Отец Мёрфи подполз к ризничной лестнице и налетел на Пэда Фитцджеральда, взбегающего вверх по ступенькам. Столкнувшись в темноте, они с ужасом отшатнулись друг от друга.
Бакстер задержал дыхание и сделал резкий выпад вперед. Руки и плечи он уже опустил в отверстие, а ноги скользили по гладкому мраморному полу в поисках опоры для толчка.
— Прыгай, прыгай! — громко закричала Морин. Она потянулась вперед и схватила его шарящую руку. Еще пять выстрелов прозвучали один за другим, пули крошили мрамор и с визгом отскакивали от медной плиты. Бакстер почувствовал, как его спину пронзила боль, а тело судорожно дернулось. Еще пять пуль со свистом пронеслись над его головой в темноте. Только теперь он понял, что Морин тянула его вниз за правую руку. Он попытался протолкнуть свое тело в отверстие, но кто-то крепко держал его за ноги. Он услышал чей-то вскрик чуть ли не над ухом, и выстрелы прекратились. Морин даже повисла на его руке, все время крича:
— Прыгай! Ради Бога, прыгай!
— Не могу. Брось меня. Беги, беги! — Голос Бакстера был низким и хриплым.
Кто-то крепко схватил его за лодыжки и потащил из отверстия. И он почувствовал, как руки Морин, крепко державшие его кисть, стали постепенно разжиматься, а затем отпустили совсем. Пара сильных рук перевернула его на спину, и он увидел над собой лицо Пэда Фитцджеральда. Тот стоял перед ним на коленях, нацелив автомат ему в горло. Сквозь полутьму Бакстер разглядел, что по шее Фитцджеральда стекает струйка крови, пачкая белую рубашку.
Фитцджеральд посмотрел сверху вниз на Бакстера и, тяжело дыша, заорал:
— Тупорылый сукин сын! Я убью тебя, проклятого подонка!
Он сильно ударил Бакстера кулаком по лицу, затем перелез через него, подполз к краю отверстия и, нацелив дуло автомата в проем люка и откинувшись назад, выпустил две оглушительные длинные очереди в темноту.
Бакстер смутно ощущал теплую влагу, растекавшуюся под ним по холодному мраморному полу. Он попытался посмотреть на высокий, этажей в десять, сводчатый потолок над собой, но смог различить лишь красные пятна висящих кардинальских шапок. Затем он услышал, как к алтарю бегут люди, как они поднимаются по ступенькам, и увидел промелькнувшие лица — Хики, а несколькими секундами позже Флинна и Меган Фитцджеральд.
Бакстер повернул голову и увидел отца Мёрфи, лежащего около лестницы, руки он плотно прижал к лицу, а сквозь пальцы сочилась кровь. Затем он услышал голос Меган:
— Пэд! Тебя зацепило? Пэд?
Бакстер попытался поднять голову, чтобы посмотреть на кардинала, но увидел только ногу Меган, опускающуюся ему на лицо. В глазах его мелькнула яркая красная вспышка, за ней последовала темнота.
Флинн встал на колени рядом с Пэдом Фитцджеральдом и вытащил дуло его автомата из отверстия. Он мягко дотронулся до кровоточащей раны на шее Пэда и осмотрел ее.
— У тебя только царапина, парень. — Флинн повернулся к Меган: — Отведи его обратно на пост. Да побыстрее!
Потом Флинн лег ничком на край отверстия и крикнул вниз:
— Морин! Ты в порядке? Не ранена?
Морин стояла на коленях в нескольких ярдах от отверстия. Ее тело судорожно дрожало, и она сделала глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться. Она осторожно ощупала свое тело — нет ли где ранения.
— Морин! Ты не ранена? Ради Бога, ответь мне! — снова позвал ее Флинн, в голосе его чувствовалась озабоченность.
Она глубоко вздохнула и, к своему собственному удивлению, ответила:
— Нет!
Теперь, после ее ответа, голос Флинна звучал более сдержанно:
— Давай назад!
— Пошел к черту!
— Вылезай, Морин, или мы пристрелим Бакстера. Мы пристрелим его и бросим вниз к тебе, чтобы ты могла любоваться на него.
— Так или иначе теперь мы все умрем.
— Нет, не умрете.
— Пусть Бакстер поговорит со мной.
Наверху воцарилось молчание, затем Флинн ответил:
— Он без сознания.
— Проклятые бесчувственные убийцы, подонки! Дайте тогда мне поговорить с отцом Мёрфи.
— Он… ранен. Подожди, я позову кардинала…
— Иди к черту! — Морин не хотелось никого слышать, ей хотелось только бежать. — Сдавайся, Брайен! — крикнула она Флинну. — Сдавайся, пока не поздно и не убиты другие люди. Сдавайся! — Поколебавшись немного, бросила напоследок: — Прощай!
Она стала отползать прочь от отверстия, пока спиной не уперлась в фундамент колонны. Оглянувшись, увидела, что из отверстия опускается лестница. Потом услышала приглушенные голоса и поняла, что кто-то собирается спуститься по лестнице вниз. Вновь раздался голос Флинна:
— Морин, ты не из тех, кто бросает своих друзей. Их жизни зависят от тебя.
Она почувствовала, что все ее тело покрыл холодный пот, и тихо пробормотала про себя: «Брайен, ты так чертовски все усложняешь». Она шагнула к отверстию, но вдруг заколебалась. Новая мысль пришла ей в голову: «А что бы сделал Брайен?» Он бы сбежал. Он всегда так поступает. И это не трусость или малодушие, а просто он и все, кто с ним, еще давным-давно договорились считать побег морально оправданным действием в трудных ситуациях. Но все же… он не оставил ее тогда, когда ее ранили. Она снова заколебалась, не зная, что лучше: прятаться за колонной или идти к отверстию.
В темноте подземелья снова раздался голос Флинна:
— Ты подлая трусиха, Морин! Ну ладно, как хочешь, теперь очередь Бакстера.
Резкий звук выстрела прокатился по алтарному помосту.
Когда стихло эхо, Флинн снова крикнул Морин:
— Мёрфи — следующий.
Морин инстинктивно отпрянула назад к колонне, от волнения закрыв руками лицо.
— Сволочи!
Флинн крикнул еще громче:
— Священник будет следующим!
Она подняла голову и вытерла слезы, непроизвольно текущие из глаз. Вглядевшись в темноту, она заметила вдали слабый свет и через силу заставила себя спокойно оценить обстановку. Справа от нее была наружная стена алтарной лестницы. Если идти вдоль нее, то можно упереться в фундамент основных стен — а за ними свобода. Вот этим-то путем и надо выбираться отсюда.
Морин быстро оглянулась и увидела чьи-то ноги, просунувшиеся в люк: когда показалась уже большая часть тела, стало ясно, что это Хики. Над его головой свесилась другая пара ног. Меган. Оба держали в руках электрические фонарики и пистолеты. Спускаясь, Хики вертел головой, вглядываясь в темноту. Морин припала к колонне.
Хрипловатый голос Хики раскатился по всему черному влажному пространству подземелья. Он как будто разговаривал с малым ребенком:
— Я пришел к тебе, миленькая. Забрать тебя отсюда. Ну, иди к старому Джону. Не дай бяке Меган найти тебя. Иди лучше к доброму мистеру Хики. Иди же, радость моя! — Он рассмеялся, спрыгнул с последней ступеньки лестницы и, включив фонарик, повернулся к ней спиной.
Меган стояла позади него, и в отблесках верхнего освещения зала вся ее фигура казалась огненно-красной и приобрела зловещие черты.
Морин глубоко вздохнула и затаила дыхание.
Глава 37
Берт Шрёдер ожидал, напряженно прижимая телефонную трубку к уху. Посмотрев на Лэнгли — тот был один в комнате, — он выругался:
— Проклятие, не отвечают!
Лэнгли стоял у окна и пристально рассматривал собор. За двойными дверями все так же нескончаемо трезвонили телефоны и взволнованно шумели люди.
Внезапно створки дверей с грохотом распахнулись, и в комнату шумно влетел Беллини, еще более возбужденный, чем в последний раз. Уже с порога он выкрикнул:
— Я получил от этого придурка Клайна приказ идти на штурм, если вы не можете придумать ничего другого.
Шрёдер смерил его холодным взглядом:
— Входите и закройте за собой дверь. — И тут же заорал на диспетчера: — Конечно, хочу, чтобы ты, глупый осел, продолжал вызывать!
Беллини закрыл за собой дверь, подошел к стулу и опустился на него. Пот тонкими струйками стекал по его заметно побледневшему лицу.
— Я… не готов… идти… — проговорил он. Шрёдер нетерпеливо спросил:
— Сколько, черт побери, займет времени укокошить всех четверых заложников, скажите, Беллини? А если они уже мертвы, то Клайн может катиться ко всем чертям и подождать там, пока у вас возникнет, по крайней мере, хоть одна идиотская идея, как нанести удар.
Внезапно в динамике раздался громкий голос Брайена Флинна:
— Шрёдер?
Тот торопливо ответил:
— Я здесь. — Теперь он обрел самообладание. — Да, сэр. Как там, все в порядке?
— В порядке.
Шрёдер откашлялся и начал расспрашивать:
— Но все же что-то такое произошло?
— Плохо задуманная и неудачная попытка побега. — Голос Флинна звучал сдержанно.
— Побега? — недоверчиво переспросил Шрёдер.
— Я вроде ясно сказал.
— Никто не пострадал при этом?
После долгой паузы Флинн ответил:
— Бакстер и Мёрфи ранены. Но не тяжело.
Шрёдер посмотрел на Лэнгли и Беллини. Постаравшись придать своему голосу спокойный тон, он продолжил:
— Давайте я направлю к вам доктора.
— Если он им понадобится, я извещу.
— Нет, все же я пришлю доктора.
— Ладно, присылай, но только скажи ему, что я вышибу из него мозги, если он здесь появится.
— Черт побери, Флинн, вы же говорили, что стрельбы не будет. Вы сказали… — В тоне Шрёдера проскальзывало раздражение, но он контролировал себя — раздражение было почти напускным, преднамеренным, чтобы показать, что стрельбы он не потерпит.
— Тут уж ничего нельзя было поделать.
— Флинн, если, не дай Бог, вы убили кого-нибудь, — теперь тон Шрёдера стал угрожающим, — если ранили кого-нибудь, переговоры практически станут невозможны.
— Я знаю правила. Успокойся, Шрёдер.
— Позвольте мне поговорить с каждым из заложников — сейчас же.
— Подождите минутку. — В динамиках установилась тишина, затем послышался голос кардинала:
— Алло, капитан, узнаете мой голос?
Шрёдер бросил быстрый взгляд на двух мужчин, присутствующих в комнате, — те согласно кивнули. Тогда он ответил:
— Да, Ваше Высокопреосвященство.
Кардинал говорил таким тоном, что все сразу поняли: предварительно его проинструктировали и сейчас внимательно следят за его словами.
— Со мной все в порядке. Мистер Бакстер, как мне сказали, получил легкое ранение в спину и еще одно рикошетом в грудь. Сейчас он отдыхает, и у него, похоже, все в порядке. Отец Мёрфи также ранен рикошетом в лицо — в подбородок. Он слегка оглушен, а вообще чувствует себя нормально… Просто чудо, что никто не убит.
Всем троим офицерам, казалось, стало легче от этих слов кардинала. Из соседних комнат по-прежнему доносились шум и громкие голоса.
— А как мисс Мелон? — спросил Шрёдер. Ответ кардинала прозвучал как-то нерешительно:
— Она жива. Не ранена. Она…
Шрёдер услышал, как трубку на другом конце провода прикрыли рукой, однако пробивались раздраженные приглушенные голоса — там явно говорили на повышенных тонах. Он взволнованно закричал в трубку:
— Алло! Алло!
В трубке опять раздался голос кардинала:
— Это все, что я могу сказать.
— Ваше Высокопреосвященство, — торопливо заговорил Шрёдер, — прошу вас, не провоцируйте этих людей. Вы не должны подвергать опасности вашу жизнь, иначе под угрозой окажутся и жизни других…
Послышался равнодушный, без всяких эмоций голос кардинала:
— Я передам ваши слова всем остальным. — Он добавил: — Мисс Мелон…
Но неожиданно на линии прозвучал голос Флинна:
— Добрый совет отважного капитана. Ладно, теперь убедились, что никто не убит? Все сидят себе тихонько.
— Дайте мне поговорить с мисс Мелон.
— В данный момент она отошла. Попозже. — Флинн говорил отрывисто. — Все ли готово к пресс-конференции?
Голос Шрёдера вновь обрел спокойствие:
— Нужно больше времени на подготовку. Телевидение и радио…
— У меня есть сообщение для Америки и всего мира, и я намерен донести его до всех людей.
— Да, вы это сделаете. Наберитесь терпения.
— Терпение не в характере ирландцев, Шрёдер.
— Да? Не уверен, что так оно и есть. — Шрёдер почувствовал, что настало время для более личного общения. — Я ведь наполовину ирландец и…
— Неужели?
— Да, родные моей матери выходцы из графства Тирон. Послушайте, я понимаю ваше разочарование и раздражение — у меня самого брат деда был в ИРА. В нашей семье его считают героем. Он даже сидел в английской тюрьме.
— За что же? За то, что был такой же зануда, как его внучатый племянник?
Шрёдер сделал вид, что не обратил внимания на подковырку Флинна:
— Я рос с той же ненавистью, и предрассудками в душе, что и у вас…
— Ты же не был там, Шрёдер. Ты там не был. Ты все время здесь.
— Ну и что из этого? — решительно произнес Шрёдер. — Здесь бы вы породили себе больше врагов, чем друзей.
— Здесь людям не надо много друзей. Наши друзья все поумирали или сидят в тюрьмах. Скажи там, чтобы наших людей освободили, капитан.
— Мы и так стараемся изо всех сил. Переговоры между Лондоном и Вашингтоном продвигаются. Я уже вижу свет в конце тоннеля…
— А ты уверен, что этот свет — не огни скорого поезда, который наедет прямо на тебя?
Кто-то в соседней комнате громко рассмеялся. Шрёдер опустился на стул и откусил кончик сигары.
— Послушайте, почему бы вам не показать нам свои добрые намерения и не отпустить одного из раненых заложников?
— Кого же?
Шрёдер быстро вскочил с места.
— Так… Так…
— Ну давай, давай же. Пусть Бог решает. Ты ни с кем там не советуйся, а сам скажи — кого.
— Кто тяжелее ранен?
Рассмеявшись, Флинн ответил:
— Очень хорошо! Есть контрпредложение. Ты не согласился бы на кардинала? Думай сразу. Раненый священник, раненый англичанин или здоровый кардинал?
Шрёдер почувствовал, как в нем закипает раздражение, и с тревогой подумал, что Флинн тоже может обозлиться.
— Кто же все-таки более серьезно ранен?
— Бакстер.
Шрёдер заколебался. Он посмотрел вокруг, но не решился ничего сказать.
— Думай быстрее, — подстегнул его Флинн.
— Бакстера.
Флинн ответил, притворяясь расстроенным:
— Сожалею. Правильнее было бы просить, конечно же, за кардинала. Ты знал это, Берт. Если бы ты назвал кардинала, я освободил бы его.
Шрёдер посмотрел вниз на свою незажженную сигару. Когда он заговорил, голос его дрожал:
— Сомневаюсь в этом.
— Не сомневайся во мне в подобных делах. Я лучше потеряю заложника, но наберу очки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77