На его лице появилась улыбка.
Сакамуро разгадал усмешку своего клона и прочел в ней свой приговор. Его сковал незваный страх. Оказывается, смерть, которую он так долго ждал, могла быть очень неприятной. И, как это ни смешно звучит по истечении ста десяти лет, преждевременной.
– «Автомон»! –закричал он. Кибер-телохранитель беспомощно завис над его головой. Его подъемной силы не хватило бы, чтобы вытащить хозяина. Стойте, а разве некого больше попросить о помощи?
– Икари, – задыхаясь, крикнул Сакамуро, – помоги мне! Икари скрипнул зубами. Довлевшая над ним программа безжалостно скомкала его волю, заставляя клона опуститься на колени и протянуть директору руку. Если бы он мог, то отрубил бы ее себе по локоть.
Сакамуро потянулся к спасительному запястью. Ему оставались считаные сантиметры…
Он почувствовал, как что-то держит его, не давая двинуться с места. Его ноги, которыми он пытался грести, не шевелились. На секунду ему вообще показалось, что их у него нет.
Опустив глаза, он издал высокий пронзительный писк. Ног и правда не было. Вместо них генеральный директор увидел у своего пояса сомкнутую пасть акулы.
И тогда Йоши Сакамуро завизжал.
Снизу, окутывая торчащие над водой голову и плечи Сакамуро, всплыло густое кровавое облако. Директора поволокло вправо, влево, замотало из стороны в сторону. И потащило назад, прочь от вытянутой руки Икари.
Все это время он издавал отвратительный тонкий вопль.
Задумчиво посмотрев на свою руку, Икари помахал ей вслед удаляющемуся директору.
– Сайонара , – прошептал он.
Глеб понимал, что они бегут не в лучшем направлении. В этой бесконечной анфиладе комнат ждет восковой старик, охотящийся за памятью рыцаря, ждут его люди.
Но сзади, отставая совсем ненамного, следовал Иван. Или то, что теперь притворялось Иваном. Неважно. Важно то, что Глеб проявил слабость, не добив его, когда мог. А теперь это будет не ' так просто сделать.
Вообще же это все не его забота. Пусть японцы сами разбираются с бывшим охотником. И не трогают Глеба, когда он начнет выбираться отсюда. А то он не со всеми будет таким добрым, как с Иваном.
«Фобам» приходилось нелегко. Отель, превратившийся в напичканную смертоносной техникой ловушку. Гибель половины оперативного состава и всех средств огневой поддержки. Было отчего запаниковать.
Но десантники приняли бой, как принимали его, стоя на внешних контурах Форсиза, перед оскаленной пастью Степи.
Прикрываемый двоими своими людьми, майор Щербицкий дополз до турели, плюющейся кинжальными очередями реактивных пуль. И бросил фанату к ее подножию. Турель снесло ко всем чертям, освобождая участок, по которому десантники ворвутся внутрь пентхауса.
Тогда исход боя можно будет считать решенным. Остановить семерых (одного человека группа Молота потеряла) тяжеловооруженных бойцов внутри отеля будет невозможно. Пусть попробуют, камикадзе.
Стеклянная стена-окно, завешенная белыми занавесками с рисунком в виде красных цапель, взорвалась навстречу майору. Он инстинктивно пригнулся, хотя стекло ничем не могло повредить его броне.
Этим Молот спас себе жизнь.
Чернокожий гигант, держащий в каждой руке по штурмовой винтовке «такеси», предстал перед остолбеневшими десантниками. Вокруг него разлетались клочья бело-красных цапель и парили осколки стекла. Винтовки пели незабываемую Серенаду Смерти.
Очередь, которая должна была достаться майору, прошла впритирку над его головой. И прошила руку бежавшего следом бойца. Пули, практически оторвавшие десантнику конечность, угодили в район сочленения пластин. Броня не смогла их остановить.
Но ему еще очень повезло в сравнении с тем «фобом», который не успел пригнуться, как Молот,
Пули раздробили ему забрало. Наружу брызнул фонтан крови, серого вещества и мельчайших осколков кости. Еще двигающееся по инерции тело пробежало несколько шагов. И только когда отказали сервомоторы брони, переставшие получать команды от испарившегося мозга, оно рухнуло.
Дальнейшее произошло быстро. Закричав, Молот вскинул «рельсу» и выстрелил не целясь. На таком расстоянии промахнуться можно было разве что чудом.
Но лимит чудес на сегодня был исчерпан.
– Нет, – прошептала все еще немного оглушенная Ксана.
Ногти охотницы прочертили по коже Глеба пять кровавых полос. Рыцарь, выругавшись, уронил ее с плеча. Она вскрикнула, ударившись копчиком, но этот звук утонул в бешеном свисте, которым сопровождался полет снаряда «рельсы».
То, что оставил этот выстрел от Ивана, с легкостью бы поместилось в пакетик для попкорна, За полтора кредита, двухсотграммовый.
Одновременно с этим исчезла угроза жизни Глеба и Ксаны. Но появилась другая, закованная в десантную «скорлупу» и не склонная к переговорам.
– Мне очень жаль! – закричал Глеб, рывком поднимая Ксану на ноги. –Но нам надо двигаться!
Нам? Почему – нам? Он не думал об этом, хотя было ясно, что в новых условиях Ксана не годится в заложницы. Он просто бежал, увлекая ее за собой, а сзади надвигался майор Щербицкий со своими людьми.
Никто из десантников не обратил внимания на сгустки слизи, проворно увертывающиеся от их ног.
« Протей» возвращался к своему хозяину.
Киберы серии «Автомон» отличаются одним полезным свойством. Они никогда не забывают приказов. Даже если отдавший их хозяин уже мертв.
Когда акула потащила труп директора, расстояние между ним и его клоном превысило три метра. В ту же секунду кибер-телохранитель последовал заложенной в него инструкции. Он начал убивать Икари.
Или, вернее сказать, он попытался начать убивать Икари. Потому что тот, проворный, каким был в его годы Йоши Сакамуро, окружной чемпион по кендо и превосходный пловец, успел прыгнуть в бассейн. И нырнуть на самое дно. «Автомон» напрасно вспенил поверхность воды серией залпов.
Иглопушки «Автомона» прекрасно достали бы жертву и в воде, если бы кибер не определил наконец, что его хозяину угрожает опасность. Задержка объяснялась просто, Занесенный в его память реестр потенциально угрожающих объектов включал в себя, например, агентов Службы, животных, зараженных МЕП, степных волков, Икари. Но не метаакул. Покойный директор слишком доверял своим любимцам.
Но продвинутое искусственное мышление «Автомона» позволяло ему делать самостоятельные выводы. Обработав поступившую информацию, он расширил реестр. И переключился на новый угрожающий объект.
Но насколько будут эффективны боевые токсины против метаакулы третьего поколения? Далеко не праздный вопрос, учитывая близкое соседство Икари с этой акулой. И невозможность выбраться из бассейна без посторонней помощи.
Впрочем, помощь можно позвать.
Клон с помощью телеприставки связался с «Ронином», стоявшим на взлетной площадке. Трансформ-машина включила моторы и поднялась в воздух, разворачиваясь в сторону бассейна.
Икари приказал ей выпустить «гарпию» – похожий на каракатицу реактивный разрушитель. «Гарпия» будет здесь меньше чем через двадцать секунд. Икари наведет ее на «Автомона» сигналом приставки. Останется дождаться вертолета и на нем покинуть этот отель-могильник.
Звучит неплохо, правда?
В реальности все вышло по-другому,
Акула, вспугнутая болью от попаданий игл «Автомона», метнулась из стороны в сторону. И бросилась на Икари. Она была голодна, напугана и разъярена. Достаточно, чтобы поставить точку в некрологе одного самоуверенного клона.
Икари не сдавался. Поднырнув под атакующую акулу, разорвавшую ему плечо своей шкурой, он подхватил со дна выроненный директором Сакамуро клинок. Сам покойный, точнее, его обгрызенная верхняя половина мирно колыхалась поблизости, притянутая течением к решетке слива. Завороженно уставившись на него, Икари пропустил момент, когда акула ударила снова.
Оскаленная пасть надвинулась на него из кровавой мути, а его рука все отводила клинок для удара.
Но хищница медлила. Трудно сказать, куда направлены глаза акулы, однако Икари казалось, что она внимательно рассматривает его. Рассматривает, вместо того чтобы сожрать.
А затем произошло нечто совсем загадочное. Акула развернулась и поплыла прочь, преследуемая летящим над водой «Автомоном». Она отказалась воспринимать Икари в качестве жертвы.
Не задумываясь над причинами этого, клон директора Сакамуро нанес свой удар. Клинок пробил жесткую шкуру и достиг мозга. Икари тут же поспешил отплыть подальше от бьющегося в агонии тела.
Если у него будет возможность когда-нибудь рассказать о случившемся, ему никто не поверит. Человек, выживающий в поединке с метаакулой без боевого костюма и целого арсенала смертоносных устройств, – это миф. Такой же, как, например, Янтарные Башни.
Дорогу им преградил бассейн, над которым болтался уже знакомый Глебу кибер-телохранитель. Или другой, очень похожий. И не просто так болтался, а опустошал свои обоймы в воду. Занятно.
Ревущая «гарпия» вылетела из-за спины, обхватила кибера своими щупальцами и красиво взорвалась вместе с ним. Следом появился красный вертолет, по которому безуспешно вели огонь из разрушаемого десантниками пентхауса.
Он завис над самой водой. Разрывая голубую поверхность, к нему взметнулась окровавленная рука, сжала специальный поручень у двери. Вслед за рукой появился и ее хозяин, вытягивающий свое тело наверх, в кабину.
Хозяина руки, того самого говорливого секретаря, Глеб узнал сразу. Пусть тот и утратил большую часть своего лакейского лоска и выглядел так, будто случайно выскочил из мясорубки.
Ну, если он еще не в курсе, самая крутая мясорубка как раз здесь.
Одним длинным прыжком Глеб оказался в кабине вертолета и направил ствол карабина в лицо выбирающемуся из воды человеку.
– Предлагаю договор, – сказал рыцарь. – Ты вытаскиваешь меня с дамой из этого места, а я не стреляю из этой штуки. До тех пор, пока ты не начнешь делать глупости. Первая глупость, которую ты можешь сделать, – сказать мне «нет».
В руке, опущенной под воду, Икари держал вымазанный кровью и мозгом акулы клинок. У него была управляющая приставка, с помощью которой он мог накренить вертолет и заставить тамплиера упасть в воду. Он еще мог бороться.
Но что-то в глазах этого Глеба по прозвищу Лейтенант подсказывало японцу – он не успеет. Этот человек был быстрей и опасней акулы, каждая черточка его уродливого лица кричала – убийца! Сама Смерть запечатлела у него на лбу свой медленный поцелуй.
– Договор принимается, – сказал Икари, осторожно подавая Глебу свое оружие рукояткой вперед. – Добро пожаловать на борт «Ронина».
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Этой ночью Сергей не спал. Не то чтобы замучила бессонница, в его домашней аптечке хватало быстродействующих транквилизаторов, чтобы усыпить десяток здоровых мужиков. Но ему это было не нужно.
Он лежал в темноте, курил, набивая бычками пепельницу у кровати. И рассматривал тлеющий кончик сигареты, думая о всяких хозяйственных мелочах. Подновить кое-где медную оплетку забора, Собрать всякий мусор, вроде пластиковых консервных упаковок, и зарыть на мусорной поляне. Ножи поточить. У стола расшаталась одна из ножек, надо бы починить. А лучше вообще сделать новый стол. И стулья. Интересно, если он сойдет с ума, в чем это проявится в первую очередь?
Сигарета погасла.
Он встал, сходил облегчиться во двор. Долго и жадно пил воду, нацеженную из металлического бака на кухне. У воды был затхлый привкус, и он подумал, что завтра надо слить ее к чертовой матери и вымыть бак. И лучше всего с дезинфицирующей эмульсией, а то мало ли что там могло завестись.
В этих местах последствия Перелома сказывались не очень сильно, Но, как минимум, раз в месяц он натыкался на совершенно новый, не описанный ни в одном справочнике вид. Чаще всего попадались грибы, реже мхи и другие высшие растения. Животных, кроме тех мутантов, которые мигрировали из глубокой Зоны Отчуждения, он пока не встречал. Но не исключал их появления.
Интересно, что бы он подумал о происходящем лет двадцать назад?
Эволюция, как считал он тогда, – это процесс, длительность которого измеряется эпохами. А не месяцами и годами.
Но опровержение этих высоколобых теорий, застреленное из карабина, пошло на кожу и меховую подкладку его куртки. А новейший анализатор ДНК (подарок Георгия, доставленный Глебом из Города), озадаченно попискивающий над образцом тканей, дал на выходе полную абракадабру. Сергей накрыл бесполезный прибор куском рогожи и поклялся никогда больше к нему не прикасаться.
Если верить показаниям анализатора, в клетках метаживотного было два набора хромосом. И если первый набор полностью отвечал представлениям Сергея о том, как должен выглядеть генетический код высшего белкового организма, то второй…
Второй-то и ставил несчастную машину в тупик, потому что он был не триплетным. Не был записан с помощью тринуклеотидов, как генокод любого обитателя земли до Перелома – от кольчатого червя до двуногого животного с плоскими ногтями, лишенного перьев. Он был другим.
Теперь он думал об этом все время. О том, что мир принадлежит существам, которые не могли родиться под этим солнцем. И спал по два часа в сутки, А свободное от сна время проводил уже не в лаборатории, как раньше, а в лесу. Там, конечно, трудно было спрятаться от волков и мыслей. Но вторые в присутствии первых не касались всяких там аллелей и кодонов, а крутились вокруг жизненно важного вопроса – перезарядил ли он карабин после вчерашней стрельбы по банкам?
Да, в Городе он давно бы сунул ствол этого самого карабина себе в рот, царапая нёбо и морщась от жирного привкуса смазки. Повозился бы, примериваясь к курку. И снес поехавшую крышу ко всем чертям. На потолке остался бы неровный узор красных брызг.
Один раз он уже видел такой, вместе с Глебом. Над взорвавшейся головой их коллеги, найденного ими через год после бегства из лаборатории.
Он покончил с собой за час до их несостоявшейся встречи. Кто-то снял с его руки браслет, и для них он так и остался безымянным. Именно пропажа браслета навела Глеба на мысль, что самоубийце помогли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89