Беттина испугалась, услыхав его слова, и поспешила отступить:— Нет, нет, конечно нет. — И все же ей хотелось объяснить ему, что она имела в виду, чтобы он не считал ее сумасшедшей. — Я долгие годы была… — она замолчала, подыскивая нужные слова, а он тем временем внимательно смотрел на нее, — я долгие годы жила под давлением обстоятельств, была сильно загружена.«Господи, может, я не докопался до главной причины ее срыва?» — подумал Джон. Он не сводил с нее глаз, размышляя, стоит ли выписывать ее так рано.— Какое давление вы имеете в виду? — спокойно спросил он и, придвинув к кровати стул, сел рядом.— Видите ли, — она опустила глаза, разглядывая свои руки, — я выступала настоящей домоправительницей, под моим началом были слуги, так продолжалось много лет. Мужья и отец последние пятнадцать лет составляли главный предмет моих забот.— Пятнадцать лет? — удивился Филдз. — А ваша мать?— Она умерла от лейкемии, когда мне было четыре.— И ваш отец больше не женился?— Естественно, нет, — заявила Беттина и прибавила, уже мягче: — Зачем ему была нужна жена? У него была я.Он в ужасе вытаращил глаза, так что Беттина поспешила развеять его предположения, подняв руку и энергично помотав головой.— Нет, вы не то подумали. Такие, как мой отец, женятся ради чего угодно — удобства, общения, — но не ради того, что побуждает вступать в брак обычных людей. Им нужен советчик, постоянный компаньон в путешествиях, хранитель покоя. Всем этим была для него я.Вглядываясь в нее, он очаровывался ею все сильней. Как много ей довелось изведать. Она даже стала старше выглядеть, заговорив о своей жизни. Она очень красивая, такой женщины он еще не встречал.— А вообще-то, — продолжала Беттина, — я думаю, что многие женятся или выходят замуж ради удобства и общения.— Вы тоже?— Отчасти, — улыбнулась она и откинула голову на подушку, полуприкрыв глаза. — Но я была влюблена.— В кого? — спросил он почти шепотом.— В человека, которого звали Айво Стюартом. — Беттина продолжала говорить, глядя в потолок, потом перевела взгляд на доктора. — Не знаю, будет ли вам, это интересно, но он много лет был издателем «Нью-Йорк Мейл» и совсем недавно отошел от дел.— И он стал вашим мужем? — удивился Джон. Видимо, слова Беттины произвели на него совсем не то впечатление, какого она ждала. — Как вы с ним познакомились?Он до сих пор не мог понять ее, не мог вместить в себя то, что она рассказывала. Да, она работала в каком-то гастрольном шоу, но откуда тогда в ней эта светскость, это королевское достоинство? Каким образом девушка из разъездного театрика могла выйти замуж за газетного магната? Или она лжет? А может, она и впрямь сумасшедшая? Может, надо провести углубленное обследование?Беттина снисходительно улыбалась, глядя на врача.— Тогда надо все рассказать с самого начала. Вы слыхали когда-нибудь о Джастине Дэниелзе?Глупый вопрос. Беттина задала его просто так. для эффекта.— Писатель?Она кивнула.— Да. Он — мой отец.И она охотно поведала ему историю своей жизни, во всех подробностях. Ей, правда, было необходимо выговориться.Когда она закончила рассказ, не пропустив ни одной существенной детали и поделившись надеждами и мечтами, он спросил:— И что теперь, Беттина?Она открыто посмотрела ему в глаза.— Кто знает? Думаю, мне надо начинать новую жизнь.Но за спиной — груз прожитых лет. Трудно с такой тяжелой ношей все начинать сначала. Вот она рассказала ему все, а легче не стало.— Почему вы остановили свой выбор на Сан-Франциско?— Не знаю. Под влиянием момента. Вспомнила, как мне здесь было хорошо. Кроме того, меня здесь никто не знает.— А вы не боитесь этого? Беттина улыбнулась:— Боюсь немного. Но сейчас от этого даже легче. Иногда хорошо жить в полной безвестности. Здесь я все начну сызнова. Я смогу быть просто Беттиной Дэниелз, чтобы понять, чего я на самом деле стою.Он серьезно посмотрел на нее.— Во всяком случае, чтобы забыть, кем вы были прежде.Беттина взглянула на Джона и поняла, что он заблуждается.— Дело не в этом. Все, что было в прошлом — это не зря. И я не отрекаюсь от прежней Беттины. Разве что последнее замужество было ошибкой. Но когда я жила с отцом, — она замолчала, подыскивая нужные слова, — это была необыкновенная жизнь. Я бы ее ни на что не променяла. Джон с сомнением покачал головой.— Вы не испытали того, что бывает в жизни нормальных людей. У вас не было любящих родителей, простой домашней обстановки, вы не дружили со сверстниками, не общались с ними вне школьных стен. Вы не учились в колледже, где могли бы встретить хорошего парня и выйти за него замуж. Вас окружали странные, эксцентричные люди шоу-бизнеса, много старше вас. Жизнь ваша была наполнена кошмарами.— Вы чересчур сгущаете краски, — обиделась Беттина. Неужто история ее жизни производит на людей такое впечатление? Кажется безобразной, фатовской? А может, так оно и было? От горькой обиды захотелось плакать, но распускаться было нельзя.А Джон в этот момент опомнился. Что же он делает? Она — его пациентка, а он травит ее. Он виновато посмотрел на Беттину и взял ее за руку.— Простите, я не должен был этого говорить. Не знаю, как вам объяснить, но все, что вы рассказали, произвело на меня такое гнетущее впечатление. Мне горько, что вам пришлось пройти через все это, и я искренне озабочен тем, что с вами будет.Беттина недоуменно посмотрела на него, все еще переживая несправедливую обиду.— Благодарю вас, хотя вам не за что извиняться. Вы имеете право высказать свое мнение. Как я уже сказала, я собираюсь обосноваться в вашем городе, и я хотела бы иметь в вашем лице не только врача, но и друга.Да, наступила пора узнать, как живут остальные, «нормальные», как сказал бы Джон, люди.— Надеюсь, так и будет. Но я действительно очень сожалею. У вас была трудная жизнь, и вы заслужили право на лучшую долю.— Кстати, а откуда вы родом?— Из Сан-Франциско. Я прожил здесь всю жизнь. Здесь вырос, здесь учился в Стенфордском университете. Все вполне заурядно, а точнее сказать, спокойно и нормально. Когда я сказал, что вы имеете право на лучшую долю, я имел в виду любящего, без вредных привычек, здорового и душой и телом мужа, который не был бы вчетверо, а то и впятеро старше вас, двоих детей и приличный дом.Беттина метнула на него недобрый взгляд. Неужели он не понял, что в ее жизни было много прекрасного, и какова бы она ни была — это ее жизнь?Он, словно прочитав что-то в ее глазах, спросил:— Надеюсь, вы не собираетесь опять искать работу в театре? Она покачала головой.— Нет, мне надо начинать мою пьесу. Ему это не понравилось.— Беттина, почему бы вам не устроиться на постоянное место? Думайте о чем-нибудь попроще. Вы можете найти работу в конторе, в музее, в страховой компании. Там вас будут окружать счастливые, неиспорченные люди. И ваша жизнь быстро станет на нормальные рельсы.Беттине никогда раньше не приходило в голову стать страховым агентом или музейной смотрительницей. Это не для нее. Все, в чем она понимала толк, — это литературная и театральная работа. Но, может быть, он и прав? Может, все это — ненормально, и ей следует держаться подальше от этого? Ах да, чуть не забыла.— Помогите мне найти опытного адвоката.— Непременно, — с улыбкой обещал Джон и что-то записал в блокнот. — Один из моих лучших друзей. Сет Уотерсон. Рекомендую, он вам очень понравится. А его жена — медсестра. Мы с Сетом вместе учились в школе, а после — в Стенфорде, но, конечно, на разных факультетах.— И он, разумеется, неиспорчен и без вредных привычек? — съязвила Беттина.— Да, .и скоро вы убедитесь, что это не так уж плохо, — спокойно ответил Джон и склонил голову, словно обдумывая что-то. Он не был уверен, правильно ли поступает, но все-таки решил попробовать. Так надо. — Беттина, — начал он и опять нерешительно замолчал. Она ждала, что он скажет. — Я хочу предложить вам кое-что, пусть это не покажется вам неэтичным, это для вашей же пользы.— Вы меня заинтриговали.— Я хотел бы пригласить вас пообедать с Сетом и Мэри Уотерсонами. Как вы на это смотрите?— Превосходно. Что же тут неэтичного? Мы же друзья.Он робко улыбнулся, и Беттина ободрила его ответной улыбкой.— Так, значит, договорились? Она согласно кивнула.— Тогда я позвоню им и дам знать, где и когда, прежде чем вы уйдете отсюда.— Кстати, когда меня выпишут? Они оба забыли затронуть этот вопрос, поскольку в самом начале разговор перешел на историю жизни Беттины. — Что, если сегодня?Значит, придется возвращаться в тот пансионат, подумала Беттина. Ей не слишком-то улыбалось это. Теперь ей не хотелось возвращаться в то место, где она останавливалась когда-то с Энтони.— Что-нибудь не так? — озабоченно спросил Джон.Но она торопливо покачала головой.— Нет, все в порядке.Надо самой справляться со своими трудностями. Он прав. Ей нужна нормальная жизнь, немудреная работа. С пьесой еще полгода можно подождать. Прежде всего работа, квартира и развод. Первое и второе она найдет себе сама, а с разводом, даст Бог, поможет друг Джона. Ей предстоит расстаться не только с конкретным человеком. Джон открыл ей глаза. Ей предстоит расставание со всем, что было прежде. Глава 26 Через пять дней Беттина подыскала себе квартиру — крохотную, однокомнатную, но с видом на бухту и весьма оригинальную. Первоначально этот дом был особняком в очаровательном викторианском стиле, принадлежавшим троим владельцам. Потом они надстроили — для себя два этажа, а нижний разделили на две квартиры, которые сдавали внаем. Беттине досталась та, что побольше, и она была просто прелесть: с камином, двумя окнами до пола, маленьким балконом, темной кухонькой с раздвижной дверью, ванной и потрясающим видом из окна. Беттина сразу в нее влюбилась, и, главное, она была ей вполне по карману. Плата оказалась столь низкой, что ее с избытком покрывало содержание от Айво, которое Беттина получала и рассчитывала получать впредь, несмотря ни на что.На третий день после того, как Беттина поселилась на новом месте, к ней заглянул Джон Филдз. Их ждали к обеду его друг адвокат с женой.— Беттина, вот увидишь, они тебе очень понравятся.— Нисколько в этом не сомневаюсь. Но ты мне не сказал — как тебе моя квартира?Он похвалил только вид из окна и больше ничего не отметил. Они подошли к малолитражке грязно-голубого цвета. Ни в его машине, ни в его одежде, ни в нем самом не было ничего показного, нарочитого. Все подбиралось со вкусом, но не бросалось в глаза — серый твидовый пиджак, серые брюки, сорочка классического покроя, до блеска начищенные ботинки. С ним Беттине было удивительно спокойно, он и в привычках, и во вкусах был на редкость предсказуем. Пример для подражания любому американцу, воплощенная мечта матери об идеальном сыне. Красивый, воспитанный, умный, выпускник Стенфорда, доктор. Беттина не могла удержаться от доброй улыбки, глядя на него. Действительно, до чего же обаятелен. Она даже стеснялась в его присутствии. Словно все, что ее окружало, выглядело чрезмерно дорогостоящим, с потугами на роскошь. Возможно, он прав. Ей многому предстоит научиться.— Ну так что, доктор, как вам моя квартира? Не правда ли, настоящая находка? Он улыбнулся:— Хорошая квартира. Мне нравится. Только немного смахивает на декорации к кинофильму. Честно говоря, я сначала подумал, что ты сняла, все три этажа.Она мило улыбнулась, он помог ей залезть в машину и захлопнул за ней дверцу. Беттину одолели сомнения, правильно ли она выбрала платье. Она надела белое, шерстяное — то, что купила в Париже вместе с Айво. Далеко не роскошное, но сразу видно, что не дешевка. Очень простого покроя, с длинным рукавом и маленьким воротничком. В качестве дополнения Беттина остановила свой выбор на скромной нитке жемчуга, на ноги надела черные кожаные туфли от Диора. Однако когда они подъехали к дому Уотерсонов в пригороде Сан-Франциско, ей стало ясно, что она в очередной раз оплошала.Дверь открыла Мэри Уотерсон. Она была в мужской сорочке, пуловере, в джинсах и шлепанцах на босу ногу. Тут же вышел широко улыбающийся Сет. Его одежда в простоте не уступала наряду Мэри. По сравнению с ними даже Джон выглядел разряженным, но ему было простительно — он с работы. А вот Беттину ничто не оправдывало. Знакомясь с Уотер-сонами, она смущенно пожала им руки, но скоро освоилась и перестала стесняться. Сет был высок и красив. Волосы у него были песочно-желтого цвета, на лоб падала густая челка, а ноги показались Беттине такими же длинными, как у Айво. Мэри, напротив, была маленькая, темноволосая и, несмотря на портившие ее очки в роговой оправе, очень симпатичная. Если бы не брюшко, она выглядела бы такой худенькой, как Беттина. Немного позже, заметив, что Беттина бросила взгляд на ее живот, Мэри со смехом сказала:— Кошмар, правда? Терпеть не могу это состояние, все думают, что я располнела, — с этими словами она любовно похлопала себя по животу и объяснила: — Второй на подходе. А дочка спит наверху.— Правда? — воскликнул Джон. Мужчины ненадолго отлучались, и вот опять присоединились к Беттине и Мэри. — Жалко, я думал, мы ее увидим.Он произнес это с добротой и нежностью. Беттина с сожалением отметила про себя, что ей вот не попался мужчина, который с такой заботой относился бы к детям. Об Айво нечего говорить. А Энтони с первого момента ненавидел их будущего ребенка. Беттина с болью посмотрела на Мэри, ведь всего лишь несколько недель тому назад и она была беременна.— Когда ждете пополнение? — с участием спросила Беттина.— Не раньше августа.— Вы еще работаете?Мэри лишь засмеялась в ответ.— Нет, боюсь, как бы чего не вышло. До рождения дочки я работала сестрой в родильном отделении, а теперь, видимо, стану их постоянной пациенткой.Все, кроме Беттины, засмеялись, а она почувствовала себя лишней. Джон прав. Есть все-таки нормальная жизнь. Ей захотелось стать такой же, как они.— А сколько вашей дочке?— Год и семь месяцев. Беттина кивнула.— А у вас есть дети? Беттина уныло покачала головой. На обед были бифштексы, приготовленные Сетом. К ним подали дешевое красное вино. После кофе Джон предложил Мэри помочь мыть посуду, а Сет, как было условлено с Джоном, подошел к сидевшей в одиночестве Беттине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37