Посмотри на них, посмотри. Скоро они на нас так же смотреть будут.
Ц А что в городе? Говорят, к ним подошла подмога… Ц он не договорил. Рядом
блеснул золотом доспех какого-то начальника.
Прикрикнул:
Ц Проходи!
За дверью легионер столкнулся с каким-то слугой, спросил его, презритель
но кривя губы:
Ц Где я могу увидеть благородного Октавиана?
Слуга опасливо покосился на пленников:
Ц Варвары?
Ц Да.
Ц Ступай за мной, благородный воин, я покажу дорогу.
Заведя всех троих в приемную, раб тихонечко постучался, нет, даже не посту
чался, а поскребся в дверь.
Ц Кто там? Ц прозвучал вопрос.
Ц Мой господин, Ц раб приоткрыл дверь. Ц Привели пленных и спрашивают,
что с ними делать.
Ц Пленные? Ц за дверью послышались гулко отдающиеся шаги. Распахнув дв
ерь, Октавиан остановился на пороге, рассматривая пришельцев. Ц Кто ты?
Ц спросил у легионера.
Ц Тит Прокул. Шестая центурия второй когорты.
Ц Хорошо, ступай. Рубелий!
Бормоча про себя ругательства, Тит ушел, а Октавиан приказал Рубелию:
Ц Ко мне их, Ц после чего велел Марцу: Ц Разыщи кого-нибудь, кто умеет го
ворить на языке варваров, и узнай, наконец, куда запропастился Эвфорион. Ч
то за проклятый день сегодня! Никого нет на месте!
Оставшись наедине с пленниками (Рубелий, как обычно, скрылся за ковром), Ок
тавиан некоторое время внимательно разглядывал их простые одежды, досп
ехи, надетые поверх, стянутые жесткой маской бесстрастные лица, спросил:

Ц Сколько воинов штурмуют стены и чьи они?
Пленники молчали. Ничто в их поведении не указывало Ц поняли они вопрос
или нет.
Ц Чьи отряды штурмуют стены?
В ответ Ц то же тяжелое молчание. В комнату заглянул Марц:
Ц Господин, я нашел Гальбу.
Услышав это имя, один из пленников чуть повернул голову, но Октавиан не за
метил этого, приказал: Ц Зови.
На Валерии были хорошие доспехи из кованой бронзы Ц металла более тверд
ого, нежели простое железо. Бронзовый, золоченый шлем с белыми перышками
прикрывал его голову. А густая пыль на доспехах, на закинутом на спину щит
е, на шлеме, взмокшие пряди волос, выбившиеся налицо, плащ, из-за пыли кажущ
ийся почти коричневым, указывали, что хозяин их время проводит не в тени д
ворца. Юноша вскинул руку:
Ц Приветствую… Ц от удивления глаза его округлились. Справившись с со
бой, он докончил, Ц благородного Гая Лициния Октавиана.
Ц Приветствую, Ц отозвался полководец. Ц Ты знаешь их?
Ц Да, Ц Валерий наконец-то оторвался от холодных, презрительных глаз п
ленника. Ц Это Авес.
Теперь пришла очередь удивляться Октавиану:
Ц Авес? Вождь и член Совета?
Ц Да.
Ц Ты не ошибся?
Ц Я слишком часто видел его лицом к лицу.
Ц Значит, Авес! Это твои воины захватили городскую стену?!
Юноша молчал, равнодушно глядя в пространство.
Ц Ты не желаешь отвечать?!
Ц Он не понимает.
Октавиан посмотрел на Валерия. Лицо того осунулось, обострилось.
Ц Пусть так. А кто второй?
Валерий встал напротив второго пленника, пытливо вглядываясь ему в лицо:

Ц Его я не знаю. Наверно, простой воин.
Октавиан кивнул, велел:
Ц Спроси у Авеса: чьи отряды осаждают стены?
Валерий перевел вопрос. Подумав, пленник ответил:
Ц Урл, Зефар.
Ц А Овазий?
Ц Овазий? Ц пленник узнал имя, ответил, тщательно обдумывая свои слова.

Валерий перевел:
Ц Он говорит, что Овазий сторожит легионы в ущелье.
Ц Вся армия здесь. Но почему на нем простые доспехи?
Валерий перевел вопрос, потом ответ:
Ц В простых доспехах безопаснее.
Щеки юноши пылали, и Октавиан начал подозревать, что перевод не слишком т
очен, но так как пока вопросы были неважные, решил не спешить с разоблачен
ием, спросил:
Ц Они будут брать стены сегодня?
Ц Они уже лезут на них, Ц ответил за пленника Гальба. Ц Я только что отт
уда. Большие ворота держатся только благодаря решетке, но тарана она не в
ыдержит. Там сейчас заваливают ворота землей, но успеют ли?
Ц Тогда спроси его, как он попал в плен.
Ответ Авеса прозвучал коротко:
Ц Был первым.
Ц Хорошо сказано, Ц одобрил Октавиан. Ц Переведи ему, что смерть его бу
дет быстрой.
Ответ пленника оказался неожиданно длинным, а перевод Ц несоответстве
нно коротким:
Ц Он не обещает нам того же.
Октавиан подозрительно посмотрел на переводчика:
Ц Это все?
Ц Он ругается.
Ц Как именно? Я слышу слово «раб», Ц он произнес его на латыни, и еще он дв
ажды упомянул меня, причем полным именем.
Ц Он говорит обо мне, Ц Валерий отвел глаза.
Ц Переводи!
Ц Он говорит, что Гаю Лицинию Октавиану стоит получше присматривать за
беглым рабом юной Лиины, то есть за мной. Иначе юная госпожа может перенес
ти на Гая Лициния Октавиана кару, предназначенную мне, Валерию Гальбе.
Ц Какую кару?
Ц Он не ясно сказал, какую именно…
Ц Какую кару?
Щека Валерия задергалась. Он усилием воли удержал ее и ответил:
Ц Девчонка собиралась посадить меня на кол за то, что я не слишком лестно
отозвался о ее роде. Только ничего у нее не выйдет. Больше я в плен не сдамс
я. Кол меня не дождется! Не дождется! Ц зашелся в крике Валерий.
Ц Что ты, Гальба, Ц лицо Октавиана выражало недоумение. Ц Как можно при
нимать всерьез бахвальство варвара-неудачника? Ты ступай, ступай… Ц пр
оводив юношу до двери и закрыв ее поплотнее, Октавиан позвал: Ц Рубелий!
Ц а когда телохранитель встал перед ним, спросил: Ц Кроме Гальбы язык ва
рваров знает еще кто-нибудь? Ц и, не дожидаясь ответа, приказал: Ц Забери
пленных. За них отвечаешь головой, а когда найдешь переводчика, его и их к
о мне. И не забывай: я велел с Гальбы глаз не спускать. И разрази вас гром! Ку
да делся Эвфорион?!
Проломив одну решетку, варвары освободили своих, но ворваться за стену и
м не удалось. Земляная насыпь, сделанная римлянами, принимала удары. Тара
н уродовал решетку, глубоко вонзаясь в рыхлую землю, но ни вышибить желез
ный заслон, ни разворошить свежую насыпь не мог.
Наступившая темнота заставила варваров прекратить штурм.
Разыскивая Авеса, Урл заглянул чуть ни во все лица. Юноши не было ни среди
живых, ни среди мертвых. Урл ломал голову над тем, куда мог пропасть его др
уг. Поиски эти не мешали ему заниматься другими, не менее важными делами. О
н распределил воинов по домам горожан на ночлег, назначил время и место у
треннего сбора, подсчитал потери в своем отряде, отряде Авеса, прикинул, с
колько римлян скрылось за внутренней стеной. Подсчет получился невесел
ый, но тем не менее обнадеживающий.
Потери Авеса были велики. Он потерял более тысячи человек, в основном в ул
ичных боях. У самого Урла потери составили меньше полутысячи, а вот у римл
ян осталось менее двух тысяч воинов. За этими заботами прошла ночь.
Лег Урл под утро, но даже задремать не успел, помощник разбудил его:
Ц Урл, тут тебя какой-то римлянин ищет.
Усевшись на деревянном ложе, Урл распорядился:
Ц Зови!
Римлянин, не по римскому обычаю, склонился в низком поклоне:
Ц Гай Лициний Октавиан поручил мне говорить со знатными воинами: Урлом,
сыном Диомеда и Зефаром, сыном Миена.
Ц Я Урл. Зефар сейчас со своими воинами. Говори, кто ты и что тебе от нас на
до.
Ц Я человек ничтожный. Мое имя Эвфорион. Я отпущенник благородного Окта
виана, Ц говорил пришелец на местном наречии, но не слишком чисто. Ц Бла
городный Гай Лициний Октавиан покорно просит знатных воинов…
Ц Короче, Ц перебил его Урл. Он безумно устал, и изысканные обороты приш
ельца выводили его из себя.
Ц Покорно просит не повторять штурма, так как он безоговорочно принима
ет все ваши условия, клянется чтить все законы и обычаи Земли Камней и, кро
ме того, клянется вернуть невредимыми взятых вчера в плен Авеса, сына…
Урл вскочил:
Ц Авеса? Опять лез впереди всех?!
Ц Да, знатный воин, он был первым.
Урл обернулся на голос, не веря своим ушам:
Ц Госпожа?
Эвфорион, мгновенно понявший, что к чему, бросился к ногам женщины:
Ц О, великая вещунья, сестра Богов…
Ц Передай Октавиану, Ц перебила его женщина, Ц пусть открывает ворота
. В случае полной покорности я не буду карать ни его, ни его воинов.
Ц Госпожа, Ц выдохнул Урл, Ц вероломство римлян потрясло всех! Я не смо
гу остановить воинов!
Ц Людей остановлю я. Как ни велико вероломство, но штурм унесет немало жи
зней наших людей. Ради себя, ради своих собратьев воины, я думаю, уступят р
азуму и откажутся от мести. Впрочем, если Октавиан опять задумал какую-ни
будь подлость… Ц она повернулась к Эвфориону. Ц Передай своему хозяин
у, что даже за ничтожную царапину на теле Авеса и воина, взятого вместе с н
им, отвечать будет он. Отвечать перед своим войском и перед своим Римом. Ст
упай.
Утром насыпь от ворот была убрана. Победители вошли в сдавшуюся крепость
. Разоружив легионеров, они согнали их в плотную толпу, окружили столь же п
лотным кольцом и только после этого несколько трубачей с силой задули в
длинные, медные трубы, извещая этим нестройным, жутким, режущим слух воем,
что великая вещунья приближается к дворцу. Носилки старшей Лиины несли в
осемь вооруженных воинов и еще шестнадцать окружали их.
Молодой воин, выделявшийся среди товарищей белыми перышками на шлеме (на
шлемах других воинов перьев не было вообще) и снежно-белым плащом с дорог
ой застежкой, шел впереди, словно проверяя: все ли сделано так, как надо? Пр
исутствующие тут знатные римляне сразу узнали в нем начальника охраны в
еликой вещуньи, члена Совета, Овазия, сына Деифоба.
Вот он поднял руку. Трижды взревели вразнобой медные жерла, и воины береж
но поставили носилки на землю. Двое воинов раздернули полог, Овазий, скло
нив голову, подал женщине руку, помогая встать и выйти из носилок.
Когда нога женщины ступила на мостовую, трубы взревели в третий раз.
Римляне подались вперед, и только обнаженное оружие стражей удержало их
на месте. Всем хотелось взглянуть на таинственную старуху Ц предводите
льницу восставших.
Октавиан успел рассмотреть немного: сухой овал лица, красиво очерченные
губы, прямой нос, глаза необыкновенной синевы, окруженные, как озеро лесо
м, густыми, длинными ресницами. Толчок в спину заставил его поспешно опус
титься на колени, склонить голову до земли. Спасибо варварам Ц хоть руки
свободными оставили. Чуть позади него, в той же позе, выражающей полную по
корность, стояли его приближенные: квесторы, префекты, войсковые трибуны
, старшие центурионы. Не так уж много знатных римлян осталось в городе.
Освобожденные купцы хотели выразить свою благодарность великой вещунь
е, но не успели. Женщина махнула рукой, велела: «Ступайте», Ц и их оттеснил
и. Хрис попытался было пробиться к ней, но наткнулся на широкую грудь воин
а охраны, на его прозрачный взгляд и отступил.
Авеса и его товарища по плену встречали иначе. Крик: «Слава первым!» Ц дол
го перекатывался по дворцовой площади. Приблизившись к женщине, юноши хо
тели преклонить колени, но та своей рукой удержала их. Сказать она, правда
, ничего не сказала (за ревом воинов ее не услышал бы никто), но взгляд и улыб
ка на ее лице лучше всяких слов объяснили освобожденным, насколько она р
ада видеть их живыми и здоровыми.
Когда радостные крики начали стихать, вперед выступил Урл. Взмах руки Ц
и из дверей дворца потек людской поток. То были пленники, которых Гай Лици
ний Октавиан оставил для своего триумфа в Риме: царь с семьей и родственн
иками, приближенные царя, военачальники, слуги, царедворцы, простые воин
ы, поселяне, ремесленники.
Мужчины, женщины, дети проходили мимо зажатых в железное кольцо легионер
ов, мимо женщины и ее приближенных, мимо римских военачальников, склонив
ших свои головы не только перед победителями, но и перед ними, жалкими пле
нниками, почти что рабами.
Воины восставших встретили их торжествующими криками, славя великую ве
щунью, сестру Богов за ее мудрость, своих военачальников за ум и храброст
ь, друг друга за бесстрашие и дерзость.
Не молчали и освобожденные. Они кричали, славя освободителей, напирали н
а воинов охраны, желая видеть всех: и госпожу, и Овазия, посмевшего привезт
и римлянам дерзкое письмо, и бесстрашного Авеса, взявшего каменные стены
города и бившегося впереди своих воинов, и Урла, которого сама госпожа на
зывает «мудрым», и легионеров, и Октавиана, стоявшего на коленях… Их благ
одарность была безмерной.
Откуда и какими путями все эти вести просочились через стены тюрьмы, не с
казала бы, наверно, и сама великая вещунья. Воинам приходилось нелегко, и к
огда город наконец-то принял всех освобожденных, они вздохнули с облегч
ением.
У дворца остались только знатные люди и царь со своей семьей. Царя привет
ствовали громко и долго. Даже госпожа склонила перед ним свою гордую гол
ову и коснулась коленом земли. По обычаю перед царем полагалось падать н
иц, но об этом и заикнуться никто не посмел. На коленях стояли только римля
не.
Когда царь поднял руку, требуя тишины, все замолчали.
Речь царя была не длинной, но очень путанной и потому малопонятной. Он бла
годарил Богов за победу, за возвращение ему власти, за поражение римлян, о
бещал какие-то бесчисленные, невероятные и столь же неопределенные благ
а бесстрашным воинам и их вождям, а под конец воскликнул:
Ц …Да пусть будут повержены все враги нашего царства, как повергаю я нын
е в прах сего гордого римлянина! Ц и наступил на склоненную шею Октавиан
а, но тут же поспешно убрал ногу, увидев, что женщина, презрительно отверну
вшись от него, громко и внятно обращается к Урлу и Авесу:
Ц Не велика храбрость топтать поверженного.
Ц Он наш повелитель, Ц поспешно возразил ей Урл, на что женщина столь же
холодно ответила:
Ц Разве с этим кто-то спорит?
Церемония была смята.
Справившись с растерянностью, царь поспешил заговорить о предстоящем п
ире. Эту речь воины слушали с большим интересом, и когда повелитель объяв
ил, что желает угостить всех победителей, воины искренне прокричали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24