Конь разошелся — мотал головой, не подпуская к себе конюха. Вокруг них образовался круг зевак. Конь продолжал сопротивляться, то дергаясь, то пятясь назад, а конюх пытался повиснуть на поводьях. Ли разглядела, что сквозь ноздри коня были пропущены железные кольца. По губам и груди животного уже струилась кровь.
Конюх безуспешно боролся с животным, но в этот момент какой-то другой человек ударил коня по морде палкой. Конь дернулся — глаза его дико сверкнули — и он изловчился укусить своего обидчика в плечо.
Человек закричал и бросил палку. Среди поднявшегося шума и сутолоки конь продолжал трясти свою жертву, как терьер крысу. Наконец он отпустил страдальца. И тот поплелся прочь, стеная, придерживая плечо рукой. Конюх тем временем сумел привязать коня к железному кольцу, торчавшему в стене, и отбежал. Все расступились — конь остался один, весь в испарине, злобно мотая хвостом. Из ноздрей его струилась свежая кровь.
Сеньор медленно прошел вдоль ряда, приближаясь к бунтарю. Конь внимательно наблюдал за ним, вращая ушами и прерывисто дыша, выбрасывая в холодный воздух пар. Он угрожающе топнул передней ногой, когда Сеньор попытался заглянуть ему под брюхо с расстояния в ярд.
— Недавно кастрирован? — спросил он торговца, стоявшего рядом.
— Да, вы понимаете почему. Испанских кровей, если не ошибаюсь. — Он повернул голову и сплюнул. — Не знаю, откуда он взялся, но он уже сменил несколько конюшен. Никто не хочет его держать, и его даже еще не объезжали. Всех посбрасывал, кто пытался. — Он кивнул в сторону пострадавшего. — Бедняга Хопкинс думал, что кастрация поможет, но, как видите, все без толку. После этого случая его точно отправят на живодерню. А ведь он неплохо смотрится вместе с тем вороным, а?
— Очень красивый, — сказал Сеньор, посмотрев на второго коня. — Может быть, мистер Хопкинс захочет со мной поговорить, когда оправится.
Торговец усмехнулся: — О, он моментально оправится, когда услышит об этой новости. Джобсон, скажи ему! Скажи своему хозяину, чтобы скорее шел сюда!
Хопкинс с готовностью подчинился. Лицо его было мертвенно бледным, когда он подошел к ним.
— Меня интересует вороной конь, — сказал Сеньор, кивая на него. — Покажите мне его зубы.
Хопкинс щелкнул кнутом, и Сеньор осмотрел животное: зубы, ноги, копыта; наблюдая, как он гарцует, как его спокойно взнуздали, как вороной с удовольствием выполнил все команды.
— Пусть кто-нибудь на нем проедет верхом, — попросил Сеньор.
— Конечно, и у меня есть хорошее седло. Но я честный человек, клянусь на Библии, и не буду вам врать — этого коня я учил возить карету.
— Не важно, — я дам вам за него десять фунтов.
— О, сэр, — Хопкинс задвигал широкими плечами, — я не думал, что вы станете пытаться меня обманывать. Вы ведь разбираетесь в лошадях и понимаете его истинную стоимость.
— Конечно, — мягко улыбнулся Сеньор. — Тем более что я его забираю вместе с этим бешеным животным, которое вас так сильно покусало.
Раздались смешки. Хопкинс недовольно оглянулся.
— В вашей помощи, мой лорд, я не нуждаюсь, я как-нибудь сам с ним справлюсь. Ни за какие деньги я не соглашусь, чтобы кто-нибудь пострадал от этого бандита.
— Может быть, и так, — пожал плечами Сеньор. — Хорошо, я дам вам сотню за этого, вороного, если увижу, что вы выведете его отсюда одного, без этого бандита.
Такая простая просьба, казалось, застала Хопкинса врасплох. Затем он сказал неуверенно:
— Вы считаете, что я хочу вас обмануть? С удовольствием приму ваше предложение. Вы можете спокойно идти пить чай, а до темноты я вам доставлю прямо на конюшню этого коня.
— Мистер Хопкинс, — терпеливо сказал Сеньор. — Мне это вовсе ни к чему. И вы, и я, и любой другой человек, стоящий здесь, прекрасно понимают, что вы не сумеете увести этого коня, привыкшего ходить в одной упряжке с бешеным, обойдясь без жестокости. Если я хочу иметь одного коня, то я должен взять и другого. А на живодерне вы и пенни за фунт не получите.
— Сдавайся, Хопкинс, — этот господин соображает, что к чему, — раздался голос из толпы.
— И не надейтесь, дорогой Хопкинс, что ваша болтовня на меня произведет впечатление.
— Черт подери! — воскликнул Хопкинс.
— Я дам вам двенадцать за обоих — лишь потому, что вы — честный человек, — произнес Сеньор.
Хопкинс посмотрел уныло, но согласился. Он недобро покосился на того, кто дал ему добрый совет, но протянул руку — Сеньор тотчас вложил в нее банкноты Рая, достав их из кошелька.
— Я дам вам знать, куда их привести, — сказал он, вновь подавая Ли руку.
— Ты просто обожаешь всякие неприятности, — произнесла она ворчливо, когда они отошли. — Истинный знаток лошадей! Что толку в этом вороном, если оба коня должны быть всегда вместе?
— Я знаю толк в лошадях, — сказал он коротко. Он наблюдал за двумя спорящими мужчинами. Предметом спора был гнедой длинноногий красавец с белой отметиной на лбу. Оказалось, что господин, державший коня под уздцы, желал вернуть покупку торговцу. Этот конь отказывался переходить водные преграды и разбил его новую коляску, потому что ни за что на свете не пожелал ступить на паром. Торговец, в свою очередь, ни под каким предлогом не собирался забирать проданного жеребца. По мере того, как голоса спорящих становились громче, гнедой вел себя более нервно, дергал ушами и поводил головой.
— Не хочешь его для себя? — спросил Сеньор Ли.
— Нет, подозреваю что между Раем и тем местом на севере, куда я направляюсь, есть несколько водных преград.
— Я позабочусь об этом.
Она взглянула на него, не зная, верить или нет такой самоуверенности.
Сеньор уже рассматривал лошадь.
— Мне нравится его силуэт. Я уверен, что он довезет тебя до севера, ошибки не может быть. Этот бедолага, который ее купил, в таком отчаянии, что уступит мне его дешево.
Ли все еще колебалась. Владелец гнедого кричал на торговца. Совершенно очевидно, тот ни за какие коврижки не собирался забирать лошадь.
— Может быть, я и смогу на нем ехать, — сказала она устало.
Он поглядел на нее:
— Ты мне не веришь.
— Я удивляюсь.
Он медленно поднял одну бровь.
— Может быть, заключим пари. Солнышко?
Ли стояла рядом с загоном и дрожала, ежась в старой куртке из буйволиной кожи, принадлежавшей Сеньору. Она снова, по его просьбе, надела бриджи. Она чувствовала себя более неловко, чем раньше, когда никто не знал о том, что она женщина. Но хотя многочисленные торговцы и конюхи, столпившиеся вокруг загона в ожидании представления, и бросали на нее любопытные взгляды, надеть сапоги стоило ради той свободы, которую она вновь почувствовала.
Теперь-то никто не попытается ее тронуть или отпустить оскорбительное замечание. Странный мистер Мейтланд, у которого всегда наготове шпага, и опасные чудачества, которого, похоже, уже приобрели известность в окрестностях Рая. Это был город контрабандистов, и дерзость и деньги в нем играли значительно более важную роль, чем законность.
В холодном воздухе стала слышна мерная дробь конских копыт и зазывное ржание вороного, которого Сеньор купил этим утром. Он трусил взад-вперед по овальной формы загону. Время от времени Сеньор подзывал серо-белого бандита и гнедого, разгуливавших, распустив хвосты.
Сеньор стоял в середине загона, держа в руках длинный кнут. Одет он был только в рубашку, несмотря на холод. Его бархатный камзол и расшитый жилет лежали на коленях у служанки, которая сидела неподалеку на пне. Вороной конь не обращал на Сеньора ни малейшего внимания. Он взбивал землю копытами, пробегая на рысях из одного конца загона в другой, в тщетном стремлении присоединиться к лошадям из соседнего загона. Он резко останавливался у изгороди, поворачивался и галопом возвращался на другой конец загона.
— Посмотри на это, — тихо сказал Сеньор. Он обратился к Ли, не смотря в сторону лошади, как и она не глядела в его сторону.
— Как ты думаешь, обращает ли это животное внимание на то, чего я хочу?
Как раз в этот момент лошадь прошла мимо него, раздувая ноздри и выдыхая пар в морозный воздух.
— Нет, не думаю, — откликнулась Ли.
Тогда смотри. Ли. Я научу тебя тому, чего нельзя достичь благодаря одной лишь удаче.
Она облокотилась на ограду. Немо уткнул нос ей в ногу, и она погладила его по голове. Он уселся рядом. — Первое, чему я хочу научить этого парня — он не один здесь, — сказал Сеньор. — Он поднял кнут, его жесткое и длинное кнутовище было вдвое короче самого бича. Сеньор щелкнул им по земле.
Конь вздрогнул, взглянул в его сторону, но продолжил трусить по загону.
Сеньор второй раз щелкнул кнутом. На этот раз, когда конь совершал свой обычный путь, он сделал несколько шагов в сторону, как будто пытаясь встать у нее на пути. Животное резко остановилось, махнуло хвостом и направилось в другую сторону. Еще раз Сеньор щелкнул кнутом и заставил вороного изменить направление. Конь вновь обежал загон, потом присел на задние ноги и призывно заржал в сторону другого загона, но Сеньор двигался за ним, все время потрясая, щелкая кнутом, но ни разу не коснувшись животного и даже к нему не приблизившись.
— Теперь он знает, что я здесь? — спросил Сеньор. Ли наблюдала за тем, как конь галопировал по загону, высоко подняв голову. Он громко дышал, и звук этот разносился далеко в тишине.
— Едва ли, — заметила Ли.
— Правильно. Видишь, он все время смотрит через изгородь. Он не думает обо мне. Он занят мыслями о том, как бы сыграть партию в вист и выпить с теми ребятами по кружке эля. — Сеньор опять сделал шаг вперед и щелкнул кнутом. — Я же хочу, чтобы здесь его удерживала не изгородь, а внимание ко мне. Как же мне этого добиться?
— Ты хочешь его избить? — нахмурилась Ли.
— Дорогая моя, глупее и выдумать нельзя. Разве он останется здесь, если я сделаю ему больно?
Девушка поджала губы.
— Но если что-то другое заставит болеть его мышцы, ему станет больно дышать, а я окажусь тем, кто принесет ему покой и избавление от боли, — тогда, хмм… Итак, мы начинаем общение.
Он поднял кнут и вышел вперед, заставив коня обернуться. Он мог заметить, как лицо человека приняло совершенно спокойное, но сосредоточенное выражение: обращаясь к нему, Сеньор ни разу не отвел глаз. Каждое его движение было обдуманным и уверенным.
— Пока я хочу добиться одной-единственной вещи, — сказал он. — Чтобы он шел в том направлении, куда мне нужно. Это урок на сегодня. Вороной может двигаться быстрее или медленнее. Но он должен двигаться в том направлении, в каком я захочу. Он должен бежать, когда я скажу ему, и не останавливаться, пока я не позволю ему этого.
Сеньор подталкивал вороного всякий раз, как только тот собирался остановиться; пощелкивал кнутом и заставлял его двигаться в противоположном направлении, когда раз он начинал глядеть через ограду. Еще раз и еще раз, он повторял это движение, пока конь не стал тяжело дышать.
Его призывное ржание больше не раздавалось — у него едва хватало времени, чтобы посмотреть, куда именно указывает кнут человека. Через четверть часа Сеньору уже достаточно было просто указывать кнутовищем направление движения, он одним лишь легким движением заставлял вороного останавливаться, кружиться на месте или бежать в другом направлении.
— Посмотри, как он оборачивается, когда меняет направление движения, — сказал Сеньор. — Всегда в сторону изгороди, от меня. Он все еще не желает оставаться вместе со мной. Я же хочу заставить его поворачиваться в мою сторону и глядеть на меня. Я хочу показать ему, что гораздо приятнее обращать внимание на меня, чем носиться по кругу, как дурак.
Когда Сеньор вновь заступил коню дорогу, плечи его были расслаблены, кнут опущен. Вороной присел на задние ноги, махнул хвостом и вновь повернулся так, что голова его была устремлена к изгороди. Сеньор резко щелкнул бичом.
— Никакой случайности, я прошу его вновь выполнить мою просьбу, — сказал он. — Я даю ему возможность. Ты видишь, что именно я делаю? — Он опустил кнут и встал на пути у вороного. — Я совершенно спокоен, я не щелкаю кнутом. Я предлагаю ему передышку.
На этот раз животное заколебалось на мгновение и дернулось в его сторону перед тем, как повернуться вокруг себя и вернуться к изгороди.
— Ну вот, — сказал он. — Теперь он об этом думает. Теперь его мозги работают.
Он вновь опустил кнут и опять появился на пути вороного, и — удивительно — потный конь остановился перед ним, повернув круп к изгороди; он бросил одобрительный взгляд на Сеньора, затем потрусил дальше.
Среди наблюдателей раздался ропот одобрения. Сеньор, щелкая кнутом, заставил вороного обежать по кругу весь загон несколько раз, затем опустил руку. Вороной сразу повернулся в его сторону и остановился. На этот раз бока его тяжело раздувались.
— Умный парень, — произнес Сеньор ласково. Он сделал два шага в сторону. Голова животного повернулась следом, а его большие черные глаза внимательно следили за ним. Он прогуливался по загону, и конь внимательно следил за ним, ему даже пришлось развернуться, чтобы не потерять человека из вида. Наконец животное смотрело не в противоположную сторону, а на Сеньора, забыв про загон.
— Ну, теперь он обращает на меня внимание? Ли не смогла подавить улыбку:
— Да.
Издали донеслось ржание, но не успел еще вороной и поглядеть в ту сторону, как Сеньор щелкнул кнутом и заставил коня бежать по кругу. После нескольких поворотов он вновь позволил ему остановиться. Конь остановился напротив, тяжело дыша, и сделал несколько шагов в его сторону.
Издали вновь раздалось ржание. Тяжело дышащий вороной поднял голову, чтобы ответить, но, лишь услышав голос Сеньора, опустил морду и уставился на него. Казалось, он все еще продолжал выбирать, поглядывая в сторону сородичей. Сеньор щелкнул и слегка приподнял кнут. Вороной дернул головой на предупреждение, напрягшиеся было мышцы на его шее ослабли. Он подошел к Сеньору и стал рядом, склонив голову, в знак полного подчинения.
Он почесал у него за ушами, тихо с ним разговаривая.
Всплеск аплодисментов заставил коня резко поднять голову, но тут же он опустил морду и ласково ткнулся Сеньору в руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53