Роберт тоже поступил в этот университет по армейской льготе, блестяще закончил колледж и поступил на академический курс в Гарварде. Он мог бы, разумеется, поступить в любую частную фирму, но Роберт уже твердо решил, что посвятит себя политической деятельности. Поэтому, окончив учебу, начал с окружной юридической конторы в Ричмонде. Отлично показал себя в качестве обвинителя и имел все шансы победить на выборах прокурора федерального судебного округа, но высокопоставленные политики обратились к Роберту с альтернативным предложением — разом пройти и местные выборы в сенат.
— И он сделал это с таким успехом, что все решили: когда-нибудь Макаллистер станет президентом, — подвела итог Алекса и, загадочно улыбнувшись, заметила:
— Ты еще не поведал мне худшую часть этой истории.
— Разве?
— Ты не рассказал мне, как любящий сын и брат, герой войны и патриот, блестящий адвокат и преданный слуга общества познакомился с Бабой-Ягой Запада.
— Роберт увидел очаровательную Хилари в Далласе, куда отправился для обсуждения своей кандидатуры в сенат с ее отцом — Сэмом Баллинджером.
— И экс-губернатор обещал поддержать кандидатуру Роберта в сенат, а в конечном счете и в Белый дом, если тот женится на его дочери? — съязвила Алекса. — Ведь Сэм, несомненно, знал, что без подобного условия ни один мужчина в здравом рассудке на Хилари не женился бы. И целого состояния на это не хватило бы. Так что ему пришлось «добавить» несколько голосов или что-то в этом роде, возможно, даже пообещать, что весь штат Техас будет голосовать за Роберта на президентских выборах.
— Остроумно, но неверно. Макаллистер — человек очень самостоятельный и независимый. Он познакомился с Хилари и сам выбрал ее себе в жены.
— А что же Хилари? Она никогда не была в восторге от нас — людей простого происхождения. Хотя если брак с «чумазым», бедным деревенским парнем может предоставить билет в один конец до Вашингтона, не говоря уже о Белом доме, то Хилари вполне могла пойти на это.
— А может быть, она действительно признала силу личности Роберта?
Алекса лишь сдержанно усмехнулась на столь наивное, по ее мнению, замечание Джеймса.
— Ты ведь по-настоящему уважаешь Роберта, не так ли?
— Да, по-настоящему.
— А Хилари?
— Она — жена Роберта.
Алекса вздохнула, уже зная, как следует поступить, несмотря на то что это ее пугало. Но рядом будет Джеймс, он поможет снять напряжение.
— Мне кажется, мы должны пообедать с Макаллистерами завтра, — обреченно вздохнула Алекса.
— Ты так считаешь?
— Думаю, что и Хилари этого хочет. Джеймс, это не случайно, что за три года, прожитых в Вашингтоне, я ни разу не встретилась с этой известной парой.
— Уверен, Роберт понятия не имеет о том, что вы с Хилари когда-то поссорились. Если бы знал, то сказал бы мне.
— Допустим. Но Хилари-то знает, так дадим ей шанс отказаться от этого обеда.
— Хорошо. — Джеймс подошел к Алексе и обнял ее. — Ты уверена, что хочешь этого?
— Ответ положительный, — подтвердила Алекса, убедившись, что поступает правильно, когда увидела в глазах любимого радостный блеск. — Разумеется, я не смогу голосовать за Роберта на президентских выборах, — пошутила она.
— Почему?
— Если Роберт мог увлечься Хилари, значит, он страдает тем же, чем страдал ее школьный дружок, — отсутствием вкуса. А подобный изъян очень беспокоит меня в личности президента.
— Понятно, — пробормотал Джеймс, шепча между поцелуями:
— Именно поэтому, Александра, маленькие дети не допускаются к голосованию. Тебе надо подрасти, чтобы принимать участие в выборах.
— А разве я еще не взрослая? — тихо спросила Алекса, наслаждаясь тем, как его жадные губы опускаются по ее шее все ниже, а ловкие пальцы быстро расстегивают пуговицы платья, скрывающего тело, жаждущее любви.
— Не исключено, что и взрослая, — страстно прошептал Джеймс. — Мы сможем это выяснить, если немедленно займемся тем, чем обычно занимаются мужчина и женщина…
Глава 7
— Сегодня вечером Джеймс приведет на обед Александру Тейлор, — сообщил Роберт жене на следующее утро после телефонного разговора со Стерлингом. — Вероятно, ты ее знаешь?
— Да. Джеймс и Алекса?
Роберт удивился, заметив на холеном лице жены явное раздражение:
— Ты чем-то недовольна, Хилари?
— Нет, конечно же, нет. — Она с трудом изобразила натянутую улыбку.
— Вот и отлично, дорогая!
Как только муж вернулся к изучению документов, от которых его оторвал звонок Джеймса, улыбка с лица Хилари мгновенно исчезла. Конечно, встреча с Алексой для нее не проблема, но Хилари почувствовала невыносимую досаду. До сих пор ей удавалось мастерски увиливать от встреч со своей давнишней противницей. Но год от года, по мере того как имя Алексы стало все чаще и чаще появляться в списках самых знаменитых гостей, избегать даже формально-вежливого общения становилось все труднее, и раздражение Хилари росло. Неужели никто не помнит, что Алекса всего-навсего провинциальная актрисочка, сыгравшая какую-то там дешевую роль? Неужели никто не понимает, что она не имеет никакого права даже появляться в высшем свете Вашингтона?
Но кто-кто, а Хилари точно знала, что все вспомнят, и это лишь вопрос времени. И время это пришло.
Едва Хилари свыклась с мыслью о неизбежности встречи с этой провинциалкой, губы ее тронула злорадная улыбка. Да, сегодня вечером Алекса будет с Джеймсом. А когда Хилари встретит Джеймса в следующий раз, на каком-нибудь благотворительном приеме в Вашингтоне, известный адвокат будет уже один, поскольку Алекса ему успеет надоесть. Вот тогда Хилари не откажет себе в удовольствии лицезреть очевидную ничтожность Алексы, не способной удержать внимание красивого, богатого и неугомонного Джеймса Стерлинга.
Наряд Алексы великолепно подходил для роли «взрослой», пышные волосы мастерски уложены в причудливый узел, изумрудного цвета шелковое узкое платье — просто и элегантно, золотые украшения изящны и скромны. Джеймс иронически, но твердо обещал не оставлять ее наедине с Хилари, а Алекса с не меньшей иронией и твердостью обещала ему быть «невероятно приятной». Однако она вдруг запаниковала. Неужели она и вправду сможет вести себя так, словно между ней и Хилари никогда не было вражды? А что, если хозяйка дома встретит ее словами: «До чего же я рада снова видеть тебя!»
Алекса была уже готова честно признаться Джеймсу в том, что сделала огромную ошибку и по его милости явно переоценила свои возможности, но в это мгновение им навстречу вышли супруги Макаллистер.
Итак, она оказалась лицом к лицу с Хилари, которая тут же ринулась в наступление:
— Ты, вероятно, надеялась уже никогда меня не увидеть, Алекса?
Тейлор облегченно вздохнула: прямота и холодное изящество, с которыми Хилари произнесла эти слона, даже подкупали. В них не было, разумеется, извинения, так же как не было приглашения Алексе извиниться. Просто предлагалась новая форма общения. И как поняла Алекса, единственная. Оценив тактику соперницы, она невозмутимо осведомилась:
— Полагаю, глядя на меня, ты испытываешь все те же чувства?
— Естественно.
— Прошлое не забыто?
— Разумеется, нет.
Алекса помнила Хилари очень хорошо, но все же, глядя при свете свечей на свою давнишнюю соперницу, она поняла, что воспоминания эти были темными, неясными, уродливой частицей ее души, а не точным портретом той Хилари, каковой она является на самом деле. Воспоминания были столь чудовищны, столь омерзительны, что Алекса совершенно забыла о том, до чего же красива темноволосая и темноглазая наследница-южанка.
Да и Роберт тоже был очень и очень хорош собой, так что Макаллистеры, несомненно, представляли собой прекрасную супружескую пару. Муж очень внимательно слушал, о чем говорила жена, а та, в свою очередь, так же внимательно слушала, о чем говорит муж, и супруги постоянно обменивались обожающими улыбками, полными уважения и одобрения.
«Идеальная современная пара, — размышляла Алекса. — В самом деле, если бы Голливуд надумал снять шоу о первой паре из поколения семидесятников, то президент был бы мужественно-красивым ветераном войны во Вьетнаме, а первая леди — поразительно очаровательной умницей, не боящейся выражать собственные взгляды. В чувственном взгляде президента светилось бы несомненное свидетельство пережитых им ужасов войны, но глаза его еще и выражали бы гордость за обожаемую жену, чье мнение он ценит очень высоко. Короче, на главные роли Голливуд, безусловно, пригласил бы Роберта и Хилари Макаллистер».
Но Роберт и Хилари вовсе не актеры, претендующие на эти роли. Они скорее всего будущие хозяева Белого дома, а потому и играют сейчас так, что просто дух захватывает.
«А ведь верно: именно играют! — неожиданно решила Алекса, удивляясь собственному открытию и тут же стараясь убедить себя в том, что, может быть, не права. — Идеальная пара идеально и играет, не так ли? Да, несомненно». Но профессиональные улыбки, выражающие уважение и обожание, кажется, скорее идут от разума, чем от сердца или души. В поведении этой пары нет ни спонтанного волнения, ни мимолетных понимающих взглядов, которые, как правило, вызывают какие-то сокровенные, интимные, только им двоим известные чувства и воспоминания.
«И думать нечего — бутафория, — уверенно сказала себе Алекса. — Общепринятое великосветское притворство известной пары».
А что же сами игроки? Искренний, чувственный, умный Роберт Макаллистер чересчур уж хорош, чтобы быть настоящим. Сенатор явно претендует на свой собственный, персональный «Оскар». Конечно, игра его достаточно убедительна и более чем заслуживает маленькой золотой статуэтки, но, к сожалению, чрезвычайно талантливому актеру достался никудышный сценарий. Кто бы ни написал его — пусть даже и сам Роберт, — но автор забыл дать хотя бы крошечный намек на то, что данный герой — реальный человек.
Алексе очень хотелось поверить в живость и искренность чувств, светившихся в задумчивом взгляде Роберта, по тщетно. Чем дольше продолжался вечер, тем больше ей не нравился Макаллистер.
А как насчет будущей первой леди? В ней по крайней мере гораздо меньше притворства. Сейчас, как и восемь лет назад, высокомерная наследница и не пытается скрывать свою неприязнь к Алексе. Ну, разумеется, теперь благовоспитанная Хилари умело прячет свое презрение за соблюдением этикета, но ее изящных манер недостаточно, чтобы скрыть от Алексы главное: на самом деле Хилари ничуть не изменилась. Все та же избалованная и жестокая, какая была в колледже…
Вечер проходил на удивление приятно, за столом спокойно велись разговоры на отвлеченные темы… до тех пор, пока не подали кофе.
— Алекса, расскажи нам о своей карьере, — вежливо предложила Хилари. — Ты переехала в Нью-Йорк после окончания школы?
— Именно так, — сладко улыбнулась Алекса, совершенно уверенная в том, что Хилари прекрасно известны подробности ее биографии и та просто расставляет ей какую-то западню. — Год я проучилась в Джуллиарде, после чего получила свою первую роль на телевидении.
— В мыльной опере, кажется?
— Да, — спокойно подтвердила Алекса, несмотря на то что слова «мыльная опера» Хилари произнесла с нескрываемой издевкой.
Дневные мыльные оперы, судя по всему, были ниже ее эстетического вкуса. Почитательнице только высокого искусства трудно представить, каково это — восхождение на вершину популярности из деревенского дома в Канзасе. Но Алекса была само очарование и даже заставила улыбнуться Джеймса, незаметно опустив руку под стол и впившись ногтями ему в коленку.
— Я снималась в каждой серии «Все мои дети», пока три года назад не началась «Пенсильвания-авеню».
— Помимо того, Алекса работает в театре и уже снялась в одном фильме, — спокойно добавил Джеймс, возвращая руку Алексы на стол, нежно пожав ее.
Он не стал уточнять название «одного фильма», но его интонация и многозначительный взгляд красноречиво свидетельствовали о том, что всем ясно, о какой картине идет речь.
— Так «Ее величество» — твой первый художественный фильм? — холодно спросила Хилари. — Я полагала, что на пути к нему должны были быть и другие кинороли.
— Ты хочешь сказать эпизодические во второстепенных фильмах? — парировала Алекса, понимая то, о чем могла бы догадаться и раньше: вежливая болтовня о мыльных операх была лишь разогревающей разминкой.
Хилари, все рассчитав, дрейфовала от чистых, хотя и не интеллектуальных мыльных опер к более неприглядным и щекотливым аспектам шоу-бизнеса, а точнее — к показу секса и обнаженной натуры. Она не сомневалась, что «шлюха» из Канзаса без колебаний перешагнет через все на своем пути к успеху. У Алексы буквально все закипело внутри, она была полна решимости, как солдат, приготовившийся к атаке, и с превеликим усилием старалась сохранить данное Джеймсу обещание быть «невероятно приятной».
И Алекса почти преуспела в этом, взяв себя в руки, но тут, взглянув на Роберта, она допустила ошибку.
На какой-то восхитительный, благословенный момент ее ввели в заблуждение читавшиеся во взгляде Роберта сострадание и желание извиниться. Но Алекса тут же напомнила себе, что сочувствие это — не, более чем притворство. Роберта нисколько не задела внезапная недоброжелательная атака Хилари, и он вовсе не склонен извиняться за супругу.
Если в его карих глазах и можно было увидеть нечто похожее на извинение, то Алекса вдруг с бешенством поняла, что это извинение за ее собственную будто бы упадническую мораль, а не за оскорбления Хилари, обвинившей Алексу в безнравственности. Ну конечно, Роберт, бедный деревенский парень, сумел преодолеть все испытания, оставшись при этом честным и сохранив чувство собственного достоинства. Но она, грубая сельская девчонка, никоим образом не могла быть такой же сильной и, конечно же, пускалась на самые низкие компромиссы в стремлении продвинуться по ступенькам своей деклассированной артистической карьеры.
Рассказывая Джеймсу правду о месяцах, проведенных в «Баллинджере», вину за войну с Хилари Алекса делила между ними обеими поровну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54