Более того, не каждый личный гость самого Владимира Белуги допускался к осмотру закрытой экспозиции. Здесь хранились последние новинки, не попавшие не то что на рынок, но даже в отдел маркетинга, где планировалась стратегия продаж. Большинство экспонатов существовало в единственном, уникальном экземпляре. Многие из этих экземпляров стоили годового бюджета корпорации рангом поменьше.
Кое-что из содержимого прочных, как алмаз, витрин не будет запущено в массовое производство ближайшие десять лет. Кое-что – не будет никогда.
Но Аркадий Волох пришел сюда не для осмотра сверх достижений технократической мысли. Его влекла та часть экспозиции, где были представлены объекты, уже прошедшие комплексное тестирование и готовые к появлению на «прилавках». А значит, и к использованию.
Конкретнее говоря, его интересовал экспонат 27 «Действующая модель биологического силового бронекостюма четвертого поколения». Отдел интенсификации продаж еще не придумал для него красивого названия, вроде «Сталкер» или «Танатос». Газетчики еще не накропали десяток восхищенных статей, после которых все уличные рыцари выбросят свои безнадежно устаревшие «скорлупы». Пока это был почти безымянный узник стоячего «саркофага» – нечто вроде плаща с капюшоном, сшитого из лоскутов белесой плоти. Размером он подошел бы трехметровому великану. Пардус хмыкнул и приложил палец к запирающей полоске на «саркофаге».
Прозрачная крышка беззвучно поднялась вверх и отъехала в сторону. Волох постоял немного перед открытым «саркофагом». И начал быстро раздеваться. Пиджак, галстук, пояс брюк, рубашка… В молодости на то, чтобы по тревоге залезть в броню класса «Витязь» и приготовить ее к бою, у него уходило три минуты девять секунд. На двадцать одну секунду быстрее норматива. Посмотрим, за сколько он уложится на этот раз.
Раздевшись догола, Пардус оглядел свое все еще крепкое, но уже начавшее оплывать тело, поежился от кондиционированного воздуха и шагнул вперед.
Ничего не происходило, и он даже усомнился, что перед ним действующая модель, а не муляж. Но вот густые ворсинки, устилающие внутреннюю поверхность костюма и особенно капюшон, зашевелились, реагируя на тепло, и, удлиняясь, потянулись к нему. Там, где они прикасались к обнаженной коже, возникал зуд, длившийся, впрочем, не больше секунды. Биоброня четвертого поколения обладала самой высокой скоростью адаптации к носителю.
«Лоскуты» задвигались, плотно смыкаясь вокруг него, капюшон туго облек голову. И ощущение чего-то постороннего на теле пропало. Бронекостюм стал его частью, в истощенные временем мышцы вливалась новая, невероятная сила – Волох почувствовал, что может без всякого туда прыгнуть на десяток метров и с разбегу проломить собой бетонную стену.
Ему были теперь не страшны пули, яды и газы. Костюм фильтровал атмосферу и контролировал обмен веществ носителя, накачивая его всевозможными антидотами, ферментами и гормонами, которые сам же и синтезировал. Кроме всего прочего, это давало Пардусу возможность находиться в биоброне часами, не уставая и испытывая постоянный душевный подъем от поступающего в кровь аналога эндорфина.
Изменениям подверглась и работа его органов чувств: слух регистрировал малейшие звуковые нюансы, а зрение с абсолютной точностью позволяло различать детали размером с пылинку. Причем уровень освещенности не имел никого значения. И все это несмотря на то, что ткань бронекостюма плотно облегала его лицо.
А самое главное – теперь его тело само по себе было оружием. Стрекательные щупальца, споровые пулеметы, кислотные пушки. Бог знает что еще. Он был ходячим живым танком, способным надрать хитиновую задницу самого крутого «нового человека» или разобрать на запчасти технотамплиера. Тот десяток охранников, с которыми ему придется иметь дело сейчас… Аркадий Волох сжал затянутый в биоброню кулак. Они даже не смогут его увидеть. Ведь у его костюма такое же мимикрирующее покрытие, как у орнитоптера-невидимки СО-12. И сейчас он его включит.
Кулак Волоха вспыхнул радужным переливом красок и потускнел, сливаясь очертаниями с окружающим интерьером.
Мерцающая по краям пустота разразилась громким смехом. Это смеялся Пардус. Впервые за последние двадцать лет.
Жизнь Белуги спасли ускоренные рефлексы его личного пилота. Услышав в наушниках рык директора, он повернулся и, разглядев происходящее через прозрачную перегородку, моментально среагировал. Он накренил вертолет, фактически положив его на бок.
Пуля, предназначавшаяся Белуге, с лязгом проделала отверстие в переборке. Сильный рывок вышвырнул олигарха и убийцу в открытую дверь. Но на Владимире для страховки был надет эластичный пояс, чтобы он во время стрельбы случайно не вывалился из вертолета. Поэтому, зависнув на одну отнимающую дыхание секунду над пропастью, он оказался втянут обратно, умудрившись даже не упустить карабин.
Убийца же, бросив пистолет, вцепился раскинутыми руками в проем двери, удерживаясь благодаря работающим на полную мышечную усилителям. Белея лицом, он по миллиметру вдавливал себя обратно. За его выгнутой колесом спиной неслась близкая земля. Падение с такой высоты грозило натуральному человеку разве что парой несерьезных переломов, а для тека было вообще пустяком. Но на земле была Стая.
Белуга упер карабин стволом убийце в живот, тихонько выталкивая его из вертолета.
– Так, значит, Аркадий тебя послал? – спросил он. – С приветом?
Тот висел между небом и землей, стиснув зубы. И молчал. – Говорить будешь? – поинтересовался Белуга. – Или сразу вниз?
– Пошел ты, – убийца все-таки открыл рот. – Все равно сдохнешь.
– Допускаю, – согласился олигарх. – Рано или поздно. Люди смертны. А ты можешь послужить тому красочной иллюстрацией. Еще раз спрашиваю, тебя послал Аркадий Волох?
– Пошел…
– Неоригинально, – быстрым движением Белуга перевернул «тигр» прикладом впереди сильным ударом раздробил левое запястье убийцы.
Раздался хруст и сдавленный крик. Теперь лжетелохранитель болтался на одной руке, вцепившись в ручку двери и упираясь подошвами в кромку пола. Держаться так долго не смог бы и киборг.
– Будешь теперь говорить?
Лицо убийцы разгладилось. Он выключил боль. Быстро зашевелил губами. У него был вживленный в трахею передатчик, регистрирующий напряжение голосовых связок. И сейчас он связывался с дублирующей командой.
– Тогда лети, – Белуга вскинул карабин и, не целясь, прострелил убийце здоровое запястье.
Крупнокалиберная пуля оторвала тому кисть. Взмахнув бесполезной культей, человек Пардуса канул вниз. Без звука. Там, где он упал, забурлила серая волчья масса.
– Павлик, выравнивайся и давай домой. Ко мне, в особняк, – приказал Белуга. – И скажи сопровождению, чтобы смотрели в оба. Могут быть еще покушения.
– Владимир Георгиевич, – у пилота был обеспокоенный голос. – Я пытаюсь с ними связаться, но они не отвечают, и заходят нам в хвост.
Со вторым вертолетом Пардусу было проще. В экипаж из четырех человек ему удалось внедрить двух сотрудников Федерального Контроля. Один из них пилотировал машину. Второй рассказал своим «коллегам» десяток бородатых анекдотов, а когда анекдоты кончились, убил их обоих.
Теперь он напряженно маячил за спинкой пилотского кресла, наблюдая за удирающим вертолетом. Если бы им удалось подменить личного пилота Белуги, то этих гонок не было бы. Но Пардус не хотел вызывать у генерального директора лишние подозрения. В личном деле олигарха стояло, что накануне Прорыва он превращается в параноика. Мало спит, редко выходит из дома или своего кабинета и постоянно затевает проверки лояльности среди сотрудников.
Операция по устранению Белуги разрабатывалась так, чтобы избежать лишней огласки. А также не возиться с целой армией телохранителей, которых он отбирал сам, не доверяя даже Волоху. Было принято решение достать Белугу на охоте, выдав его смерть за трагическую случайность. Мало ли что может случиться в Зоне Отчуждения, даже с такой могущественной личностью, как хозяин «Неотеха»?
И вот теперь гоняйся за ним по этой самой Зоне. Личный вертолет Белуги не нес на себе почти никакого вооружения и дополнительного оборудования, кроме двух пулеметов и биолокатора, поэтому у него было небольшое преимущество в скорости. Он медленно, но верно отрывался от своих преследователей.
– Запускаю «Гермеса», – сказал пилот. Его голова расслабленно лежала на подголовнике нейропульта, соединившись с управляющим центром вертолета через затылочный порт. Такой способ обеспечивал большую скорость обмена данными, чем тактильное соединение, но требовал вживленного разъема. – Он нам их подсветит.
По его лицу пробежала неконтролируемая гримаса. Пластиковый обод зонда, оснащенный собственным реактивным двигателем и винтом, отделился от вертолета и помчался за целью. Сейчас он подсветит вертолет Белуги лазерным целеуказателем, и можно будет выпустить парочку «гарпий». И домой. Потому что от наведенных по лучу разрушителей не спасут ни тепловые ловушки, ни хитрые маневры. Догонят, прицепятся и разнесут в клочья.
– Прыгайте, Владимир Георгиевич, – сказал Павлик. – Я снижаюсь.
Белуга опешил.
– Ты чего?
– Прыгайте. Над нами «Гермес». Сейчас прилетит «гарпия» либо «рой». Прыгайте быстрей.
Генеральный директор корпорации «Неотех» никогда не жаловался на медлительность. Пока вертолет опускался к самой земле, он, чтобы не возиться с застежкой, перерезал свой страховочный пояс ножом. Действовал, стараясь не задумываться, что те километры, на которые они удалились от Стаи, – в лучшем случае отсрочка.
– А ты, Павлик?
– Я попробую тоже, – пилот говорил спокойно. Он все уже прикинул и взвесил. – Включу автопилот и прыгну. Но сначала вы. Давайте.
Белуга отодвинул дверь, застыл в проеме. Пилот отдал ему прощальную честь, перевел машину в режим зависания. До земли было меньше трех метров.
Еще в воздухе Белуга заметил две черные точки, тянувшие за собой полосы инверсионного следа, «Гарпии». Павлик не ошибся,
Земля врезалась в подошвы, Белуга мягко погасил толчок, сгибая колени. Болтавшийся на плече карабин чуть было не перетянул, но, выбросив руку в сторону, Владимир удержал равновесие. Задрал голову.
Вертолет сорвался с места, врубил вспомогательную тягу. Пилот пытался уходить зигзагом, виляя из стороны в сторону. Да прыгай же, Павлик! От них не оторвешься!
Наверное, он и не собирался прыгать, а только пытался увести «гарпий» подальше. Пара стремительно-неразличимых силуэтов догнала его, прилипла к вертолету. Белуга упал, накрыв голову руками. Земля была твердой и холодной. Мертвой.
Шарахнуло. Два раза послабее – это взрывались боеголовки «гарпий». С неимоверно растянувшимся промежутком в полсекунды им ответили мотор и энергоустановка вертолета. Что-то с воющим свистом пронеслось над головой. Белуга подумал, что это случайный обломок, но, приподняв голову, увидел возвращающегося к хозяевам «Гермеса». Он свою боевую задачу выполнил. Вертолета Белуги больше не существовало.
А он сам лежал на земле, колотя по ней кулаками от бессильной злобы. Перед его носом тянулась к небу одинокая травинка, упорная в своем стремлении выжить, несмотря ни на что.
– Он спрыгнул, – удивленно сказал пилот. – Сумасшедший сукин сын!
– Пардусу нужно подтверждение. Дождемся волков?
– К чертям. Я хочу еще на обед успеть. Давай за ним. Человек, даже быстро убегающий, – это простая и приятная мишень для современного боевого вертолета. У вертолета есть бортовой комплекс слежения, для которого достаточно тепла, излучаемого человеком, чтобы засечь его на холодной и голой равнине. На тот случай, если человек потеряется из вида, вертолет несет на борту два привязных зонда.
А когда беглец все-таки будет обнаружен и выделен кровавой рамкой виртуального прицела, его можно расстрелять из носовой реактивной пушки или подвесных пулеметов. Выпустить в него «гарпию» или ракету с разделяющейся головной частью.
Если бы Владимир Белуга знал, как исчезающе малы его шансы с точки зрения такой холодной и жестокой дисциплины, как статистика, он бы без сомнения застрелился из собственного карабина, чтобы не оскорблять Вселенную и Причини о-Следственный Закон.
Но он продолжал бежать.
В штабе внутренней безопасности ТПК «Неотех» царил хаос. Не было ни одного человека, который мог дать объяснение происходящему. Одно становилось ясно – это не обычная диверсия.
– Мы теряем людей, – сообщил начальнику внутренней безопасности Геннадию Мокову его заместитель. – Двенадцатый этаж, нападающие опять были переодеты охранниками,
– Что у нас с девятым этажом? Туда послали две группы.
– Связь утеряна. Все камеры отключены с центрального пульта.
«Инсайдер», – подумал Моков. Кто-то, знающий все уязвимые точки системы безопасности и имеющий к ним прямой доступ. Благодаря ему приходилось действовать фактически вслепую против прекрасно осведомленного противника.
– Чего они добиваются? – немного растерянно спросил заместитель.
Моков пожал плечами.
– Я бы предположил, что они пытаются захватить здание, – сказал он. – Но это бред. Даже если им удастся перебить две сотни человек охраны, треть из которых сейчас в арсенале, экипируются в силовую броню. Даже так. Что они собираются делать дальше? Когда придет подкрепление, налетят «фобы»?
Заместитель кивал. Его лицо стало рассеянным, он выслушивал чей-то доклад по вживленному приемнику. На лбу у него собрались морщины, рот сжался в тонкую линию,
– Взрыв в арсенале, – сказал он. – Отсек с тяжелым вооружением был заминирован. Погибло сорок девять человек, шестнадцать ранено. – Он опять прислушался к беззвучному шепоту. – Представитель Сил Федеральной Обороны, которому мы послали запрос, сообщает, что у них нет ни одного свободного подразделения. Все заняты на других участках. Предлагает нам обратиться за помощью к Ордену или Синклиту. Моков стукнул кулаком о ладонь.
– Издевается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89