гасси показывает его мисс Бассет и смывает со своего имени грязь. Не удивлюсь, если они уже заключили друг друга в пылкие объятия. - Это ли не цель желанная, сэр. - В самую точку, Дживс. - Стало быть, вам не о чем больше тревожиться, сэр. - Абсолютно не о чем. Я чувствую несказанное облегчение. Будто у меня на шее висел жернов, и вот я его сбросил. Я готов петь, танцевать. Не сомневаюсь, что Мадлен будет довольно увидеть проклятущий блокнот - и все уладится. - Думаю, так и случится, сэр. - Ты должен знать, Берти, - произнес Гасси, который появился в этот миг в дверях, похожий на привидение, которое к тому же пропустили через пресс для отжимания белья, - случилось непоправимое. Свадьбе не бывать.
ГЛАВА 11
Я схватился за голову, чувствуя, что земля уходит из-под ног. - Не бывать? - Не бывать. - Твоей свадьбе? - Моей. - Не бывать твоей свадьбе? - Именно так: не бывать. - Ты в своем уме? - В своем. Не знаю, как поступила бы на моем месте Мона Лиза. Наверное, так же, как я. - Дживс, - сказал я. - Бренди. - Слушаю, сэр. Дживс улетучился, дабы выполнить миссию по оказанию милосердия ближнему, а я перенес все свое внимание на Гасси, который метался по комнате как слепой, вот-вот начнет рвать на себе волосы. - Это невыносимо! - простонал он. - Для меня жизнь без Мадлен - не жизнь! Конечно, от подобных высказываний оторопь берет, однако о вкусах не спорят. Один на девушку молится, а другого от одного ее вида тошнит. Помню, даже моя тетка Агата вызвала когда-то у покойного Спенсера Грегсона роковую страсть. Бродя по комнате, Гасси наткнулся на кровать и воззрился на лежащую на ней свитую в жгут простыню. - Я думаю, - сказал он отрешенно, как бы обращаясь к самому себе, - я думаю, на ней можно повеситься. Надо как можно скорее отвлечь его от этих мыслей. Я уже более или менее смирился, что мою спальню превратили во что-то вроде зала заседаний Лиги Наций, но позволить людям сводить в ней счеты с жизнью? Ни за что не допущу. - Здесь ты вешаться не будешь. - Но где-то же я должен повеситься. - Только не в моей спальне. Он поднял брови. - Можно мне посидеть в твоем кресле, возражать не будешь? - Сиди. - Спасибо. Он сел и уставился в пустоту невидящим взглядом. - Ну вот что, Гасси, - сказал я, - давай рассмотрим сделанное тобой заявление. Что за бред ты нес по поводу того, что свадьбе не бывать? - Не бывать, и все. - Разве ты не показал ей блокнот? - Да, я показал ей блокнот. - Она прочла, что ты там написал? - Прочла. - И разве она не tout comprendre? - Поняла. - И tout pardonner? - Простила. - Тогда ты что-то перепутал. Свадьба должна состояться. - Говорю тебе, не состоится. По-твоему, я не способен уразуметь, когда дают согласие на свадьбу, а когда не дают? Сэр Уоткин категорически против. Удара с этой стороны я не ожидал. - Но почему? Вы что, поссорились? - Да, из-за тритонов. Ему не понравилось, что я пустил их в ванну. - А ты действительно пустил их в ванну? - Пустил. Я, точно опытный следователь на перекрестном допросе, задал коварный вопрос: - Зачем? Его рука затрепыхалась, будто он искал ту самую соломинку, чтоб схватиться. - Я разбил аквариум. Аквариум стоял в моей спальне. Стеклянный аквариум, в котором я держу тритонов. Я разбил стеклянный аквариум, который стоял в моей спальне, и перенес тритонов в ванну, больше их было некуда посадить. Умывальник слишком маленький, тритоны любят простор. Поэтому я и перенес их в ванну. Потому что аквариум разбил. Стеклянный аквариум, что стоял в моей спальне. Я держу в стеклянном аквариуме... Все ясно, если его не остановить, он до бесконечности будет ходить по кругу, и чтобы отвлечь его внимание, я громко стукнул фарфоровой вазой по каминной полке. - Я понял, понял, продолжай, - сказал я, смахивая осколки в камин. - Как в число действующих лиц попал старый хрыч Бассет? - Он захотел принять ванну. Разве мог я предположить, что кому-то взбредет в голову принимать ванну в такой поздний час? Я был в гостиной, и вдруг он врывается туда и вопит: "Мадлен, этот проклятый Финк-Ноттл напустил в мою ванну головастиков!" Кажется, я немного вышел из себя. Закричал: "Ах вы, старый осел, не смейте прикасаться к моим тритонам! И близко не подходите! Я провожу чрезвычайно важный опыт". - Ясно. Что потом? - Я стал объяснять ему, что хочу установить, влияет ли полнолуние на любовные игры тритонов. На его лице появилось странное выражение, он замялся, а потом возьми и брякни, что вынул из ванны пробку и спустил моих тритонов вместе с водой в канализацию. Наверно, ему сейчас хотелось броситься на кровать и повернуться лицом к стенке, но я заставил его продолжать. Я должен узнать все до конца. - И что ты сделал потом? - Не оставил от него камня и на камне. Обозвал всеми оскорбительными словами, какие только пришли в голову. Я и сам не подозревал, что мне известны такие ругательства. Они выскакивали откуда-то из подсознания. Начала меня немножко сдерживало присутствие Мадлен, но скоро папаша приказал ей идти спать, и тут я развернулся вовсю. На миг умолк, чтобы перевести дух, а он тогда и объяви, что никакой свадьбы не будет, он запрещает, и пулей вылетел вон. А я позвонил дворецкому и попросил его принести мне стакан апельсинового сока. - Что за бред? - Апельсинового сока? - Я хотел как-то поддержать себя. - Апельсиновым соком? В такое время? - Мне был нужен именно апельсиновый сок. Я пожал плечами. - Сок так сок, - отозвался я. Вот вам еще одно доказательство, что все люди разные, я всегда это говорю. - Кстати, сейчас я бы с удовольствием выпил чегонибудь покрепче. - Рядом с тобой зубной эликсир. - Спасибо... Именно то, что нужно! - Пей, не стесняйся. - Спасибо, я свою меру знаю. Так что вот, Берти, какое сложилось положение. Он запретил Мадлен и думать обо мне, а я пытаюсь найти какой-нибудь способ умиротворить его. Боюсь, такого способа в природе не существует. Конечно, я его называл всякими нехорошими словами, но это еще не все... - Как ты его называл? - Ну, например, гнидой, я помню... вонючкой... Да, точно, я называл его косоглазой вонючкой. Но это бы ладно, это он мог бы простить. Скверно другое: я поносил его серебряную корову. - Серебряную корову! - вырвалось у меня. А ведь это идея! Моя мысль заработала. Я уже достаточно долго взывал к блестящим умственным способностям Вустеров с просьбой помочь мне распутать этот узел, И обычно мои призывы находят отклик. Когда Гасси помянул серебряную корову, мой ум вдруг, словно собака, взял след и побежал по полю, не отрывая носа от земли. - Да. Зная, как он восхищается ею и дорожит, я стал искать слова, которые обидят его особенно больно, и назвал корову дешевой подделкой. Судя по тому, как он восхищался ею вчера за ужином, худшего оскорбления для коллекционера не сыскать. "Вы считаете вашу корову изделием восемнадцатого века! - крикнул я. - Тешьте себя иллюзиями, тешьте! На самом деле это дешевая современная подделка!" Я попал точно в цель. Папаша Бассет побагровел и заорал, что никакой свадьбы. - Послушай меня, Гасси,- сказал я. - Кажется, я придумал. Его лицо посветлело. Надежда воскресла прямо на глазах и готова была пуститься в пляс. Мой друг Финк-Ноттл всегда был большим оптимистом. Те, кому я рассказывал о его обращении к ученикам классической школы в Макет-Снодсбери, вероятно, помнят, что он убеждал этих юных оболтусов никогда не терять надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30