– Может, она пытается таким образом нас предупредить?
Рамон пожал плечами.
– Ты все еще продолжаешь надеяться, что она ни в чем не виновата? – А потом добавил. – Может, так оно и есть. Если этот мошенник сказал правду, она действительно не имеет ничего общего с братьями Хант. Если так, значит, я обвинял ее напрасно.
Чейз уже ни на что не надеялся. Боль, которую причинило предательство Эвы, опять нахлынула на него, и он сделал вид, что пропустил реплику Рамона мимо ушей.
– В данную минуту все, что меня волнует, – это как спасти Лейна и покончить с братьями Хант раз и навсегда.
– Маккенна и его люди скоро будут здесь, – напомнил Рамон. – Может, нам стоит подождать, пока Джетро…
– А откуда мы знаем, что Маккенна пришлет подмогу? Я не собираюсь оставлять здесь Лейна долго. Ты слышишь это? Она поет так громко, что уже начинает хрипнуть.
Рамон кивнул.
– Это очень странно.
– Ты веди наблюдение. А я попытаюсь подобраться поближе и обойти дом сзади.
Он начал подбираться к хижине с фасада, в то время как Рамон обходил ее сзади, прячась там, где кусты были погуще.
– Будь готов, – напутствовал его Чейз. Рамон пригнулся, держа оружие наготове, не сводя глаз с буйных зарослей деревьев, росших за маленькой лачужкой. Чейз зигзагами, согнувшись, продвигался вперед, пока не добрался до маленького овражка и не залег в нем. Он набрал в легкие воздуха и крикнул:
– Хант, ты здесь?
Темная фигура у входной двери дернулась, но не ответила. Чейз в отчаянии мотнул головой. Похоже, безумная песня Эвы перекрывала все остальные звуки.
Он оглянулся на Рамона, сложил ладони трубочкой и снова закричал.
– Ты слышал? – Байрон отвернулся от двери. Сердце Эвы начало колотиться, как овечий хвост, но не от того, что она запыхалась, а оттого, что тоже слышала зов Чейза, и теперь знала, что он и его люди находятся поблизости.
Она поняла, что на решительные действия у нее остается всего несколько секунд. Байрон Хант больше не обращал на нее внимания. Он стоял, просунув голову в дверь, и прислушивался. Лейн все так же не сводил глаз с огня. Но она заметила, как он вытянул ноги. Он был начеку, готов был действовать в любую секунду.
Перси тяжело сопел и едва дышал. Если он и слышал возглас брата, то не придал ему значения. Он продолжал топтаться возле Эвы.
Она вертела одеялом вокруг себя, как матадор, и опустила один конец тряпки рядом с очагом. А потом еще ниже, так что один угол накрыл тлеющие угли. Она продолжала петь, но боялась взглянуть себе под ноги. Ведь одеяло могло вспыхнуть быстрее, чем она рассчитывала. По комнате пополз едкий запах горелого.
– Давай, Эва, – едва слышно прошептал Лейн. Она взмахнула тлеющим одеялом и накинула его на голову Перси Ханта, застав того врасплох. Он злобно выругался и тут же наглотался дыма. Он начал рычать, как тигр, запертый в клетке. Отчаянно барахтаясь, он пытался выбраться из-под пылающего одеяла.
– Что за… – крикнул Байрон и от двери пулей помчался через всю комнату выручать брата, угрожающе размахивая оружием.
Эва пнула Перси по ноге и повалила его на пол. Он грохнулся на спину. И потащил за собой Байрона. Оба бандита начали кататься по полу. Револьвер Байрона выстрелил. Пуля рикошетом отскочила от стены.
Лейн отчаянно пытался освободиться от своих пут.
– Беги, Эва, спасайся! – закричал он.
Она старалась выбраться из этого клубка сплетенных рук и ног. Байрон попытался схватить ее за запястье. Она до крови укусила его руку. Он отпихнул ее с такой силой, что она отлетела к стене. Воздух был наполнен воплями и стонами.
– Эва, беги!
Она с трудом встала на четвереньки.
– Я тебя не брошу, – закричала она Лейну. Братья Хант запутались в одеяле и задыхались в дыму. Она полезла в дровяной ларь и нашла там отсыревшее полено, которым принялась молотить Хаитов изо всех сил куда ни попадя. Те заревели от боли.
Эва бросила полено и помчалась к Лейну. Она возилась с узлами, пока наконец не развязала веревки. И в этот момент Перси удалось подняться на ноги.
Лейн отпихнул Эву в сторону. Он пригнулся, а потом бросился на противника и боднул Перси в солнечное сплетение. Позади них Байрон начал подниматься на ноги. Эва поискала глазами деревянную дубинку, но та куда-то запропастилась. Ей нужно было что-то, чтобы сбить с ног старшего бандита, поэтому она схватила открытую жестянку из-под консервов с зазубренными краями. А рядом с ней лежал круглый булыжник, который выкатился из бордюра, которым был окружен очаг. Она сунула камень в жестянку и запустила свой снаряд прямо в голову Байрона.
Когда в хижине прогремел выстрел, у Чейза мороз по коже пробежал. Низко пригнувшись, Рамон пулей пронесся сквозь деревья, потом залег на землю, потом снова сделал рывок. Чейз сделал предупредительный выстрел в воздух, потом помчался прямо к деревянной лачуге. Шум и возня внутри стали еще громче, но пальбы больше не было. Когда он услышал, что Лейн выкрикнул имя Эвы, ему чуть не стало дурно. Он весь покрылся холодным потом, а затем слепая ярость овладела им.
Пригнув голову, он побежал зигзагами, пока Рамон подбирался к хижине сзади. Чейзу удалось добраться до входа незамеченным и прижаться спиной к неровной поверхности стены. Он потихоньку, шаг за шагом, начал подбираться к двери, пока до нее не осталось всего несколько дюймов. Из хижины доносились звуки борьбы. Мужской голос зарычал:
– Черт побери, ты меня ранила!
С противоположной стороны к двери подкрался Рамон и дал знать, что он готов в любую секунду ворваться внутрь.
Чейз сделал глубокий вдох и почувствовал, что он как-то необычно спокоен и полностью контролирует свои эмоции. Он столько раз сталкивался со смертью. Бесчисленное множество раз сам сеял вокруг себя смерть. И сегодняшний случай не был исключением.
С оружием наготове он ворвался в хижину, готовый принять смерть, если понадобится, только чтобы спасти Лейна. Он чувствовал присутствие Рамона за своей спиной.
Перед его глазами предстала странная картина. Лейн навалился на мужчину гораздо крупнее его самого. Парнишка колошматил противника так, как будто готов был вышибить из него дух. Скорчившись, возле противоположной стены сидела Эва, напоминавшая какую-то первобытную женщину с копной перепутанных волос, беспорядочной массой свисающей на лицо. Она сидела на корточках, тяжело дыша.
Над ней, спиной к Чейзу, стоял Байрон Хант, прижимая одну руку к лицу. А в другой руке он держал оружие, которое направлял прямо на Эву. Впервые за всю свою жизнь Чейз на какую-то долю секунды почувствовал себя неуверенно. Сейчас на карту было поставлено гораздо больше, чем его собственная жизнь. Одно неверное движение – и Эва погибнет. Его рука крепко сжала револьвер.
– Брось оружие, Хант, – крикнул он.
– Ты мне ничего не сможешь сделать, Кэссиди. – Через плечо проревел Хант. – Даже падая на землю, я успею прикончить девчонку.
Чейз взвел курок. На Эву он смотреть не осмеливался.
– Может, проверим?
Байрон Хант не стал перечить. Он поднял руки и бросил свое оружие на пол.
А в противоположном углу комнаты Лейн добивал Перси Ханта. Он поднял кулак и залепил верзиле мощный удар в челюсть. Глаза Ханта закатились, и он прекратил трепыхаться. Грудь Лейна тяжело вздымалась, он откинулся назад и жадно глотнул воздуха. Рукавом он вытер кровь, сочившуюся из его рассеченной губы.
Чейз сосредоточил все свое внимание на Байроне Ханте и даже не сделал попытки помочь Эве.
– Повернись кругом, только медленно и осторожно, и не смей делать никаких резких движений, – предупредил он Ханта.
Бандит медленно повернулся. Чейзу сразу бросилась в глаза рваная рана прямо под его правым глазом. Эва, стараясь подняться на ноги, хваталась за стену. Ее руки тряслись, она наклонилась, чтобы поднять револьвер Байрона, и упала.
– Не трогай, предоставь это Рамону, – бросил Чейз, обращаясь к ней. А потом к Рамону: – Рамон, свяжи того типа, который валяется на полу, а этим я сам займусь.
– Но ты же не посмеешь просто хладнокровно убить меня, Кэссиди? – Байрон Хант едва дышал, его глазки перебегали с Чейза на дуло револьвера в его руках. Под носом у него выступила испарина.
Это было так просто, думал Чейз, так легко нажать на курок. Он мог спокойно выпустить дух из обоих братьев Хант, и никто бы ему за это ничего не сделал. Они были в бегах и поэтому находились вне закона. Никто и не пикнет, если они погибнут, пусть даже от его руки. Правосудие наконец свершится. Может быть тогда кошмары, связанные со смертью Салли и преследовавшие его столько времени, наконец уйдут вместе с ненасытной жаждой мести, пожиравшей его.
Он может покончить с этим раз и навсегда.
– Чейз?
Он почувствовал, как что-то теплое прикоснулось к его руке. Это было неуловимое, деликатное прикосновение, невесомое, как крылья бабочки. Но в нем чувствовалась какая-то неведомая сила и уверенность. Хотя он и то чувствовал, что Эву одолевают сомнения. Чейз, будто находясь в каком-то трансе, опустил глаза и обнаружил, что Эва стоит рядом с ним. Одна ее маленькая ручка сжимала его плечо. Она смотрела на него своими ясными умными зелеными глазами. Ее блузка была наполовину расстегнута, он видел, как неистово бьется жилка под нежной белой кожей, у самого горла. Она откинула со лба волосы. Пальцы, перепачканные в золе, скользнули по ее щеке.
Как же ему хотелось обвить ее руками и крепко прижать к себе, но воспоминание о ее предательстве, о той паутине лжи, в которую она его заманила, сдерживали его. Он отстранился от нее.
– Отойди от меня, Эва.
– Не смей с ней так разговаривать, – раздался голос Лейна из противоположного угла комнаты. Он теперь снова стоял на ногах. Внезапно Чейз заметил, что его племянник сжимает в руках оружие. Невозможно было поверить в то, что Лейн стоит, держа палец на спусковом крючке, готовый выпустить пулю. В него.
– Не будь дураком, – Чейз произнес это почти шепотом.
Байрон Хант переминался с ноги на ногу.
– Мне можно хоть лицо вытереть? – Кровь капала на его крахмальный, когда-то белый воротничок.
Не отрывая взгляда от Лейна, Чейз бросил:
– Не смей даже шевелиться, Хант.
Рамон успешно закончил пеленание Перси, который все еще находился в бессознательном состоянии и не подавал признаков жизни. Мексиканец повернулся к Чейзу, направив собственный револьвер на Байрона Ханта.
– Этого тоже связать?
– Нет. С этим я поговорю на улице. Наедине. Байрон попытался воззвать к состраданию Эвы.
– Ты же не позволишь ему убить меня… это будет нечестно. Я ведь даже не вооружен. В конце концов, дай мне шанс, Кэссиди. Верни мне мой револьвер. Ты знаешь, что ты не можешь так со мной поступить, ты…
– А ты дал Салли шанс в тот день, Хант? Разве моя сестра не просила пощады? Разве ты слушал ее?
Байрон Хант затряс головой, но глазами с Чейзом старался не встречаться.
– Она застрелила Билли. И мы решили, что ты должен за это заплатить. Мы были в тюрьме десять лет…
– Вас повесить было мало. Если бы у меня было хоть единое доказательство, что вы убили мою сестру, так оно бы и случилось. Но разве много найдется судей, которые бы прислушались к голосу того, кто сам находится в заключении.
– Ты не мог доказать, что мы убили ее, потому что мы этого не делали. Билли поплатился собственной жизнью, но он твою сестру не убивал. Спроси об этом своего мальчишку. – Он мотнул головой в сторону Лейна. – Давай, спроси его.
– Не впутывай его в это дело.
– Остановиться на твоем ранчо – это была идея Билли. Он сказал, что умирает с голоду. Черт, у нас всегда голова из-за него болела, но он ведь был нашим младшим братом. И никого поблизости кроме этой девки.
– Ее звали Салли, – напомнил Чейз.
– Никого не было дома, кроме твоей сестры. Она поначалу даже не возражала. Она даже обрадовалась гостям. Черт, Билли был симпатичным сукиным сыном. Она, кажется, даже начала строить ему глазки.
Чейз направил дуло револьвера прямо в сердце Байрона.
Бандит поднял руки.
– Не надо, Кэссиди, не стреляй…
Все остальные, присутствующие в этой комнате, были позабыты. Чейз был занят только Байроном.
– Давай, продолжай. Что же дальше?
– Билли начал к ней слегка приставать, но она оттолкнула его, а потом… – Байрон облизал губы кончиком языка, его глазки бегали туда-сюда, – … потом он потащил ее на кухню, а потом в смежную комнату. Мы слышали, как она сопротивляется, как пытается вырваться от него.
– Но вы не пришли ей на помощь.
– Мы решили, что это личное дело Билли. Он наконец завалил ее, вроде бы даже повеселился немного. А потом раздался выстрел. Мы помчались в комнату. Она стояла и смотрела на Билли, который лежал на полу с развороченной окровавленной грудью. Ее одежда была порвана, лицо все в царапинах, из носа текла кровь. Она лепетала что-то о том, что вовсе не хотела убивать его, о том, что он этого заслужил. Перси был просто вне себя. Он начал угрожать ей. Она посмотрела на нас двоих и, прежде чем мы успели глазом моргнуть, приложила револьвер Билли к виску и вышибла себе мозги.
Чейз почувствовал, как в нем начинает клокотать ярость.
– Гнусная ложь. Вы изнасиловали ее и убили.
– Слушай, Кэссиди. Наш младший брат лежал тут же на полу, истекая кровью. Ты думаешь, у нас в этот момент на уме было изнасилование?
– Она могла подумать, что вы хотите это сделать.
– Ты не можешь обвинять меня в том, что она думала, и в том, что сделал Билли.
Эва завозилась за его спиной. Чейз закрыл глаза, пытаясь разобраться, где тут правда, а где ложь. Его пальцы стиснули оружие еще крепче. Он снова открыл глаза и посмотрел на одного из тех людей, ненависть к которым он питал так долго. Его мозг отказывался воспринимать новую «правду», новую версию того события, которое в корне изменило его жизнь.
Эва подошла ближе. Он кожей ощущал исходившее от нее тепло.
– Чейз, все позади, – прошептала она. – Чейз, прошу тебя.
Он чувствовал, что Рамон и Лейн наблюдают за ним и ждут, что он предпримет. Его сердце билось в груди пудовым камнем. Он должен был знать правду. Перси Хант все еще не пришел в себя. И он задал мучивший его вопрос другому человеку, находившемуся в этой комнате, который в тот день видел все собственными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44