– Я готов был хоть в пекло залезть, только бы оказаться поближе к Хантам. Хэнк знал их в лицо, а я – нет. Чтобы найти их, мы прочесали добрую половину южных земель.
Впереди, вдалеке, уже замаячили туманные очертания построек ранчо. Они уже почти дома.
– И что было дальше?
– Как-то раз Рейнолдс спланировал ограбление банка. Для его банды все складывалось вроде бы хорошо, но я родился под несчастной звездой. Пока Хэнк не знал меня достаточно хорошо, чтобы полностью доверять, меня поставили на стреме, охранять лошадей. Но что-то у них там не заладилось.
Кассиру удалось удрать. Он выскочил на улицу и стал звать на помощь. Поднялась паника. По дороге из города, когда нас преследовал патруль, моя лошадь пала. Но поскольку никто из служащих банка не смог меня опознать, меня привлекли к ответственности только за соучастие.
Эву била дрожь, но причиной тому была вовсе не легкая прохлада ночного воздуха.
– Тебе еще повезло, что все так кончилось. Тебя ведь могли и повесить.
– Иногда мне кажется, что…
– Не смей так говорить, – перебила она. Похоже, он собирался заявить, что для него лучше было бы, если б его повесили. – Так что все же случилось с братьями Хант?
– Когда я уже отсиживал свой срок, в шайке Рейнолдса произошел раскол. Как-то раз он и Ханты устроили перестрелку в Коулсоне. Их всех отправили под суд. А мне предложили дать против Хантов письменные показания. Я заявил все, что знал об убийстве Салли. Ханты отрицали свою вину, настаивая, что Салли покончила с собой. Веских доказательств у меня не было. И потом, кто серьезно отнесется к показаниям человека, отбывающего срок? Ханты сели в тюрьму за менее серьезные преступления, но не были повешены за убийство.
Теперь у нее на многое открылись глаза. Чейзом двигала жажда мести. Озлобленность Лейна и его враждебность по отношению к окружающим были следствием его одиночества и пренебрежения, с которым к нему относилась его опекунша в отсутствие дяди. И мальчик хотел сам себе доказать, что чего-то стоит, и повторял дядину судьбу.
В полном молчании они въехали во двор, и Чейз подогнал упряжку к конюшне. Из темноты вынырнул Орвил и немедленно начал распрягать лошадей. Он доложил, что Рамона и остальных в пристройке еще нет, но на пастбище – тоже.
Чейз помог Эве спуститься вниз. Она уже настолько пришла в себя, что даже нашла в себе силы пожелать Орвилу спокойной ночи. Когда они входили в дом, Чейз замедлил шаг, и ей пришлось подстраиваться под его темп.
Потирая руки больше от волнения, чем от холода, она поинтересовалась:
– Куда же они все подевались? Ужин я им оставила.
Он ухватился за перемену темы и глубоко вздохнул. Надо сказать Эве, что ее старания были впустую. К тому времени, когда они достигли крыльца, он уже был в состоянии снова поднять на нее глаза.
– Они попарно объезжают ранчо.
– Ищут волков?
– Волков, или еще кого-нибудь.
Эва замерла, поставив ногу на нижнюю ступеньку крыльца.
– Похитители скота? – Эва достаточно времени провела в среде ковбоев, чтобы наслышаться о ночных воришках, которые похищают скот, перегоняют его в собственные стада и меняют клейма.
Чейз покачал головой.
– Хотел бы я, чтобы это были всего лишь воры. Кто бы ни пытался мне навредить, он преследует одну-единственную цель – уничтожить меня.
ГЛАВА 12
Эва подошла к двери и помедлила немного, взявшись рукой за ручку. Старый попрошайка Кудлатый помчался через весь двор, приветствуя ее звонким лаем, и теперь терся о ее юбку, сопя и повизгивая. Она почесала собаку за ухом и подняла глаза на Чейза.
– Кто может замышлять зло против тебя? – спросила она.
– Судя по тому, что происходит, – кто угодно.
Наклонившись, она чисто автоматически погладила напоследок пятнистого пса и повернула ручку двери.
– А что заставляет тебя подозревать, что дело тут вовсе не в волках?
Он вошел следом за ней в кухню, сделал шага три по направлению к плите и нашарил спички в коробке, привинченной к стене. Чиркнув спичкой, он, прикрыв крошечный огонек рукой, направился к столу, снял стеклянный колпак с масляной лампы и зажег фитиль.
– Мы полили ядом несколько скелетов, но на приманку не клюнул ни один волк. Мертвые телята были искалечены и растерзаны, чтобы создалось впечатление, что над ними потрудились хищники, но и Рамон склоняется к мысли, что тут постарались не волки, а двуногие твари.
Чейз начал прилаживать колпак обратно на лампу, а Эва положила свой букет на стол и начала размышлять о том, что сказал ей вчера вечером Рамон. Поначалу он подозревал ее, но теперь, похоже, изменил мнение. Она аккуратно вытащила шляпную булавку и неторопливо сняла шляпку.
– А ты думаешь, что я могу иметь к этому какое-либо отношение?
Чейз медленно вышел на середину кухни.
Она стояла, повернувшись к нему профилем, внимательно изучая шляпку, которую вертела в руках. Поправила перышко, погладила шелковый листочек. И только потом подняла на Чейза глаза, ожидая ответа.
И он сказал ей правду.
– Когда ты свалилась, как снег на голову, да еще оказалась женщиной такого сорта…
Эва чуть не выронила шляпу из рук.
– Интересно, какого это сорта женщиной я оказалась, мистер Кэссиди?
– Ну, на типичную экономку ты не похожа.
– А как, по-твоему, выглядят типичные экономки?
Чейз никак не мог взять в толк, как же он вдруг оказался втянутым в этот спор и как ему теперь выпутаться из этого затруднительного положения.
– Я могу судить только по тем четырем, которые у меня работали, но все они были похожи друг «а друга, как две капли воды. Все, что я могу сказать – ты совсем другая.
– Я что, плохо справляюсь со своими обязанностями?
Он посмотрел в окно, на пустой двор. Они были совершенно одни, снова как будто отрезанные от внешнего мира в этой маленькой кухоньке. В полумраке ее волосы отливали темной бронзой, за исключением тех локонов, которые блики света лампы делали золотыми.
Чейз понизил голос.
– С работой ты справляешься прекрасно. Гораздо лучше, чем я ожидал, учитывая, что раньше тебе не приходилось готовить на такую ораву.
– Так я могу остаться?
– Ты все еще хочешь остаться?
Глядя в его темные глаза, она могла поклясться чем угодно, что, будь у нее хоть капля здравого смысла, она дала бы единственно правильный ответ – нет. Но она просто не могла этого сделать.
– Да. Я хочу остаться.
– Но для тебя тут все чужое, Эва. А такой женщине, как ты, не придется долго искать хорошего человека, который предложил бы тебе руку и сердце.
«А что, если мне не нужен никакой хороший человек, – молнией промелькнула мысль. – Что, если человек, который мне нужен – это ты? »
Эва прижала шляпу к груди и судорожно вздохнула.
– Я сюда приехала не мужа искать, Чейз. Мне нужна была работа, связанная с ведением домашнего хозяйства. И вы оказали мне любезность, приняв меня.
– Я находился меж двух огней – тобой и Лейном. Тут уж мне выбирать особо не приходилось.
Она улыбнулась своим воспоминаниям. И тут же ей на ум пришла их недавняя беседа.
– Так ты подозревал, что именно я причастна ко всем вашим несчастьям?
Сунув руки в задние карманы брюк, Чейз ответил незамедлительно.
– Нет.
– Почему?
– Да по тому, как ты относилась к Лейну, по тому, как была добра к Орвилу и Неду. У того, кто ставил своей целью только следить за нами, просто не хватало бы времени так заботиться о каждом. И даже если бы у меня оставались какие-то сомнения, этот вечер в школе убедил бы меня окончательно. Ты и эти ребятишки. Ты сидела за пианино, такая прекрасная, такая невинная, словно ангел…
Он шагнул к ней, не вынимая рук из карманов, чтобы не подвергать себя искушению заключить ее в объятия и уже никогда не отпускать.
– Ты просто сияешь, Эва. Как солнышко.
От его похвал ей хотелось сквозь землю провалиться от смущения. Он ее просто до небес превозносил. В знак протеста она покачала головой.
– Ты – единственное светлое пятно, которое впервые за много лет появилось в нашей жизни. Я никогда ни на секунду в этом не сомневался. Ты чиста, как Божий день и я выдеру кнутом любого, кто посмеет утверждать обратное, включая и Рамона.
Каждый комплимент острым ножом впивался в ее сердце. Она даже и предположить не могла, что ее актерские способности так хорошо сработают. Ни одна роль не удавалась ей так здорово, как нынешняя.
Она не могла допустить, чтобы он продолжал считать ее тем, кем она в действительности не является. Она уже открыла было рот, чтобы сказать ему правду, но тут же закрыла его снова. Как он отреагирует, узнав, что все, что он себе о ней напридумывал, – чистой воды ложь. Она не могла найти в себе силы признаться, что просто дурачила его, когда он выворачивал перед ней наизнанку всю свою душу. Пока она решала, как поступить, Чейз внезапно повернулся и вышел вон.
– Мне пора идти. – Вот все, что она услышала в качестве объяснения.
Стены снова начали давить на него. Он не мог больше стоять вот так рядом с ней и не иметь возможности ее коснуться. Нужно уходить отсюда. Сейчас же. Он задержался у дверей ровно на столько, чтобы успеть брякнуть:
– Я пошел посмотреть, как там дела в конюшне.
Совершенно сбитая с толку, Эва наблюдала за его поспешным бегством. Из ее груди вырвался сдавленный вздох. Потом она подняла руки и распустила волосы, дав им свободно рассыпаться по плечам. Вспомнив о своих цветах и шляпе, она подобрала их, направилась в свою комнату и зажгла лампу. Расстегнув жакет, швырнула его на кровать, а потом начала возиться с длинным рядом пуговиц, украшавшим ее сизо-серое платье. И вдруг – она подскочила, словно ошпаренная – в дверь спальни постучали.
– Эва?
Это был Чейз.
Все еще не оправившись от потрясения, Эва вдруг осознала, что с тех самых пор, как она приехала в «Конец пути», он никогда не заходил к ней. Она бросилась открывать. А вдруг он передумал и вернулся, чтобы снова убеждать ее уехать? Или Господь снова решил ввергнуть ее в искушение открыть ему всю правду?
Открыв дверь настолько, что ей стала видна его широкоплечая фигура, она вдруг вспомнила, что лиф ее платья наполовину расстегнут. Ее рука взметнулась к горлу. Когда ее пальцы коснулись обнаженной кожи, она осознала, что ее грудь открыта как раз до того места, где начинались кружева ее пикантного ярко-желтого корсета.
– Чейз…
Он сделал шаг вперед и, протянув одну руку, обхватил ее шею. Другой рукой он захлопнул за своей спиной дверь с такой силой, что дом чуть не зашатался. Эва и опомниться не успела, как оказалась в его объятиях. Чейз прижал ее к себе, запрокинул голову и впился губами в ее губы. Она позволила ему проникнуть в ее рот, почувствовать, как блуждает там его язык, пробуя ее на вкус. Его руки сомкнулись вокруг нее еще теснее. Его ладони скользили по ее спине, затем поднимались, запутавшись в ее волосах. Он не давал ей пошевелиться, исследуя ее губами.
Эву захлестнул шквал новых для нее ощущений. Полностью отдавшись во власть своих чувств, она оказалась способна только на то, чтобы изо всех сил вцепиться в его черный жилет. Ее и раньше целовали, но так, как сегодня – никогда. Пульс ее бешено стучал. Каждая клеточка тела изнемогала от желания. Она прижалась к нему. Как же отчаянно она хотела его, нуждалась в нем, как ни в ком другом. Она услышала, как из его горла вырвался глухой стон, и уже испугалась было, что он собирается отступить.
Его пальцы выпутались из ее волос, скользнули вдоль талии, а потом поднялись выше. Эва вскрикнула, когда он накрыл ладонями ее груди. Она обвила руками его шею. Не прерывая своего поцелуя, он шагнул в глубь комнаты. Она не знала, что заставило его вернуться, но какое это сейчас имело значение. Чейз был здесь, в ее объятиях, и целовал ее так, как будто от этого зависела его жизнь.
Она вернула ему поцелуй. А что еще она могла сделать?
Еще два шага назад – и Эва почувствовала, что уперлась в кровать. Совершенно потеряв голову от чувств, которые пробудил в ней Чейз, она позволила себе ослабить мышцы. Воспользовавшись ее слабостью, сильные руки Чейза уложили ее на постель. Он последовал за ней, дыша так тяжело, как будто бежал всю дорогу от самого дальнего пастбища. Потянувшись к нему, Эва убрала смоляной локон с его лба. Взглянув в его черные глаза, она прочитала в них какое-то смущение, которое примешивалось к страсти, снедавшей его так же, как и ее.
Все так же, не говоря ни слова, он наклонился и снова поцеловал ее. Она тихонько застонала, когда его пальцы скользнули по ее коже вдоль выреза корсета. Он исследовал нежные округлости ее груди так медленно и нежно, как будто слепой, желая узнать, какова же она на самом деле. Она почувствовала, как ее груди налились тяжестью, ее соски напряглись, затвердели и ныли, требуя освобождения. Она снова застонала и рванулась к нему так, что ее плечи приподнялись над кроватью.
Его ладони скользнули ниже. Пальцы потрогали ее соски. То, что его пальцы слегка подрагивали, еще усилило ее восхищение. Это дало ей пьянящее ощущение своего могущества – ведь только одно ее прикосновение могло заставить лихого Чейза Кэссиди, ранчера вне закона, потерять голову.
Одним стремительным движением он притянул ее к себе, и ее бедра прижались к его возбужденной плоти. Изгибаясь под ним, она ощущала, как нарастает в нем возбуждение. Испытывая досаду на все эти ворохи юбок, она издала слабый протестующий возглас. Вцепившись в его рубашку, она тянула ее до тех пор, пока не вытащила ее из-под ремня. Она даже не беспокоилась о том, что он может счесть ее чересчур дерзкой; все мысли улетучились, когда он оторвался от ее губ и начал покрывать поцелуями ее шею. Он нежно прикусил ее кожу, прокладывая дорожку поцелуев вдоль выреза ее корсажа.
Эва задержала дыхание и выгнула спину, подставляя ему грудь. Он уже подцепил пальцами желтое кружево и готов был приникнуть губами к соску, как вдруг со стороны двора послышался пронзительный свист, а потом – стук копыт.
Она посмотрела на него. Голос ее дрогнул, когда она спросила довольно громко:
– Кто там?
Чейз зажал ей рот ладонью.
– Ш-ш-ш…
Он вскочил и отпрянул от нее прежде, чем она успела что-то сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44