Его-то он должен сохранить. И пусть Шульц припоминает, где он мог его потерять.
Если ему удастся выбраться отсюда незамеченным, им никогда не придет в голову, что в их апартаментах кто-то был.
Он перевалился через парапет и повис, держась на кончиках пальцев. Было так темно, что он не видел землю. Спрыгнув, он легко приземлился и сразу же откатился в сторону.
Оказавшись в машине, он включил двигатель и зажег дальний свет.
Из темноты вынырнули двое мужчин, которые остановились по обе стороны от «Рено».
Кто?..
Он не стал медлить, прикидывая, что ему делать. Он рванул рычаг переключения скоростей на первую и снялся с места. Двое мужчин торопливо отпрыгнули.
Они даже не сделали попытки остановить его. Так для чего они тут оказались? Чтобы убедиться — он сел в машину?..
Нажав на тормоз, он бросил взгляд на заднее сидение, после чего с невыносимой тоской понял, что никогда больше в Иерусалиме не бывать.
Высокий араб в темном костюме улыбался ему, держа под прицелом небольшого револьвера.
— Поезжайте, — сказал он по-арабски, — но не слишком быстро, будьте любезны.

В. Как ваше имя?
О. Тофик эль-Массири.
В. На кого вы работаете?
О. Я студент.
В. Какой сегодня день?
О. Суббота.
В. Кто вы по национальности?
О. Египтянин.
В. Сколько будет двадцать минус семь?
О. Тринадцать.
Цель вышеперечисленных вопросов — правильно откалибровать детектор истины.
В. Вы работаете на ЦРУ.
О. Нет. (Правда.)
В. На немцев?
О. Нет. (Правда.)
В. Значит, на Израиль.
О. Нет. (Ложь.)
В. Вы действительно студент?
О. Да. (Ложь.)
В. Расскажите мне о ваших занятиях.
О. Я занимаюсь химией в Каирском университете. (Правда.) Я интересуюсь полимерами. (Правда.) Я хочу стать инженером-нефтехимиком. (Ложь.)
В. Что такое полимеры?
О. Сложные органические соединения с длинными молекулярными цепочками, например — полиэтилен. (Правда.)
В.. Как ваше имя?
О. Я говорил вам. Тофик эль-Массири. (Ложь.)
В. Датчики на голове и груди фиксируют ваш пульс, ускорение биения сердца, уровень дыхания и потоотделения. Когда вы говорите неправду, вас выдает обмен веществ — дыхание ускоряется, вы обильно потеете и так далее. Этот аппарат, предоставленный нам русскими друзьями, безошибочно сообщает мне, когда вы врете. Кроме того, мне довелось узнать, что Тофик эль-Массири мертв. Так кто вы?
О. (Нет ответа.)
В: Провод, который вдет к вашему пенису — часть другой машины. Он связан вот с этой кнопкой. Когда я нажимаю ее…
О. (Крик.)
В. …по проводу идет ток, который потрясает вас. Мы можем опустить вам ноги в ведро с водой, чтобы усилить эффективность действия аппарата. Так как ваше имя?
О. Авраам Эмбаш.
Действие аппарата электрошока мешает функционированию детектора лжи.
В. Хотите сигарету?
О. Спасибо.
В. Можете мне верить или нет, но я ненавижу эту работу. Беда в том, что люди, которым она нравится, никогда не приносят никакого толка — вы же понимаете, что тут требуется тонкость восприятия. А я достаточно чувствительный человек… и не могу видеть, как люди страдают. А вы?
О. (Нет ответа.)
В. Вы теперь обдумываете способы, чтобы противостоять мне. Можете не утруждаться. Против современной техники нет защиты… когда мы беседуем с вами. Так как ваше имя?
О. Авраам Эмбаш. (Правда.)
В. Кто вас контролирует?
О. Я не понимаю, о чем вы говорите. (Ложь.)
В. Это Бош?
О. Нет, Фридман. (Оценка сомнительная.)
В. Это Бош.
О. Да. (Ложь.)
В. Нет, это не Бош. Кранц.
О.: О'кей, пусть Кранц — как вам угодно. (Правда.)
В.: Как вы поддерживали контакт?
О.: У меня был радиопередатчик. (Ложь.)
В.: Вы говорите неправду.
О.: (Крик.)
В.: Как вы поддерживали контакт?
О.: Потайной «почтовый ящик» в предместье.
В.: Так как поддерживали контакт?
О.: Потайной… (Крик.)
В.: Али! Он дергает ногами — очень сильные судороги. Привяжи его покрепче, чтобы он не высвободился. И возьми ведро, налей в него побольше воды. (Пауза.) Так, он пришел в себя. Можешь идти. Вы слышите меня, Тофик?
О. (Неразборчиво.)
В. Как ваше имя?
О. (Нет ответа.)
В. Придется слегка встряхнуть вас. чтобы помочь…
О. (Крик.)
В. …вам прийти в себя.
О. Авраам Эмбаш.
В. Какой сегодня день?
О. Суббота.
В. Что вы ели на завтрак?
О. Бобы.
В. Сколько будет двадцать минус семь?
О. Тринадцать.
В. Кто вы по профессии?
О. Я студент, нет, прошу вас, пожалуйста, я шпион, да, я шпион прошу вас не трогайте кнопку прошу вас о господи о господи…
В. Как вы поддерживали контакт?
О. Кодированными телеграммами.
В. Закурите. Вот так… о, похоже, она не держится у вас в губах… разрешите мне помочь вам… вот так.
О. Благодарю вас.
В. Попробуйте успокоиться. И поймите, когда вы говорите правду, боли больше не будет. (Пауза.) Так вы себя лучше чувствуете?
О. Да.
В. Как и я. А теперь расскажите мне о профессоре Шульце. Почему вы следили за ним?
О. Я получил приказ. (Правда.)
В. Из Тель-Авива?
О. Да. (Правда.)
В. От кого именно в Тель-Авиве?
О. Я не знаю. (Оценка сомнительна.)
В. Но вы можете предположить.
О. От Боша. (Оценка сомнительна.)
В. Или от Кранца?
О. Может быть. (Правда.)
В. Кранц хороший человек. На него можно положиться. Как поживает его жена?
О. Очень хорошо, и я… (Крик.)
В. Его жена умерла в 1958 году. Почему вы вынуждаете меня причинять вам боль? Чем занимался Шульц?
О. Два дня осматривал окрестности, а потом исчез в пустыне на сером «Мерседесе».
В. И вы вломились в его апартаменты.
О. Да. (Правда.)
В. И что вы выяснили?
О. Что он ученый. (Правда.)
В. И еще?
О. Что он американец. (Правда.) И это все. (Правда.)
В. Кто был инструктор, готовивший вас?
О. Эртл. (Оценка неопределенная.)
В. Хотя это его ненастоящее имя.
О. Не знаю. (Ложь.) Нет! Не трогайте кнопку дайте мне подумать всего лишь минутку я припоминаю кто-то говорил что его настоящее имя Маннер. (Правда.)
В. Ах, Маннер. Какой позор. Насколько он старомоден. Он все ещё верит, что может готовить агентов, которые смогут вынести допрос. Это его ошибка, которая заставила вас так страдать, и вы должны это понимать. А что вы можете сказать о своих коллегах? Кто их готовил?
О. Я никогда не знал их подлинных имен. (Ложь.)
В. В самом деле?
О. (Крик.)
В. Подлинных имен?
О. Не всех из них…
В. Назовите мне те, которые вы помните.
О. (Нет ответа.) (Крик.) Пленник потерял сознание. (Пауза.)
В. Как ваше имя?
О. М-м-м… Тофик. (Крик.)
В. Что вы ели на завтрак?
О. Не знаю.
В. Сколько будет двадцать минус семь?
О. Двадцать семь.
В. Что вы рассказали Кранцу о профессоре Шульце?
О. Осмотр окрестностей… Западная пустыня… слежка прекращена.
В.: Кто вас готовил?
О. (Нет ответа.)
В. Кто вас готовил. С кем вы готовились?
О. (Нет ответа.) (Крик.)
В. С кем вы готовились?
О. О, я спускаюсь в сумрачную долину смерти…
В. С кем вы готовились?
О. (Крик.)
Пленник скончался.

Когда Каваш попросил его о встрече, Пьер Борг отправился на нее. Ни время, ни место они не обговаривали: послание Каваша просто просило о встрече, и Борг не сомневался, что он окажется на месте. Каваш был лучшим двойным агентом, который когда-либо был у Борга, и этим все сказано.
В ожидании Каваша глава Моссада стоял в конце платформы Бакерлоу на Оксфордской линии, читая объявления о курсе лекций по теософии. Он не имел представления, почему араб выбрал для этой встречи Лондон; не имел представления, как он объяснит своим хозяевам, что ему нужно в этом городе; он даже не понимал, почему Каваш стал предателем. Но этот человек помог израильтянам выиграть все войны и избежать очередной, и Борг нуждался в нем.
Он посмотрел вдоль платформы и увидел большую смуглую голову с крупным тонким носом, приближающуюся к нему. Ему казалось, он знает, почему Каваш хочет переговорить с ним. И он надеялся, что его догадка окажется верной.
Борга очень беспокоила история с Шульцем. Она началась как рутинная слежка, рядовое задание молодому агенту в Каире: влиятельный американский физик почему-то решил совершить поездку в Каир. Первый тревожный сигнал прозвучал, когда Тофик упустил Шульца. Борг решил уделить ситуации более пристальное внимание. Свободный журналист в Милане, который порой выполнял кое-какие задания немецкой разведки, установил, что за билет Шульцев расплатилась жена одного из египетских дипломатов в Риме. Затем ЦРУ в привычном порядке передало Моссаду серию снимков со спутников района вокруг Каттара, где просматривались следы каких-то конструкций. И Борг вспомнил сообщение Тофика, что Шульц исчез где-то по направлению к Каттару.
Что-то там происходило, и он не знал, что именно, от чего не мог не испытывать беспокойства.
Впрочем, он беспокоился постоянно. Если не из-за египтян, то из-за сирийцев; если не из-за сирийцев, то из-за федаинов; если предметом беспокойства были не столько враги, сколько друзья, то он решал вопрос, сколько времени они ещё будут числить себя друзьями. У него вообще была беспокойная работа.
А теперь ещё прервалась связь с Тофиком, и это было самым тревожным признаком.
Может быть, кое-что прояснит Каваш.
— Спасибо, что пришли, — кивнул араб. Он всегда произносил эти слова при встрече.
Борг не обратил на них внимания: он никогда не знал, как реагировать, когда его благодарили.
— Какие новости? — с ходу спросил он.
— В пятницу в Каире мне пришлось заниматься одним молодым человеком.
— Вам пришлось?
— Военная разведка поставляет телохранителей для «очень важных лиц», и они заметили, что мальчишка следит за одним из них. У военных в городе нет оперативного персонала, так что они попросили мой департамент взять его.
— Черт побери, — с искренним чувством ругнулся Борг. — И что с ним произошло?
— Я должен был поступить с ним в соответствии с предписанием, — печально сказал Каваш. — Мальчик был подвергнут допросу и погиб. Его имя Авраам Эмбаш. но он работал под именем Тофик эль-Массири.
Борг нахмурился.
— Он сообщил свое подлинное имя?
— Он мертв, Пьер.
Борг раздраженно мотнул головой: Каваш вечно тыкает пальцем в какие-то личностные аспекты.
— Почему он выдал вам свое имя?
— Мы пустили в ход русское оборудование — детектор лжи, соединенный с электрошоковой установкой. И вы не готовили их к испытаниям на таком агрегате.
Борг коротко хмыкнул:
— Расскажи мы им о нем, у нас не осталось бы ни одного рекрута. Что ещё он выдал?
— Ничего, чего бы мы не знали. Он мог, но я успел убить его.
— Вы убили его?
— Я положил конец допросу, чтобы он не сказал чего-либо важного. Все вопросы и ответы записываются на пленку, а потом перепечатываются. Этому мы научились у русских. — В его карих глазах застыла неизбывная печаль. — Почему… вы предпочли бы, чтобы я поручил кому-то другому убить вашего мальчика?
Борг отвел взгляд. Он не мог позволить, чтобы разговор обрел столь сентиментальный характер.
— Что ему удалось выяснить относительно Шульца?
— Агент доставил профессора в Западную пустыню.
— Это я знаю, но для чего?
— Я не знаю.
— Вы должны знать, вы же египетская разведка! — Борг подавил приступ раздражения. Дай человеку действовать по своему собственному разумению: если у него есть какая-то информация, он её так и так изложит.
— Я не знаю, чем они там занимаются, потому что выделена специальная группа для их обеспечения, — сказал Каваш. — И мои департамент не в курсе дела.
— Есть какие-то идеи, почему так произошло? Араб пожал плечами.
— Я бы сказал, что они не хотят информировать русских. А пока Москва получает все, что идет через нас.
— Это все, что Тофик узнал? — Борг не смог скрыть разочарования.
Внезапно в мягком голосе араба прозвучали нотки гнева.
— Этот мальчик умер за вас.
— Я поблагодарю его, когда мы встретимся на небесах. Но надеюсь, он погиб не напрасно?
— Вот это ему удалось раздобыть в апартаментах Шульца. — Каваш вытащил из внутреннего кармана и показал Боргу маленький квадратный футляр синего пластика.
— Откуда вы знаете, где он раздобыл его?
— На нем обнаружены отпечатки пальцев Шульца. А мы арестовали Тофика сразу же после его вторжения в номер профессора.
Борг открыл футляр и коснулся пальцами светонепроницаемой бумаги. Конверт не был заклеен. Он вынул из него фотонегатив.
— Мы вскрыли конверт и проявили пленку. Она пуста.
С глубоким чувством облегчения Борг сложил футляр и сунул его в карман. Теперь все обрело смысл: теперь он все понял: теперь он знал, что делать. Подошел поезд.
— Вы хотите сесть на него? — спросил он. Каваш, слегка нахмурившись, кивнул в знак согласия и двинулся к поезду. Поднявшись, он остановился в дверях.
— Черт побери, я так и не понял, что в этом футляре, — признался Каваш.
«Пусть я тебе и не нравлюсь, — подумал Борг, — но считаю, что ты просто великолепен». Он слегка улыбнулся арабу, когда двери поезда стали сдвигаться.
— А я понял.

Глава вторая

Американочка втрескалась в Ната Дикштейна по уши. Они работали бок о бок в густом винограднике, мотыжа землю и выпалывая сорняки, и легкий ветерок с Галилейского моря овевал их разгоряченные тела. Дикштейн стянул рубашку и, оставшись только в шортах и сандалиях, впитывал в себя солнце с тем наслаждением, на которое способны только горожане.
Он был худ и тонкокостен, со впалой грудью и шишковатыми коленями и локтями. Карен поглядывала на него, когда Дикштейн останавливался перевести дыхание, что порой позволял себе, хотя, казалось, в отдыхе он совершенно не нуждался. Упругие мускулы так и переливались под его смуглой, испещренной шрамами кожей. Она была чувственной женщиной, и ей страшно хотелось прикоснуться к ним пальцами и спросить, где он ими обзавелся.
Иногда он поднимал на неё глаза и ловил её взгляд, после чего, не смущаясь, ответно улыбался, продолжая работать. Правильные черты его лица оставались бесстрастными. У него были темные глаза за круглыми стеклами дешевых очков, которые нравились поколению Карен, потому что такие носил Джон Леннон. Волосы у него тоже были темные и короткие.
Карен предпочла бы, чтобы они были подлиннее. Когда он усмехался уголком рта, то казался моложе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49