Морин покраснела.
— Значит, ты все-таки приехал в Америку после всего, что случилось, Брайен.
— Да. Но, как видишь, не за тем, за чем приехала ты.
Флинн огляделся вокруг. Последние прихожане толпились у выхода, пытаясь побыстрее вырваться через большие бронзовые двери. Двое фениев — Артур Налти, переодетый священником, и Фрэнк Галлахер, одетый в форму распорядителя шествия, — стояли за толпой и подгоняли всех поближе к дверям, на забитые людьми ступени, но многие стали пятиться от дверей обратно в собор. Все остальные двери уже были закрыты на засовы. Флинн взглянул на часы. Операция заняла намного больше времени, чем он рассчитывал. Он снова повернулся к Морин:
— Да, совсем не за тем. Видишь, что я сделал? Меньше чем через час мы прогремим на всю Америку. Мы устроим им неплохое, чисто ирландское представление. Получше, чем тогда в аббатстве.
Морин увидела в его глазах знакомое победное выражение, но одновременно в них проскальзывал какой-то страх, чего она прежде никогда не замечала. «Как у маленького мальчика, — подумала Морин, — который стащил что-то из магазина и знает, что расплата за проступок неизбежна».
— Этим ты ничего не добьешься, ты ведь знаешь.
Флинн улыбнулся, и страх из его глаз исчез.
— Да, но я все равно не отступлю.
Двое фениев, переодетых полицейскими, обошли алтарь и спустились по ступенькам, ведущим в ризницу. Из открытого прохода под аркой в левой стороне ризницы они направились в коридор, ведущий к дому настоятеля. Внезапно из-за такого же открытого прохода в противоположной стене ризницы, выходящего к резиденции кардинала, послышались взволнованные голоса. И из обеих дверей ризницы одновременно появились священники и полицейские.
Фении с лязгом и грохотом захлопнули за собой двери, и люди в ризнице подняли глаза вверх. Полицейский сержант рванулся к лестнице и приказал:
— Эй! Откройте двери!
Фении же протянули через медные завитки дверей цепь и приготовились навесить замок.
Сержант вытащил пистолет. Другой полицейский подошел к нему и тоже вытащил оружие.
Фении, казалось, не обращали на них никакого внимания и невозмутимо продолжали продергивать дужку тяжелого замка в звенья цепи. Один из них посмотрел вверх, улыбнулся и козырнул подошедшим полицейским:
— Извините, парни, вам придется обойти кругом.
Оба фения взбежали вверх по ступенькам и исчезли. Один из них, Пэдар Фитцджеральд, сел у дверей склепа, чтобы наблюдать, что делается у входа. А другой, Имон Фаррелл, обошел алтарь и кивнул Флинну. Тот повернулся к Бакстеру:
— Сэр Гарольд Бакстер?
— Да, угадали, — ответил он.
Флинн внимательно посмотрел на Бакстера.
— Вы знаете, с каким удовольствием я убью вас.
Бакстер спокойно ответил:
— Вижу, вам доставляет удовольствие убивать всех и вся.
Флинн отвернулся и взглянул на кардинала.
— Ваше Высокопреосвященство! — Он поклонился — и было непонятно, издевается он или говорит искренне. — Мое имя — Финн Мак-Камейл, я — глава новой армии фениев. Собор заминирован. Это мой Бруидин. Знаете, что это такое? Это означает — мой священный храм.
Кардинал, казалось, не слушал Флинна, но неожиданно спросил:
— А что, в соборе уже пожар?
— Это в значительной степени зависит от того, что произойдет в ближайшее время.
Кардинал и Флинн долго смотрели друг на друга, но ни один не отвел глаз. Наконец кардинал сказал:
— Уходите отсюда. Уходите… пока еще можете.
— Не могу… и не хочу.
Флинн посмотрел наверх на церковные хоры над парадным входом, где стоял Джек Лири, облаченный в форму солдата колониальных войск, с винтовкой в руках. Затем он перевел взгляд к боковым входным дверям. Около них продолжали толпиться люди — паника все еще не улеглась, и сквозь открытые двери доносились возбужденный гул и крики.
Флинн обернулся к отцу Мёрфи, стоявшему рядом:
— Святой отец, вы можете идти. Побыстрее проходите в боковой придел, а то двери скоро закроются.
Отец Мёрфи неторопливо шагнул в сторону кардинала.
— Мы уйдем отсюда только оба.
— Нет, но по зрелом размышлении вы могли бы позже быть нам полезны. — Флинн снова повернулся к Морин, подошел к ней и тихо спросил: — Ты знала, не так ли? Еще до того, как получила мои цветы?
— Да, знала.
— Прекрасно… Мы до сих пор хорошо понимаем друг друга, не так ли? Этому не мешают ни годы, ни расстояния, да, Морин?
Она лишь кивнула.
К алтарю подошла молодая женщина в монашеской одежде, держа в руках крупнокалиберный пистолет. Из-за спинки церковной скамьи поднялся бородатый, словно заспанный старик. Он потянулся и выпрямился. Все наблюдали, как эти двое поднимаются по ступенькам алтаря.
Бородатый кивнул заложникам и заговорил четко и звонко:
— Ваше Высокопреосвященство, отец Мёрфи, мисс Мелон, сэр Гарольд! Я — Джон Хики, мой псевдоним — Дермот. Он взят из языческих преданий — так посоветовал мне наш шеф, Финн Мак-Камейл. — Хики отвесил шутовской поклон в сторону Флинна. — Я поэт ученый, солдат и патриот — много сходства с настоящими фениями. Может быть, вы слышали обо мне… — Хики понял по взглядам заложников, что те узнали его. — Нет, я не умер, как сами видите. Но умру перед восходом солнца, держу пари. Умру на тлеющих развалинах собора. Это будет потрясающий костер, вполне достойный человека моего положения. О, не глядите так угрюмо, кардинал, будет лучше, если все мы оставим свои эмоции при себе. — Хики обернулся к молодой женщине, стоящей рядом. — А теперь я представлю вам Гранию, или, так как она предпочитает свое настоящее имя, — Меган Фитцджеральд.
Меган, не сказав ни слова, пристально вглядывалась в лицо каждого заложника. Ее взгляд задержался на Морин, и она оценивающе рассматривала ту с ног до головы.
Морин, в свою очередь, так же пристально разглядывала молодую женщину. Она догадывалась, кем могла быть Меган. У Флинна всегда должна быть близкая женщина. Он относился к тому типу мужчин, которым непременно нужно женское внимание, чтобы самоутвердиться. У других мужчин эту роль часто выполняет вино. Морин внимательно рассмотрела лицо Меган: широкие скулы, немного веснушек, рот, казалось, навечно застыл в странной усмешке, а глаза, может, были бы и красивыми, если бы в них не светилось столько отчаяния. Слишком молодая, недостаточно привлекательная, чтобы долгое время находиться возле Брайена Флинна. В ней Морин увидела себя лет десять назад.
Меган шагнула к Морин, небрежно помахивая большим пистолетом, и прошептала ей на ухо:
— Ты понимаешь, что мне нужен только повод, чтобы убить тебя.
— Надеюсь, у меня хватит мужества сделать что-нибудь, что даст тебе этот повод, и тогда посмотрим, хватит ли мужества у тебя, чтобы убить меня.
Меган Фитцджеральд заметно напряглась. Через пару секунд она опомнилась, отступила на несколько шагов назад и смерила холодным взглядом стоящих рядом людей. Однако перехватила неодобрение в глазах Флинна. Она повернулась, вышла из алтаря и зашагала через главный придел к парадному входу.
Флинн смотрел вслед Меган и заметил, что входные двери в главном зале все еще распахнуты. Он не рассчитывал, что прихожан окажется так много. Если в самое ближайшее время не запереть двери, полиция сможет ворваться сюда и начнется перестрелка. Брайен увидел, как Меган прошла через вестибюль и подняла пистолет. Он увидел дымок, взметнувшийся от дула, затем услышал треск выстрела и эхо, гулко прокатившееся под сводами массивного собора. В толпе раздались громкие крики. Идущие сзади словно обрели новые силы, людской поток выплеснулся на ступени собора.
Флинн заметил, что Меган не целилась в людей, а стреляла поверх голов. Налти и Галлахер обошли толпу, встали около двери и, как только последние прихожане покинули храм, захлопнули и заперли их.
Меган опустилась на одно колено, но все еще продолжала целиться, держа пистолет обеими руками.
* * *
Патрик Бурк обратился к Бетти, стараясь перекричать толпу:
— Еще немного! К парадным дверям!
Бетти Фостер опять пришпорила лошадь, когда они миновали Пятьдесят первую улицу и стали продираться сквозь толпу к центральным дверям собора.
Бурк увидел последних прихожан, выбегавших из дверей храма. В это время лошадь рванулась в проход между потоком людей и порталами. Бетти натянула поводья, чтобы подъехать к дверям сбоку, и подбодрила лошадь:
— Давай, Комиссар! Быстрей! Еще быстрей!
Бурк вытащил служебный револьвер и крикнул:
— Вынимай свою пушку! Заскакивай прямо в двери!
Бетти перехватила вожжи в левую руку и также вытащила револьвер.
В нескольких ярдах от порталов начали медленно закрываться массивные бронзовые парадные двери — 16 футов в ширину, высотой почти в два этажа и весом в десять тысяч фунтов. Бурк догадался, что их закрывают изнутри несколько человек. В тусклом свете вестибюля он заметил молящуюся на коленях монахиню.
Позади нее на сотню ярдов тянулось огромное пространство собора с рядами каменных колонн. Бурк разглядел несколько человек, среди которых на фоне белого мрамора четко выделялась фигура в красном.
Створки ворот уже наполовину закрылись. Бурк прикинул, что они успеют влететь внутрь. Ну а потом… будь, что будет.
Вдруг в сознании Бурка промелькнул образ коленопреклоненной монахини, и он снова перевел на нее взгляд. Сверкнула яркая вспышка, отлетевшая от ее рук, раздался хлесткий, звучный треск, эхом повторившийся внутри собора.
Передние ноги лошади подкосились, и животное грохнулось на мраморные плиты. Бурк почувствовал, как Бетти вылетела из седла, а затем сам упал лицом вниз, ударившись о гранитную ступеньку у самой двери. Он рывком подполз к закрывающимся створкам, но они захлопнулись прямо перед ним. Сквозь шум и гул вокруг он услышал лязг задвигаемых засовов.
Бурк перевернулся на спину и сел, затем обернулся к Бетти, которая неподвижно лежала на ступеньках, из ее лба сочилась кровь. Наконец она зашевелилась и тоже медленно села.
Бурк встал и протянул ей руку, но Бетти поднялась без его помощи и обернулась к своей лошади. Из маленькой раны на груди Комиссара хлестала кровь, а из открытого рта сочилась кровяная пена и стекала в лужу на холодном камне. Лошадь попыталась встать, но ноги ее разъехались, и она снова рухнула на ступени. Бетти Фостер вытащила револьвер и выстрелила лошади в голову. Она осторожно положила руку на ноздри Комиссара, чтобы удостовериться в его смерти, и убрала револьвер в кобуру. Взглянув на Бурка и еще раз на свою мертвую лошадь, Бетти медленно спустилась по ступеням и исчезла в толпе.
Бурк посмотрел в сторону Пятой авеню. Красные и белые огни полицейских машин мигали среди всего этого хаоса и у фасадов окружающих зданий. Внезапно над этим бедламом раздался звон разбитого стекла, свист и пронзительный крик.
Он огляделся и задержал взгляд на соборе. К одной из створок бронзовых парадных дверей, прямо над ликом святой мученицы Елизаветы, кто-то прикрепил скотчем кусок картона, на котором было что-то написано крупными буквами. Бурк подошел поближе и прочел надпись, едва освещенную слабым светом:
«Этот собор находится под контролем ирландской армии фениев»
Внизу стояла подпись:
Финн Мак-Камейл

Книга четвертая
Собор. Осада
Дружба, радость и покой! Если внешний мир познает чудеса этого собора, то здесь никогда не будет ни одной свободной скамьи.
Прихожанин
Глава 15
Патрик Бурк, засунув руки в карманы, стоял у парадных дверей собора святого Патрика; сизый дымок его сигареты, заметный в прозрачном морозном воздухе, поднимался вверх. Легкий мокрый снег, едва осев, таял на теле мертвой лошади и превращался в струйки, которые сбегали на обледенелые каменные ступени храма.
Толпы людей на ближних улицах уже было трудно контролировать, но задние колонны движущейся демонстрации полиции удалось повернуть в сторону Шестой авеню. Сквозь несмолкаемый рев толпы Бурк смог разобрать звуки барабанов и волынок. Шествие, посвященное 223-й годовщине дня святого Патрика, должно продолжаться до тех пор, пока его последний участник не достигнет Восемьдесят четвертой улицы — даже если демонстранты станут добираться туда через Центральный парк.
Остановившиеся машины непрестанно гудели, к ним добавлялись полицейские свистки и сирены. Эта какофония заглушала завывание холодного ветра и наполняла сумрачное мартовское утро монотонным гулом.
— Чертова месса! — раздраженно пробормотал Бурк и подумал: снаружи вряд ли кто-нибудь подозревает, что собор захвачен группой вооруженных людей.
Он взглянул на часы: не было еще и половины шестого. Скоро, ровно в шесть, начнутся вечерние новости, а закончатся они лишь с окончанием этого бедлама.
Бурк повернулся и внимательно осмотрел бронзовые парадные двери собора, затем толкнул плечом одну из створок, она слегка поддалась, но в тот же миг снова с силой захлопнулась. За дверями Бурк услышал негромкий, но отчетливый шепот.
— Проворны, сукины дети!
Не так-то просто отбить собор у Флинна Мак-Камейла.
Затем из-за дверей раздался приглушенный голос, уже обращенный к нему:
— Топай отсюда! Мы заминировали двери.
Бурк отпрянул назад и перевел взгляд на массивные двери, словно увидел их впервые за 20 лет. С правой панели бронзового барельефа на него взирал лик самого святого Патрика, который держал в одной руке изогнутый жезл и змею в другой. Справа от святого располагалась кельтская арфа, а слева — птица феникс, заимствованная еще из языческих преданий и восстающая из праха для новой, возрожденной жизни. Бурк медленно повернулся и начал спускаться вниз по ступеням.
— О'кей, Финн, или Флинн, или как тебя там! Может, ты и умудрился забраться сюда, но как ты отсюда вылезешь?
* * *
Брайен Флинн стоял у перил в помещении, отведенном под церковные хоры, и осматривал обширное пространство собора — огромное, больше чем футбольное поле. Семьдесят высоких окон с цветными витражами едва пропускали дневной свет и сверкали подобно драгоценным камням, а множество подвесных светильников создавали неяркое мягкое сияние, которое едва освещало темные деревянные скамьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77