Нашел.
Кочевник полусидел-полулежал у самой стены, от которой до стола было почти два метра. На его застывшем сером лице отпечатался невысказанный вопрос, начинающийся с «А?..»,
Посередине груди Кожуха дымилась огромная дыра, проделанная выстрелившим в упор «манлихером». Сквозь нее можно было, не запачкавшись, просунуть руку и дотронуться до вымазанной кровью стены.
На лице Малыша, замершего в проеме двери, удивление, смешанное с испугом. Руки у Сергея немного дрожат, поэтому пуля вырывает здоровенный кусок дерева из косяка. Острые щепки, разодравшие Малышу все лицо, приводят его в себя. Он поворачивается и бежит обратно. В комнату Ирины.
– Стой! – кричит Сергей, бросаясь следом.
Звон стекла, а спустя секунду несмолкающий дикий вопль «крикунов». Кочевник головой вперед бросился в окно, вывалившись прямо на сигнальную грядку. Где и застыл на четвереньках, оглушенный низкочастотными импульсами. «Крикуны» – это незначительно переделанные ультразвуковые капканы. Они намертво укладывают жертву размером с лисицу и громкой сиреной вызывают охотника, отпугивая заодно других претендентов на тушку.
Вскинув карабин к плечу, Сергей прицелился в Малыша и тут же спустил курок. Затвор безобидно щелкнул. Осечка?
Нет. Он забыл перезарядить оружие.
Пока Сергей возился с патронами, Малыш, который все же был покрупней лисицы, немного очухался. И на четвереньках дал деру в лес. Ну и пусть, нечего свинец тратить на всякую дрянь.
Тем более у него еще оставались товарищи. Как раз сейчас они пытались дозваться Артака снаружи.
Сергей едва не забыл о них. Его взгляд приковали руки Ирины. Он глядел не отрываясь на ее тонкие запястья, на длинные пальцы.
Он мог поклясться, что, уходя, видел их лежащими, как всегда, на подлокотниках ее кресла. Неподвижными и расслабленными. Такими, как всегда. На протяжении последних лет, кроме тех случаев, когда он выносил жену из дома, ее руки покоились на одном и том же месте.
Но сейчас все изменилось. Руки Иры были сложены поверх лежащей у нее на коленях игрушки. Смешной куклы из дерева и проволоки, подаренной ей Сергеем, Как будто она собиралась поиграть с ней до того, как он пришел,
И пока он пытался осмыслить, уложить в голове то, что не осмысливалось и не укладывалось…
Прогремевший рядом взрыв выбил пол у него из-под ног.
Пристройка, а с ней и прилегающая треть дома медленно плыла по воздуху горящими обломками дерева и свернувшимися от жара пластиковыми листами. Жахнуло на славу, как и должно при попадании термобарической гранаты. Объемный взрыв – это вам не шины ножиком ковырять.
– За Артака, суки! – брызгая слюной, кричал молодой кочевник с трубой одноразового гранатомета в руках. – Горите!
Двое его товарищей, лежавших ничком на земле, подняли головы.
– Ты чего? – заорал один из них. – Е..нулся?! Они же еще живые могут быть!
Он вскочил и заехал гранатометчику по вставным зубам. Тот мотнул головой, харкнул кровью и собрался дать сдачи. Но ему в подбородок уперся холодный ствол пистолета.
– Давай хватай «сверчка» – и вперед, в дом! – пролаял ему в лицо кочевник постарше. – И ты тоже, – он кивнул тому, кто все еще продолжал валяться на земле. – Будешь жопу этого придурка прикрывать.
Сергей на четвереньках дополз до комнаты, где они выпивали с кочевниками. Огонь уже потихоньку добирался сюда и скоро разгуляется от вольного. Стены трескались и выгибались от наружного жара. Душно тянуло гарью. Надо было спешить.
Очередь из крупнокалиберного пулемета проделала в двери полтора десятка широких глазков где-то на уровне человеческой головы. Сергей плотнее вжался в пол.
«А ведь серятся лезть, щенки, – подумал он. – Снаружи садят». Ну ничего, у него есть чем им ответить. Спасибо Глебу. Кто бы мог подумать, что его подарок пригодится так скоро.
Неплотно уложенная доска отошла в сторону, открывая прямоугольную нишу в полу. Где-то сто двадцать на сорок сантиметров. А в ней, аккуратно завернутая в тряпицу, лежала штурмовая винтовка, привезенная рыцарем меньше чем неделю назад. И запечатанная коробка патронов рядом. Жаль, не успел пристрелять ее под себя, ну да ладно.
Распотрошив коробку ножом, Сергей убрал его обратно в ножны на щиколотке. Вставил легкую и плоскую обойму в патронник, щелкнул включателем. Индикатор питания весело подмигнул зеленым, мол, готов, Снаружи увесисто били в дверь прикладом,
Бей, бей, засов толщиной в человеческую руку удержит и медведя. Правда, что мешает им отстрелить петли или взорвать дверь гранатой?
Успеют ли?
Головной дисплей – половинка металлического обруча – прилепился к его лбу. И тут же, автоматически включившись, спроецировал на сетчатку картинку в приглушенных зеленых тонах. А как здесь переключаются режимы визора? Ага! Палец Сергея нащупал миниатюрный трекбол на кожухе винтовки. В нижнем углу картинки побежали управляющие символы.
А вот и нужный. Два человечка, разделенные схематичной стенкой. У одного из них винтовка – это Сергей. А второй, кочевник, колотит в ставшую прозрачной дверь. Пулеметом.
А Сергей отчетливо видит сердце в его стеклянной груди.
Выстрела они не заметили. За их спинами с грохотом взорвался чоппер. Пуля, прошив тело молодого кочевника, попала точно в бак.
Когда поутих звон в ушах, стал слышен дикий крик, издаваемый объятой пламенем фигурой. Она, шатаясь, сделала несколько шагов и рухнула, взмахнув напоследок руками. Тошнотворно запахло обуглившейся плотью.
Последний выживший кочевник застыл, отупело поворачивая голову. Он так ничего и не понял. Придурок, чью задницу он должен был прикрывать, валялся у него под ногами, блекло глядя в небо. Прикрыть теперь следовало разве что его мертвое лицо. Так поступали в Степи перед тем, как облить тело бензином и предать огню.
А второму его товарищу уже и это не было нужно. Он сгорел, как и полагается Всаднику, вместе со своим байком.
– Не стреляйте, – прошептал кочевник. – Не надо!..
Он бросил на землю «абакан» Метиса и поднял руки высоко на головой.
– Не стреляйте! – закричал он, и всполошившееся эхо заметалось между окоченелых деревьев. – Не…
Последний звук с всхрипом застрял в горле. Из его спины, ниже и правее левой лопатки, брызнуло немножко крови, колени подогнулись, и кочевник медленно упал лицом вперед, прямо на распластанное перед ним тело.
Изумленная тишина опустилась на поляну перед домом. И были одежды ее белее хлопьев последнего в этом году снега.
(Единственный выживший из всех кочевников – Малыш – выползет из-за деревьев. Пригибаясь, кинется к своему моноциклу и, с ходу запрыгнув в седло, умчится прочь. Ему повезет. Сергей в это время будет слишком занят, пытаясь спасти хоть что-нибудь из горящего дома. Он даже не глянет беглецу вслед.
Но дальше удача изменит Малышу. Страх погонит его в противоположную от Города сторону, обратно в Зону Отчуждения. В Степь. И там он наткнется на огромную волчью стаю, собравшуюся на время Прорыва. Крича от ужаса, он повернет свой байк. За ним, оглашая Степь воем, бросятся четвероногие тени. Охотники Стаи, ее беспощадный авангард. Такая погоня может продолжаться долго. У моноцикла преимущество в скорости, а метаволки выносливы и упорны. Но на втором часу мотор кашлянет и захлебнется, останавливая бег единственного колеса. Малыш кубарем полетит на землю. Кое-как поднявшись, он, прихрамывая, побежит, хватая обжигающе морозный воздух широко распахнутым ртом. Он не успеет уйти далеко. Утром немногочисленные останки прикроет снег, на него лягут следы множества звериных лап. Вожак, огромный волк-альбинос, добродушно рыкнет на двух волчат, раздирающих окровавленный рукав пилотской куртки. И потрусит дальше, задирая лысую голову. Скоро его ноздрей коснется ненавистный аромат Города, и он завоет, разевая влажную алую пасть. Стая подхватит голос своего вожака. Это невозможно, но Сергей услышит этот тысячеголосый вой. Стоя перед своим догорающим домом, с неподвижным телом Ирины на руках, он услышит его. Губы бывшего эколога и бывшего отшельника шевельнутся, произнося то ли ругательство, то ли короткую молитву. Он бережно погрузит Ирину в «хаммер» и заведет мотор, стараясь не думать, насколько хватит солярки. Время, которое было им отпущено, напрямую зависело от количества вонючей маслянистой жидкости в баке. Стрелка указателя топлива насмешливо покачивалась возле самого нуля. В лесу, заслышав голос Стаи, испуганно молчала кукушка.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Беспокойство.
После непродолжительного отсутствия оно вернулось к нему вчера ночью и теперь усиливалось с каждым часом. Бороться с ним было невозможно. Все, что делал он сам и другие, казалось неправильным. Несколько раз он сорвал раздражение на испуганных до смерти подчиненных в ранге не ниже начальника отдела. И наконец заперся в кабинете, заблокировав личным кодом дверь и все каналы доступа.
Здесь его и нашла обеспокоенная Даша.
– Почему ты не отвечаешь на звонки? – спросила она, нервно кутаясь в меховое пончо.
Ей всегда не нравился этот кабинет. Огромный и в то же время тесно заставленный мебелью. С головами мертвых зверей, торчащих из одной стены, и, трудно поверить, надгробным камнем возле другой. В этом месте эксцентричность Владимира проявляла себя с худшей стороны.
– Как ты попала сюда? – вместо ответа спросил олигарх, не поднимая головы.
Перед ним на столе лежал разобранный на части охотничий карабин «Тигр». Вымазанные в масле руки Белуги двигались над ним с совершенным автоматизмом. Директор «Неотеха» складывал давно разгаданную им головоломку.
Даша знала – возня с оружием немного успокаивает его. – Ты же дал мне полный доступ, – мягко сказала она. – Что с тобой, Влад?
– Со мной? Ничего. Ты не должна приходить сюда, когда я работаю.
– Это работа?
Он на секунду прекратил собирать карабин, поднял на нее глаза. Даша съежилась. Белуга оттолкнул ее взглядом. «Тебе здесь не место», – говорило его равнодушное лицо.
– Я вызову людей, тебя доставят домой, – сказал он. – Побудешь там, пока я не вернусь.
Дарья вспыхнула.
– Я в состоянии передвигаться сама, – сказала она. – Домой или куда бы то ни было.
Развернувшись, она пошла к двери, стуча каблуками и гордо подняв голову, как на подиуме. Но ее остановил резкий окрик: Она замерла. – Ты не понимаешь, – самую малость мягче сказал Белуга. – Тебе нельзя сейчас оставаться одной. Это слишком опасно. – А эти твои охоты не опасны? – сразу же перешла она в атаку. – Сколько раз я просила тебя… – Хватит, – он поднял руку, давая понять, что не желает больше продолжать разговор. – Сейчас тебя проводят. Я вернусь самое позднее вечером. Сегодня на ужин будет свежее мясо. Даша почувствовала тошноту и одновременно голод. В последнее время с ней это случалось часто. Владимир был слишком занят и не замечал ее недомоганий и усилившегося аппетита. «Так он станет отцом, сам того не зная», – грустно шутила Даша наедине с собой.
–Аркадий?
У Пардуса дернулось веко от неожиданности, и оттого, что голос, раздавшийся в тишине его кабинета, был до невозможности похож на голос одного его старого знакомого. Старого. И к. тому же мертвого, с недавних пор.
– Да, Владимир Георгиевич, – сказал он, справившись с замешательством. –Я вас слушаю.
– У меня к вам небольшая просьба. Пусть ваши люди сопроводят Дарью в особняк и обеспечат ей круглосуточную охрану. Ненавязчиво, но чтобы у меня не было лишнего повода беспокоиться. Сделаете?
– Разумеется, – на лице Волоха появилась невидимая собеседнику улыбка. В кои-то веки его с Белугой намерения совпадали на сто один процент. – Им встретить Дарью возле вашего кабинета?
– От вас нигде не спрячешься, Аркадий, – хмыкнул Белуга. – Нет, до взлетной площадки я как-нибудь доведу ее сам. Кстати, пусть заодно приготовят и мой вертолет.
– Куда-то отправляетесь, Владимир Георгиевич? – спросил Пардус, уже зная ответ.
– Хочу расслабиться немного. Слетать на охоту.
– Хорошо, Владимир Георгиевич. Вам будет обеспечено сопровождение.
– Спасибо, Аркадий. До связи.
Он смотрит в потолок, пальцами отбивая на столешнице звучащую в его ушах мелодию. Лицо Аркадия Волоха задумчиво. Тренированный мозг Пардуса решает уравнение из целого десятка неизвестных.
Придя все же к решению, он протягивает руку и снимает трубку со старинного телефонного аппарата, сделанного из красной пластмассы. На дырчатом диске эмблема давно не существующей службы.
В былые времена она, как и ведомство Пардуса, наводила страх одним звуком своего имени. Редким посетителям своего кабинета он объясняет, что телефон – это памятный сувенир.
Ложь. Память Аркадия Волоха не нуждается в сувенирах.
Он вращает диск, набирая семизначный номер-код, После мистического звонка Икари больше нет оснований безоглядно доверять этому способу связи. Но операция готовилась в спешке, и альтернатива не была предусмотрена. Виновные уже понесли наказание, а что толку?
В трубке длинные гудки, щелчок. Соединение. И звук приглушенного дыхания.
– Переход ко второй фазе, – говорит полковник Службы Федерального Контроля Аркадий Волох. – Птички вылетели из гнезда.
Вертолет, уносящий в бронированном чреве Дашу и трех ее телохранителей, оторвался от крыши «Неотеха». Его цель – особняк Владимира Белуги.
Хозяин «Неотеха», вертолета, особняка и, без преувеличения, трети всего этого никчемного Города смотрел ему вслед. Касаясь пальцами губ, на которых остывал долгий прощальный поцелуй.
Эта девушка тоже принадлежала ему, как и все остальное. Но остальное не давало самому Белуге временами чувствовать свою зависимость. Он так до сих пор и не понял, нравится ему это или нет.
Однако зависимость – это в любом случае слабость.
А свои слабости надо тщательно скрывать. Лучше всего под надежным замком, в самом безопасном месте на всех Небесах. Иначе кто-то может использовать их против тебя.
Владимир боялся признаться себе, что он волнуется за Дашу и хочет охранить ее от беды. Это означало, что в решающий момент он будет думать не только о себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89