Т. перекидывать поводок с одной стороны на другую через голову коня.
Никто из редких прохожих и возчиков фургонов не обратил, казалось, на С.Т. и его спутника никакого внимания, но когда они приблизились к окраине города им навстречу попалась почтовая карета. С.Т. повернул Мистраля к обочине, чтобы дать ей проехать, но кто-то с крыши издал дикий вопль. Все пассажиры на крыше повернулись в их сторону и глазели на них, пока не проехали, перегибаясь над надписью Ланкастер — Кэндэл — Карлайн на задке кареты.
Немо это внимание крайне не понравилось, и он, рыча, сделал быстрый рывок за удаляющимся экипажем. С.Т. резво позвал его и дернул назад, но волк не выказал никаких признаков раскаяния, только с довольным видом повернулся и снова занял свою позицию впереди Мистраля.
Аккуратный городок Кэндел еще светился, хотя уже приближалась ночь. Окна каменных и отштукатуренных домов светились и отражались в реке. За городом на крутом холме темнели черные руины замка. С.Т. проехал под почтовым рожком, свисавшим с вывески «Кинге Арме», и спешился на конюшенном дворе, присоединившись к толпе, ожидавшей возле конторы сведений о посылках, которые, возможно, привезла проехавшая карета.
Официального вида юноша ходил в толпе ожидавших, раздавая листки с криками «Объявление! Объявление! Здесь, сэры, объявление!» Он сунул одно в руку С.Т., отскочив, когда Немо зарычал, предупреждая, с добродушной ухмылкой. С.Т. глянул на бумагу:
«За деяния Грабежа на большой дороге,
Нанесение Увечий и Убийство
Разыскивается Софокл Трафалгар Мейтланд.
Одна тысяча фунтов.
Вышеназванный грабитель имеет при себе
Светло-серого Мерина и большую Собаку,
Эта собака имеет желтые глаза,
пятна черные и кремовые,
а на самом же деле является Волком»
С.Т. не стал читать дальше. Проглотив проклятье, вертевшееся на языке, он скомкал бумагу в руке. На мгновение его охватила паника, он стоял посреди толпы, в которой каждый третий читал подробное описание его персоны, вплоть до отделанных серебром перчаток. «Тысяча фунтов… Боже мой… тысяча фунтов!»
Он глубоко вздохнул, надвинул поглубже шляпу и снова сел на Мистраля.
Как раз в тот момент, когда он поворачивал Мистраля влево, Немо заинтересовался чем-то справа. Волк пересек дорогу под самым носом Мистраля и продолжил свой поход поперек груди коня. Мистраль, получив такие противоречивые сигналы, выгнул дугой шею и затанцевал. С. Т. сильно послал его вправо и Мистраль понял эту неожиданную подсказку очень серьезно: присел на задних ногах и сделал пируэт с передними ногами в воздухе.
На поле боя это был бы великолепный маневр, но не во дворе конюшни, что привело к тому , что женщины закричали бросились к нему и внезапно все обернулись в его сторону: глазели, кричали, показывали пальцами и махали зажатыми в руках объявлениями.
Одни его узнали. Только что он был всего-навсего один путешественник среди суеты конюшенного двора, в следующее мгновение он стал грабителем.
С.Т. положил руку на шпагу. Но не вытащил ее. Веревка намотанная на кулак, больно натянулась, когда Немо, почувствовав угрозу и волнение, пришел в ярость и стал рычать и бросаться на всю длину поводка, всем своим телом повисая на руке С.Т. С.Т. рванул повод, оттаскивая разъяренного волка назад, и направляя Мистраля среди общего столпотворения к арке ворот.
Люди, которые попытались было задержать его, сразу потеряли свое мужество, когда Мистраль двинулся вперед. Но повторяющиеся прыжки Немо встряхивали С.Т., и ему одного волка было достаточно, чтобы нарушить весь план спасения.
Мистраль в страхе вставал на дыбы. С.Т. чувствовал его неуверенность, когда его бросало из-за несбалансированности груза. Казалось, их окружало море людей. В какую-то долю секунды между тем, как дать Мистралю упасть и удерживать Немо, С.Т. бросился вперед на шею коня и отпустил повод.
Мистраль опустился на передние ноги, С.Т. обернулся в седле, чтобы позвать Немо, в полном отчаянии: его шансы уменьшались с каждой секундой, так как конюхи и почтальоны рвались перехватить поводья. Волк очищал широкий полукруг своим рычанием и щелканьем зубов. Визжащие зрители отскочили назад, и в этот момент С.Т. привлек к себе Мистраля, глянул вперед и увидел, что дорога его перегорожена пустым фаэтоном, который толпа мальчишек притащила и поставила поперек арки входа. Не раздумывая, он пришпорил своего большого коня: его ум, сердце — все устремилось к темному отверстию над экипажем, потому что там была свобода.
Мистраль сделал два галопирующих шага, на большее у него не было места, и прыгнул в воздух. Свет стал тенью, С.Т. отклонился назад в полете, время замедлилось в неестественном темпе. Он увидел ниже плеч Мистраля сиденья фаэтона и черный провал арки. А потом они опустились. Их тряхнуло от удара оземь, полетели брызги из лужи в середине арки.
Следующий прыжок вынес их на улицу. С.Т. снова держал поводья и побуждал Мистраля отдать все, что может, и конь понимал его, переходя с галопа на тройной шаг. Он видел, как Немо выпрыгнул из-под фаэтона. На мгновение ему показалось, что они прорвались, он крикнул волка, и пригнулся к шее Мистраля, но вдруг голову Немо дернуло назад. Волк взметнулся в воздух, его закрутило тянущей веревкой, застрявшей в задних колесах фаэтона.
Немо упал с размаха на спину в лужу грязи. С.Т. реагировал с лихорадочной быстротой, почти не замечая шум и крики на улице, он пришпорил Мистраля обратно к арке, когда волк поднялся на ноги и снова бросился вперед. Один из почтальонов перепрыгнул через фаэтон и схватил веревку. И когда Немо рвался вслед С.Т., мальчишки завязали конец веревки за ступицу колеса.
С.Т. въехал в арку, отогнав почтальона взмахом меча. Он наклонился вниз, пытаясь обрезать веревку шпагой. Ему мешал Немо своими беспорядочными бросками, и он тщетно продолжал свои старания освободить волка даже тогда, когда толпа отрезала ему путь к свободе. Он пытался и пытался это сделать, когда звук копыт Мистраля заглушили крики толпы в арке, когда ловушка захлопнулась, когда Немо бросил свою воинственность и начал прыгать и лизать руку С.Т., когда кто-то схватил Мистраля за узду, когда на него направили пистолеты и ружья из толпы… все еще наклоняясь вперед с опущенной рукой и шпагой и погрузив лицо в гриву Мистраля
Впервые в своей жизни С.Т. был в тюрьме. Могло быть и хуже, это он знал. Гораздо хуже. Квакеры, правившие в Кенделе, содержали тюрьму в такой же опрятности, как и весь их процветающий город. Они не допускали ни того, чтобы пленника дразнили или швыряли в него дохлых кошек, ни того, чтобы пелись песни в его поддержку. Так что пребывание С.Т. в тюрьме было на редкость мирным.
Они разрешили ему держать Немо в камере и даже позволили два раза в день выходить им обоим на прогулку. Во время этих экспедиций на Немо был надет намордник, а С.Т. кандалы, и это унижение было бы нестерпимым, если бы не дружелюбие горожан. Сопровождаемый двумя констеблями и волком, С.Т. шествовал по главной улице, останавливался в «Кинг Арме» и навещал Мистраля, потом шел обратно, отвечая на вежливые приветствия изящным кивком. Такая популярность могла бы доставить С.Т. больше удовольствия, если бы он не знал, что тысяча фунтов награды за его поимку должны были быть всему городу Кендэл, и отцы города решили использовать ее на то, чтобы превратить ратушу в публичную ассамблею, в комнаты для развлечений добрых граждан картами, театральными представлениями и балами.
Он не сомневался, что они придут на его казнь с таким же энтузиазмом, но для этого надо было дождаться судебной сессии и суда.
Казалось все соответствовало одно другому. Его любили даже в дни его падения. Истинный джентльмен, который не поддается обстоятельствам, плюет на них. С.Т. знал, как играть эту роль. Он годами играл ее.
Он ждал уже три недели, когда однажды утром к нему вошел констебль и сказал, что пришел джентльмен и хочет его видеть. Визит этот запоздал, но С.Т. это не удивило. Сразу после ареста он послал письмо старым адвокатам его отца и просил их совета. Так как они не очень хорошо разговаривали с ним, когда он был всего-навсего беспутным наследником разоряющегося имения, он вряд ли мог ждать от них энтузиазма по поводу защиты Принца большой дороги. Но у него была в них необходимость: ему надо было позаботиться о Немо и Мистрале. Больше всего он беспокоился об этом, когда, лежа ночью на тюремной койке, он глядел в потолок и гладил голову лежащего рядом на полу волка.
Единственный человек, которому он мог доверить заботу о них, была Ли. Неужели она оказалась настолько жестокой, чтобы выдать его полное имя представителям короны? Но если это сделала не она, то кто? Больше у него никого не было. Он уже поручил ее заботам Сирокко, когда проскользнул той ночью к римским развалинам и поменял коней, послав Честь, Сладкую Гармонию и Голубку в Небесном Прибежище на вороном, поручая их самих тоже Ли, ее практичности и здравому смыслу.
Он верил в нее. Он пытался и не мог вообразить, что она его предала.
Не Ли. Она была честна с ним. И поэтому теперь узнает, что назначена душеприказчицей, исполнительницей последней воли и завещания Софокла Трафальгара Мейтланда, наследницей волка, коня, разных неоконченных картин, разрушенного замка во Франции и банковских счетов в разных городах, разбросанных по всей Англии, если только Корона уже не захватила их. «Помни обо мне, — думал он, — Только помни обо мне теперь и потом».
Когда пришел констебль, С.Т. достал из кармана сложенный листок бумаги, где он записал все банки, позволил надеть на себя наручники, твердо велел Немо оставаться на месте и вышел за стражем из камеры. Он ожидал встретить адвоката в тюремной конторе, но вместо этого его вывели наружу и в сопровождении обоих офицеров повели через улицу, в аллею, мимо конюшни и ворот сада и, наконец, вниз по ступенькам через вход для прислуги в солидный особняк.
Повар и судомойки выстроились вдоль стены и смотрели во все глаза, когда С.Т. и констебли проходили через кухню.
— Смотри не поймай мух языком, Лэйси, — проворчал один из констеблей, давая самой младшей служанке дружеский подзатыльник.
Она присела.
— Нет, сэр, мистер Динтон! Только не я!
С.Т. посмотрел на нее мимоходом и улыбнулся уголком рта. Она захихикала и снова присела, а повар прошипел приказ возвращаться к работе. Констебли взобрались по узкой лестнице с С.Т. посередине. На площадке их встретила суровая домоправительница.
— Сюда, — угрюмо произнесла она и открыла дверь в уютную библиотеку. Занавески окон, выходящих на улицу были задернуты, их красивая парча не пропускала света, но огонь, ярко горевший в камине, и уставленный свечами подсвечник хорошо освещали комнату.
— Мистер Динтон и мистер Грант будут ждать в маленькой гостиной, — объявила домоправительница.
— Как… оставить его здесь одного? — возразил Динтон.
— Вам приписано приковать его к столу, — сказала она раздувая ноздри, как если бы простое повторение этого приказа оскорбляло ее. Она подождала, пока бормочущие себе под нос констебли усадили С.Т. и приковали оба его запястья к ножке стола.
— Я хочу только сделать завещание, — пробормотал он, — я не понимаю, из-за чего такие сложности.
Домоправительница высокомерно посмотрела на него и, проводив констеблей из комнаты, с шумом захлопнула ее. Он услышал их шаги, когда они пересекали холл, и затем звук другой захлопнувшейся двери. Туфли домоправительницы застучали по полу дальше.
Он ждал. Это было слишком сложно и хлопотно для встречи обычного преступника с его советниками защиты.
Другие шаги приблизились к двери, тяжело ступающие по скрипучим половицам холла. С.Т. откинулся на стуле, распрямился, он чувствовал себя смущенным и решил не показывать этого.
Массивный человек, открывший двери и тяжело протопавший в библиотеку, был С.Т. совершенно незнаком. С.Т. сидел глядя на него и ждал представления, считая, что его личность достаточно установлена.
Какое-то время представительный мужчина смотрел на С.Т.; оглядывая его подробно, как какую-то вещь на рынке, прошелся направо, налево под жалобный скрип пола, сопровождавший каждый его шаг. Хотя у него была полная фигура, его бирюзовый шелковый камзол имел модный покрой, а галстук был безупречен.
Он остановился, выдвинул вперед нижнюю губу, руки он держал в карманах жилета.
— Не хотите ли осмотреть мои зубы? — сухо спросил С.Т.
— Не будьте нахалом.
Наручники С.Т. звякнули об его стул, когда он сжал кулаки.
— Тогда не глазейте на меня, как деревенщина в королевском зверинце. Я хочу, чтобы вы составили мое завещание, прежде чем мы заговорим о суде.
Выпуклые глаза опустились.
— Я Клэйборн, — объявил он ледяным тоном. С.Т. поднял подбородок и нахмурился. Он смотрел на гордую внушительную фигуру, тяжелые челюсти, массивные плечи. Это так поразило его, с такой силой, что он растерянно произнес:
— Боже мой! — и закинув голову рассмеялся мрачным смехом, — Клэйборн! То-то, решив, что вы мой адвокат, я подумал, что вы слишком разодеты для такого дела.
Эрл Клэйборн, советник нескольких министерств, фаворит короля и главная действующая сила в казначействе, казалось, не понял юмора этого недоразумения. Его широкий рот презрительно искривился.
— Поосторожнее со своими вольностями.
С.Т. подозрительно глядел на него.
— Какого черта нужно от меня казначейству? — он искоса посмотрел вверх и лукаво усмехнулся. — Может, вы хотите назначить меня генерал-грабителем для сопровождени ваших сундуков? Я охотно соглашусь, но не думаю, что вам нужна помощь любителей.
Клэйборн смотрел на него с отвращением.
— Я приехал ознакомить вас с ситуацией, дорогой мой герой навозной кучи, — он сложил руки за спиной. — Корона получила существенные свидетельства о деятельности так называемого Полуночного Принца. Достаточные, чтобы повесить его раз двадцать, если его величество захочет.
Он остановился и дал тишине угрожающе заполнить комнату.
— Благодарю вас, — сказал С.Т. — Вы очень добры, что проделали весь этот путь, чтобы разделить со мной взгляды его величества на это дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53