Он раскрыл коробочку, и собравшиеся увидели прекрасный бриллиант.
– А вот и обручальное кольцо, – добавил О'Хара, доставая из другого кармана замшевый футляр. – Я подбирал его специально к этому бриллианту. Тебе нравится, дорогая?
– Они просто великолепны, О'Хара, – прошептала Мисси. – Я недостойна таких подарков.
– Жена Короля О'Хары достойна всего самого лучшего! – воскликнул Шемас. – Да я и жизнь свою отдам ради тебя, Мисси О'Брайен! Будущая Мисси О'Хара.
Винона села за фортепиано и заиграла свадебный марш. Собравшиеся бросились к Шемасу и Мисси и начали от души поздравлять их. Никто поначалу и не заметил, что куда-то пропала Азали.
Девочка выбежала на крыльцо, кинулась к Виктору и, зарывшись лицом в его густую шерсть, громко расплакалась.
– Ах, Виктор, – причитала она, – опять все изменится. Я знаю… Они уедут из этого дома в другое место, в другой город. Но мы с тобой никуда не уедем, Виктор! Слышишь, никуда!
Ярко зажглись огни в пансионе «Розмонт», из распахнутых окон на улицу доносились звуки музыки, взрывы смеха, хлопание откупоривавшихся бутылок. Но маленькой Азали было не до веселья – она улеглась на деревянные доски крыльца, прижалась к верному псу и через некоторое время заснула.
Венчание было назначено на следующую субботу. Оно предполагалось в церкви на Голливудском бульваре. Молодые приглашали на торжество всех желающих. Азали была уготована роль подружки невесты, а Розе – посаженой матери.
– Ни разу в жизни не переступала порог церкви, – призналась она Мисси, – но, коль скоро Бог един, ничто не помешает мне принять участие в твоем торжестве.
Наскоро были куплены свадебные наряды, заказаны букеты; свадебный завтрак планировалось устроить в ресторане отеля «Голливуд».
В то утро О'Хара поднялся раньше обычного. Он надел серебристо-серый костюм и шелковый цилиндр, заколол галстук перламутровой заколкой, приколол к лацкану пурпурную гвоздику… В церковь он явился на полчаса раньше назначенного срока.
В пансионе «Розмонт» царила предпраздничная суета. Жильцы примеряли перед зеркалами свои лучшие костюмы, давали друг другу советы, какая шляпка лучше подходит к наряду. Наконец шумной толпой все вышли на улицу, прихватив с собой Розиных дочек.
– Ну, Азали, – проговорила Роза, внимательно глядя на девочку, – тебе уже говорили, что ты настоящая красавица? Будь я кинорежиссером, я давно уже предложила бы тебе лучшую роль.
Смущенная Азали, поправляя оборки желтой плиссированной юбки, подняла глаза на Розу и проговорила.
– Ты действительно думаешь, что из меня выйдет кинозвезда?
Роза прижала девочку к груди и крепко поцеловала ее в обе щеки.
– Если бы мистер С. 3. Эбрамс видел тебя сегодня, он тотчас же предложил бы тебе сниматься.
Девочка громко рассмеялась, и Роза облегченно вздохнула: в последние дни Азали была как-то непривычно спокойна, и она начала волноваться за ее состояние. Сначала Роза подумала, что девочка ревнует Мисси к О'Харе, но вскоре поняла, что дело не в этом. К сожалению, поговорить по душам с крошкой Азали так и не удалось: как только девочка понимала, что с ней хотят «серьезно побеседовать», она замыкалась в себе.
На пороге комнаты появилась Мисси в свадебном наряде – Роза и Азали ахнули от восторга. На Мисси было длинное гипюровое платье кремового цвета – с длинными рукавами, глубоким вырезом на груди и пышной юбкой. В волосах был цветок флердоранжа, в руках букет чайных роз. Но не роскошный свадебный наряд поразил Азали и Розу – их поразили глаза Мисси—веселые, светящиеся от счастья.
– Как я тебя люблю, Мисси! – воскликнула Азали, бросаясь ей на шею.
– Я тоже тебя очень люблю, – прошептала Роза, глядя, как Мисси обнимает Азали и что-то шепчет ей на ухо.
– Я тебя никогда не брошу, – шептала Мисси. – Запомни, ты всегда останешься моей маленькой девочкой. Знай, милая, ты для меня дороже всех на свете. Мне хочется лишь одного – чтобы ты была счастлива. Пожалуйста, будь счастлива.
– Хорошо, я очень постараюсь, – кивнула Азали. В комнату заглянул Дик Неверн.
– Роза, за вами приехала машина.
Азали стремглав выбежала на крыльцо и через какую-то минуту возвратилась, ведя на поводке Виктора – к его ошейнику была приколота роза.
– Виктор поедет с нами, – сказала девочка, с надеждой глядя на Мисси.
– Ну, конечно, конечно, – успокоила девочку Мисси. – Куда же мы без Виктора?
Дик внимательно посмотрел на Мисси, а потом, откашлявшись, произнес:
– Дерзну сказать, многоуважаемая Мисси, что ни разу в жизни мне не доводилось видеть таких красивых дам, как вы.
Мисси улыбнулась.
– Значит, вы просто никогда не влюблялись, Дик. Подождите немного – даю вам честное слово, что ваша невеста в день свадьбы будет выглядеть ничуть не хуже.
В этот момент Мисси с ужасом подумала, что она почти ровесница Дику – ей ведь было всего двадцать четыре года, но по сравнению с этим чистым и пылким юношей она ощущала себя многоопытной, видавшей виды женщиной.
При виде входящей в церковь невесты, О'Хара расплылся в блаженной улыбке. Мисси грациозно шла по центральному нефу – мерцали свечи, горели светильники, с потолка свисали гирлянды роз, скамьи были украшены цветами флердоранжа.
Служба была как-то по-особому торжественна, умилительно пел хор. Когда О'Хара взял ее руку в свою и надел на палец кольцо, Мисси со всей отчетливостью поняла, что наконец-то нашла истинное счастье с человеком, которого любила.
Свадебный завтрак в ресторане отеля «Голливуд» сопровождался таким шумом – музыкой, криками восторга, что в дверь ресторана стали заглядывать другие постояльцы отеля. Разумеется, всех их тоже пригласили к столу.
О'Хара подарил Азали рубиновый кулон в форме сердечка – девочка радостно завизжала и стала прыгать вокруг стола; Розе он преподнес бриллиантовый браслет, при виде которого «посаженая мать» лишилась дара речи.
Жених произнес небольшой спич, в котором сказал, что от всей души любит всех собравшихся и надеется, что никто не станет обижаться, если он похитит у них на недельку Мисси – молодые собирались в свадебное путешествие в Сан-Франциско.
Азали с улыбкой смотрела, как Мисси и О'Хара идут по ковру из риса и розовых лепестков. Она погладила Виктора и подумала, что, может быть, все будет совсем не так плохо: может быть, О'Харе так понравится Голливуд, что он сам не захочет никуда уезжать и навеки поселится в «Розмонте». Может быть, на этот раз обойдется без крутых перемен.
Если стараниями Эдди Арнхальдта у Мисси создалось превратное впечатление о медовом месяце, то в первую же ночь, проведенную с О'Харой, она наконец поняла, какую радость может испытывать женщина на брачном ложе.
О'Хара дал ей почувствовать, что такое настоящая нежность, что значат ласки. В отличие от грубого и эгоистичного Эдди, он обращался с ней, как с настоящей королевой, боясь даже невольно доставить ей малейшую неприятность.
Неделя пролетела на одном дыхании – молодожены почти не выходили из спальни.
Прежде чем Мисси успела осознать это, они уже были в купе экспресса, несшего их обратно в Лос-Анджелес.
– Как только приедем в «Розмонт» – начинай собираться, – сказал О'Хара, когда поезд стал замедлять ход. – Надо возвращаться в Нью-Йорк – у меня неотложные дела.
– В Нью-Йорк?! – переспросила ошарашенная Мисси. – А я-то думала, мы навсегда останемся здесь, в Голливуде. Азали здесь так хорошо.
Только сейчас Мисси поняла, как сильно ошибалась: конечно, О'Хара был настоящим бизнесменом и не мог бросить свое дело – даже ради любимой жены.
– За Азали можешь не волноваться, – постарался успокоить ее О'Хара. – Я сделаю все, чтобы девочка была счастлива. Она пойдет в лучшую школу Нью-Йорка. Азали будет настоящей маленькой принцессой – ведь теперь она дочь Короля О'Хары.
Азали будет жить, как принцесса. Если бы только Мисси могла рассказать О'Харе, какая кровь течет в жилах этой девочки. Увы, она знала, что делать этого не нужно: и так уже слишком много людей знали тайну семьи Ивановых. Как знать, может быть, с новыми документами, выписанными на имя Мисси и Азали О'Хара, им удастся скрыться от преследований большевиков и Арнхальдтов.
Нью-Йорк
Пентхауз на крыше отеля «Шерри Недерланд» показался О'Харе недостаточно вместительным для его новой семьи, и он принял решение переселиться в новую квартиру – она была расположена на верхнем этаже высоченной башни на Парк-авеню. Четыре спальни, столько же ванных комнат, библиотека, отделанная дубовыми панелями (на полках уже были расставлены книги), огромная гостиная с двумя мраморными каминами. За просторной кухней располагались комнаты для Бэлы и двух ее помощниц.
Вопреки ожиданиям, Азали не захотела брать с собой Виктора.
– Нет, – проговорила она, с трудом сдерживая слезы. – Пусть он лучше останется жить здесь, на этом уютном деревянном крылечке… Незачем тащить пса в этот вонючий Нью-Йорк.
Вспомнив о том, как весело выбегал в свое время Виктор на пожарную лестницу в доме на Ривингтон-стрит, Мисси подумала, что, может быть, и на Манхэттене псу будет не так уж плохо, но Азали была непреклонна в своем решении.
– Я буду часто навещать тебя, Виктор, – прошептала девочка, покрывая морду собаки горячими поцелуями и слезами.
Азали очень старалась выполнить обещание, данное Мисси – она старалась быть счастливой. В квартире на Парк-авеню у нее была отдельная комната, заставленная красивыми игрушками; она снова пошла учиться в школу Бидл, но после нескольких месяцев, проведенных в Голливуде, после ежедневных разговоров о кино жизнь в Нью-Йорке казалась девочке скучной и лишенной смысла.
Азали с тревогой думала, что стоит ей привыкнуть к какому-то одному месту, как судьба вырывает ее из родного окружения и перебрасывает за тридевять земель. С головокружительной скоростью менялись квартиры, друзья, развлечения: Ривингтон-стрит, Пятьдесят Третья улица, Хаус-Арнхальдт, Голливуд, наконец эта квартира на Парк-авеню. Но, судя по всему, и здесь Азали было не суждено пустить корни: О'Хара поговаривал о том, чтобы на несколько месяцев перебраться в Чикаго.
За все эти годы скитаний Азали не забыла, кто она и откуда родом. В детской памяти навсегда остались смутные воспоминания о России. Однажды, лежа в постели, девочка постаралась напрячь память и разложить все по полочкам. Да, в те далекие годы все вокруг казалось таким большим – и дома, и деревья, и люди, а она была такой маленькой. Азали никогда не заговаривала об этом с Мисси, но она навсегда запомнила своего настоящего отца – не могла забыть, как по утрам он приходил к ней в детскую и прижимался к ее щеке своим подбородком; она помнила аромат фиалок, который всегда исходил от матери. Мать нежно гладила ее по голове, но губы ее почему-то всегда были холодны. Она хорошо помнила старшего брата Алексея. Азали крепко зажмурила глаза и мысленно перенеслась в Варышню: она бежала вверх по высоким ступенькам, а Алексей гнался за ней. Она помнила его большие серые глаза, его голос. По утрам брат говорил только по-французски, а после обеда – по-английски. А какие чудные колыбельные пела на ночь няня!
Азали часто мечтала об этом счастливом мире, мире детства, где все ее любили и понимали, где можно было обратиться за помощью к любому человеку, где не было зла, болезней и смерти. Как хотелось ей надеяться, что рано или поздно она снова окажется в этом волшебном мире…
А пока что Азали ходила в школу Бидл, принося домой весьма нелестные отзывы учителей: девочка невнимательна на уроках, предается мечтаниям и плохо справляется с заданиями. Чуть ли не каждый день она разговаривала по телефону с Розой и ее дочками, засыпая их вопросами о судьбе жильцов «Розмонта» – все ли уже снялись в «Шехеразаде», как успехи Дика на режиссерском поприще. И, конечно же, очень переживала Азали за Виктора: она дотошно выпытывала у Сони, Рэчел и Ханны, сильно ли скучает по ней верный пес.
Каждый раз, перед тем как положить телефонную трубку, Азали обещала Перельманам, что скоро приедет в Голливуд, но со времени их расставания прошел уже целый год, а ей так и не удавалось выполнить это обещание.
Однажды вечером они сидели втроем за большим столом на кухне: Азали доедала ужин, а Мисси и Бэла обсуждали меню на следующую неделю. Вдруг дверь распахнулась настежь, и на пороге появился О'Хара – он улыбался во весь рот.
– Готовьте ваши лучшие платья, девочки, – прогремел он. – Завтра мы уезжаем в Чикаго.
– В Чикаго? – воскликнули Мисси и Азали.
– Обустройство «Розовой орхидеи» близится к концу, – пояснил Шемас. – Я планирую торжественное открытие на середину следующей недели. По-моему, надо побывать на этом мероприятии всем вместе – как вам кажется, красавицы мои?
Шемас подошел к Мисси и крепко обнял ее.
– Представляешь! – рассмеялся он. – Король О'Хара открывает свой третий ночной клуб! Не так уж плохо для бывшего содержателя пивной на Деланси-стрит.
– Ты просто молодец, О'Хара, – улыбнулась Мисси. – Но ведь за весь этот год ты ни разу не брал меня с собой в твои клубы. Так что, честно говоря, мне довольно трудно судить о том, насколько ты преуспел.
О'Хара нахмурился.
– Ты не должна обижаться, Мисси. Ты же знаешь, как я отношусь к ночным клубам: это не место для порядочных женщин. – Он запнулся и густо покраснел. Мисси громко расхохоталась.
– Что я слышу, Шемас? – воскликнула она. – Выходит, Король О'Хара содержит такие заведения, в которые стыдно пойти порядочной женщине. Интересно, что бы сказали на это наши соседи? Насколько мне известно, у многих из них сыновья и дочери – завсегдатаи «Королевского клуба» и «Пурпурной орхидеи».
– Это совсем другое дело, – резко перебил ее О'Хара. – Бизнес есть бизнес. И потом, Мисси, я ведь только что пригласил тебя на открытие «Розовой орхидеи». Я лично составлял списки приглашенных – там будут только сливки общества. Светские львы и львицы смогут увидеть мой новый клуб и познакомиться с моей женой.
– А чем ты их будешь поить – джином, приготовленным в собственной ванне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80