Она приблизилась к Франческе.
– Я – Филиппа. Мне вообше-то все равно. Я почти не знала Уильяма. Но я хорошо знаю Джудит. Вам никогда не привлечь ее на свою сторону.
– А я и не хочу этого, – сдержанно ответила Франческа.
– Ну, тогда пусть он откупится от вас, – заявила Филиппа, бросив взгляд в сторону Миэра. – Вы всю жизнь смогли бы прожить на деньги, которые они готовы заплатить, лишь бы вы исчезли отсюда. Пусть бы и мне заплатили, я была бы рада. – И снова этот взгляд, который скользнул по Алексу, словно стрела мимо мишени. – А впрочем... Вы, возможно, знаете о рае больше, чем Маркус о преисподней. Или же мы обе рождены для того, чтобы превратить жизнь Маркуса в ад, а?
С этими словами она не спеша, покинула комнату.
– Ну и сучка, – пробормотал Алекс.
– Я или она? – спросила Франческа нарочито милым голоском. С Филиппой приходится считаться, но она глубоко несчастна с Маркусом. Это ясно как день. – Так которая из нас, в конце концов, продалась за более высокую цену? – добавила она для ясности. – И которая из нас действительно любит мужа? Попробуйте поразмышлять над этим, милорд, а я пойду... – Она хотела сказать «в мою комнату», но, конечно, у нее не было своей комнаты. У нее была комната Миэра. Постель Миэра. Желания и прихоти Миэра.
Хватит Миэра. Она сыта по горло всеми ими с их злобой и подспудным чувством вины перед Уильямом. Всего час в этой спальне – и она исчезнет. Им даже не придется для этого выкладывать свои денежки.
– Никуда ты не пойдешь, – сказал Миэр с наигранным спокойствием. Казалось, он прочел ее мысли. И теперь знает, что она задумала.
– А куда я могу пойти, милорд? – парировала она. – Есть ли в этом обширном имении место, где мне были бы рады?
Он ответил не думая. Или же думал об этом, но ждал момента, когда сможет дать волю желанию, терзавшему его с той самой минуты, как он вошел в комнату Уильяма в Берлине. Во всяком случае, он сказал это. Каждое слово было для нее, словно удар камня и предвещало ее судьбу.
– В моей постели.
О Боже... Ей хотелось бежать, но куда. Слуги повсюду. Наступил момент, которого она так боялась, но он был неотвратим. И Франческа это поняла.
Ну конечно, он желал Сару. А почему бы и нет? Было бы наивно думать иначе. Что могло его удержать? С семьей он совершенно не считался, только с собственными прихотями.
Он пытался ее шантажировать, обвинив в предательстве. Повторится ли это снова? И насколько решительными будут его действия? Возможно, он сообщит ей подробности, которых она знать не желает: секреты Сары лучше бы оставить погребенными рядом с Уильямом.
Она должна ускользнуть от него.
Выпрямившись, Франческа приготовилась к самому тяжелому сражению.
– Думаю, нет, милорд.
И снова обескуражила его.
– Она думает «нет», – передразнил он ее. – «Миледи Уйатхолла» раздает милости, словно индульгенции. Нет, вы абсолютно правы, миледи. Я тоже думаю «нет», а поскольку здесь властвую я, то вы никуда не пойдете.
– Прекрасно. – Она опустилась на изящный диванчик. – Я могу отдохнуть и здесь. Гостиная вполне подойдет для этого. – Она действительно страшно устала; пообщавшись с Миэром, а потом еще с его матерью, любая нормальная женщина была бы близка к обмороку.
Придется покинуть Миэршем не так быстро, как хотелось бы.
Сто фунтов. Мысль о них грела и успокаивала. Он решил прошлой ночью, что ее можно купить. Она гадала, что он предложит сейчас, чтобы уложить Сару в постель.
Как она собирается осуществить это, будучи девственницей?
Вздор – до этого дело не дойдет. Она не допустит.
Неужели? При том, что она позволила ему запугать себя настолько, что, полуобнаженная, непристойно танцевала перед ним?
Он шантажировал ее и снова прибегнет к шантажу, чтобы получить то, чего хочет. Это прямая угроза ее нравственным устоям. Он безжалостен, неумолим, ей просто не хватит хитрости переиграть его.
Как она этого сразу не поняла?
Под его пристальным взглядом ее бросило в жар.
Но она взяла себя в руки и посмотрела ему в глаза. Потом не выдержала и отвела взгляд.
– Милорд? – произнесла она едва слышно. Какое-то мгновение Алекс колебался, не зная, следует ли быть с ней откровенным.
– Насколько мне известно, ты – распущенная, аморальная и алчная женщина, которая могла получить все, что хотела, ложась с мужчиной в постель. Ты неразборчива. Говорят, нет такого мужчины, который не захотел бы тобой овладеть, и теперь, освободившись от молодого и любящего, но никчемного мужа, ты можешь дать волю своей ненасытной натуре. Судя по вчерашней ночи, ты уже сделала это. Возникает вопрос: почему ты не хочешь спать со мной?
– Почему? – холодно спросила Франческа, дрожа всем телом от его оскорблений и намеков. – Неужели непонятно, милорд? Вы же сами перечислили мне моих любовников. Подумайте: что значит граф в сравнении с королем. Возможно, это вы недостойны меня...
– Так, так, так, показались маленькие острые коготки. Но... – он закатал рукав и показал ей руку, – никакой крови, миледи. А ведь все дело в крови, да? Голубой крови. Кровавые деньги. Или вы знали, что у Уильяма было завещание? Да, интересно, что вам известно – очень интересно. Но одно я знаю точно, Сара Тэва: очень скоро ты будешь лежать подо мной. А деньги, моя язвительная леди, можешь поместить в Английский банк.
Глава 6
Алекс не собирался оставлять ее ни на минуту. А Франческа не намерена была идти с ним в комнату.
Воцарилось напряженное молчание. Франческа перебирала в памяти все ошибки, совершенные ею с момента встречи с Сарой.
Только чудом она сможет выбраться отсюда, в отчаянии думала Франческа. И что это за завещание, о котором они говорили? Новое осложнение, которое помешает ей уйти?
Сто фунтов в кармане и враждебное отношение его семьи значительно облегчили принятие ею решения. Конечно, Сара не спасовала бы так, как она, и, возможно, уже согревала бы постель Миэра...
О Боже... Жаркая волна прокатилась по телу. Нет, ей необходимо обдумать эту идею: Сара не отличалась застенчивостью и теперь, когда ее больше не связывали узы брака, должна была уступить – ради внимания, ради острых ощущений, ради денег... Как же Франческа сможет объяснить свой отказ?
И как далеко она ушла от Сары, если позволила Алексу заплатить ей за то, что танцевала перед ним обнаженная?
Каким-то непостижимым образом ей удавалось сохранять хладнокровие и спокойствие. Однако она чувствовала, что чем больше сопротивляется Миэру, чем меньше говорит, тем больше завораживает его. Разумно ли она поступает? Но все же это лучше, чем его ярость и угрозы.
Сейчас они на нейтральной территории. Но если ему удастся заманить ее в свою комнату, невозможно предсказать, что произойдет.
Примерно такие же мысли одолевали Алекса. Перед ним женщина, сотканная из одних противоречий. Ее ум так же остр, как и язык, именно поэтому он до сих пор не может соединить в одно целое то, что слышал и читал о ней, с тем, какой она сейчас предстала перед ним.
Слишком много несоответствий, в том числе ее красота и элегантность. Он не может отвести взгляд от ее лица, от этих черных, бездонных глаз, в которых может утонуть любой мужчина.
Но только не он. Он – никогда.
А ее кожа, ее теплая, бархатная кожа! Прошлой ночью он видел почти каждый ее сантиметр и жаждал погладить ее, так, чтобы она застонала от его прикосновений.
Она – воплощение куртизанки...
В то же время она не куртизанка.
Уильям... Алекса вдруг пронзило острое чувство горечи. Ему не следовало думать о ней подобным образом, но по-другому он просто не мог.
Она невероятно соблазнительна, и если он безжалостно использовал ее прошлой ночью, то у него не было никаких угрызений совести. В конечном итоге Саре придется расплачиваться за свои грехи, но прежде он собирался получить от нее все, что пожелает, любой ценой.
Даже заняв место Уильяма.
Нет, просто непостижимо, до чего спокойна и холодна эта женщина. Как великолепно владеет собой! Кажется, будто ничто не имеет для нее значения – ни жизнь, ни смерть, ни возлюбленный. Для этого нужен огромный опыт. При мысли об этом его гнев вспыхнул с новой силой.
Сара Тэва держит себя так, словно ее совершенно не интересуют его богатство и титулы.
Она могла бы повелевать королями... А предпочла Уильяма.
Почему?
В этом загадка Сары Тэва, и не единственная. Он должен их разгадать. Должен знать о ней все: он хочет ее, жаждет овладеть этим телом, чтобы она никогда не забыла о том, кому принадлежит...
Необузданность вспыхнувшего желания потрясла Алекса. Он думал о ней так, словно она вот-вот станет его любовницей. Его – нет. Нет! Да и что в ней такого соблазнительного? Окружающий ее ореол тускнел, притягательность исчезала, стоило ему вспомнить о ее развратной жизни.
И все же Уильям принял ее, простил и сделал своей женой.
И сейчас Алекс понимал его: Уильяма пленили те же противоречия в ней, что и его самого. Уильям, видимо, надеялся спасти ее. Но у него не было для этого ни средств, ни характера. И потом, невозможно спасти такую женщину, как Сара Тэва; в лучшем случае ее можно приструнить, пока есть силы удовлетворять ее в постели.
Если вообще это возможно.
Если...
Он сможет, черт побери, и сделает это. Он будет вонзаться в ее извивающееся тело бесконечно долго, пока она не станет молить о пощаде.
Он один может это. Он заставит ее ползать у своих ног, заставит умолять его. Сара Тэва, обнаженная, на спине, извивающаяся, жаждущая, умоляющая единственного мужчину, который способен довести ее до самозабвения.
В этом вся Сара Тэва – в стремлении ощутить всплеск наслаждения с любым способным на это мужчиной.
С ним.
Скоро.
Очень скоро.
– Вы все еще здесь? – нарушил Маркус размышления Алекса.
– С места не сдвинулись, – лениво протянул Алекс. – Так что наступил тот долгожданный момент, когда ты можешь поближе познакомиться со своей невесткой. Присаживайся. – Он появился очень кстати. Пока Маркус будет с ней говорить, сам он сможет дать волю воображению. Он и так уже весь горел, представляя ее обнаженной в постели.
Он был возбужден до предела, и если бы Маркус не появился, он овладел бы ею прямо здесь, у камина. Алекс просто поверить не мог, насколько безумно он хочет ее. Неуловимая сучка!
А Маркус сидел, словно рыба на крючке, пока она опутывала его своими сетями.
– Не стоит обижаться на Алекса, – говорил Маркус. – Он так долго парил в небесах... тяжело пережил смерть Уильяма.
– Неужели? – Франческа задумчиво взглянула в сторону Алекса. – Почему?
– Потому что он должен был сделать больше, о чем я не раз ему говорил.
Франческа лучезарно улыбнулась Маркусу, и Алексу тут же захотелось придушить их обоих.
– Вы совершенно правы, – тихо произнесла она. – Он должен был сделать гораздо больше.
– Его будут мучить угрызения совести. Но некоторым утешением ему может служить то, что он все же поехал за вами.
– Большое утешение для нас обоих, без сомнения. Но мне кажется, что... Алекс... никогда ничего не делает просто так.
– Вы очень проницательны, Сара, – могу я вас так называть?
– Конечно, – улыбнулась Франческа, коснувшись руки Маркуса. Алекс стиснул зубы, борясь с желанием вышвырнуть брата из комнаты.
– Очень проницательны, и это после столь краткого знакомства.
– Но у нас были продолжительные беседы, – заметила Франческа. – Ведь можно узнать человека достаточно хорошо и за короткое время, не правда ли, Маркус? Если, конечно, говорить о серьезных вещах, а не просто вести светскую болтовню.
– Вы совершенно правы. – Маркус уже поддался ее чарам, совершенно не понимая, что она для него недосягаема.
– И мы много говорили по пути сюда, – добавила Франческа. – Это было очень... полезно.
– Да, разумеется. Надеюсь, у нас будет время узнать друг друга, что тоже принесет пользу, – поспешно сказал он. – Несмотря на понятные, в какой-то степени, возражения матушки, вы – жена Уильяма, и вам рады в Миэршеме.
– О да, – вмешался Алекс, – ну-ка расскажи нам, Маркус, что там еще наговорила мама.
– Ее можно убедить взглянуть на ситуацию разумно.
– И она способна устроить скандал, – язвительно заметил Алекс. – Ты лучше присматривай за ней, Маркус. Жена Уильяма – это мое личное дело; ни ты, ни мама к этому отношения не имеете, а маме лучше держаться от меня подальше.
– Неблагодарное чудовище.
– Да. Как и ты, мой дорогой викарий. Ты, наверное, забыл, кто тебя кормит и что матушкины посулы ничего не стоят.
– Прекрасно, – сдержанно ответил Маркус. – Мы все обязаны тебе и своей жизнью, и своим кровом. Неудивительно, что Уильям уехал отсюда, как только достиг совершеннолетия. Но... – он повернулся к Франческе, – вы знали, что на его имя открыт счет? Он должен был получить деньги по достижении тридцати лет.
Сердце у Франчески упало.
– Нет, – медленно ответила она, чувствуя, что Маркус в отличие от Алекса ей поверит. – Нет, не знала.
– Ха, – фыркнул Алекс.
– И то, что после смерти Уильяма половина его денег переходит к его наследникам?..
О Боже... Она закрыла глаза.
– Я не знала.
– Лгунья. – Алекс вновь обрушился на нее, на Сару. Но Сара могла знать, подумала Франческа, охваченная дурным предчувствием. Она вполне могла знать об этом. Однако не предполагала, что заразится той болезнью и умрет.
Но она могла знать кого-нибудь, кто способен на убийство...
Нет... нет... это исключено.
Невероятно... Она послала за Миэром после смерти Уильяма, когда еще была здорова...
...нет...
...нет...
Она даже думать об этом не желает.
– Неужели тебе не интересно, о какой сумме идет речь? – вкрадчиво поинтересовался Алекс.
– Нет, – ответила она резко.
– Она замечательная актриса, – сказал Алекс брату. – Ты только посмотри на нее. Можно было бы поверить ей – если не знать ее истории.
– Люди меняются, – сказал Маркус назидательным тоном. Он верил ей, он действительно верил.
– Сумма большая, – уговаривал ее Алекс. ...достаточная, чтобы кто-то захотел смерти Уильяма.
Ей стало нехорошо. Она не нашлась, что ответить и почувствовала приступ тошноты.
Большая сумма.
Для нее сто фунтов – большая сумма.
Как же она сможет претендовать на то, что ей не принадлежит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37