– Для чего, милорд?
– Эти двадцать минут они должны быть полностью поглощены сексом и греховными мыслями.
– Как скажете, – ответила Франческа с вызовом. – А пока вы могли бы разложить на сцене мои священные предметы.
– Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь это сделал.
– Прекрасно. – Она исчезла за дверью. Ее холодность и безразличие вновь вывели Алекса из себя.
У него нет выбора. Чтобы осуществить свой план, он вынужден оставить Сару один на один с компанией похотливых мужчин.
Впрочем, все они хорошо знают, что представляет собой Сара, а он – лучше всех.
Он должен найти то, ради чего приехал сюда. Он станет позади кресел и выскользнет из комнаты, как только появится Сара.
Нечего за нее волноваться.
Сара Тэва сама может позаботиться о себе.
Стоя на холодном мраморном полу, Франческа озябла и, завернувшись, в черную накидку, застыла в ожидании.
В какое-то мгновение ей казалось, что она совершенно одна и может уйти. Но за зловещей дверью ее ожидала горничная, чтобы помочь подготовиться к выступлению.
Интересно, чья это была идея – Кардстона или Алекса? Но разве это важно? Важно то, что у нее нет ни единого шанса ускользнуть.
«Да и куда я могу убежать?» – размышляла Франческа, когда горничная расстегивала ей платье. Она просто заблудится в этом замке. И ни Кардстон, ни Крукенден ей не помогут.
Кардстон, вполне возможно, поступит с ней так же, как Алекс: запрет, накажет за непокорность, а потом использует.
Что бы ни случилось, этот сценарий все же лучше. Она постарается их сдерживать до возвращения Алекса. Ей это удастся. Она заставит их ждать. Алекс ненавидел каждое мгновение такого ожидания.
Это было еще одно мощное оружие в ее арсенале.
Виолончелист провел смычком по струнам. Служанка открыла дверь в комнату, где было совсем темно и только на импровизированной сцене горели свечи.
Франческа замерла на пороге, потом шагнула на сцену, дрожащими руками удерживая плотно обернутую вокруг тела накидку, лихорадочно придумывая, как завладеть вниманием мужчин.
Постарайся сделать свой танец возвышенным... священным...
Возможно... возможно , тогда они с уважением отнесутся к тебе.
Она подошла к краю сцены и застыла, изобразив смирение.
– Я исполню священный танец, его исполняют в восточных храмах, где чтят женщину и где любой мужчина, осмелившийся прикоснуться к ней, погибает в расцвете лет, сраженный таинственной, сверхъестественной силой.
Это заставит их задуматься, решила она, плавно повернувшись к ним спиной, и заскользила по сцене к свечам, где стояли маленькие золотые фигурки, священные предметы, которые выбрал для нее Алекс. Франческа склонилась перед ними в глубоком поклоне.
Теперь пути назад нет. Она вздохнула. Собравшись с силами, сбросила накидку, скрывавшую ее длинные волосы, две прозрачные полоски, прикрепленные к золотистому воротнику, и два золотых браслета на обнаженных ягодицах. Она подняла руки, чтобы опустить на лицо вуаль, и полоски приподнялись, словно крылья, из-под них показалась золотая цепочка, спускавшаяся чуть ниже поясницы.
Мерцание свечей отразилось в сверкавшем золоте, когда она сложила руки на груди и медленно повернулась к зрителям.
Сейчас они видели ее склоненную голову, тело, обернутое в волнистый шелк, золотистые цепи, охватывающие шею, руки и лодыжки.
Она подняла голову, и музыка зазвучала атональным глиссандо. Это был сигнал начинать танец.
Она уронила руки, услышав резкий вздох, горловой звук вожделения, когда обнажила высокую, упругую грудь, подчеркнутую длинным, золотистым шаром и цепью, свисавшими с золотого воротника почти до пупка.
Она заметила движение в темноте – Алекс? – и, обхватив руками грудь, начала двигаться вперед-назад, вперед-назад, то, обнажая, то, прикрывая тело, пока не оказалась почти на краю сцены. Там она вытянула руки, согнула ноги в коленях и склонилась до самого пола.
Что делать дальше? Они были околдованы ее наготой. Франческа перенесла тяжесть тела с одной ноги на другую. Мужчины, затаив дыхание, следили за каждым ее движением.
Теперь надо распрямиться, но так, чтобы они не видели ее тела, и вновь склониться, показав ягодицы.
Подняв руки, она положила их на талию, повернувшись боком, выгнулась всем телом так, что ее груди с тугими крепкими сосками стали казаться еще пышнее.
Франческа потеряла счет времени. Повращав бедрами и опустившись на колени, услышала, как прерывисто задышали и застонали в темноте мужчины.
Она подняла глаза с мольбой, опустила с покорностью. Вытянула руки, словно отдав себя на милость господину. Коснулась головой пола.
Вся атмосфера в комнате была пропитана похотью, Франческе казалось, что она чувствует ее запах.
Они не могли насытиться ею.
Она подняла голову, в отчаянии пытаясь определить, вернулся ли Алекс, но ничего не смогла рассмотреть.
Проклятие! Она так согнулась, что не знала, как грациозно выпрямиться.
Придется опереться на руки.
Выпрямившись, Франческа стала отступать в темноту, медленно, благоговейно склоняясь перед священными предметами.
Все, хватит. Больше она ничего не сможет придумать.
Она повернулась к зрителям, подняла руки, представляя в последний раз их взору обнаженное тело, и бессильно опустилась на пол.
Алекс не хотел смотреть ее представление. Он стоял у задней стены, ощущая удушающий жар желания, наполнившего комнату.
Для нее все это не больше, чем представление, способ заработать еще сто фунтов. Деньги для женщины, привыкшей выставлять напоказ свое тело, это главное в жизни.
Сто фунтов, не считая суммы, о которой он договорился с Кардстоном.
Кардстон отчаянно хотел заполучить ее. И после представления его невозможно будет удержать. Как и других.
Но Алекс гнал от себя эту мысль. Добьется Кардстон своего или нет, его не касается, это дело Сары.
Что до него, то ему все равно. Как только он выполнит свою миссию, она может оставаться с Кардстоном хоть на ночь, хоть на неделю, хоть навсегда, если ей нравится.
Дверь открылась, и она, выскользнув на сцену, смело направилась к краю.
Ее появление оказалось замечательным трюком, давшим Алексу возможность защитить ее честь. И действительно, на какое-то мгновение все опешили.
Она сбросила накидку, подняла руки – и представление началось.
Это был сигнал ему – пока Кардстон и его друзья упивались ее наготой, он выскользнул за дверь.
Все закончилось.
Алекс прокрался в комнату как раз в тот момент, когда Сара заканчивала танец.
Он сделал все, что мог. Но его усилия оказались напрасными. На другое, впрочем, он и не рассчитывал. Прежде всего, он должен был исключить варианты, выяснить, кто это сделал, и пришел к выводу, что, скорее всего не Кардстон. А если и он, значит, так успешно скрыл всю операцию, что это невозможно обнаружить за двадцать минут.
Он просмотрел бумаги Кардстона, но там не было даже намека на то, что Кардстон занимался чем-то предосудительным помимо содержания трех любовниц, азартных игр в самых грязных притонах Лондона и накапливания долгов, которые никогда не выплачивал.
Он был богат, но слыл страшным скрягой, даже с любовницами, кроме тех случаев, когда желал чего-то очень сильно, – как, например, Сару. Единственное, что было нужно ему в жизни, так это женщины. Разумеется, покладистые. Готовые ему отдаться.
Но Алекс не мог рисковать, принимая все на веру.
Необходимо тщательно изучить все детали, не вызывая подозрений Кардстона. Он собственными глазами видел, что все взоры прикованы к Саре Тэва, никто даже не заметил его отсутствия.
Ее танец растопил бы и лед. Эти движения, это тело... Алекс мгновенно сжался в тугую пружину, когда Сара подняла руки и в последний раз предстала перед ними совершенно нагая.
Тишина, наступившая после того, как она опустилась на пол, была оглушающей. Никто не шевельнулся. Не произнес ни слова. Жар поднимался волнами, влажный воздух был пропитан ароматом чувственности.
Они никогда не заполучат ее, подумал Алекс. Никто не может владеть ею. Она не захочет ни одного из них. Он был в этом уверен так же, как и в том, что она не желает его.
От безысходности ему захотелось крушить все вокруг.
Нужно увести ее отсюда, но он не знал, как это сделать. Чтобы урезонить Кардстона, требовался гораздо более тонкий подход, а у него сейчас было не то настроение.
Занавеса здесь нет, нет возможности погасить свечи. Саре трудно будет покинуть комнату.
Он должен что-то предпринять.
Алекс шагнул к помосту, заслонив свет, падавший от свечей. Это было ошибкой.
– Сколько? – прозвучал голос Кардстона, дрожащий от вожделения.
Алекс вскочил на помост, схватил накидку и накрыл ею распростертую на полу Сару.
– Я спрашиваю: сколько? – Избалованный аристократ, не привыкший к отказам, Кардстон упорствовал.
Франческа села, плотно завернувшись в накидку, даже ног не было видно.
Боже, они неуправляемы, в панике подумала она. Похоть затмила их разум.
– Милорд не понимает... – начала она.
– Я понимаю, – бесцеремонно перебил ее Кардстон. – Назови ее цену – с каждым из нас.
Алекс и глазом не моргнул.
– Она не продается.
– Мой дорогой Алекс, не морочь мне голову. Кажется, я ясно изложил условия. – Кардстон придвинулся к нему вплотную, нос к носу. – Разве не для этого она нас раздразнила два дня назад?
Алекс презрительно взглянул на него.
– Нет.
– Ты не шутишь? – недоверчиво спросил Кардстон. – Ах ты, скотина! Она так многообещающе крутила своей задницей, что мы все рассчитывали с ней порезвиться, а теперь нам что делать – онанировать в качестве утешения? – Он сжал кулаки. – Ну нет, Девени. Условия были ясны, сукин ты сын, и я поимею эту девку, эту шлюху.
Он вспрыгнул на помост и схватил накидку Сары.
– Хватит ломаться, глупая потаскуха. Пора поработать на спине. – Он дернул так сильно, что Франческа, потеряв равновесие, повалилась на бок, и не успела опомниться, как он оседлал ее.
– Вот так, моя дорогая! – Ослепленный желанием овладеть ею, он не заметил, как к нему подкрался Алекс. – Давай-ка на спинку и раздвинь ножки... а-а-а... – Это Алекс обхватил Кардстона рукой за шею и так дернул, что тот свалился с дрожавшей Франчески.
– Жаба уродливая. Недоносок, скотина, – бормотал Алекс, швырнув Кардстона на пол, – сучье отродье... – Он словно обезумел от ярости, выплеснувшейся откуда-то из самой глубины души; он стал душить Кардстона, бить его головой об пол и никак не мог остановиться.
Его пытались оттащить от Кардстона, но он мертвой хваткой вцепился ему в горло. Мысль о том, что Кардстон, голый, пыхтя вонзается в лоно Сары... что его пухлые руки касаются ее... а его губы впиваются в ее губы, привела Алекса в бешенство, перед глазами поплыл красный туман... ему захотелось убить этого подонка. Потом вдруг он понял, что Сары нет на помосте, и лишь тогда разжал пальцы и позволил Крукендену оттащить его.
Они оставили Кардстона на полу, хватающегося за горло и изрыгающего проклятия.
– Овладей он ею, ему бы не жить, – хрипло произнес Алекс. – Я даже не знаю, проживет ли он ночь, потому что он осмелился прикоснуться к ней. Это вам не какая-нибудь гулящая девка, а вы, ослы, вели себя, словно возбужденные гориллы во время выступления, которое для нее является священным действом.
Ему понравилось, как это прозвучало. Но, судя по их лицам, никто ему не поверил.
– Не пудри нам мозги, Алекс, – без обиняков заявил Крукенден. – Можешь морочить голову другим, пытаясь выдать эту девку за монахиню. Но нас не проведешь. Нам была предложена аппетитная штучка, и все правильно истолковали приглашение. Да, черт побери! Кардстон сказал, что в Европе мужчины проходу ей не давали, и она имела их одного за другим.
– Пока она не вышла замуж за Уильяма, – напомнил им Алекс, когда Хэнском помогал Кардстону подняться с пола.
– Она потаскуха, – проворчал Кардстон, все еще потирая горло. – И всегда была потаскухой. Я слышал об этом, когда ездил в Европу.
– Она вдова и глубоко предана своим священным ритуальным танцам, – нравоучительно заметил Алекс.
– Да будет тебе чушь молоть, – возразил Кардстон. – Убери ее отсюда. Она мне надоела. Напрасная трата моих денег и времени. Так, мне срочно нужно утешиться с какой-нибудь шлюшкой. Кто-нибудь идет со мной? – И он вышел из комнаты.
– Смотри, как бы ее ангел-хранитель не наказал тебя, – заметил Алекс.
Крукенден взглянул на Алекса и покачал головой.
– Здорово придумано, Алекс. Но больше тебе никого не удастся провести.
Алекс пожал плечами.
– Я знаю то, что знаю. – Крукенден всплеснул руками.
– Ну тогда как хочешь. Дворецкий проводит тебя к карете. Господа...
Алекс насмешливо смотрел, как они послушно последовали за Кардстоном, разгоряченные и жаждущие овладеть первой попавшейся шлюхой.
...Сара!..
Он спрыгнул с помоста прямо к двери и распахнул ее.
Маленькая служанка забилась в угол, похожая на выпотрошенную тряпичную куклу. Больше в комнате никого не было.
Господь Всемогущий – что, если Кардстон вернулся за ней? Алекс почувствовал, как все внутри сжалось от страха.
– Где она?
– А... – выдавила из себя перепуганная до смерти служанка.
Он схватил ее и встряхнул.
– У... ушла, сэр.
Он готов был убить служанку. Что, если Сара сбежала? Если исчезла навсегда?
– Куда?
Служанка молча указала на ступеньки, ведущие к балкону.
Алекс бросился вверх, перепрыгивая через две ступеньки, пронесся через столовую... Если Кардстон завладел ею...
Нет... нет... нет...
Где она?
Он сбежал вниз, промчался через анфиладу комнат в гостиную – ее там не было.
Не было!
Он дернул шнурок колокольчика, и, словно по волшебству, тут же появился невозмутимый дворецкий Кардстона.
– Леди вызвала карету? – спросил Алекс.
– Кто-то вызвал. Она могла уехать.
Алекс бросился к дверям гостиной.
Через мгновение она будет свободна. Франческа отступила в тень двора, услышав тяжелые шаги Кардстона и остальных мужчин, направлявшихся к конюшням.
А вдруг они обнаружат ее...
Если появится Алекс... Радость волной захлестнула ее. Он сейчас ее ищет, мечется по замку, по его многочисленным коридорам и комнатам, в ярости от того, что все его дурацкие планы рухнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37