– Мне нужен нож, чтобы разрезать веревки, – испуганно закричал Борис.
В свете лампочки блеснула сталь лезвия. Валентин поднес «люгер» к виску Бориса и тихо проговорил:
– Веревки можешь разрезать, дядя Боря.
Генерал освободил руки и ноги Джини. Облегченно вздохнув, она с трудом поднялась со стула и стала растирать затекшие конечности.
– А теперь отдай мне нож и подними руки! – скомандовал Валентин.
Борис послушно выполнил приказ. Валентин тщательно обыскал его, вынув при этом из кармана дяди тяжелый «кольт»– любимое оружие шефа КГБ.
– Как твои ноги, Джини? – спросил Валентин. – Двигаются? К сожалению, я не смогу нести тебя на руках, так что это не праздный вопрос.
Джини кивнула и потуже завязала шнурки кроссовок. Ноги до сих пор гудели, но она надеялась, что сможет идти и даже бежать. Валентин по-прежнему держал пистолет возле виска Бориса, который краем глаза косился на холодный черный ствол, – в глазах шефа КГБ стоял ужас.
– Пойдешь впереди, мы с девушкой – за тобой, – распорядился Валентин. – Скажешь караульным, что мы уезжаем. Мы втроем спустимся по трапу на берег и повернем налево; там, метрах в ста пятидесяти, стоит портальный кран. Туда мы и пойдем. Смотри, дядя, ничего не перепутай – я буду все время идти за тобой, в каких-нибудь двух футах… С такого расстояния я никак не промахнусь.
Борис крепко стиснул зубы, но промолчал. Когда они проходили по трюму, Борис все время смотрел по сторонам, надеясь, что на пути им встретится кто-нибудь из матросов: вдруг он заподозрит неладное и поднимет тревогу… Вокруг не было ни души, и генерал вспомнил, что сам отдал приказание не выпускать команду из кубрика До самого отплытия.
Когда они поднимались по винтовой лестнице, на одном из поворотов Борис и Валентин встретились глазами. При виде больших серых глаз племянника шеф КГБ с трудом сдержался, чтобы не плюнуть ему в лицо: как же был похож этот парень на своего отца. И тут Борис вдруг осознал: оба внука князя Михаила здесь, рядом с ним. Он просто не имел права отпустить их. Но как? Валентин, судя по всему, не настроен шутить. Ничего, подумал генерал, надо будет потянуть время – может, удастся подать знак охране, чтобы не заметил Валентин.
При виде Бориса, направлявшегося в сопровождении Валентина и Джини к трапу, караульные вытянулись по стойке смирно. Борис скомандовал, и они, отдав честь, освободили путь. Валентин шел в шаге сзади от Бориса, и генерал чувствовал, что холодное дуло «люгера» по-прежнему крепко прижато к его ребрам. Джини с трудом преодолевала крутые ступени трапа – каждый шаг доставлял ей боль.
Не проронив ни единого слова, они дошли до машины. Валентин с силой втолкнул дядю на заднее сиденье и, отдавая Джини пистолет, сказал:
– Сядешь рядом с ним. Если он посмеет шевельнуться– нажимай на спуск. С такого расстояния даже ты не промахнешься.
При виде дрожащей руки Джини Борис улыбнулся – он понял, что у него появился шанс.
– А я и не знал, что вы успели подружиться, – проговорил Борис ласковым голосом. – Вот ведь какая интересная получается штука.
Валентин завел мотор.
– Интересная получается штука, Валя, – повторил Борис. – Ты столько времени провел в Вашингтоне и не знал, что ответ на все вопросы находится совсем рядом.
Увидев в зеркале глаза Валентина, генерал вдруг сообразил, что тот не понимает, о чем идет речь.
– Так, значит, ты ничего не знал, – прошептал он. – Ты до сих пор ничего не знаешь, ничего не понимаешь.
Ствол «люгера» уткнулся ему в ребра.
– Заткнись, ублюдок, – крикнула Джини, – или я тебя пристрелю, как последнюю сволочь.
– С тобой все в порядке? – спросил Валентин. Джини повернулась к нему, и в эту самую секунду Борис резко ударил ее по руке. Раздался глухой хлопок, но пуля прошла сквозь днище машины, не причинив шефу КГБ никакого вреда. Еще через мгновение пистолет был в руках Бориса. Злобно ухмыляясь, он навел оружие на затылок Валентина, следя краем глаза за Джини, в ужасе забившейся в угол. Теперь он снова контролировал ситуацию.
– Выходи из машины! – скомандовал Борис, поворачиваясь к Джини. – Медленно пойдешь по направлению к кораблю. Попробуешь бежать – пристрелю на месте.
Девушка по-прежнему сидела без движения. Она прекрасно понимала, что Борису ничего не стоит выполнить угрозу: за какую-то секунду он мог перевести пистолет с затылка Валентина на нее. И все же… У нее была эта секунда.
– Быстро! – крикнул Борис—Я что сказал?! Пошевеливайся!
Джини повернулась к двери и стала делать вид, что открывает ручку… Но через какую-то долю секунды она неожиданно набросилась на Бориса и ударил его по руке – пистолет упал на пол. Изрытая площадную брань, генерал нагнулся за оружием – его пальцы уже сжимали рукоятку, но в этот момент Джини изо всех сил наступила на его руку.
Выскочив из машины, Валентин распахнул заднюю дверь и, схватив Бориса за воротник, стал тянуть его наружу. Прижав голову генерала к заднему крылу, он со всего размаху ударил его ребром ладони по сонной артерии. Боль и злоба вспыхнули в диких глазах Бориса, и через мгновение он бездыханный упал на землю.
Джини с трудом вышла из машины и, обойдя ее сзади, остановилась над генералом.
– Ты его убил? – с ужасом спросила она. Валентин кивнул.
– У меня не было другого выхода: он или я. Впрочем, это старая история.
Джини почувствовала, что упадет в обморок. Обеими руками она схватилась за плечи Валентина.
– Мне плохо, – прошептала она.
– Ничего страшного, – проговорил Валентин. – Это просто шок. Сядь в машину, а я разберусь с этим мерзавцем.
Она молча уселась на переднее сиденье и стала наблюдать за Валентином. Взвалив труп на плечи, он исчез в темноте. Через несколько секунд она услышала легкий всплеск воды.
Валентин быстро вернулся к машине – двигатель по-прежнему работал. Он захлопнул за собой дверь и, развернувшись, поехал по направлению к городу. Когда «Форд-Скорпио» сворачивал на главную дорогу, Джини заметила, что со стороны Стамбула несутся на полной скорости четыре полицейские машины с включенными сиренами.
– Они действительно собираются устроить обыск на сухогрузе? – спросила Джини.
– Не знаю, не знаю, – улыбнулся Валентин. – Если ты имеешь в виду мой звонок в полицию, то я выдумал эту историю специально для дяди Бори. Выходит, я оказался провидцем.
Машина пронеслась мимо холмов, мелькнули за окном огни фешенебельных отелей, здания на площади Таксим. Джини била крупная дрожь. Она до сих пор не могла поверить, что все это произошло с ней… Еще полчаса назад она была в лапах этого страшного человека, и вдруг, словно в приключенческом фильме, появился Валентин.
Пробившись сквозь затор у Галатского моста, Валентин свернул к Эминону: не сбавляя скорости, промчался по темным улицам, прилегающим к Рынку Специй, и резко затормозил у обшарпанного здания, неоновая вывеска на крыльце которого сообщала, что это отель «Турист». Обе буквы «Т» перегорели, на ступеньках валялся мусор, а в холле даже не было портье – после семи вечера он уходил отдыхать, и постояльцы получали право заняться самообслуживанием. Впрочем, Валентину был нужен именно такой отель.
Поддерживая Джини за талию, он повел ее в гостиницу.
– Надо преодолеть два лестничных пролета. Тебе одной ни за что не справиться, – улыбнулся он, поднимая ее на руки.
Джини прижалась к его плечу: рядом с этим сильным, мужественным человеком она чувствовала себя в полной безопасности. Валентин спас ее от неминуемой смерти. Он любил ее. Как только они поднимутся в номер, она попросит его позвонить Михаилу, и все окончательно встанет на свои места. Она вернется домой и никогда уже не будет так рисковать.
Как же ей хотелось, чтобы рядом оказался Кэл. Она покаялась бы ему в своей глупости и пообещала бы никогда не вести себя подобным образом.
ГЛАВА 45
Шестиместный двухмоторный турбореактивный «С-21-А» ВВС США резко снизился с высоты 41000 футов и, пробив густой слой облаков, приземлился на небольшом аэродроме к северу от Стамбула. Самолет вылетел с военно-воздушной базы Эндрюс около Вашингтона и, сделав по пути две промежуточные посадки для дозаправки– в Гандере на Ньюфаундленде и Верхнем Хейфорде в Англии, добрался наконец до Турции.
– Ну, как себя чувствуешь? – спросил пилот, оборачиваясь к Кэлу.
– Спасибо, неплохо, – ответил тот, расстегивая ремень безопасности. – Слава Богу, прилетели.
Уоррендер открыл дверь и спрыгнул на летное поле – от здания аэропорта навстречу ему бежала группа людей в форме цвета хаки с винтовками наперевес.
– Ваши документы! – крикнул офицер, протягивая руку.
Кэл показал ему дипломатический паспорт и специальное удостоверение, выписанное в Белом Доме. Внимательно изучив бумаги, турок на чистейшем английском языке проговорил:
– Все в порядке, мистер Уоррендер. Вертолет, на котором вы сможете добраться до Стамбула, ждет вас.
К самолету, доставившему Кэла на турецкую землю, подкатила большая цистерна – началась заправка перед обратной дорогой. Уоррендер, чуть покачиваясь, медленно побрел к выкрашенному в камуфляжные цвета маленькому военному вертолету. При виде машины Кэл тяжело вздохнул: он уже был сыт по горло перелетами; наверное, любой врач поставил бы ему диагноз патологической боязни высоты.
Молодой усатый пилот отдал Кэлу честь и что-то бодро пробубнил на ломаном английском. При виде задорного выражения лица вертолетчика Кэлу стало не по себе. Он понял, что для этого турецкого лейтенантика сложная машина – просто забавная игрушка. Он покорно забрался на сиденье рядом с пилотом и закрыл глаза.
Через каких-нибудь пятнадцать минут после взлета пилот похлопал его по колену и прокричал в самое ухо:
– Сэр, мы снижаемся.
Кэл посмотрел вниз: они летели над ночным Стамбулом. Город был залит лунным светом, и вдоль обоих берегов Босфора горели мириады огоньков. Когда полозья вертолета коснулись посадочной площадки, Кэл с облегчением вытер со лба пот: предстоящие разборки с КГБ представлялись ему детской забавой по сравнению с этим перелетом.
На краю бетонной площадки стоял длинный черный «мерседес»: с американским консулом, турецким министром иностранных дел и Ахметом Казаном.
– Новости неутешительные, Кэл, – сказал Джим Херберт после того, как Уоррендер был представлен туркам. – Начальник полиции лично обыскал сухогруз: там никого нет, если не считать отделения русского спецназа. Конечно, это грубое нарушение международного права: на гражданском судне, находящемся в территориальных водах Турции – иностранные солдаты. И все-таки к нашему делу это никакого отношения не имеет.
У Кэла в груди ёкнуло: он был уверен, что Джини находится на корабле.
– Но мы обладаем достоверными сведениями, что девушка была доставлена на борт «Леонида Брежнева», – мрачно настаивал он.
Министр иностранных дел кивнул.
– Вполне вероятно, но никаких следов Джини Риз на советском судне обнаружить не удалось. Капитан утверждает, что ожидался визит какой-то шишки – чуть ли не адмирала—для этого, мол, на судне и находилась вооруженная охрана. – Министр глубоко вздохнул. – Правдоподобная версия, не правда ли? Русский адмирал наносит визит на какой-то ржавый сухогруз. Но кое-что наши полицейские все-таки обнаружили: в маленьком помещении в трюме лежала на полу веревка. Судя по всему, ею кого-то связывали, а потом разрезали.
– Как же им удалось вывезти Джини из Истинье?
– Катера береговой охраны со всех сторон заблокировали Истинье, так что морем выбраться они никак не могли. Полицейские машины добрались до места с небольшой задержкой: пришлось ждать, пока с дороги уберут перевернувшийся автобус. Судя по всему, наши ребята опоздали на каких-нибудь десять-пятнадцать минут.
Запищал радиотелефон.
– Гульсен слушает, – произнес министр по-турецки, поднимая трубку. – Вы уверены? Его опознали?.. Понимаю… Понимаю… Спасибо.
Он положил трубку и спокойным тоном сообщил:
– Полиция выловила в Босфоре труп мужчины. На нем был темный костюм. Никаких документов, как, впрочем, бумажника, оружия, часов, при нем не было. Но по фотографиям наши эксперты установили, что это председатель КГБ генерал-майор Борис Соловский.
– О, Господи, – прошептал Джим Херберт.
– Представляете себе, в каком щекотливом положении оказывается Турция?! – мрачно произнес Гульсен. – Шеф КГБ убит в Стамбуле. У нас возникнут серьезные проблемы.
– Мне кажется, что самая серьезная проблема – это поиски Анны, – сухо заметил Ахмет Казан. – Кто-то убил Бориса Соловского и помог ей бежать. Не вызывает сомнений, что она доверяла человеку, устроившему побег.
Кэл кивнул.
– Вы совершенно правы, господин Казан. Могу сказать вам, кто этот человек: его зовут Валентин Соловский.
Черный «мерседес» медленно въехал в ворота виллы Казанов.
Сидя на мягком диване в одной из гостиных своей виллы, Михаил Казан слушал рассказ Кэла; верная Рефика сидела рядом с мужем и, как всегда, была готова в случае необходимости дать практический совет. Расхаживая из угла в угол просторной гостиной, Кэл излагал собравшимся свою версию происходящего.
– Мисси никогда не рассказывала Джини – или, если хотите, Анне – всю историю. Она никогда не говорила ей ни о миллиардах, хранящихся в швейцарских банках, ни о фамильных реликвиях семьи Ивановых – только когда старая женщина перебиралась на постоянное жительство в «Тихие поляны», она передала чемоданчик с сокровищами приемной внучке—другого выхода у нее не было. Что касается раджастанских копей, то Анна, судя по всему, до сих пор не знает об их существовании. Мисси никогда не говорила с ней о России, не показывала девушке старые фотографии: благородная женщина, вынесшая на своем веку столько горя и страданий из-за наследства Ивановых, надеялась, что эта тайна сойдет с нею в могилу. Она хотела сдержать обещание, данное когда-то князю Михаилу.
– Валентин Соловский ничуть не менее опасен, чем его покойный дядя, – продолжал Кэл. – Это карьерист, готовый по трупам идти в гору. Уверен, что он ни перед чем не остановится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80