Я приглашаю.
– Благодарю вас, но завтра и послезавтра я занят. Если бы…
– Чудесно, Аркадий, тогда для уверенности перенесем на вечер пятницы, – не терпящим возражений тоном тридцатидвухлетнего олигарха, властителя помыслов и судеб, сказал Белуга. – Я закажу столик на четверых, приходите с подругой, отпразднуем как следует. Вам давно пора развеяться.
– Хорошо, Владимир Георгиевич. Значит, в пятницу.
– В пятницу. До связи.
– До связи.
«Значит, в пятницу», – повторил Аркадий Волох по кличке Пардус, подходя к стенному сейфу. В руках он крутил доставленное А-почтой «подтверждение полной зачистки». Браслет из нержавеющей стали. Такой же носили он сам. Только номер, имя и звание, выбитые на внутренней его стороне, были другими. А остальное – дата и код воинской части, никогда не числившейся в официальных списках, – совпадали полностью, до последней цифры.
«Отпразднуем как следует», – усмехнулся он, прижимая растопыренные пальцы к дверце сейфа. Зуд в кончиках – это ДНК-замок взял ткани для хромосомного анализа. Пауза, полученный результат сверяется с хранящимся в памяти эталоном. Щелчок, дверца отходит в сторону.
Все еще усмехаясь, он добавил браслет к девяти таким же, лежащим на нижней полке сейфа. Десять из двенадцати. Осталось еще два.
А потом будем праздновать.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ КРЫСЫ И АНГЕЛЫ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Его накрыло в ванной, когда он задумчиво разглядывал в зеркале свое лицо. Ничем особо не примечательное лицо тридцатилетнего европеоида с глубоко посаженными синими глазами и асимметрией в области переносицы.
Плотно прижатые уши с небольшими платиновыми кольцами в мочках. Серьги – подарок Марты, на левой ее инициалы, на правой его. М.А. и А.З. Прямые жесткие волосы обесцвечены до прозрачности и торчат в разные стороны (неплохо бы подстричься). На подбородке маленький, но заметный шрам, обращенная острием вверх буква «V».
Он знал, что этот шрам у него с восьми лет. Упал на разбитое оконное стекло, порезался, было много крови и слез. Накладывавший швы врач похлопал его по плечу и сказал родителям: «Шрам мы, конечно, можем зарастить, но лучше оставить как есть. Будет девушкам показывать».
Он знал это, но не помнил, как и многое другое.
Первый базис он поставил себе в шестнадцать, через полтора часа после совершеннолетия. Ровно столько времени ему потребовалось, чтобы добраться до ближайшего отделения «Мнемо-банка» и оставить там свою подпись под договором о бессрочном потребительском кредите. И, конечно же, часть своих воспоминаний в качестве залога.
«Вортекс-миллениум», самый продвинутый и баснословно дорогой симбиомодуль от «Неотеха». С тремя внешними портами и удвоенным объемом оперативной памяти. Он обошелся ему в девять тысяч киловатт-кредитов. Ив одиннадцать лет воспоминаний.
Учеба в школе, друзья-одноклассники, страх перед экзаменами и опоздания на уроки. Первая любовь, торопливо и неумело на вертолетной площадке ее дома. Смерть родителей во время серии уличных терактов, связанных с очередным повышением цен на электроэнергию.
Работа водителем грузовой платформы на складе «Срочной доставки», Танцором в ночном клубе. Мальчиком по вызову. Оператором виртуального борделя «Ручей». Там он побывал мальчиком, девочкой, двухсотлетним старцем, крылатой собакой и ангелом с глазами из ограненных алмазов.
Все это стало для него словами, рассказами забытых друзей. Трехмерными оттисками в семейном альбоме и записями в дневнике. Обрывками, шелухой. Ничем,
«Откуда у тебя деньги, парень?» – спросил его техник супермаркета «Новые товары», производивший наладку базиса. Он пожал плечами в ответ. Не помню. Какая разница?
Его накрыло, и он сблевал в раковину. Повис над ней, вцепившись в края, сотрясаемый позывами к дальнейшей рвоте.
Побледневшее лицо с перекошенным грязным ртом смотрело на него из зеркала. Гримаса тоскливого отвращения. В левом глазу лопнул сосуд, и он стал багровым, жутким настолько, что его хотелось выдавить из глазницы.
– Ну, что же ты, – прошептал он и вытер губы тыльной стороной ладони. – Слабак.
Нагнулся и выполоскал рот ледяной водой.
Хотелось залезть под воду целиком, принять ванну или хотя бы душ. Но времени уже не было. Совсем. Он уткнулся лицом в желтое полотенце Марты, и тут его проняло по-настоящему.
Пучок раскаленных игл вошел в его затылочную кость и вышел из переносицы. Колени подогнулись сами собой. Скорчившись на гладком и холодном полу, он замычал. Глухо и страшно, запихивая в рот шершавое полотенце, пахнущее ее духами (розмарин) и телом (мускус).
«Жизнь без прошлого – ничто», – скажет он маленькой женщине с карими глазами в день, когда ему исполнится двадцать пять. У них будет уютная квартирка на двоих в центре Ядра, совместный счет в банке и полтора года общих воспоминаний. В их планах на ближайшее будущее – покупка обручальных колец, нового «Опеля Саманта» в рассрочку и, быть может, отказ от контрацептивов.
Две недели спустя он узнает, что у Баграта есть крупный заказ – одна сиднейская контора… «Но боюсь, ты, дорогой, уже не тянешь, – многозначительное постукивание согнутым пальцем по бритому черепу, – нужен кто-то с начинкой поновее».
Он удвоит сумму своего кредита в «М-банке». И вживит себе «Кортек-овердрайв», в шесть раз более быстрый, чем его прошлогодний, безнадежно устаревший «Мисато». Сумма, полученная им от дилера за удачный набег на австралийцев, будет велика, но недостаточна, чтобы рассчитаться по скопившимся за девять лет процентам.
Еще одна порция его воспоминаний превратится в мертвый груз килобайтов, хранящийся в закрытом архиве кредитора и держателя залога. Он пожертвует ранним детством. Сбегающим по губам материнским молоком, ласками отца. Дворовой песочницей и лохматой черной собакой, которая умела ходить и говорить «Гав!», пока действовали питающие ее биоэлементы.
И полутора годами жизни с маленькой женщиной в уютном кондо, обставленном согласно их общему вкусу. Ее карими глазами, запахом ее волос и привычкой курить в постели. Изящной формой ее рук и желто-зеленой колибри, вытатуированной у нее между лопаток. Ее темными сосками, твердеющими от его дыхания, выпуклым животом и пульсирующей жилкой на внутренней стороне бедра. Улыбкой, смехом, шепотом и стоном. Ее капризами и спорами, ее болтовней и молчанием. Ее всем.
«Не уходи, – скажет она, кусая губы. – Ты помнишь, что ты мне обещал?» Стоя в дверях, он равнодушно пожмет плечами, что-то обещал. Какая теперь разница?
По-настоящему он пришел в себя уже на полу в гостиной. До этого были провалы… Разбросанная домашняя аптечка… Скосившись на голую грудь, увидел возле левого соска «пиявку» сильнодействующего анальгетика, почти обесцветившуюся уже. Еще одну, совсем прозрачную, выдохшуюся, он, поддев ногтем, отцепил от вены на локтевом сгибе и кинул на пол. Голова ощутимо кружилась, но боль ушла, затаилась до времени.
Опираясь рукой о стену, он начал медленно вставать. Но тут к горлу подкатил запоздалый комок, и он опять сел, стукнувшись копчиком. У ног обнаружилось скомканное желтое полотенце, кое-где измаранное, в том числе и засохшей кровью. То ли прокусил губу, то ли пошла от напряжения носом.
«Марта меня убьет, – подумал он. – Я еще расколотил что-то на кухне». Закрыв глаза и опираясь на стену затылком, представил, как она рассердится. Остыв же, сядет на пол рядом с ним, подобрав под себя ноги. Прижмется и будет гладить его волосы чуткими сильными пальцами, шепча: бедный ты мой, бедный, что же ты с собой делаешь…
Как всегда, при мысли о ней стало легче. Появилась причина двигаться, дышать и заниматься делом. Которое, с одной стороны, убивало его, а с другой – давало надежду на будущее с Мартой. Только с ней.
Потому что без нее у него не было никакого будущего.
«Ты мое все. Он говорил это Марте каждый день. И еще: „Я никогда не забуду о тебе“, по крайней мере в первой части этого признания он был правдив и уверен на все сто.
Из тридцати лет своей жизни он помнил последние десять. Череду опасных знакомств, неустойчивых связей, молниеносных набегов. И актов насилия, неизбежных, как годовая выплата процентов по кредиту. Охотники, толкачи, скупщики и посредники всех мастей. Калейдоскоп событий, лиц и имен, вращающийся перед его глазами утром, днем и ночью. Вещи, которые хотелось забыть, но забывать было нельзя. От них зависело выживание.
В его остаточных воспоминаниях, похожих на эпизоды мыльной оперы, снятой маниакально-депрессивным режиссером, была одна крупица света, тепла и понимания. Марта.
Треть его черепной коробки занимала колония чужеродных клеток, находящаяся в симбиозе с его мозгом, это последнее слово в области информационных нанотехнологий носило красивое название: «Энергонезависимый вычислительный базис-модуль „Coretech-lightspeed“».
Эта дрянь наряду с особыми талантами своего владельца-носителя служила универсальной отмычкой к тысяче и одному виртуальному Сезаму. А также причиной сильнейших головных болей и дефектов восприятия. Последние могли быть вызваны также модельными психоделиками, без которых он не мог работать в полную силу. Или неконвенционными образцами сетевого оружия.
Иногда он слышал, видел и ощущал такое, о чем не хотелось рассказывать никому. Даже ей. Хотя со дня их не виртуального знакомства он не держал от Марты никаких секретов.
Сложив руки на коленях, он воссел в позе «алмаза» (спина прямая, ноги согнуты, ягодицы покоятся на пятках) на коврик с изображением мандалы в центре. Между нитями синтетической шерсти и переплетающимися линиями рисунка скрывались элементы нейроинтерфейса. Это делало коврик больше чем просто экзотическим украшением их с Мартой гостиной.
Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и досчитал до двенадцати. Выдохнул, открыл глаза и посмотрел на стену напротив. Туда, где висела маска актера театра Но. Бутафорское лицо с прорезями глазниц и рта, с двумя яркими кругляшами румянца на белых щеках.
– Здравствуй, Антон, – скрипуче произнесла маска, и пустой рот шевельнулся, изображая приветливую улыбку. – Добро пожаловать.
– Привет, Маска, – сказал Антон. – Прогони-ка комплексное тестирование базиса. В фоновом режиме.
– Выполняю.
– Да, и еще. Измени системное приветствие на «Как дела?». Задолбало…
– Выполнено. «Задолбало» – слово с неясной этимологией. Внести в словарь?
– Вноси. Синонимы – надоело, достало, зае…
– Выполнено, Антон. В твоем почтовом ящике пять новых сообщений. Будешь читать?
– Есть что-нибудь от Юза?
– Нового – ничего. Последнее сообщение от адресата «Юз» поступило…
– Забудь.
Маска замолкает. Ненадолго.
– Сегодня четвертое марта, – сообщает она, – общегородское время 10 часов 47 минут. Напоминание: в 11.30 встреча с Багратом в клубе «Молоко». Вызвать такси?
– Вызывай, – согласился Антон. – И отбей Юзу сообщение: «Расстегивай карман, через час будет сахарок. Готовь ключ». Подпись: «Камбала». Повтори.
Маска повторила.
– Отправить сейчас, Антон?
– Сейчас,
– Выполнено. Проверяю текущую почту. Новых сообщений нет.
– Ну и хрен с ними. Как там тестирование?
– Завершено на 80%. Обнаружен закрытый информационный массив объемом в 1,7 терабайта, рекомендуется эвристический анализ и поиск вирусов. Начинать?
– Не вздумай, – сказал Антон. – Буду я тебя из кусков собирать. Свяжи-ка меня лучше со «Срочной доставкой».
– Выполняю. Использовать предлагаемый внешний интерфейс?
– Не надо, – быстро сказал Антон. Он с ужасом представил, как его тихая уютная гостиная превращается в Безумный Балаган, рекламирующий доставку товаров А-почтой. – БЫСТРО! БЕСПОШЛИННО! БЕСПЛАТНО! Интерфейс речевой, стандартный.
– Выполнено. Выбери категорию товара. Сортировка по алфавиту. «Армейская атрибутика», «Автоматика бытовая», «Амуниция и боеприпасы»…
– Стоп. Мне нужны цветы. Розы. Белые. Двадцать семь штук.
– Ведется поиск в системе… Выполнено. Загрузить образцы?
– Давай.
Они появились перед ним, зависли, кружась в воздухе. Двадцать семь благоухающих роз с радужными каплями влаги, дрожащими на шелковисто-белых сжавшихся лепестках.
– Черт-те что такое, – сказал Антон, крутя один из цветков в руках. – А с шипами они уже не выращивают?
– Формирую запрос. Выполнено, Антон.
– Твою мать! – с чувством отозвался он, роняя цветок. Проросшие шипы больно укололи ладонь. – И интенсивность запаха пусть понизят, а то как дезодорант.
– Выполнено, Антон.
– Хорошо. Дней пять чтобы стояли, не больше.
– Выполнено. Оформить заказ?
– Да. На мое имя. Адрес доставки: Ядро, сектор Казимирова-5/112, региональное отделение «Мнемобанка», отдел обслуживания потребительского кредита. Получатель по личному коду: Андреева Марта.
– Выполнено.
Их знакомство состоялось типичнейшим для второй трети XXI века образом. Аналоги Марты и Антона встретились в локальной Виртуальной Реальности «М-банка» по разные стороны стойки для приема посетителей. Марта, двадцатидвухлетняя практикантка, вышедшая на работу только позавчера и занимающаяся рутинным оформлением кредитных договоров. И Антон, двадцативосьмилетний хакер, железная крыса с силиконовыми нервами, грызущая текстолит и бетон корпоративного основания мегалополиса.
Человек с десятком фальшивых ЛИК' ов и астрономической задолженностью перед своим главным кредитором. И навязчивой тягой к самоубийству, выраженной в первую очередь отсутствием постоянной крыши в лице нафаршированных боевым железом теков – киборгов из какого-нибудь рыцарского ордена. Или их ближайших коллег-конкурентов, «новых людей» Симбиотического Синклита.
Риск, которому Антон подвергался, вверяя свои трехлетней давности воспоминания архивам «М-банка», был сравним, например, с безоружной прогулкой по Дну в часы веерных отключений энергии. Когда в темноте находит себе выход опасное безумие нижних кварталов и под видом бригад «Скорой помощи» шныряют мобильные команды «ливерных охотников».
Стоило какому-нибудь клерку проявить запретное любопытство к предмету залога, самое меньшее, что ожидало Антона, – это психокоррекция для общественно полезных работ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89